Рождественский гусь

Зима в этом году выдалась на славу. Вот уже больше месяца держался лёгкий морозец, днём было солнечно и безветренно. Лес, поле и крыши домов были усыпаны снегом, который серебрился на солнышке. Птицы собирались небольшими стайками и радостно чирикали на морозе. Приближалось Рождество. В деревне Весёлки все готовились к празднику. В каждой семье хозяйки пекли пироги и готовили угощения на праздничный ужин. Баба Марфа тоже суетилась возле печи. С утра она напекла толстых, ароматных блинов, наварила кислых щей, а сейчас давала задание своему мужу -  деду Николаю:

            — Дед, какое же Рождество без запечённого гуся? Иди-ка ты, излови нашего серого, сделаем его с яблоками, как ты любишь.

            — Да ладно тебе, Марфа, зачем  гуся изводить, нам на двоих с тобой и так еды хватит. А Гоготун-то наш – красавец, и гусынь своих смотрит, вожак он у них. Как семье гусиной без вожака?

            — Иди, говорю, на то и Рождество, чтоб гуся запекать. А вдруг дети передумают и приедут вечером, а у нас стол пустой.

            Как ни пытался дед отговорить бабку, она была непреклонна.

            Рыжий кот Мурлыкин, бабкин любимчик, недавно проснулся и пока ещё не торопливо потягивался на печи и не спеша умывался. Разговор хозяев он  слышал с самого начала. И хоть особой дружбы с гусём он никогда не водил, но в хозяйстве вся живность, как говорится, одна семья. Кот встревожился не на шутку, соскочил с печи и вслед за дедом шмыгнул за дверь. Выскочив из хаты, Мурлыкин прямиком помчался на задний двор и на ходу во всё кошачье горло заорал:

            — Гоготун, Гоготун, ты где? Мяу!

            — Му-у! Что за переполох? – промычала корова Зорька.

            — Ко-ко-ко, — раскудахтались куры и разбежались в разные стороны.

            — Га-га-га, — переполошились гуси.

            Гоготун был самым красивым гусем в хозяйстве, большой, важный, не торопливый,  всегда с аккуратно приглаженными пёрышками, которые так и переливались на ярком солнышке.

— Что за срочность такая? – нараспев спросил Гоготун, — что ты носишься по двору, как ошпаренный?

            — Это я-то ошпаренный? Да это ты сейчас будешь ошпаренный, а потом, запечённый с яблоками. Я только что своими ушами слышал, как бабка Марфа деду наказала, чтобы он изловил тебя. Ты сегодня на праздничном столе будешь блюдом под номером один! Рождественский гусь с яблоками.

            — Га-га-га, га-га-га, вот досада, вот беда! – запричитал Гоготун, начиная осознавать всю суть происходящего.

            — Что ты стоишь и клювом щёлкаешь, бежать надо, — торопил его кот,- давай, шевели лапами. Или это мне больше всех надо? Запечённых котов на Рождество точно не подают. Я тут за него переживаю, а он не шевелится.

            И тут Мурлыкин прыгнул с разбега гусю на спину, тот опомнился и помчался со двора, что было сил.

            — Мяу! Вперёд, мой конь, — завизжал кот, вцепившись в гуся и обхватив его длинную шею передними лапами.

            Гусь бежал всё быстрей, с перепуга размахивая крыльями и переваливаясь сбоку на бок по скользкой дорожке. В какой-то момент он не удержал равновесия, подскользнулся и кубарем покатился вниз. На ухабе его по инерции подбросило вверх, Гоготун взлетел, а приземлился уже в багажнике соседской машины деда Ивана. В следующую минуту за ним влетел перепуганный Мурлыкин. Прежде, чем они успели опомниться, на них набросили какое-то одеяло и захлопнули крышку багажника. Машина затряслась по ухабам и начала набирать ход.

            — Где это мы, Мурлыкин? – спросил гусь.

            — Не знаю, ничего не понимаю, но, кажется, из одной ловушки мы угодили в другую, — философски произнёс кот, — а ты вообще слез бы с меня, а то навалился своей тушей. Вроде всего на всего гусь, а тяжёлый, как конь.

            — Кто из нас ещё конь! Если ты не понял, то я внизу, так что сам давай слезай с меня, я уже чуть дышу – возразил Гоготун.

            И тут они оба услышали чьё-то шевеление сверху и тихий плач.

            — Эй, кто тут ещё? – спросил кот.

