Кофе

Р А З

Мурашки нелепо бегут по коже, отзываясь на всхлипывающие призывы ветра. Он врезается в гладкую поверхность окна, утыканную каплями дождя. Я и окно покрыты мурашками, явно не торопящимися нас покидать. Между мной и окном возвышается бутылка с зеленым соком. Словно небоскреб, она неподвластна колебаниям ветра. Брокколи перемешано с киви. Зеленое с зеленым. Все по правилам. Присягнув на верность одноцветным традициям, вспотевший повар властной рукой закручивает монотонную смесь в подвижную спираль из мякоти. Кажется, дрожащее окно начинает плакать, расставаясь с утекающими мурашками.

Беспорядочный день. Беспорядок в комнате: кожурка от авокадо, промокший кроссовок… сегодня суббота, может подождать и до завтра. А что до беспорядка внутри, разберемся за чашечкой английского чая. А вчера он пригласил меня на кофе. Или пиво. Мы долго не могли определиться. Целый год. Каждый редкий диалог был затуманен дымкой обоюдного смущения. И вот, наконец, он решился заглянуть в мои витающие в радуге глаза. Пошли пить кофе. Или пиво. Мое упитанное воображение сбивается с толку.

Ты предпочитаешь кофе с молоком? Лучше пиво. Без молока.

Д В А

Кубики льда перекатываются по лимонному небу. Они мчатся в город, на запах кофе и бензина. Невольно вздрагивая от сонных голосов, прислушиваются к нескончаемым беседам о вчерашнем дне. Что ты ела на ужин? Как голова? Голова в порядке, спасибо. А твоя? После пятнадцатиминутной тренировки поддержания разговора, бежим на работу с расплесканным стаканчиком кофе. Кубики льда слегка сжимаются под струями теплых газов и сбрасывают вспотевшие капли на спящие головы. Вид сверху резко преображается. Разноцветные зонты скрывают желтые лица и плавно вливаются в общий круговорот движения.

Заскакиваю в закрывающиеся двери поезда и с довольной улыбкой протискиваюсь сквозь тучную парочку. Из богатого выбора свободных мест я без малейшего сомнения приземляюсь на одиночное сиденье. Путешествие на поезде мне всегда представлялось чем-то загадочным и бесспорно счастливым. Вот я читаю Гессе напополам с Гугл переводчиком, а вот таинственный турист завязывает со мной разговор. Но Гессе сладко дремлет под колыбельные колес, а мой турист наверняка ждет меня на следующей станции. Розовые шапочки спорят с сиреневыми, а высокие каблуки нещадно натирают ноги. С визгом открывается бутылка шампанского и долетает до моего уха. Почему все так вырядились? Это же всего лишь скачки. Во мне 0% британской крови. Мне не понять.

30 градусов. Лошади смеются над людьми. Но шапки не положено снимать. В легкой юбке и кроссах прохожу на пикниковую зону. Нас человек пятнадцать. Синхронным взмахом рук расстилаем покрывало и менее синхронно ложимся на щекочущую поверхность. Небо пьянеет от света и покрывается фиолетовыми пятнами. Пробегая по оранжевым лицам, суровые лучи как бы случайно останавливаются на ее лице. Прикрывая лицо пластиковым стаканом пива, старается скрыть приступ грусти. Мы обе знаем, что навряд ли увидимся в ближайшем будущем. Я ношу иллюзию в кармане, всегда под рукой, мы подпитываем друг друга феромонами. Но в этой сфере я реалист. Кажется, она вот-вот напишет, и она напишет, на твой день рождения. Ты ответить спасибо. Обязательно с точкой на конце. Но в конечном счете это не имеет значения. Движение никогда не останавливается, перемены сменяют перемены, а грани между прошлым и будущем как таковой и вовсе не существует. Есть сейчас, и это сейчас меняет формы, цвета, как галлюциногенный образ, не может застыть во времени. Порой мне кажется, что время замирает, задерживает дыхание на пару секунд. Счастливых секунд. Оно дает возможность распробовать момент на вкус, разложить на мельчайшие ингредиенты.

Когда я перемешиваю ложечкой кремовую пенку каппучино, его глаза пристально следят за пузырчатым водоворотом, постепенно отрываясь и поглядывая на мое лицо. Я чувствую на себе его взгляд. Я молчу. В этой минуте точно больше 60 секунд.

Т Р И

Красный автобус не торопится. Водитель погрузился в спячку, моя голова касается ароматного плеча. Он не хочет раскрыть секрет своего одеколона. Ну и пусть. Главное, пахнет приятно. Даже слишком приятно. От моего уха отбиваются и убегают прочь нечленораздельные звуки. Похоже на ирландские напевы. После пяти кружек эля все становятся ирландцами. А мы, трезвые люди, продолжаем молчать. Говорят, с родственными душами молчание так же приятно, как и разговор. Как и смех. С ним все сливается воедино, мешается в одной бутылке. Струя красного вина переплетается с белым. А нам все равно. Автобус резко останавливается и мы выплываем на остановку. Там никого. Догребаем до металлических ворот и перед нами расстилается болотистый холм. До жути туристическое местечко.Когда на сайте “тайных уголков Лондона” всплывают такого рода уголки, то в одно мгновение они теряют всю свою таинственность. Однако в полночь, помимо беззаботных подростков, надо постараться, чтобы откопать надоедливых туристов. Мы поднимаемся на верхушку холма, он подкидывает в воздух голубое одеяло, я открываю бутылку. Он встряхивает темными волосами и укладывается на бок. Увлеченная вскрытием пузырчатого напитка, я вздрагиваю при звуке щелчка фотоаппарата. Мгновение схвачено. Он его никому не отдаст.

Утро. А на небе пожар. Оранжевые облака вяло стряхивают с себя фиолетовый пепел, обнажая завитки пламени. Неспешно перекатываясь по серым занавескам, они завораживают взгляд мечтающего наблюдателя. Он прицеливает взгляд сквозь объектив своей камеры и видит увлекательную картинку. Если поймать две водянистые подушки в один кадр и отойти чуть подальше, наверняка выйдет что-нибудь концептуальное. Он вглядывается в экран. Момент ускользнул. Облака заросли привычной серостью. А он все смотрит. В экран. И зачем? Картинка так и останется томиться в пластиковом устройстве, но он и не вспомнит о ней. А момент прошел. Порой я поднимаю глаза наверх и замираю на пару секунд. И тучка замирает вместе со мной. Хоть на пару секунд.

Твой кофе остыл.
А я люблю его холодным.