- La Belle Époque- (вне конкурса)

Глаза слипаются, недавно купленный электрический чайник не включается. Так хочется кофе. Иначе усну, а надо поработать. Все же дремота постепенно окутывает меня…

…Очарование Парижа …

Мой рисунок ещё не готов.., но я пошел прогуляться, подумать, поискать вдохновение. Солнце уже садиться, и на улице ни души.

Стоя под яблоней около сада, куда приходил каждый вечер, внезапно увидел как на ветку дерева села синяя птица. Я таких никогда не встречал. Небольшая, с переливающимся хвостом. Что-то в ней было необычное, сказочное. Волшебное существо.

- Точно - птица! - выкрикнул я. А ведь весь день думал, как закончить рисунок, Это то, чего не хватало, синяя птица - символ свободы и счастья! Это оно!

На следующее утро работа была готова. Пришла Она. В моей мастерской, всегда горели свечи, я любил их теплый свет, и отблески на своих картинах. Лица моих героев словно оживали, их глаза становились ярче, полотна объёмнее и интересней. Она появлялась внезапно, и так же внезапно исчезала, как фея с крыльями, не мешая мне творить, и создавать новое. И каждый раз, когда она покидала мою лабораторию, мне не хотелось ее отпускать.

–О о, ты нарисовал еще и трюфели? Потому что я их люблю? Это так мило. Мне очень нравится эта картина. Только... я никогда не видела таких синих птиц в Париже.

– Я видел, однажды, эту птицу, когда садилось солнце, на той самой яблоне, рядом с Сеной, куда мы ходили, - ответил, выходя под руку с ней на улицу.

– Ты Художник. Тебе дано видеть то, что не видят другие, – с этими слова она поцеловала меня в щеку и побежала по мостовой. И что она во мне нашла? В бедном художнике. Или это всё Париж..? Париж, окутывающий людей своей волшебной, праздничной атмосферой, музыкой шарманок и аккордеона, известковыми домами и узкими улицами и лёгким чуть уловимым запахом свежеиспеченной выпечки, яблок и трюфелей. Писатели, музыканты, художники, всех  жанров и столетий, творили, жили и влюблялись в этом городе. Город мечта. В свой лучший, на мой взгляд, период расцвета – Бель Эпок. 

Мы не спеша гуляли. Моя белокурая подруга остановилась, заслушавшись уличного музыканта, он играл на скрипке. Я подошёл ближе, и она, потянув меня за рукав, спросила

– Давай потанцуем?

– На улице, тут?

– Да!

И мы понеслись в ритме вальса, под обворожительную музыку, посреди площади Согласия, на глазах у многих прохожих. Танцевали, и было неясно, на кого больше глазеет собравшаяся толпа. Скрипач нам улыбался, а мы кружились и обнимались так, как будто кроме нас никого нет. Я зажмурился, она, смеялась. Очнулся, когда нам громко зааплодировали. Мы раскланялись, подбросили монет музыканту, и направились дальше гулять. Пешком, к набережной. Шли по улицам, разглядывая известковые дома, с маленькими балконами и цветами, перекусывали в уютных кафе с круассанами и пирожными, переходили мосты, на которых влюбленные вешают замки, выбрасывая ключ в реку, преклонялись перед величественными средневековыми Соборами и Церквями всех мастей и религий, огибая маленькие лавочки с сувенирами, и сады. Был поздний вечер, на улицах почти пусто, мы гуляли с ощущением что Париж существует только для нас. Теплый осенний ветер подталкивал нас и кружил.

- Ну как же хорошо, да? Скажи? Ты счастлив? Я да! - она восхищенно смотрела на меня.

- Ну, конечно, я счастлив, а как же иначе? Мы же в Париже…

- А, так дело в Париже…

- Нет, не только. Я рад, что я тут с тобой.

Поцеловал ее. Она смутилась, и мы побрели на набережную, уселись у самой воды, и смотрели, как огни последних кораблей проплывают по Сене.

- Только я не знаю, что будет дальше. Тот жених, которого нашёл тебе отец. Да и я сосватан за дочерью владельца магазина. Что мы будем делать? Что будет с нами?

- Ничего. Не думай об этом. Пусть всё идёт как идёт, - она обняла меня.

- Хорошо, пусть идёт как идёт, - вздохнул - я тебя нарисую.

- Да? Ты говорил год назад, что нарисуешь мне цветы. Лучше цветы.

- Теперь точно. Твой образ будет перенесен на полотно, и ты будешь жить вечно. Я подарю тебе бессмертие.

- Подари мне лучше сегодня, этот вечер, ночь и рассвет.

- Дарю.

Обнявшись, мы долго сидели на берегу Сены, и были настолько счастливы, что казалось нам, завидует даже Нотр Дамм, величественно возвышающийся по ту сторону реки.

- Я хочу показать тебе синюю птицу, если она еще раз прилетит, - нарушил я наше молчание.

- Не надо, пусть останется чудом... Я думала мы пойдем встречать рассвет на наше место.

- Да я бы хотел там еще раз побывать. Пока.. пока..

Она прервала мою речь, положив палец к губам

- Тсс.. побежали, а то не успеем, Монмартр не близко.

Площадка перед часовней Сакре-Кёр в это время не многолюдна, ещё темно и храм так романтичен.  Знаменитая La Basilique du Sacré Cœur de Montmartre… прекрасна как всегда. Первые лучи уже начали освещать купол. Со ступенек собора нам видно почти весь город. А при восходе солнца Париж стал фантастически красивым, сияя удивительными красками. Мы сидели как зачарованные, держались за руки, и встречали наш крайний рассвет, рассвет над Парижем.

Справа неожиданно подул ветер, за ним появился тёмный туман. В этом тумане Её образ стал теряться, ветер усилился, и я уже не видел её. Не видел города. Я сидел и не двигался, хотя все внутри меня говорило - беги за ней, останови ее! – но я не мог пошевелиться.

Зажмурился очень крепко. А потом резко открыл глаза. Вокруг меня обычные стены панельной квартиры, низкие потолки многоэтажки, бумажные обои на стенах, старая мебель, и электрический чайник на кухонном столе. Значит.. это сон. Но это было так явно. Разве сны бывают такими? Чтобы окончательно вернуться в мою унылую реальность, я включил телевизор:

« Новости культуры. Сегодня во Франции была найдена уникальная картина, художника Жана Константина К., жившего в Париже, в так называемую Бель Эпок, в реальное существование которого мало кто верил. На картине нарисована женщина, со светлыми волосами, лица которой не видно, она стоит спиной, а на плече у неё сидит синяя птица. Картина датируется 17м веком, и она …бесценна».