Ветеран... Оглянись, незнакомый прохожий

Ветеран…

Оглянись, незнакомый прохожий

Конец июня и начало июля выдался очень жарким. Николай, как всегда попрошайничал, на своем постоянном месте. Прохожие, которые знали его, уже не один год старались хоть рубль кинуть. Ни когда, Николай не выпивал на паперти, он мог напиться в своем подвальчике.

В один из таких дней сидя у стенки магазина, Николай увидел, уже не молодого человека, которому было примерно за семьдесят лет. Шел он сгорбись и опираясь на палочку.

Время было только начала рабочего дня. Из разговоров прохожих было понятно, что день будет очень жаркий. Уже с утра дышать было тяжело. Многие, прохожие, выходя из магазина, шли с мороженным, так же держали в руке прохладную воду.

Молодежь шла с очень откровенными голыми местами, в топиках, в шортах с голыми ягодицами. Зачастую было стыдно смотреть на такой вид.

Пока, Николай посматривал по сторонам дедушка дошел до лавочки. Присев он дражайшими руками из сумки достал в пластиковую бутылочку 0,33, водичку и стал пить. Было видно, что дедушке плохо, но он держался, сколько было сил.

Видя его состояние, Николай, подполз на коленке к нему и спросил.

- Вам плохо.

- Да.

- Вы, где проживаете.

- На Черемушках.

- Чего Вас так далеко занесло.

- Собес направляюсь, решить не которые вопросы.

Посмотрев по сторонам, Николай попросил прохожего вызвать, скорую.

- Уже с утра по напились, а теперь скорую надо вызвать.

- Он не пьет.

- Мы, все не пьем.

Сказав эти слова, за в продовольственный магазин. Те кто слышал этот разговор, смотрели на нас с таким презрением, что б мне провалиться на месте.

К его старенькому пиджачку, были прикреплены планки орденов и медалей. Николай, не знал, что делать? Видя, что ветерану становиться плохо, он на коленях пошел в магазин.

Войдя в магазин он увидел, Надежду.

- Надя, вызови срочно скорую, там ветерану войны, очень плохо, он сидит на лавочке. Живет на Черемушках, что я знаю. Пожалуйста.

Кто был в магазине, все обернулись.

- Сейчас, Николай.

- Да, они все пьяные и ты собираешься вызывать скорую, чем нас нормальных людей обслужить?

Это сказал тот мужик, который отказал им в помощи.

- Слушай, закрой свой вонючий рот. Ты знаешь этого мужика, который сейчас прилез на коленках. Нет не знаешь и не говори такие глупости.

- Мне не нужно читать мораль, возьми и свой рот закрой.

- Ты чего всем рот закрываешь, смотри договоришься?

- И что будет?

- В рожу дам?

- Чего умный?

С двух сторон к нему подошли два парня.

- Ни чего, все нормально.

В это время, подъехала скорая помощь. Из нее вышла знакомая женщина. Возле уже лежащего дедушки сидел, Николай и держал своими култышками руку.

- Коль, что случилось.

- Он шел по тротуару в собес. Присел, я вижу ему плохо. Подполз, стал просить прохожих. Один ответил с бомжами не связываюсь. Ему плохо, в полз в магазин и попросил знакомых девчат, вызвать скорую.

- Как звать знаешь.

- Нет. Посмотри в карманах, может документы есть. Он ведь должен, какой-то взять документ.

Посмотрев по карманам, она вытаскивает паспорт.

- Да, нашла. Его звать, Остапенко Вячеслав Григорьевич.

Глянув на Николая, и вспомнила.

- Я недавно, к нему по вызову ездила. У него было очень высокое давление. Вот почему мне показалось знакомое лицо.

- Я так понял, он ветеран войны.

- Участник.

- Тогда понятно. Не у него своровали его награды.

- У него.

- Нашли?

- Пока нет. Осунулся, после этого очень сильно, что с первого взгляда не узнала.

- Понятно.

- Вячеслав Григорьевич, вы до машины дойдете или носилки принести.

- Постараюсь дойти.

- Коля, выйди и помоги мне Вячеслава Григорьевича довести.

- Иду, Зин.

Выйдя из машины, мужчина среднего возраста, ростом под метр девяносто, худого телосложения с военной выправкой, подошел к ним.

- Привет, теска. На держи, кулек.

- Спасибо.

- Давай по хлопочу, чтоб помогли тебе, оформится в дом престарелых.

- Нет, я хочу на воле умереть, а там порядкам надо подчиняться. Нет. Спасибо за беспокойство.

- Ладно, потом поговорит. Пошли Зин.

Взяв Вячеслава Григорьевича, с обоих, сторон под руки и чемоданчик с медикаментами в другу руку, пошли к скорой. Не прошло и пяти минут, как скорая, умчалась на выезд из города.

Уже сидя на так называемом рабочем месте, Николай был дивлен черствости человеческой души. Лет пять тому назад душа человека, была мягче. Перестройка сделала свое грязное дело.

Душа человека, стала относиться к беде, человека равнодушна. Соседи перестали общаться, начали завидовать, что он стал стать жить лучше. Правда за счет чего он стал лучше жить ни кто не знал. Очень, много стало убийств.

Николай, сидел и думал, как выбраться из этой грязи. Правда ему предлагала, пойти жить к Надежде. Как то разговорившись, Надя разокровенчалась.

- Коль, не хочешь пойти ко мне жить.

- Надь, у меня ни рук не ног нет, тебя соседи заклюют. Судачить начнут. Да и дети не поймут.

- Дети взрослые и у них все есть. Сын и дочь понимают и вроде не против. Зять, правда против, притом очень. Мне на него на плевать.

- Они могут отвернуться.

- Да, они почти оба отвернулись, что я не захотела продать дом и деньги поделить между сыном и дочкой. Подумай над моим предложением.

- Хорошо, Надюша.

- У меня одно жесткое условие.

- Какое?

- Прекращаешь пить?

- Без проблем.

- По праздники, я сама могу рюмочку выпить. Решишься скажи.

Вот такой, разговор состоялся. Подходил рабочий день у Надежды и Николай ждал, чтоб он согласен жить с Надеждой, которая не боится взять его.

Было около девяти и из магазина стали выходить продавцы. Многие поспешили на автобус, некоторые поймать такси.

- На Николай, покушай вечерком.

Посмотрев ей в глаза, он сказал.

- Согласен…