История одной заблудшей тени

   Наша история начинается вполне себе обычно и банально — молодая девушка, увлекательный мир открытий и приключений, в общем, казалось бы, все довольно изъезженно и заурядно. Но не так все просто.
   Начнем с того, что девушка та была не совсем обыкновенная. Нет, не пугайтесь и не вздыхайте так обреченно, она не обладала никакими магическими способностями, не управляла всеми четырьмя стихиями, у нее не вырос внезапно кошачий хвост и от красоты ее не падали в обморок юноши, едва лишь завидев ее силуэт. Можете облегченно выдыхать и поворачиваться обратно к экранам — настолько сказочных глупостей тут не будет. Все-таки, живем мы в суровой реальности, и даже в подобных рассказах надо знать чувство меры.
   Да, она была необычна, но необычность ее заключалась в совершенно другом, а именно — в чудесном умении подстраиваться под обстоятельства. Стоило ей оказаться в любой кампании, как она мгновенно вливалась в нее, копируя все жесты и манеры поведения ее участников. Всюду она становилась своей и с легкостью мгновенно втиралась в доверие к любым людям. С весельчаками она беззаботно смеялась и шутила, не обращая внимания ни на какие трудности жизни, с простаками ходила в потрепанной одежде и делилась, кажется, искренними переживаниями и мыслями, не боясь выглядеть глупой. И их же потом надменно обсуждала с презрительной ухмылкой на губах в компании гордецов. С мечтателями она строила воздушные замки и размышляла над формой облаков в голубом небе, и также уверенно потом обсуждала с учеными скептиками устройство мира, так легко пользуясь сложной терминологией, будто бы изучала ее всю жизнь. Она была красива с красавицами, нелепа с нелепыми, грустна со страдающими и холодна со скептиками. С шумными неформалами она веселилась на рок концертах, и с тем же удовольствием пила чай на теплом диване в растянутом свитере с заядлыми гиками. Она веселилась и грустила, смеялась и плакала в унисон с окружающими. Была искренна и отзывчива в компании добряков и не менее зла и жестока среди расчетливых лгунов. Везде она была своя, порою, даже более своя, чем остальные, хотя и никогда не выделялась среди них. Внешность ее была вполне незаурядной, симпатичной, но при этом не бросающейся в глазах и всегда чуть более блеклой, чем у окружающих. Порою она сливалась настолько, что люди с удивлением лишь под конец дня случайно замечали ее, удивляясь, в какой момент она успела подойти, ведь, кажется, ее не было никогда и, в то же время, она всегда незримой тенью была рядом.
   Она жила, сменяя бесконечные образы и маски, и в каждой роли она была уверена, никогда не позволяя усомниться в искренности своих слов и эмоций. Лишь раз, на миг позволила она проскочить растерянности на своем лице.
   Случилось это на одном из светских вечеров, когда она, одетая в роскошное платье, как всегда, прекрасна, но не настолько, чтобы бросаться в глаза и затмить других дам, стояла с бокалом шампанского и застывшей вежливой улыбкой на губах. К ней подошел юноша, чей образ жизни чем-то напоминал ее. Ему тоже приходилось играть, часто сменять роли и маски и говорить совсем не то, что он думает (хотя, разве кто-то мог с уверенностью сказать, какие мысли витают в голове у этой девушки? И есть ли они там вообще?), он делал это с той же искусностью, что и она, хотя намерения его были более понятны — власть, деньги, нужные связи, для приобретения которых нужна лесть и прекрасное владение собой. Узнав дежурную светскую улыбку, не раз растягивающуюся и на его губах, он, заинтересовавшись, подошел к ней, прекрасно копируя притворную доброжелательность. Разве что, может, чуть менее успешно.
   — Как вам вечер? — задал он вопрос, продолжая привычно обольстительно улыбаться.
   — Чудесно, — ответила девушка, ничуть не смутившись приходом незнакомого парня, и продолжая элегантно покачивать бокал в тонких пальчиках. — А как он проходит у вас?
   Они перекинулись множеством обыденных при подобном мероприятии фраз, вот только во время этой, казалось бы, дежурной беседы, юноша активно пытался привлечь все свои чары обольщения и способности искусного манипулятора, дабы хоть немного раскусить ее и заставить первой сдаться и отодвинуть краешек маски. Но девушка никак не поддавалась на его искушения, давление и попытки морально прижать ее к стене — она копировала уверенный тон, лицемерную улыбку и изящные жесты, от точности и схожести которых по коже невольно пробегали мурашки.
