Золушки девяностых или папа нас убьет, если узнает

ОТРЫВОК ИЗ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

«ЗОЛУШКИ  ДЕВЯНОСТЫХ

или

ПАПА  НАС  УБЬЕТ, ЕСЛИ  УЗНАЕТ»

***

        Ближе к обеду девушки уже были на месте. Машина шла мягко, слегка покачиваясь и негромко шурша колесами по гравию проселочной дороги. Подруги помнили эту дорогу с детства и без труда ориентировались среди лабиринта местных переулков и тупиков. Но, чем ближе они подъезжали к назначенному месту, тем сильнее их сердца сжимала тоска. Казалось, времени прошло совсем немного, но уже сколько всего выпало на их долю. Воспоминания нахлынули с неистовой силой, все жестче будоража душу. Девушки ехали, молча, не произнося ни слова за все это время, жадно вглядываясь через стекла машины в проплывающие мимо пейзажи и дома. В салоне авто негромко играла музыка. Да еще, Маша, время от времени, хлюпая носом, вытирала надоедливые слезы, не в силах их уже сдерживать.

Наконец, они остановились у знакомого дома и, дружно хлопнув дверьми машины, направились к калитке. Но та оказалась заперта. Подруги переглянулись, не зная, что делать дальше.

— Странно, — хмыкнула недоуменно Лариса, — калитка заперта наглухо, да еще белым днем. Вера же никогда ее не запирала.

— Да уж, — также растерянно, протянула Ксюша, — что-то мне это совсем не нравится.

Она попыталась через верх калитки дотянуться рукой до щеколды, но все было тщетно.

— Черт, чуть – чуть не хватает, чертова щеколда, защелкнута насмерть, — чертыхнулась в сердцах Ксюша.

— Девочки, а вам не кажется странным то, что Вера всегда была нам так рада, любила нас, ждала и всегда за нас очень переживала, а тут вдруг заперлась и не выходит встречать? Мы уже столько времени здесь торчим, а к нам так никто и не вышел. Она по любому бы нас услышала и вышла. А тут никого. Даже как-то не по себе.

— Да. Ты права. Действительно, как-то не по себе, — поддержала ее Наталья. – И вообще, здесь так тихо, как будто вымерли все.

Остальные подруги, как по команде, уставились на Наталью.

— Ну подождите, — словно оправдываясь за свои слова, забубнила Наташа, — ну кто-то же здесь вообще должен быть.  Ну хотя бы соседи…

Не успела она закончить фразу, как их громко окликнул женский незнакомый голос:

— Эй, вы, чего тут третесь?! Чего надо-то?! – толстая тетка в обтрепанной одежде, с выбившейся из-под темного платка сединой и калошах на босую ногу, семенила к ним, при этом переваливаясь с боку на бок, чем напоминала огромную баржу, качающуюся на волнах. – Кто вы такие и чего вам тут надо?! – не утруждая себя приветствием  с незнакомыми людьми, она сразу же учинила девчонкам допрос.

— Ой, здравствуйте, — вздрогнув от неожиданности, первой начала Наталья и «театрально» захлопала ресницами.

Проигнорировав приветствие девушки, женщина еще раз повторила вопрос:

— Спрашиваю, чо тут третесь-то? Приехали тут, все такие разодетые, а мы тут вкалываем день и ночь, света Божьего не видим.

— Так не вкалывайте, кто Вас заставляет? – не выдержав грубости, съязвила Лариса.

Незнакомка явно не ожидала такого отпора. От захлестнувшего ее негодования у нее сильно округлились глаза, и она  глубоко вдохнула, явно готовясь выпалить что-то обидное в ответ и накинуться с бранью на Ларису. Предвидя такой исход дела и, чтобы хоть как-то заглушить эту ситуацию, Ксюша быстро вклинилась в разговор:

— Да погоди ты, — одернула она Ларису и уже более спокойным и выдержанным тоном обратилась к незнакомке, — извините, пожалуйста, мы сюда приехали не для того, чтобы унизить или поругаться с Вами. Мы просто хотели узнать, может Вы нам подскажете? Судя по всему, Вы здесь всех знаете. Может, поможете нам?

