А до смерти четыре шага…
Первоначально дверь была массивная, дубовая. Купец первой гильдии, из старообрядцев, Свечников Иван Митрофанович, строил добротно, на века, чтобы так сказать детям и внукам оставить. Дом был большой двухэтажный, с узорчатыми паркетными полами, который натирали минимум раз в неделю. Паркет Иван Митрофанович отбирал лично, чтоб не хуже, чем в белокаменной. Сами хоромы тоже были белокаменные, прочитал купец Свечников, что в граде Иерусалиме, есть камень специальный -"иерусалимский", бело-серый со щербинками, да везти с Палестины пароходом, а потом поездом накладно выходило. Вот и привез белых камней и каменотесов братьев Петра и Павла, за три года вырос чудо-дом Этакий белокурый каменный красавец. Вот только его сзади, слегка подпортили… позже. Там в 1919 году появилось шесть бурых пятен, на разной высоте. Раньше пятна были красного цвета, да время и дожди своё дело сделали. Одно самое высокое, почти на высоте двух метров, это сам Иван Митрофанович, сантиметров на сорок, это супруга его Дарья Семеновна, потом опять два пятна повыше это сыновья Георгий и Константин, а потом опять две бурые кляксы пониже это кухарка Прасковья, да старший приказчик Варфоломей, который с вилами бросился защищать хозяина…
Теперь, дверь была обита черным дерматином и узорчатыми медными гвоздиками. На двери красовалась начищенная до блеска медная табличка:
"Комиссар третьего ранга тов. Сферов А.Г."
Обстановка в комнате была почти спартанской. Два стула, по разные стороны стола отличались друг от друга, тот который принадлежал хозяину кабинета, добротный из старой обстановки купца Свешникова, а второй- гостевой, какой-то хлипкий, перекошенный в бурых пятнах, как будто его часто роняли… У стенки стоял массивный железный шкаф.
Единственным украшение комнаты была стоящая на столе массивная лампа с зеленым стеклянным абажуром.
В комнате находились двое. Хозяин- крупный мужчина, в наглухо застегнутом кителе с орденом Красного Знамени на левой стороне груди. Гостем его был пожилой усталый человек в порванном лапсердаке, взгляд его единственного правого глаза был спокоен и печален. Под левый глазом красовался большой кровоподтёк, заливший своей синевой половину лица.
Хозяин расхаживал по кабинету своей фирменной походкой, четыре шага и разворот на каблуках. Половицы привычно постанывали под его весом.
- Итак, продолжим. Вы гражданин Рубинштейн 1880 года рождения, раввин бывшей городской синагоги, не отрицаете, что владеете в совершенстве немецким языком. Так-так… Так почему же Вы отрицаете уважаемый Иешуа Моисеевич, что были завербованы немецкой разведкой и совершали шпионаж в пользу Германии?!
- С таким же успехом меня можно было бы обвинить в шпионаже в пользу и древнего Рима, и Афин, и Иерусалима, так как я еще владею латынью, древнегреческим и ивритом. Вы согласны, товарищ комиссар?
Подследственный слабо улыбнулся. В ту же секунду, он получил сильный удар по лицу на отмашь и слетев со стула, растянулся на полу.
- Я тебе не товарищ, немецкая сволочь!!! А ну встать!
И в подкреплении своего приказа пнул по спине скрючившеюся фигуру.
Собеседник медленно кряхтя сначала встал на четвереньки, а потом опираясь на стул понялся и сразу же рухнул на него. Изо рта по подбородку струилась тоненькая струйка крови, Рубинштейн вытер ее рукавом.
Неожиданно комиссар подошел к столу, взяв графин с водой и налив почти полный стакан протянул его Рубинштейну.
- Попейте, может это поможет Вам освежить мозги!
Раввин, взяв дрожащей рукой стакан, сделал несколько маленьких глотков.
- Гражданин начальник, - запинаясь произнес пожилой мужчина, - мне нет смысла врать…Творец мне свидетель, я никогда…
Он не успел договорить удар опрокинул его вместе со стулом. Стакан выпал из рук и покатился по давно нечищеному паркету.
