Пусть рыба ещё подрастёт

Пусть рыба ещё подрастёт

течение двух даже двух с половиной недель, ни я не звонил своему другу Василию, не он мне не звонил. Просто конец августа очень напряжённая пора в саду, правда, если нет дождей. Дождей не было и я, и Василий целыми днями проводили у себя в саду и выполняли, так сказать по старинке, продовольственную программу.

Лично мы выкапывали картошку, которая у нас ранняя и которой нынче уродилось многоветы.

Если быть точным, то копали жена и сын, а я со своей грыжей в пояснице, лишь только советы им давал, за которые меня сын посылал куда подальше. Куда ясно всем. Нет, сначала мои советы воспринимались нормально, но потом они надоели и меня стали, как я уже сказал, куда подальше. Я обиделся и ушёл сидеть на скамеечку, что стояла около домика.

Ну да ладно, не об этом сейчас речь пойдёт. Речь пойдёт о том, что с Василием мы долго не переговаривались по телефону.

А тут надоело мне сидение на скамейке, потому что ничего мужского я в своём саду делать не могу и как-то я просто остался дома, делать домашние дела, потому что пока я их делать могу (боюсь пока). Жена была в отпуске, а отпуск у неё – это целый день в саду, если, конечно, погода позволяет, то есть нет дождя. А сейчас дождя не было, хотя тучи подозрительные по небу ходили и жена собиралась в сад, а я оставался один дома.

Дома я быстро переделал все дела, даже ужин приготовил и решил:

– Дай-ка позвоню Василию, вдруг он дома, как и я. Всякое ведь может быть, тем более моей жене сад не надоедает, а Василия жена бывает, как и я, сад по горло надоедает. Вдруг они сейчас дома и бездельничают.

Так собственно и оказалось. Василий был дома, лежал на диване и читал журнал.

– Привет, – сказал я в телефонную трубку, – почему не в саду?

– Не повторяй при мне это слово «сад»!

– А что так? – удивился я.

– А надоел он мне до чёртиков. Жена вот уехала туда, а я не поехал. Пусть моя милая покатается на автобусах.

– Понятно. У меня тоже самое. Копать картошку не могу, только советы даю, а им, с которые сейчас обои в отпусках. Кстати, на рыбалку не ходил?

– Нет, не до рыбалки было. Там всё мелочь две недели назад клевала, причём такая, что смотреть на неё было жалко, что вот она на крючок попалась.

– Всё понятно, ты ждёшь, когда эта мелочь подрастёт, тогда и выйдешь на «охоту»!

– Вот и я так думаю. Пусть эта «килька в томате» маленько подвыростит, тогда я уж за неё возьмусь.

– Да, – посочувствовал я себе, – может быть и жаль, что я не рыбак.

– Эту уж точно, – ответил Василий, – что ты не рыбак, а то представляешь, какие бы у нас рыбалки были.

– Представляю, – буркнул я. – Однажды мы как-то пошл с тобой на рыбалку, или забыл. И у кого-то в рюкзаке бутылочка оказалась. Дальше я вспоминать не буду, ты сам всё вспомнишь.

– Ну, это случайно, бывает иногда. А так представляешь, ты сидишь, солнышко светит, ветерок чуть дует – красота неописуемая.

– Ага, – ответил я, – и тоска неописуемая в груди, что поклёвки нет, или есть, но ловится одна, как ты говоришь «килька в томате».

– Ну бывает и такое, – согласился Василий, – а так всё в основном, как я тебе описал.

– Только вот что-то такое бывает, когда именно я да ты на рыбалку собираемся. Так что лови своих пескарей, а меня уж уволь.

– А сейчас я пожалуй тоже на диван и журнал интересный почитаю.

– Давай, – согласился Василий, – действуй.

На этом наш разговор закончился.

Я действительно лёг на диван, взял журнал, но тут вспомнил, что мне надо ужин приготовить. Кормлю я дома жену раз работать в саду не могу.

Тут я опять вспомнил Василия и вздохнул:

– Хорошо Василию. У него жена всё успевает и в части поесть, и в части уборки, и даже в части сада. А моя видать участь вот такая: супы варить, да картошку жарить. А на счёт рыбы, что-то она похоже не очень подросла за эти две с половиной недели. Если ли бы она действительно подросла, то бы Василий таким хмурый не был и не валялся бы он на диване с журналом в руках.