Чувствуя растерянность девушки, при этом ощутив значимую важность своей персоны в данный момент, женщина, высокомерно глянув на Ларису, ухмыльнулась. Затем, оглядев остальных с ног до головы, словно измеряя, подбоченилась, ожидая очередного к себе внимания. Ей льстило, что эти «разноможенные» девчонки, в данный момент никак не могут без нее обойтись. И по всему, оставшись довольной таким положением дел, сменила гнев на милость и, уже более благосклонно, обратилась к своей молодой собеседнице:

— Ну, ладно, спрашивай, чего у вас там?

— Простите, как к Вам можно обращаться? — продолжила очаровывать незнакомку своей вежливостью Ксюша.

Тут тетка окончательно оттаяла и уже спокойно ответила:

— Ну обращайся ко мне просто, Надежда. Или тетя Надя. Как уж тебе удобно будет? А мне и так, и так хорошо.

Тут Ксюша, уже не давая разомлевшей незнакомке опомниться ни на минуту, быстро продолжила:

— Надежда, может, Вы, нам подскажете? Мы вот к Вере приехали, — тут она на секунду осеклась, но в следующий миг  затараторила с новой силой, — к Вере Александровне, а ее дома нет. И калитка наглухо заперта. Хотя она ее никогда не запирала. Может она вышла куда? Не подскажете? Когда она будет дома?

— Ой, девоньки, — всплеснула руками тетка и запричитала, — вы же, наверное, ничего не знаете.

Девушки в очередной раз недоуменно переглянулись.

— Ой, подождите, — словно опомнившись, уставилась незнакомка на девушек. – Так вы, наверное, и есть те самые ее ученицы. Точно! Вас же четверо… И как же это я старая дура сразу то не догадалась?.. Вот ты, наверно, Мария? –кивнула она в сторону Маши. – Вся такая нежная, хрупкая, почти всегда молчишь… А вот ты, — уже более язвительно обратилась она к Ларисе, вскинув в ее сторону руку с вытянутым указательным пальцем, словно пытаясь уколоть, — наверно, та самая Лариса… Да, да… Сразу видно… Уж больно деловая, вся такая в себе уверенная… Ну, а вы, Наталья и Ксюша, — безошибочно указала она по очереди на каждую из них. – Да, это точно. Именно, такими она вас и описывала, даже фотки показывала… Охх, ведь она так много рассказывала о вас, каждый день вспоминала, бегала к окошку на каждый звук машины. Все ждала. Ну, вот и дождалась, — выдохнула тяжело Надежда и замолчала.

Какое-то время все стояли молча.

— Так, что же случилось? – первой нарушила тишину Ксюша.

— Ой, тут такое было, мама не горюй, — схватилась женщина за голову и опять запричитала. – Ой, девоньки, да что ж мы с вами то на улице стоим? Айда ко мне, чайку брусничного попьем. Чай поди голодные? За столом все и расскажу. А машину можете здесь оставить. Я же здесь по соседству живу. Вашу машину, если что, из окна видать.

Спустя какое-то время они все вместе уже сидели за столом, наслаждаясь различными яствами гостеприимной хозяйки. На поверку, Надежда оказалась довольно милой и душевной женщиной. По всему было видно, что гости у нее бывают нечасто, поэтому она с большим наслаждением суетилась вокруг девчонок, а на столе появлялись все новые и новые тарелки с угощениями. Наконец, когда женщина закончила хлопотать, присела за стол вместе с девушками и с большим наслаждением отхлебнула горячего чая.