            — Это я – Дэн, и я к маме хочу.

            — Кто такой Дэн? -  удивился гусь.

            — Это ты что ли, Дениска, на меня навалился? – продолжал кот, – я всё понял, это соседский щенок. Ты-то что тут делаешь?

            — А меня хозяева решили в город отвезти своей внучке Алёнке в подарок на Рождество. Решили, что я уже большой, а я к маме хочу! – снова заскулил щенок. Он был коричневого окраса с бежевым отливом, породы сторожевых собак бурбуль.  Дэн  рос добрым, ласковым и игривым  щенком со смешными складками на шее и боках, и хотя он был ещё совсем малыш, но по своим габаритам был уже в два раза больше кота.

            — Хватит причитать, лучше слезь с меня и подвинься, и давайте вместе думать, как нам выбраться отсюда, – скомандовал кот, — в город нам точно не надо. Дениске надо к маме – это раз. Ты, Гоготун, в городе тоже рискуешь оказаться зажаренным на рождественский ужин – это два. А мне у бабушки на печи было куда лучше, чем здесь с вами – это три. Да и вообще, что я тут делаю? Это всё моя доброта, вот и страдаю за неё.

            Через какое-то время машина подъехала к заправке. Хозяин, дед Иван, выйдя из салона, услышал шум из багажника.

            — Наверное, Дэн замёрз, — подумал он, – надо бы его в салон забрать, а то до города окоченеет совсем.

            Как только дед открыл багажник, Мурлыкин быстро оценил ситуацию и закричал:

            — Мяу, это наш шанс, бежим!

            Опешивший дед не успел опомниться, как из багажника выскочили и разбежались врассыпную гусь Гоготун, кот Мурлыкин и щенок Дэн. Все они быстро домчались до леса и скрылись в заснеженном ельнике.

            — Вот мы и на свободе, — отдышавшись, радостно сказал гусь.

            — И что нам с этой свободой делать? – спросил кот.

            — А я к маме хочу, — сова заскулил щенок.

            — Мяу! Хватит ныть. Сейчас что-нибудь придумаем.

            — Друзья, надо идти в лес и для начала найти убежище, иначе мы все замёрзнем, — предложил Гоготун, и они все вместе двинулись в путь.

 Компания направлялась вглубь леса по заснеженной тропинке, но они и не подозревали, что за ними уже давно наблюдает рыжая плутовка лиса. Она двигалась параллельно с ними вдоль дороги по обочине, прячась в зарослях малинника. Из всей этой компании наибольшее её внимание привлекал гусь, такой большой, жирный и аппетитный. Лисица уже мысленно облизывалась и представляла свой вкусный ужин. В какой-то момент она подкралась поближе, выскочила на дорогу и помчалась за ним. Заметив погоню, кот крикнул:

            — Гоготун, беги, Дениска, держи оборону!

Мурлыкин понимал, что ни он, ни щенок особого интереса для лисы не представляют, поэтому он выгнул спину, напрягся, готовясь к прыжку, и страшно зашипел. Дениска тоже стал рядом и грозно залаял, как учила его делать мама в  случае приближающейся опасности.

Лисица не ожидала такого поворота событий и резко остановилась. А Гоготун бежал изо всех сил, затем сделал несколько взмахов крыльями и с трудом оторвался от земли. Сам от себя не ожидая, он взлетел и поднимался всё выше и выше. Это был первый полёт в его жизни, ведь он был домашним гусем, и необходимости летать у него никогда не было. И вот теперь, даже в минуту опасности, он ощутил, как же это здорово – смотреть на мир с высоты. Увидев внизу кота и щенка, он громко крикнул:

— Мурлыкин, за мной, Дениска, ныряй в сугроб!

Подтолкнув щенка в сугроб, кот с разбега вскарабкался на ту же сосну, где уже на ветке сидел Гоготун. Гусь обхватил ствол крыльями и тяжело дышал.

Не успели они перевести дыхание, как из дупла в сосне показались чьи-то глазки-бусинки, спрятались и снова показались.

— Вы кто такие? – робко спросили глазки.

— А ты кто? – испуганно спросил гусь.

— Я – белочка, можете не бояться меня, я вас не обижу,- сказала она и вылезла из дупла. Рыжая шубка белочки переливалась на солнышке, а её пышный хвост произвёл на всех огромное впечатление.

— Здравствуй, белочка, какая ты красивая, — сделал ей комплимент Мурлыкин. – это хорошо, что не обидишь. Мы убегаем от лисы и нам надо где-то укрыться.

