Утро в маршрутном такси

Сегодня утром сажусь в маршрутку. Занимаю свободное место рядом с водителем.
Не успев даже раскрыть сумку и достать деньги, слышу его раздраженный голос: «Эй, мужик, вылезай! Ты меня достал!»

Тех, кто сидит в салоне, я не вижу, поэтому к кому он обращается – не понимаю. На одной остановке со мной садился парень – почему-то решаю, что требование водителя относится к нему. Чем он провинился – неясно.
В салоне никто не встает с места, водитель трогается.

Через пару кварталов маршрутку «тормозят», входит женщина.
Водитель говорит громче и злее: «Слышь, ты; я сказал, вылезай; надоело!» Я оборачиваюсь; все в недоумении, никто не выходит. Дверь закрывается, едем дальше.

«Ты уберешься или нет?» — почти кричит водитель; еще через пару кварталов останавливает машину; вылезает, открывает снаружи дверь в салон и выкрикивает с ненавистью и презрением: «Мужик, я тебе сказал, пошел вон отсюда или я тебя сам сейчас вышвырну!»
И тут все понимают, о ком идет речь, замечая в углу салона маленького грязного старика.

«Так Вы мне?» — спрашивает испуганный старик, вжавшись в кресло.
«Тебе! Убирайся скорее!»
«Я же хотел заплатить – Вы сказали: не надо…»
«Я сказал: пошел вон, а не «не надо»! Выметайся живо!»
«Ой, уйду я, ты только не ругайся – сейчас, подожди, найду свою дорогую. Я ее под креслом спрятал, чтобы не взяли, не обидели», — старик, нагнувшись, перебирается в конец салона, шарит под сиденьем.

«Убирайся быстрее!» — свирепеет водитель.
«Подождите, — доносятся сочувственные голоса пассажиров, — он что-то спрятал, ищет». «А чего у него там?» — интересуется кто-то. «А кто его знает. То ли куртка, то ли сумка, то ли бутылка. Спрятал, говорит, чтобы не украли».

«Забирай скорее свои вонючие манатки и вылезай отсюда!» — нетерпеливо кричит водитель. «Ездят бомжи всякие, как после них к поручням прикасаться», — вставляет молодой парень.
Старик копошится в углу.

«Ну, где там твое тряпье?» — водитель порывается в салон.
Но старик уже нашел; медленно, сгорбившись, выбирается между кресел. «Ты извини, пожалуйста, нас, сынок», — говорит без злости, только с обидой, водителю.
«Наконец-то убрался!» — бросает раскрасневшийся от ярости, с побледневшими голубыми глазами водитель и идет на свое место.

Я оглядываюсь и вижу: стоит на обочине усталый, жалкий старик, бережно прижимая к груди напуганную и грязную белую пушистую кошку.
Кошка смотрит на меня большими, круглыми, печальными глазами.

Маршрутка трогается с места.
Как сквозь мутное стекло, расплывается широкий проспект ясным сентябрьским утром.

(17.09.2008, 22:37, г. Волгоград)