Уже позже, утолив голод и немного расслабившись, девушки внимательно слушали Надежду, которая с неистовым упоением вещала следующее:

— Ну и вот… В общем, отвела она этот класс до конца, как классный руководитель. А потом, как отгуляли выпускной, так она сразу же заявление на стол и на пенсию. Ее сначала, конечно же, уговаривали, слезно просили остаться. И не раз. Но она ни в какую. Да и тяжело ей уже было. Все плохо себя чувствовала. В больницу надо было, да какое там. Кому мы старые развалины там нужны то, да еще и без денег? Откуда их взять-то? – покачала женщина головой, а девчонки после этих слов незаметно между собой переглянулись.

— Ну вот, — неожиданно встрепенулась рассказчица. – Ну, она может, конечно, еще и протянула, сколько бы ей Бог отвел за ее доброту. Да вот только в последнее время к ней ее племянница Лида зачастила. Да не одна все, а вместе со своим мужем.  Все охаживали Веру, мол, чего ты тут одна кукуешь? Мало ли чего случится, а нас рядом нет. Давай, мол, мы тебя отправим в дом престарелых, будем тебе все привозить, навещать. А пока тебя не будет, за домом приглянем. Ты только доверенность на нас напиши. Но и не только на дом, но и сберкнижку, чтобы мы, мол, могли оплачивать твои расходы. Она, конечно, ни в какую. Все время указывала на дверь. Они же, как не слышали. Все ездили к ней и ездили. А дело тут, как позже выяснилось, вовсе и не в доме было. Кому он нужен? А дело-то в сберкнижке. Как потом открылось, нуу, когда племянница в наследство-то вступила, то на счету у Веры денег-то было немерено. Я уж даже и не знаю сколько, врать не буду. Но говорили, что даже, ни один миллион. Вот за этими деньгами-то Лидка и гонялась. Но уж, как только она их заполучила, сразу, же зацвела вся такая. Уехали с мужем сразу же в город жить. Говорят, там какой-то большой магазин открыли. В общем, живет теперь, как королева. Даже про дом Веры думать забыла. Правда один раз тут приезжала, годину Вере собирала. Ага. На такой большой черной машине приехала, что ты. Даже поболе вашей-то будет. А стол какой накрыла, куда там, закачаешься! Даже службу в церкви для Веры отдельно заказала. А мужикам нашим аж два ящика водки поставила. Пейте, говорит, поминайте Веру Александровну. И укатила обратно в город. А дом, говорят, она все-таки на продажу выставила. Может, кто и купит? Места-то у нас здесь хорошие, почти заповедные. А что? С деньгами-то на воздухе и жить лучше.

— Так, как же все-таки умерла Вера Александровна? Что произошло? — пытала собеседницу Ксюша, не давая той ни малейшей передышки. – Сердечный приступ?

— Да какое там? – тяжело вздохнув, отмахнулась Надежда. – Говорят, это сама Лидка с мужем то и помогли.

Девочки переглянулись:

  — Как это?

— Да как, как? Просто… Говорят, они, как обычно, приехали к Вере и завели свою песню. Ну, а та, как всегда упорствовала. Тогда Лидкин муж не выдержал и толкнул Веру сильно. А та, то ли с испугу, то ли от неожиданности, не  устояла на ногах и упала. Да видать сильно шибанулась головой об угол тумбочки. И все!

— Так почему же их не посадили? – возмутилась Лариса. – Тем более, все всё знают.

— Да кто посадит-то? Лидка с мужем там всех купила. Дело спустили на тормозах, а потом так все и затихло.

— Ясно, — чуть слышно произнесла Лариса и все тяжело вздохнули.

— Ну то, что Лида позарилась на деньги, это мы уже поняли. Но откуда они у Веры Александровны появились? Где она их взяла? И вообще, откуда Лида узнала про них? – настойчиво пытала Ксюша гостеприимную хозяйку, при этом хитро подмигивая подругам. Они знали, откуда у обожаемой ими учительницы  появилась такая сумма денег. Но важно было выяснить, знают ли об этом другие? И, что они вообще об этом знают?

