АВАРЭ НЕСРАВНЕННОЙ ИСЭ.

 В. П Р Ы Т К О В «А В А Р Э» Н Е С Р А В Н Е Н Н О Й И С Э.

Тёдай – помещение, где жила придворная дама императрицы Онси – Исэ, было одним из тех многочисленных отделов дворцового павильона – синдэн, соединявшихся коридорами – галереями друг с другом. В этих галереях на пути входившего, словно неодушевлённые стражи, стояли закрытые раздвижные перегородки – фусума, поэтому попасть к аристократке, не зная расположения её помещения, представлялось делом весьма сложным. Обстановка тёдая Исэ особо не отличалась от покоев других дворцовых девушек – небольшой домашний очаг – котацу в середине, вдоль одной из стен – татами с подставкой для головы во время сна и цукуме – низкий резной столик. Вход в комнату преграждала большая ширма – бёбу, украшенная росписью ярких цветов. Два небольших окошка, выходящие в сад, плотно закрывались раздвижными ставнями амадо. Спальное ложе пряталось за индивидуальной перегородкой – кичё. Стены украшали свитки уцусикё, переписанные каллиграфическим почерком.

Наступала ночь нового года Косин (900 г., год Обезьяны). По этому случаю комната Исэ украсилась букетами кадамацу, состоящими из веток сосны, сливы и ростков бамбука и розовых связок ивовых и бамбуковых веток в форме цветов – мотибана, подвешенных к потолку. Они служили приветствием и одновременно приглашением новогоднему божеству тосигами, уже приблизившемуся к синдэну, чтобы оно позаботилось в будущем о гостеприимных хозяевах. Девушка знала, что ночь Косин надо проводить без сна. По древним поверьям заснувшего человека покидало таинственное существо и поднималось на небо, чтобы доложить небесному владыке о прегрешениях, им совершенных. Нередко это заканчивалось даже лишением жизни. По случаю года Косин на столике цукуме стояла небольшая башенка – косин – то с вырезанными на ней иероглифами «син» (сокращённое от «косин») и «мати» — «ждать».

Обычно Исэ не покидала своего тёдая, однако, по случаю новогодних празднеств сегодня днём присутствовала вместе с другими на торжествах в императорском дворце. Бытовавшие в то время порядки делали выезд и выход женщин и девушек за пределы своих внутренних покоев невозможными, исключение составляли большие праздники и редкие посещения храмов. Да и во время тех появлений на людях аристократки не могли показывать своё лицо, которое прятали за переносным занавесом – ките, своеобразной ширмой из шёлковых полотнищ со шнурами.

От других дворцовых девушек Исэ в свои двадцать пять лет отличалась особым изяществом, стройностью и элегантностью. Гордостью Исэ были длинные чёрные волосы – куроками, ниспадавшие за плечами почти до пят. Широко удлинённые, лишённые ресниц, глаза с нарисованными чёрточками бровей, маленький нос и алый рот с пухлыми губами на совершенно отбелённой белой пудрой – осира, лице являли собой образ красивой хэйаньской девушки.

Отец Исэ – Фудзивара – но – Цугукаге, обрадовавшись появлению на свет дочки, с детства начал готовить её к жизни в высшем свете, обучая премудростям, возвышающем женщину среди аристократии. Исэ научилась играть на кото – японской цитре, хорошо рисовать, освоила каллиграфию, со вкусом разбиралась в подборе одежды по цвету, а так как в те времена о красоте женщины судили по её умению писать стихи, отражающие богатство её внутреннего мира, чёрт характера, Исэ преуспела в стихосложении и искусстве кодо – подборе к стихотворному фрагменту аромата, максимально точно отражающего его эмоциональную атмосферу, стремилась достичь совершенства в сатори – процессов созерцания суйсэки, ханами, юкими и цукими. Всё это, в сочетании с мягкостью, нежностью, чувством такта, покорностью сулило девушке в будущем встретить достойного поклонника, да и мужа.