- Как ты смеешь, мразь! У нас только один Творец и это товарищ Сталин!!! И он ведет советский народ в светлое будущее, где таким мерзавцам и тунеядцам нет места!
Ты думаешь, что устроился в школу сторожем и мы тебя не найдем?! Что молчишь?!
Раввин помотал головой и поднял затуманенный взгляд на своего мучителя
- У вас очень интересное имя…
Нквдшник неожиданно перестал ходить и уставился на жертву
- Чего?...Сферов Алексей Георгиевич, имя как имя…
- Тут Вы не правы. Имя у Вас действительно интересное, можно сказать библейское… А. -Га.-Сферов. Был такой любопытный персонаж…
- Слышь, как там твое дурацкое имя? - комиссар подошёл к раскрытой на столе папке и брезгливо перелистнул страницу, - А вот … Иешуа. Ты будешь подписывать чистосердечное признание или нет? А то мне надоело с тобой возиться.
- Мне не в чем признаваться, -тихо пробормотал пожилой избитый человек.
Сферов подошел к столу достал из ящика стола красный карандаш и размашисто в правом углу написал: "Расстрелять! Комиссар А.Г. Сферов." После чего нажал потайную кнопку внизу. В дверях тотчас же появился охранник с винтовкой.
- Значит, так Бурмистров. С этим мы закончили. Отведешь его, ну сзади дома, там, где этого купца Свешникова… и шлепнешь как врага народа.
После чего Алексей Георгиевич аккуратно завязал тесемки картонной папки, и написал пером обмакнув его несколько раз в чернильницу, дело №151 закрыто 12 сентября 1938.
Раввин сидел, раскачиваясь из стороны в сторону и шептал:
- Четыре шага, четыре шага, тебе всегда будет не хватать четыре шага до смерти! Ты никогда не уйдешь из этой комнаты…
- Эй, ты жидяра, чего ты там расселся и бормочешь. Давай вставай и на выход!
И сержант ткнул стволом винтовки в сидящего.
Тот медленно поднялся и пристально глядя на комиссара произнес:
- Я сейчас пойду, а Вы останетесь меня ждать, когда я вернусь, товарищ комиссар третьего ранга А.Г. Сферов. История повторяется…
- Рубинштейн, ты смешной человек! Где это видано, чтобы живой человек, ждал мертвеца?
- В Библии… Впрочем, Вам этого не понять.
И опустив рукой ствол винтовки произнес, обращаясь к будущему палачу:
- Идемте, я готов.
******
Ну, давай еще по одной. За твое первое дежурство! Домой уже мне сдаваться надо, скоро двенадцать.
Капитан плеснул водку по стаканам и выпив залпом, захрустел огурцом.
- Вот такая история, Андрюха. Вернее, она не вся. Когда, в 1948 году пришли арестовать это Сферова, ворвались в кабинет, а там никого. И ведь никто не видел, чтобы он выходил из здания. С тех пор тут каждую ночь начиная с двенадцати, постоянно слышны шаги и не просто так, а по четыре, потом разворот и опять четыре и так до шести утра.
Вот считай уже пятьдесят лет… Так, что ты не пугайся. У нас тут все поначалу выхватывают пистолет и наверх бегут. Только там никого нет. А как опять спустятся, так снова эти шаги… А, в 1961 году кэгэбшники отсюда съехали и передали нам под областное управление милиции.
- Да ладно, что ты мне страшилки рассказываешь!
- Я тебе товарищ старлей, рассказываю, для того чтобы ты холоду в штаны не напустил и не начал по теням из" макарыча" палить. Кстати, до "четырех шагов" осталось десять секунд.
Ровно в двенадцать заскрипели половицы.
- Во видишь, как швейцарские часы. Да ты не дрейфь, просто сиди и слушай до шести утра.
- Слышь Валера, - шепотом произнес Андрюха, - а сколько он еще так будет ходить?
Шаги на мгновенье стихли.
- Я тут у одной бабки возле церкви спрашивал, она сказала, что вечно.
И тут сверху раздался сдавленный вопль: "Не-е-ет!"
15.00, 01.09.18
