23августа 43-го

23 августа 43-го.

Каждая семья хранит память о солдате Великой Отечественной войны. Мой прадедушка, рядовой Зубарев Иван Васильевич, тоже воевал с 1941 по 1943 год.За эти три тяжелых года он не раз вступал в схватку с противником. Но бой за Харьков стал для прадеда последним. Скорее всего, эта история не имеет конкретного отношения к моему прадеду. Но я уверена, что эта история другого Ивана Васильевича, другого рядового, который под Смоленском или под Москвой защищал свою Родину. Это история одного из миллионов рядовых, чьи имена известны только родным, чей подвиг не отмечен наградами. Их подвиг – в сражениях за свободу и счастье близких, а значит, и за наше с вами счастье!

23 августа 1943 года благодаря самоотверженности советских солдат после долгих кровопролитных боев за город Харьков был полностью освобожден от фашистских оккупантов. Большая часть немецкой группировки, была уничтожена. Остатки ее, отступали за реки Мерефа и Мжа. Как это было на самом деле не понаслышке известно рядовому 183-й стрелковой дивизии полковника Василевского Михаилу Андреевичу Ковалю. Вот как от рассказывает об этом дне.

«Было за полночь. Луна поднималась в то время поздно, полк двигался вперед в полной темноте. Саперы выполняли свою работу: разминировали поле, делая путь безопасным. Мы приближались к Харькову. У Залютина Яра немцы начали контратаковать. Это не было неожиданным, и мы яростно вступили в бой. Мысль о том, что Харьков близко, что нашей помощи ждут тысячи граждан, живущих в оккупации, воодушевляла нас, придавала сил. И мы, забыв об усталости, пренебрегая смертельной опасностью, ринулись вперед. Бой был стремительный. Удача была на нашей стороне, и около двух часов ночи мы вошли в город. Первый рубеж был взят! И красное знамя взвилось над первым городским кварталом.

Всю ночь шли бои, мы отвоевывали дом за домом, пока не дошли до самого сердца города, площади Дзержинского. Линия переднего края фронта пролегала по двору школы пограничников. Совсем недавно батальон Богачева добился огромного успеха: он занял немецкую траншею, продвинулся на 100 метров, прорвал проволоку в четыре ряда, и завязался затяжной и упорный гранатный бой. Оглушительный взрыв. Крик. То ли мина, ранее подготовленная немцами, то ли граната разорвалась рядом с моим товарищем Иваном Васильевичем. В утренних сумерках было сложно рассмотреть, что случилось с моим товарищем, но было ясно, что рана тяжелая. Тем временем уличный бой продолжался. Мы вступили в рукопашный бой.

Так, метр за метром мы возвращали город. Страшная картина предстала перед нами: в центре не осталось ни одного целого здания. Город был истерзан… Фашисты сожгли институты, кинотеатры, музеи. Большая часть жилых домов была разрушена. Все то, что осталось еще целым, не разбитым, - все было обложено динамитом, заминировано, облито бензином, зажжено и взорвано во время отступления.

Жителей мы сначала не видели. Лишь наше: «В атаку!», «Вперед!» придали храбрости и сил, и горожане начали выходить на улицу. Сначала один пожилой мужчина, кажется, раненный в левую ногу, медленно, как разведчик, опасливо щурясь, пытаясь разглядеть в этом полумраке хоть кого-то, вышел из тени здания. Не поверив собственным глазам, прошептал, а потом и закричал что было сил: «Свои! Товарищи, наши!». Он не жалел сил, даже сорвал голос, радостно выкрикивая. Я видел, как на его морщинистом, казалось, высохшем лице появились слезы. Старики, женщины с детишками на руках, обессилевшими от голода, стали выходить из развалин. Люди плакали от счастья, обнимали и целовали незнакомых солдат и офицеров, как родных, долгожданных, поздравляли друг друга, благодарили воинов за избавление от немецкого «нового порядка».

Тогда я не сразу заметил хрупкую девчушку, дергавшую меня за рукав.Тихим голосом, еле слышно, она произнесла: «Товарищ Коваль, вас зовут». Я не сразу понял, что это медсестра. Она была в грязной, пыльной форме, что даже красного креста на санитарной сумке не было видно. Пройдя по улице вниз, мы спустились по полуразрушенной лестнице в подвал. Там был госпиталь. На дальней кровати у стены лежал Иван. Он звал меня. Лицо его было бледным, потому что он потерял много крови. Я сел рядом с ним. Он старался что-то сказать, но получалось неразборчиво. С тумбочки он взял треугольник. «Передай его…», - тихо сказал он. Я осторожно взял письмо и почувствовал, как рука моего земляка обмякла и опустилась на простыни. Глаза закрылись. Иван Васильевич потерял сознание.

Спустя два дня он умер».

23 августа 1943 года войска Степного фронта официально освободили Харьков. За шесть дней последующих боев у города Степной фронт потерял почти 40 000 убитыми и ранеными. Почти 40 000 семей получили скорбные вести. Но, несмотря на это, тот день можно с уверенностью назвать самым счастливым днем в жизни 190 тысяч человек, сумевших пережить оккупацию, вытерпеть все мучения и дождаться момента освобождения.

«Поклонимся великим тем годам, тем славным командирам и бойцам, и маршалам страны, и рядовым. Поклонимся и мертвым, и живым!».