Пользуясь некоторой свободой в эту новогоднюю ночь, Исэ в лёгком кимоно – юката подошла к окну и слегка приоткрыла раздвижную ставню. Свежий морозный воздух ворвался в комнату, всколыхнув свитки на стенах. Яркий луч света полной луны метнулся через щель, осветив лицо девушки. Исэ долго всматривалась в ночное светило, много раз вздыхая про себя: «Аварэ !» — «Как это прекрасно!», — но были в этих вздохах восхищения и радости нотки какой – то сокровенной печали:

«Лик вечерней луны трепещет на влажном атласе,

И лоснится рукав – будто слёзы вместе со мною

Льёт луна в томленьи любовном…»

Ещё два дня назад ОН сидел на галерее, а Исэ за опущенной занавеской, к которой была приставлена ките, вела с ним неторопливую беседу. Её роман с братом императрицы Онси длился недолго. Во время каймами – первой стадии их сближения его стихи запали в душу Исэ, природная проницательность и интуиция девушки подсказывала, что перед ней опытный в делах любви мужчина, хорошо владеющий этим искусством. После обмена письмами он дважды приходил к ней тайно, а утром быстро покидал тёдай Исэ. Влюблённые подарили друг другу пояса, поверив, что этим они связали свои души. Но он больше не появлялся, ни вчера, ни позавчера.

Позднее Исэ узнает о трагической судьбе своего любимого, принадлежащего к влиятельному клану Фудзивара. Представители этого знатного рода в своём стремлении взойти на престол использовали все средства. Император Уда (888 – 897 г. г.) и его сторонники попросту убирали особо неугодных, отправляя их в ссылку на отдалённые острова. Эта участь постигла и Фудзивару – но – Накахиру. Свои переживания о разлуке Исэ передаёт в стихах:

«Ужель всю жизнь не встречу я тебя?

Хотя б на миг один была надежда…

Лишь на короткий миг,

Как в бухте Нанива

Коленца коротки у тростников прибрежных!»

Девушка всегда помнила о своей первой любви, храня пояс любимого. Шли годы, о поэтическом таланте Исэ, её победах на турнирах поэзии – утаа – васэ узнал император Уда. Ставшая уже фрейлиной, Исэ сумела завоевать его сердце и родила ему сына. После отречения императора от престола в 896 году, Исэ сошлась с принцем Ацуёси. У них родилась дочь – будущая поэтесса Накацукаса.

О дальнейшей судьбе Исэ известно очень мало, исторические хроники утверждают, что она закончила свою жизнь в бедности, оставив после себя изящные, сдержанные стихи, вошедшие в антологии японской поэзии «Исэсю» и «Кокинсю».

«На берегу Суминоэ по белому песку

Журавль ступает, и нет конца его следам, -

Как и годам твоим!»

Через всю свою жизнь, отражая это в стихах, поэтесса пронесла ощущение неповторимости увиденного и услышанного, волнующего сердце «моно – но – аварэ», призывающего нас и сейчас ценить каждый миг, каждый час в этом бренном мире.

Примечания:

«Аварэ», «моно – но – аварэ» — «Как прекрасно!», «очарование всего сущего» — чувство мэдзурасий, свойственное знатному японцу в эпоху Хэйань, выраженное в восхищении окружающим миром, его уникальностью и неповторимостью.

Хэйань – (яп. «мир, покой») – эпоха 794 – 1185 г.г., называемая «золотым веком» японской культуры, расцвет поэтического дарования Исэ (875 – 938 г. г.) и др.

Уцусикё – переписывание буддийских сутр.

Сутра – (санскр. «нить») – буддийская священная книга.

Сатори – созерцание

Суйсэки – искусство созерцания маленьких «гор» и «скал», окружённых водой, песком, камнями разного цвета и необычайной формы, созданных природой.

Ханами – любование цветами.

Юкими – любование снегом.

Цукими – созерцание луны.

«Исэсю» — личное собрание стихов

«Кокинсю» — первая, составленная по указу императора поэтическая антология.

28 апреля – 1 мая 2016 г. Вячеслав Прытков