   Однако он был давно прослышан о загадочной девушке, что так нравилась всем, имела безупречные манеры и единственную слабость — внезапно пропадать бесследно, а затем также внезапно появляться, будто бы ничего и не было. Поговаривали, что ее видели и в компаниях бедняков, изгоев, хиппи и даже пару раз кто-то сказал, что видел кого-то со знакомым лицом в лохмотьях с ржавой миской среди уличных попрошаек. Безусловно, ему мало кто поверил, да и рассказчик сам признавался, что не уверен в своем видении, однако от образа этой девушки всегда веяло некой тайной и загадочностью. И вот сейчас, после долгих попыток раскусить, как ему сперва показалось, обычную светскую даму, тщеславный юноша, наконец, понял, кто же перед ним. Интерес еще больше заиграл в его крови и, не желая отступать, наученный умелым провокациям и умением задевать людей, тот надавил на свой последний козырь:
   — Так какая же ты настоящая? И есть ли настоящая ты на самом деле? — продолжая все так же уверенно обворожительно улыбаться, задал он внезапный вопрос, прерывая светскую беседу, и не без удовольствия заметил, как дрогнул уголок губ, однако улыбка так и не исчезла с утонченных губ. Девушка продолжала улыбаться, на этот раз слишком точно копируя выражение его лица, улыбку, взгляд… Сколько раз подобную гримасу он видел в зеркале? Казалось, перед ним стояла его точная копия, но перенесенная на женское тело. Кажется, все-таки растерявшись от его вопроса, девушка немного утратила над собой контроль, незаметно для себя слишком переборщив с перениманием жестов собеседника, так, что теперь это выглядело уже жутко, от того, как все мышцы лица сменялись одновременно с его непроизвольной мимикой, казалось, погрешности не было даже в долях секунды. Напряженно сглотнув и стараясь не выдавать липкий ужас, постепенно обвивающий все его существо, он задал последний вопрос.
   — Ты уверена, что ты вообще существуешь? — ехидно улыбнувшись на прощание, парень, не дожидаясь ответа, развернулся и ушел прочь, тихо облегченно выдыхая. Все-таки девушка была странной. С ней определенно что-то было не так.
   А загадочная незнакомка так и осталась стоять в одиночестве с его же ехидной улыбкой на тонких губах, что совсем не вязалась с растерянным взглядом светлых глаз. В голове пульсировали повисшие в воздухе вопросы, назойливым эхом в висках отдавался последний. А существует ли она на самом деле? Дрожащие пальцы коснулись прохладной кожи на шее, которая вдруг показалась какой-то неестественно-фарфоровой на ощупь, совершенно непохожей на настоящую, слишком идеально гладкой, словно у куклы. Видеть никого не хотелось, вливаться в компании надменных богачей или присоединяться к скромникам, робко топтавшимся в сторонке, тем более. Резко развернувшись, быстрыми шагами она направилась к выходу, цокот острых каблуков ритмично отсчитывал каждый шаг, а на лице от растерянности и потери контроля из-за роя тревожных мыслей в голове пугающе быстро сменялись выражения лиц с надменно-презрительных на робкие, удивленные, а затем и вовсе испуганные. Больше не следя за собой, она невольно копировала каждого, кто мельком встречался ей на пути.
   Спустя несколько незаметно пролетевших минут дороги она вошла в свой дом, состоящий из одной маленькой пустой комнатки с идеально чистыми белыми стенами и потолком. Их не украшал ни один плакат, ни одна картина не висела на них, ни одного предмета мебели не было в этой комнате. Все потому, что, начни она заполнять ее в соответствии со всеми ее образами, и вся комната заросла бы бесчисленным количеством ваз, картин, плакатов, одежды и прочих предметов каждого из множества людей, коими она являлась за свою жизнь. Спросите, на чем она спала, ела, и занималась прочими бытовыми человеческими делами? Никому еще не доводилось видеть ее ни за одним из этих простых занятий, так что никто из ее многочисленных друзей не мог бы даже с уверенностью сказать, спит ли она вообще и нужен ли ей сон и еда, как и всем прочим людям. А не человек ли вовсе?
   Так вот, зайдя в свой идеально пустой дом с однотонными стенами, она заперлась на ключ и в изнеможении села на пол, не обращая внимание на шум сминающегося дорогого платья. На следующий день она так и не вышла. И в последующие дни, недели, месяцы… Впервые она больше не показывалась в обществе, не проводила круглые сутки с самыми разными людьми и многочисленными друзьями, которые, впрочем, даже и не вспомнили про нее, ведь она, как легко вливалась в компанию, также легко из нее исчезала, стираясь из памяти людей, словно бы ее никогда и не было.
    Дом с единственной комнатой, в которой она жила, состарился и опустел. Кто-то, чья личность так и осталась неизвестной, заколотил побитые детворой окна досками, так что увидеть, что творилось внутри, больше не представлялось возможным.
   Дети, как им свойственно, сочинили множество баек про проклятый дом и жестоко убитую там девушку, но зайти туда пока так никто и не решался, боясь схлопотать от соседей или внезапно объявившегося хозяина дома.
   Но вот однажды группа подростков, гонимая скукой однообразного лета и жаждой приключений, сломала сгнившую от времени и дождей дверь и проникла внутрь, возбужденно перешептываясь. Мальчишки осветили фонариком пустую комнату, увидели запылившееся платье на полу, которое когда-то выглядело роскошным на той далекой встрече с хитрым юношей. Никаких пятен крови, завываний — ничего, что можно было ожидать от дома с привидениями, так что, разочарованные, вскоре они покинули его. И никто из них в темноте ночи не заметил, что за ними увязалась черная фигура, скачущая по стенам и потолку, в очертаниях которой можно было угадать хрупкую девушку. Но уже через миг она стала в точности походить на одного из мальчишек, следуя за ним попятам и мгновенно копируя все его движения. Еще через пару секунд она появилась темными копиями за спинами других. А потом, стоило им разойтись по домам, и у их соседей, друзей, учителей… Вскоре она разбежалась бесчисленными копиями по всему миру. При свете солнце ее видно хорошо, ночью — лишь от света луны и фонарей. Она копирует каждый предмет, каждого зверя и следует по пятам за каждым человеком. Оглянись, быть может, она прячется и за тобой, боясь окончательно исчезнуть, и все еще безуспешно пытается стать частью этого мира.