— Но у меня совсем маленький домик, вы туда не поместитесь. Я могу дать вам лишь немного еды. У меня есть орешки, жёлуди, сушёные грибы и ягоды.

— Орешки – это здорово, спасибо тебе, добрая белочка, — обрадовался Гоготун и с удовольствием проглотил пару штук.

— Вот уж не думал, что когда-нибудь в жизни буду есть сушёные грибы, — скривился кот, – но, что поделаешь, голод – не тётка, я ведь с утра и позавтракать не успел.

            Лиса тем временем покрутилась возле дерева и убежала. Гусь с котом подкрепились, поблагодарили белочку за угощение и спустились вниз искать малыша Дениску.

            Щенок сидел в сугробе и дрожал от холода и страха. Он уже думал, что навсегда останется здесь один в лесу, и поэтому очень обрадовался, когда увидел кота  и гуся, и с радостью бросился к ним навстречу. Все они обнялись, и тут Дениска снова не выдержал и заскулил:

            — А-а-а, я к маме хочу!

            — Го-го-го, господи, — закричал гусь,- опять!

            — Мяу! – завопил кот, — мы знаем, что ты к маме хочешь.

            — На вот тебе орешков, – отвлекал малыша Гоготун.

            — И ещё вот грибочков сушёных, подарок от белочки, — предложил кот.

            — А я не ем орехи, и грибы тоже не ем.

            — Ну, знаешь ли, я тоже не ел грибы до сегодняшнего дня, а что делать, если больше ничего нет.

            Щенок закинул в рот грибочек и начал жевать.

            — Тьфу, какая гадость ваши сушёные лисички, всё равно, что резинку пожевал, дайте мне лучше орешки попробовать.

            — Держи и хватит ныть, — сказал гусь, — надо идти искать убежище, пока лиса не вернулась.

            — А я, когда в сугробе сидел, видел там чью-то норку. Может нам в ней спрятаться.

            — Показывай скорее, что за нора, надо проверить.

            В глубине сугроба друзья обнаружили ход, ведущий под землю. Гоготун нагнулся и просунул туда свою голову. Сначала было темно и ничего не видно, но его длинная шея позволила продвинуться дальше, и, наконец, голова очутилась в уютном заячьем домике.

            — Мама, мама, кто это? – закричали зайчата, увидев длинный клюв и большие округлые глаза, показавшиеся снаружи.

            — Не бойтесь, ребята, — успокоила зайчиха своих малышей, – это дядя гусь и он заблудился.

            — Здравствуйте, я не то, чтобы заблудился…

            — Ну, тогда, до свидания, ты и так мне детей напугал, иди себе, коли не заблудился.

            — Видите ли, мы с друзьями попали в очень не простую ситуацию, и теперь ищем, где можно укрыться, а то ночь скоро, и лиса неподалёку бродит.

            — А друзья у тебя кто? Стая гусей?

            — Нет, друзья – это кот и щенок, они снаружи у входа остались.

            — А, понятно, они там твой зад сторожат, а ты без приглашения в чужой дом нос суёшь.

              — Ой, простите, если напугал вас, я, пожалуй, пойду.

            — Погоди. Не сердись на меня. Сам видишь, мала моя норка для вашей компании, хочешь, идею подкину! Как выберешься из моей норы, повернись к ней спиной и шагай вперёд к старому дубу, там слева овраг будет, в нём – медвежья берлога. Туда и идите. Косолапый спит уже давно, а вы, если тихо вести себя будете, сможете отсидеться там какое-то время, он всё равно до весны лапу сосать будет и не проснётся.

            — Спасибо тебе, добрая зайчиха, — обрадовался Гоготун, — это хорошая идея!

            — Погоди, на вот, возьми на дорожку гостинцев: морковочки да капустки, как говорится, чем богаты. И удачи вам, берегитесь лисицы, она очень хитрая!

            Гоготун поблагодарил зайчиху, взял в клюв угощение и попятился назад.

            — Ну, что там? – с нетерпением спросил кот.

            — Вот, угощение от зайчиков.

            — Это что? – поморщился Мурлыкин, — я – хищник, а с такой едой скоро вегетарианцем стану.

            — Не хочешь, как хочешь, мне больше достанется, я – травоядный, такая еда как раз по мне. Дениска, будешь морковку? Лопай давай, там витамины.

            — Попробую, пожалуй, ты так аппетитно хрустишь.     