— Вот откуда у Веры были такие деньжищи, особо про то не ведаю и врать не буду. Но говорят, — Надежда снизила голос почти до шепота, прищурив один глаз, чем стала напоминать пирата, и заговорщицким тоном продолжила, — что у нее, мол, в городе какой-то покровитель объявился. Но она с ним ни-ни. Как случилась у нее по молодости нещадная любовь, так она с тех пор и одна. У нее ведь, тогда на вырубке Степана-то убили. А она, в это время, как раз дите ждала. Но видать от сильных переживаний скинула. Так больше и ни с кем. Одна осталась, неприступная. А тут вот видишь, на склоне лет… Вот так-то… Видать по многу присылал, чтобы она себе ни в чем не отказывала. Так она же гордая была. Жила только на свою пенсию, а оттуда ни копеечки. Даже сапоги новые не смогла себе справить, все старые чинила. Во какая была! – уже более громко, с вызывающей гордостью за подругу заключила Надежда.

Затем выдержав паузу, тяжело вздохнула и продолжила:

— А Лидка? Лидка та ушлая баба, хитрая. Не в Веркину породу, нет. Рядом не поставить. А узнала она о деньгах просто. У нее подруга закадычная, Варька, чтоб ей пусто было, работает в сберкассе. Вот как-то они сидели у Лидки, выпивали. Та по-пьяни возьми да и ляпни. Мол, чего это ты, Лидка, так обшарпанно живешь? Мол, вон у твоей училки денег куры не клюют. Строит всю жизнь из себя правильную, а у самой в городе благодетель в городе завелся. Вот он ее и забрасывает деньгами. А та, мол, за все время ни копеечки не взяла, только за пенсию и расписывается. Уж песок сыпется, а все туда же, строит из себя. Ну, ладно сама, так хоть тебе бы помогла. И так она этим Лидку завела, что та просто одурела от этого. Ну, а уж, что было дальше, вы уже знаете. Вот так то вот бывает, девоньки, в жизни, — закончила свой рассказ женщина и в помещении повисла тишина.

— А, что поклонник то, приезжал на похороны? – усмехнулась Лариса.

— Да какое там, — отмахнулась от нее хозяйка. – Когда Лидка приехала, то мы с ней нашли номер телефона и несколько раз пытались по нему дозвониться. Сначала шли гудки, но сбрасывали. А потом телефон и вовсе отключили. Так что, знает ее благодетель про Веру или нет, того не ведаю и врать не стану, — вздохнула Надежда.

Девушки следом за ней, тоже вздохнули, затем переглянулись и вскоре уже стали прощаться с хозяйкой:

— Ну, ладно, Надежда, спасибо за гостеприимство, за вкусный обед, — обнимали они ее по-очереди, — если, что не так, уж простите.

— Бог простит, — вытирая слезы уголком платка, причитала Надежда.

— А это вот Вам, наш гостинец от нас всех.

— Что это? – недоумевала женщина, вертя небольшой тугой пакет в руках.

— Да так мелочь, но пригодится, — отчеканила Лариса. – Откроете, когда мы уедем.

— Надежда, — а может, Вы подскажете нам, как найти могилку Веры Александровны? – неожиданно для всех выпалила Маша. – Мы ее, тогда, хоть там навестим.

— Да полно, — замахала руками на нее женщина. – Сейчас-то уж куда, дело к вечеру. Кто ходит на кладбище, на ночь глядя? Надо с утречка, с Божьим светом.

— Да это ничего, мы не боимся, — поддержала подругу Наталья.

— Да, да, — закивали утвердительно Лариса с Ксюшей, — мы справимся.

— Ну, как хотите. Только до темна там не сидите. Все-таки живым на кладбище  впотьмах делать нечего.

— Да мы понимаем, — ответила ей Ксюша, — но, если честно, то многие всю жизнь живут впотьмах и даже не задумываются об этом. И совсем не замечают Божьего света.