Милая химера

Анна Васильевна сидела за столом в небольшой московской квартире своей сестры. Старые письма, её давние записи и совсем свежий, сегодня вырванный из блокнота лист, исписанный незнакомым торопливым почерком.

— Боже мой, — думала она, — прошло полвека.

«Дорогая голубка моя, я получил твою записку, спасибо за твою ласку и заботы обо мне… Перевод в другую камеру невозможен. О себе не беспокоюсь – ибо всё известно заранее. Милая, обожаемая моя, не беспокойся обо мне и сохрани себя. До свидания».

Закрыв глаза, она откинулась на спинку стула. Шестого февраля был его день рождения, а седьмого в пять утра его расстреляют на слиянии речки Ушаковки и Ангары, напротив Знаменского монастыря. Тело сбросят в прорубь. После объявления о расстреле, он не испугается, только спросит:

— Вот так? Без суда?

Она не знала об этом полвека. А сегодня сам Бог прислал к ней журналиста, собиравшего материал о Колчаке.

— Анна Васильевна, — говорил он, — я нашёл в архивных делах последнюю записку для Вас. Она изъята у адмирала перед расстрелом. Я смог её переписать и вынеси из архива. Вы понимаете, эти материалы хранятся под грифом «Совершенно секретно» и охраняются КГБ.

Она прекрасно знала цену этим словам. Неожиданно ожили воспоминания.

— Милая химера в адмиральской форме, — мысленно произнесла она шутливое прозвище своего адмирала.

— Милая, обожаемая моя, Анна Васильевна, — тут же всплыли в памяти первые слова его писем.

— Для меня такая радость видеть Вас, — произнесла Анна в одну из их первых встреч и тут же твёрдо добавила, — вот и выходит, что я люблю Вас.

— Я вас больше чем люблю, — не задумываясь, ответит он.

Три года они говорили друг другу о любви только в письмах и всегда обращались только на Вы. Он женат, она замужем, дети. Почти двадцать лет разницы в возрасте.

Они сблизились только в тяжёлом и трагическом в своей неопределённости 1918 году. Она развелась с мужем, однокашником адмирала, а сам адмирал стал Верховным правителем России. Он в Омске, семья за границей.

Перед Анной Васильевной, словно на взбесившейся киноплёнке, промелькнула её жизнь. Бегство «на золотом поезде» из Омска, бесчинства чехов и предательство в Нижнеудинске генерала Жанена, невзлюбившего будущего адмирала ещё с первой их встречи на Балтике, тюрьма в Иркутске, и она, добровольно пошедшая за ним в эту тюрьму. Разные камеры и короткие встречи на прогулках в тюремном дворе. А ещё записки, записки, записки, которые им удавалось передавать друг другу. А потом – гулкие шаги в тюремном коридоре и его спина, промелькнувшая среди конвоиров. Это всё, что удалось увидеть в глазок. Утром – стыдливая ложь коменданта, что его увезли, её записка адмиралу и прошение в следственную комиссию о выдаче ему сапог, смены белья и чая.

На очередном допросе, когда ей сказали правду, она попыталась убить следователя, а после себя. А дальше – опять тюрьма, тиф, лагеря, недолгая свобода и снова тюрьма. Почти тридцать лет – тюрьмы и ссылки. И ещё – память о любви.

Анна Васильевна перелистывала чудом сохранившиеся его письма и свои стихи, написанные о нём. Новые строчки легли на бумагу.

Полвека не могу принять

– Ничем нельзя помочь:

И всё уходишь ты опять

В ту роковую ночь.

Но если я ещё жива

Наперекор судьбе,

То только как любовь твоя

И память о тебе.

Она переживёт его почти на пятьдесят пять лет. Милая химера…

Примечание: автор стихов Анна Васильевна Тимирёва.