Обнимайтесь

Был четверг.

Кутаясь в длинную шерстяную кофту, связанную бабушкой много лет назад, я вышла на порог деревенского дома. Его еще несколько минут назад обливал майский дождь.

Теперь от дождя остались лишь большие прозрачные капли, которые весело скатывались с крыши, чтобы красиво разбиться о желтые каменные ступени.

Горел закат. Было тихо. Чуть впереди ярко зеленели мокрой листвой два тополя. Мама рассказывала, что хоть и была совсем еще девчонкой, но хорошо запомнила день, в котором бабушка затеяла сажать тополя. В тот год стояла холодная весна, но как только сошел снег, бабуля отправилась на луг за домом, приговаривая, что идёт приглашать в гости тень, которая через несколько лет своим могуществом сможет уберечь дом от духоты в дни знойного лета.

Бабушки давно нет, а в посаженных ею тополях действительно каждое лето селится тень, укрывая прохладной шалью дом, который я унаследовала.

Как много хорошего для меня осталось от людей, которых давно нет рядом! Вот почему их важно помнить.

-Эй, Женька! – звонкий голос Дмитрия Иваныча, моего соседа, резко вернул меня назад в чудесный майский вечер, где только что закончился дождь.

- Здрасьте, Дмитрий Иваныч! – неожиданно весело ответила я ему.

Дмитрий Иваныч шёл от калитки к моему крыльцу, и мне показалось, что он выглядит нарядным, хотя одет он был просто. Светло-голубая рубаха была заправлена в простые серые штаны, на ногах – блестящие синие галоши. Седые волосы прибраны под деревенскую кепку с козырьком, а на ней – под пуговкой у козырька – сидел яркий желтый одуванчик.

Возле порога он остановился и растерянно спросил:

- А ты что стоишь? Не пойдешь, что ли, к Кузнечикам?

На секунду я опешила, а затем, как ужаленная вскрикнула и забежала в дом:

- Ох, Кузнечики! Я совсем забыла! Я мигом, дед Мить!

Кузнечиками в деревне все называли братьев Кузнецовых. Святую историю их семьи я знала с детства: четверо братьев - Иван, Борис, Степан и Пётр - в 1941 году ушли на фронт, оставив дома горько рыдающую мать. Это была родная тётушка моей бабули. В рассказах она всегда вспоминалась как тётка Стеша.

За все годы войны тётка Стеша получила лишь два письма от младшего сына, да и те - в первые полгода, после отъезда на фронт. Больше ни от кого не прилетело и весточки.

Глядя в зеркало, вплетая в волосы длинную ленту, я вспомнила, как бабушка рассказывала мне эту историю впервые.

- Тётка Стеша выплакала все глаза и своих детей схоронила мыслями. Но в последний майский день 1945-ого года она получила письмо от старшего сына Ивана. Он написал, что вернется домой в течение года и ему точно известно, что никто из его братьев не погиб. Дата письма – 9 мая 1945.

Первым, в сентябре 1945-ого вернулся с войны младший сын Пётр. К Новому году - пришёл Степан. Почти сразу за ним – в ночь перед Рождеством – пожаловал Борис. Ивана всё не было. И письма от него больше не приходили. Но поздним вечером 8 мая, аккурат под годовщину первого Дня Победы, в окно забарабанили костяшки пальцев, а спустя мгновение вся наша деревня услышала счастливый громкий крик: «Я вернулся, мама!». Старший сын Иван стоял на коленях перед своей матерью и, рыдал в её белоснежную ночную рубашку, а та крепко сжимала в руках букет сирени, что только что принёс с войны её старший сын.

Я вышла из дома в длинном зелёном платье, поверх которого снова надела бабушкину кофту. Дед Митя взял меня под руку и по дороге вдоль цветущих яблонь, повёл к дому тётки Стеши, где в канун Дня Победы из года в год соблюдалась памятная традиция.

Над деревянной беседкой во дворе ярким жёлтым светом горел фонарь. Было светло, как днём, хотя с неба за всеми собравшимися уже подглядывали яркие майские звёзды. Людей было много, а ветеранов войны – мало. Тётка Стеша, познавшая когда-то счастье дождаться с войны всех своих сыновей, давно умерла. Умер уже и один из братьев-Кузнечиков - Борис. Но были живы Иван, Степан и Пётр. И мы - дети, внуки и правнуки ветеранов той войны.

Стол в беседке застелили голубой скатертью. Он был по-простому сервирован. В середине стола лежал хлеб в круглых буханках – его наверняка только что достали из печи. Мы с дедом Митей и остальные гости двора Кузнечиков расселись.

Из дома вышел старший из братьев – Иван. Повисла тишина.

Дед Иван прошел мимо беседки к полисаднику под окнами дома, наломал там сирени и вошёл в беседку. К этому моменту из дома вышел дед Степан с трёхлитровой банкой, до половины заполненной водой. Он поставил её на стол, рядом с хлебом, а дед Иван опустил туда сирень. Дед Пётр – самый младший из братьев - пришёл к столу со свечой: он вставил её в круглую буханку свежего хлеба. Потом зажёг эту свечу и снял кепку с головы. Остальные мужчины так же стали подниматься из-за стола и снимали кепки. Я тоже поднялась. Поднялись и другие девушки и женщины.

- Пока горит эта свеча, - тихим голосом сказал дед Пётр. - Горит и наша память о той войне. Все, кто были там – герои. Все, кто пали там – герои. Нельзя о них забывать!

Повисла тишина. Было понятно, что нужно что-то сделать, чтобы развеять боль от воспоминаний, раздирающих прямо сейчас, на наших глазах, души этих героев.

Я набралась смелости и громко выпалила:

- Я буду помнить!

Тут же из другого конца стола послышался другой женский голос:

- И я буду помнить!

Голоса сменяли друг друга. Старики плакали. И мы плакали. А потом, я отломала ломоть хлеба от этой ароматной круглой буханки и сказала: «За победу!».

Дальше была гармонь и дед Митя приглашал меня танцевать вальс победы.

Когда я уходила, до калитки меня провожая дед Иван.

- Каждый год я ставлю сирень на стол не потому, что тогда подарил её маме, а потому, что я помню, как пахла сирень, пока я крепко обнимал маму, вернувшись с фронта. С тех пор я всем и всегда говорю: «Обнимайте друг друга почаще!».

И дед Иван вдруг обнял меня. А я, хохоча, обняла его в ответ.

С тех пор минуло уж 30 лет.

В этому году я впервые рассказала про тот вечер в кругу своих внуков. Рассказала и про тополя в нашей деревне, и про деда Митю, который привёл меня под руку на праздник к Кузнечикам 30 лет назад. Нет уже ни моей бабушки, ни деда Мити, ни братьев Кузнецовых, но пламя от той свечи, что они зажгли за столом с голубой скатертью в беседке, горит в моём сердце до сих пор.

- Дети, запомните навсегда: в мае надо вспоминать о великой победе и о тех, кто вернулся с поля боя, чтобы сказать: «Обнимайте друг друга почаще!».

Так я закончила свой рассказ и, взглянув на детей, поняла, что зажгла только что в их сердцах огонёк от той самой свечи, которая 30 лет назад горела за столом рядом с сиреневым букетом.