            — А теперь слушайте меня внимательно, — загадочно произнёс гусь и поднял крыло вверх, — зайчиха кроме гостинцев дала мне дельный совет. Она подсказала, где мы можем временно остановиться, и сейчас мы туда направимся.

            — Где это, далеко?

            — А куда мы идём? Там не опасно? – наперебой спрашивали кот и щенок.

            Гоготун, как вожак стаи, важно шагал впереди и приговаривал:

            — Сейчас сами всё увидите, я думаю, нам там понравится, тем более других вариантов нет, и уже скоро совсем стемнеет.

Солнышко опускалось к горизонту, поднялся ветер, и начинали сгущаться сумерки. От деревьев и кустов падали длинные причудливые тени, которые тоже раскачивались, как и ветки деревьев. Где-то вдалеке заухала сова, в кустах что-то зашуршало. Щенок метнулся из стороны в сторону и затрясся от страха.

             Спустившись в овраг у старого дуба, друзья не увидели никакой берлоги, снег ровным слоем простирался далеко-далеко. Казалось, отчаяние вот-вот охватит их, а маленький Дениска снова собирался скулить. И тут скомандовал Мурлыкин:

            — Хватит ныть, давай включай свой собачий нюх и ищи медвежью берлогу. Пора, дружок, взрослеть, а то на всю жизнь Дениской и останешься. Ты же хочешь вырасти большим и отважным псом? И чтобы тебя называли по-взрослому – Дэн?

            — Хочу! – резво протявкал щенок.

            — Тогда – за дело!

            Дениска, проваливаясь в снег по самые уши, бегал по оврагу и внимательно обнюхивал каждую кочку и каждую ложбинку. Наконец его старания увенчались успехом.

— Сюда, скорее, сюда, — затявкал он, — я нашёл, это точно здесь, теперь надо копать!

Кот и гусь сразу включились в работу. Мурлыкин выгребал снег назад, а Гоготун крыльями разметал его влево-вправо. Скоро они докопались до небольшого отверстия, куда надо было заглянуть.

— Гоготун, — вкрадчиво начал говорить кот, вот теперь на всем очень пригодится твоё зоркое око, и ещё твоя длинная шея. Загляни, дружок, посмотри, что там да как.

— Что-то боязно мне, братцы, всуну я голову в берлогу, а медведь мне её раз – и оттяпает!

— Не дрейфь, серый, – подбадривал кот, — мишка спит и в январе, небось, десятый сон видит. А вот  если ты не заглянешь, мы все на холоде останемся, и все вместе ночью замёрзнем, или лиса придёт и слопает нас. А знаешь, кого первым она слопает?

Перепуганный Гоготун пересилил свой страх и осторожно просунул голову в берлогу. Стенки медвежьей хатки были довольно толстые, и в какой-то момент плечи гуся упёрлись в сугроб, а голова всё ещё не достигла цели. Гоготун начал помогать себе лапами, чтобы продвинуться вперёд. Увидев это, кот и щенок начали подталкивать его. И только благодаря совместным стараниям лаз в берлогу расширился, и гусь кубарем влетел внутрь и влепился в спящего медведя. Косолапый во сне повернулся сбоку на бок и, почмокав лапу, продолжил свой сон.

Гусь сидел и боялся пошевелиться, а нетерпеливый кот и щенок наперебой спрашивали:

— Ну, что там?

— Не молчи, отзовись!

Гоготун пришёл в себя и тихонько проговорил в образовавшийся ход:

— Ребята, сюда, только тихо!

Мурлыкин и Дениска пролезли в берлогу и наконец-то перевели дух. Впервые за день они почувствовали себя в безопасности и тепле. Вскоре сон сморил их, и все они, обнявшись, уснули под тёплым боком большого лесного медведя.

Проснувшись утром, друзья начали думать, как действовать дальше.

— В деревню мне надо, — говорил кот, — к бабушке, на тёплую печку. Там и молочка дадут, и рыбка иногда перепадёт.

— И мне надо, — тявкнул щенок, — там моя мама, мне без неё плохо, и она без меня грустит, я знаю, я чувствую!

— И мне надо, – тихо, но уверенно произнёс Гоготун.

— А Ты-то, что там забыл? – удивился Мурлыкин, — или я чего-то не понял? Я его вчера от верной гибели спас, а он, видите ли, назад хочет. Или ты забыл, как вчера чуть на праздничном столе под соусом с яблоками не оказался?

