Дедова любовь

У деды была бежевая «Победа», он ездил на ней на работу. Иногда я заставала ее во дворе, и от раскаленного капота горячо пахло отработанным бензином – значит, деда только что вернулся домой.

– Съездим завтра на дачу,– говорила баба. Это значило, что скоро наступит лето и перед переездом на дачу надо проверить дом и участок.

Собираясь, баба брала бутылочку воды отдельно для меня – в долгих поездках меня укачивало.

Родители и тетя с нами не ездили – у них были другие дела. В машину мы садились втроем: деда за рулем, баба рядом с ним и я сзади. Сначала мы ехали по городу, и время от времени баба вскрикивала:

– Алеша! – или: – Ой-ой! – и закрывала лицо руками.

– Да что ты, ей-богу, Лялька! – сердился деда. Он водил еще с довоенных лет, еще когда папа с тетей были такие же маленькие, как я. Кроме того, бежевая «Победа» была его любимицей и все знали, что деда ее всегда спасет.

– Ты чуть в него не врезался! – объясняла баба.

– Я же вижу! – отвечал деда.

Потом за окном появлялось шоссе. Здесь машин было меньше и баба до конца путешествия уже не пугалась и не вскрикивала. Где-то на середине пути меня начинало укачивать и мы останавливались на обочине у полей, баба давала мне попить из бутылочки, и мы ненадолго выходили из машины.

По шоссе мы ехали до самой дачи. Только в конце мы останавливались перед шлагбаумом, ждали, пока прогрохочет электричка, и въезжали в зеленую пригородную местность. На проселочной дороге были лужи, но деда ехал прямо по ним.

– Деда, почему ты едешь прямо в лужу! – негодовала я. Деда смеялся:

– Вот ты чудачка! Лужи остаются между колес!

Через короткое время мы оказывались перед воротами дачи. Мы с бабой выходили, свежий воздух лиственного подмосковья окутывал нас и сразу переносил в дачную атмосферу. А деда проезжал на участок по заросшим травой колеям от нашей машины, и останавливал «Победу» в глубине участка за домом. Баба закрывала ворота и запирала калитку.

На лето мы переезжали на дачу, и каждый вечер деда возвращался из города на машине. За воротами раздавался сигнал, кто-нибудь из домашних бежал открывать, бежевая «Победа» въезжала на участок в шлейфе горячего запаха отработанного бензина и затихала в глубине участка. Из нее выходил деда, захлопывал дверцу. Я бежала встречать его и попадала в жар и запах машины, которая через некоторое время остывала.

По воскресеньям деда часто лежал под машиной целый день. Это называлось ее чинить. Деда ухаживал за своей машиной на совесть. Но никто в доме не возражал, хотя иногда баба и допускала ироничные замечания про единственную любовь в жизни деда – к машине.

Тетя вышла замуж, и у меня родилась сестра Машка. Теперь вся семья жила летом на даче, а деда и дядя Саша, Машкин папа, приезжали вечером из Москвы на машине вместе. Деда всегда что-нибудь привозил в багажнике из города, и открытый багажник пах горячим бензином.

По воскресеньям деда и дядя Саша лежали теперь вместе под машиной.

Мы с Машкой подросли, в государстве добавили субботу к выходным – и деда с дядей Сашей стали лежать под бежевой «Победой» по субботам и воскресеньям.

– Ты думаешь, дело в этом? – говорил деда, вылезая из-под машины и тщательно вытирая ветошью руки.

– Да, – отвечал дядя Саша,– выпрямляясь во весь свой двухметровый рост и задумчиво оглядывая округлый светло-бежевый корпус автомобиля. Дядя Саша был инженер а деда нефтяник, и оба хорошо разбирались в ремонте бежевой «Победы».

Мы с Машкой выросли, растущая семья бабы с дедой несколько раз переезжали на новую квартиру, улучшая жилищные условия, и «Победа» находила себе стоянку в разных дворах.

После третьего переезда мы неожиданно оказались в одном доме соседями по подъезду, и бежевая «Волга» снова стояла во дворе, как в моем детстве. Теперь она чаще простаивала, потому что деда вышел на пенсию и на работу не ездил.

К тому времени эпоха хоккея переживала свой расцвет, и дед не на шутку увлекся матчами с канадцами, часами наблюдая перед стареньким телевизором за чемпионатом мира по хоккею, а заодно и по футболу, фигурному катанию и легкой атлетике.

– У деды новая любовь, – говорила баба.

– Как это? – удивлялась я.

– Ну как же. Тридцать лет была машина. А теперь телевизор.

– Да ну вас, – сердился деда, не отрываясь от экрана, где на ледяном поле бушевали хоккейные страсти.

Машина простаивала во дворе. Тридцатилетняя «Победа» была в прекрасной форме, но у деды ухудшился слух, и он не мог на ней ездить. Зимой на ней собиралась снежная шапка, хотя аккуратный деда выходил во двор, чтобы всякий раз почистить свою любимицу и содержать ее в порядке. Саша, как ни странно, никогда не любил водить, не захотел и теперь. Деда решил ее продать. Покупатель нашелся сразу, и деда продал свой верный автомобиль за 1000 рублей. В то время это были немалые деньги. За ту же сумму и в то же время папа приобрел дом в деревне под Тарусой. На деньги от продажи машины деда купил новый большой цветной телевизор, только что вошедший в моду, и просмотры хоккейных матчей, футбола, фигурного катания и легкой атлетики приобрели праздничный блеск. Некое здравое зерно в бабиных словах о любви, видимо, все же было.

Давно нет деды и бабы... А бежевая «Победа» по-прежнему катится по шоссе на дачу – в памяти нашей семьи.

Октябрь 2021.