— Всё я помню, но там осталась моя прекрасная гусыня, моя Белошейка, мне без неё жизнь не мила. Как подумаю, я сбежал, словно трус, а вдруг её вместо меня вчера на ужин…А-а-а, га-га-га, кто теперь её защитит?

— Тише ты, совсем ополоумел, разорался в берлоге, не буди лихо, пока оно тихо, то есть пока оно спит. Тут думать надо, а не гоготать во всё горло.

Друзья на какое-то время притихли, каждый думал о своём и о том, как им отсюда добраться до дома. Первым молчание нарушил Мурлыкин:

— Гоготун, а твоя зазноба – это не та ли гусыня с серым пятнышком в виде сердечка слева на шейке?

— Да, это она, и она – самая прекрасная из всех гусынь на свете, — промолвил гусь и расплылся в романтической улыбке.

— Помню я, помню, как вы летом паслись на лужку, ты ей всё в глаза заглядывал и одуванчики с клевером дарил.

— Конечно, женщины ведь все цветы любят!

— Любят-то, любят, но вот твоя что-то их в вазочку с водой не ставила и не любовалась ими, а всё лопала и лопала  прямо на месте. Может у вас любовь не правильная, однобокая. Ты её любишь, а ей лишь бы поесть?

— Хватит тебе! – разозлился Гоготун, у нас, у гусей всё по-другому, я ей самые вкусные цветы дарил, вот!

— А, ну ладно, не злись, я же не знал, как там  у вас, у гусей принято ухаживать. Мы вот, коты, песенку обычно мурлыкаем. Кто лучше намурлыкает – того и кошечка. Наши женщины ушами любят, а не желудком. Ой, всё, молчу, молчу, только не злись.

— Всё, хватит разговоров, надо делом заниматься, — решительно произнёс гусь, — не мешало бы прибраться в берлоге, а то вон какой беспорядок. Зима в этом году ранняя, вот сон мишку раньше времени и сморил. Косолапый и порядок не успел навести перед спячкой, развалился тут посреди хлама своего. Раз мы в гостях, да ещё непрошенных, надо, чтоб мишка не злился на нас, как проснётся. Сейчас мы всё приберём, подметём, по своим местам расставим. Может и медведь нам потом поможет.

Друзья взялись за дело. Кот перемыл всю посуду и аккуратно расставил её на полочках, малыш Дениска подмёл в берлоге пол, а гусь навёл ревизию в припасах, пересмотрел продукты, и если находил испорченные  – выбрасывал их, чтобы не заводились жучки-червячки. Время двигалось к обеду. Из вкусностей в запасах у мишки обнаружили сушёные ягоды и вяленую рыбу. Гусь с котом уплетали рыбку за обе щёки, а Дениска, как всегда крутил носом и говорил, что ему не нравится.

— Ты, малой, кушай, не привередничай особо, — поучал его кот.

— Да, не время сейчас капризничать, — поддерживал его Гоготун, — а тебе расти надо, сил набираться. Не будешь кушать – исхудаешь так, что и мамка родная не признает.

После этих слов щенок стал более послушным и проблем с едой уже больше не возникало. Потянулись будничные дни. Друзья распределили обязанности по хозяйству: Дениска сторожил берлогу, как настоящий сторожевой пёс, гусь следил за чистотой и порядком, а кот был главным по кухне и приготовлению еды.

 Как-то раз Мурлыкин словил мышь-полёвку, но есть её не стал. Прижал лапкой за хвост и говорит:

— Знаю, дорогуша, у тебя запасы на зиму имеются.

— Имеются, конечно, имеются, — пищала мышка.

— Так давай договоримся, я тебя сейчас отпущу и больше никогда не трону, а ты поделись с нами своим зерном. И гусь поклюёт, а я ещё кашу сварю.  Дениска на рыбу уже смотреть не может, кривится, правда, но ест. Сама понимаешь, ребёнок он ещё, а детям надо кашу кушать. Да и ты на кашу приходи, милости просим, вместе веселее! Ну как, идёт?

— Идёт, — пропищала мышь и скрылась в свою норку.

Уже к вечеру она натаскала целую жменю зерна. На ужин к величайшему удивлению щенка и гуся на столе стояла миска ароматной горячей каши, рядом на блюдечке промытые зёрнышки для гуся, а в гостях у них была маленькая застенчивая мышь-полёвка.

Шло время. Друзья обжились в берлоге у мишки и чувствовали себя, как дома. Каждый занимался своим делом, по вечерам они рассказывали друг другу разные истории и сказки, играли в города, а, укладываясь спасть, каждый думал, как приблизить свою мечту. А мечта у всех была одна – скорее попасть домой.

Зима подходила к концу. В один из вечеров, как раз перед ужином, мишка сладко потянулся, перевернулся  с боку на бок, затем сел, открыл глаза и замер в таком положении. Все притихли на своих местах не в силах пошевелиться от страха. А мышка сразу шмыгнула в свою норку и забилась в дальний угол. Мишка повернул голову влево, затем вправо, закрыл глаза и снова открыл.

— Я что-то не пойму, мне это снится? – удивлённо спросил он, – вы кто?

— Мы – друзья, — робко ответил гусь.

— Чьи друзья? Мои?

— Мы, свои, — промямлил испуганный щенок.

— И, конечно же, твои друзья тоже, — заверил кот.

— А как вы здесь оказались и что вы тут делаете? Что-то я не припомню у себя таких друзей, — начал окончательно приходить в себя медведь после зимней спячки.

— Многоуважаемый Потапыч, — начал свою речь Мурлыкин, — так сложились обстоятельства, что мы с друзьями…

И кот подробным образом без утайки поведал медведю всю историю от начала до конца. Мишка внимательно слушал, чесал за ухом, в некоторых местах даже смеялся, а кот продолжал:

— И, оказавшись в таком гостеприимном доме, мы воспользовались удачей и остановились здесь. Но вместе с тем взяли на себя ответственность за твой покой, порядок и чистоту в доме. Дениска сторожил берлогу, Гоготун намывал и начищал всё до блеска, я был главным по кухне. Мы очень благодарны тебе за приют и приглашаем тебя на ужин в честь твоего выхода из зимней спячки.

Услышав про ужин, мишка оживился и заулыбался.

— А что, ужин – это хорошо, а ужин с друзьями – ещё лучше! Пахнет-то как вкусно!

— Все к столу, — приглашал кот, а гусь уже расставлял тарелки и раскладывал ложки.

Мишка встал и полез в шкафчик, откуда он достал горшочек мёда.

— Какая ж каша без мёда!

Ужин вышел сытным, а вечер весёлым. Все разговаривали, шутили и веселились.

— Ох и вкусно накормили, спасибо, — поблагодарил мишка, — вот бы каждый раз так: проснулся после зимней спячки, а тебе тут всё горячее подано – сказка,  да и только! Что ж, ребята, поздно уже и спать вам пора, а завтра с утра вместе подумаем, как вашу проблему решить.

Наутро, подкрепившись копчёной рыбкой, Потапыч и говорит:

— Вся ваша проблема – и не проблема вовсе. Я вас доведу до вашей деревни, тут напрямую не больше двух километров будет. Доведу до самой околицы, и никакая лиса близко не посмеет подойти. Жаль мне с вами расставаться, но что поделаешь! Собирайтесь в путь-дорогу!

— Ура! – закричали гусь, кот и щенок.

— Ура! – подхватил мишка.

Как и обещал, Потапыч проводил друзей до околицы. На прощанье приглашал в гости, если надумают. И друзья разошлись по своим домам.

Дениску мама и вправду не узнала, но только потому, что за эти пару месяцев он вырос и возмужал, оброс шерстью, и голос у него стал совсем взрослый, как у настоящего сторожевого пса. Теперь он уже больше не капризничал, как бывало раньше, и пообещал маме быть послушным и во всём ей помогать.

Радости бабки Марфы не было предела, ведь вернулся её любимчик Мурлыкин. Она ему и молочка подливала, и сметанки подкладывала, и всё гладила по спинке. А Мурлыкин грелся на печи и приговаривал:

— В гостях хорошо, а у бабушки на печке – лучше!

Дед Николай был доволен, что гусь, за которого так болела душа, теперь дома, и гусиная семья вновь обрела своего вожака.

Гоготун был вне себя от радости, когда увидел свою Белошейку целую и невредимую. Из леса он ей принёс букет первых подснежников, и эти цветы она поставила в вазочку и потом долго ими любовалась. Теперь он твёрдо знал, что их любовь – самая правильная, настоящая и взаимная.

После своих зимних приключений гусь, кот и щенок остались друзьями на всю жизнь, и, если когда-нибудь опасность подстерегала одного из них, то двое других сразу оказывались рядом, а когда ты не один, то любая беда – не беда!

Наталья Радькова