ЗЛО
И окунулся я в ту ночь,
Что всех длинней...
В себе искал я зло,
И думал лишь о ней –
О той болезни,
Что наполнила меня.
С бессильным гневом
Познакомилась душа...
Как раненый олень
Метался я с тоской.
Уродливую тень
Я видел пред собой –
Не человек, не зверь,
Не воин, не герой, –
Всего лишь лицемер,
Что предан сам собой.
Не зная своих слез,
Унять пытался злость.
Молил я Небеса,
Царапая глаза.
Искал правдивый путь,
В лицо боясь взглянуть,
Той правде и себе,
Как-будто на земле
Все умерли давно.
Все было сожжено,
И только я во тьме,
С судьбою заодно
Был заперт навсегда
В кромешной пустоте.
Я поиск продолжал,
Не плакал, не страдал,
Не выл и не стонал,
К молитвам я сбежал,
Как прежде – тосковал.
В неистовой борьбе
Бесчувственный беглец
Стенал: Святой Отец!
Я грешен пред тобой...
Безумием я был объят в бою!
И на вопрос спокойный:
Почему? Я исповедался
И тайны доверял...
Я говорил, что
Наслажденье испытал
В ту ночь, когда
На трупы наступал,
И видел землю,
Что впитала кровь
Людей невинных,
И не ведая оков, я убивал...
И как безумный рассмеялся,
Когда священник попытался
Спросить количество грехов.
И в лихорадке я вскричал:
Мой враг меня не покидал!
Убил невинную я деву,
Когда в ловушку загнан был...
И чашу крови я испил
Ее возлюбленного мужа.
Как Бог, он на кресте распят
И был отчаянию брат
Мой гордый дух! Мое дитя...
Она была, как лань, легка,
Горда, безумна и нежна...
На грудь мою она легла
Уже заколота... Мертва...
Но мне священник отвечал:
Не ты в руках кинжал держал!
Ты никого не предавал,
И деву ту не убивал...
И снова засмеялся я –
В груди моей жила тоска,
Рванулся прочь и за собой
Унес божественную боль.
К врачу я кинулся, взывая,
И об одном, я умоляя,
Просил его: Пойми меня!
Я болен был болезнью зла!
Испита чаша до конца,
И ядом полнится душа!
Мой бедный врач, мой эскулап,
Я гневом был тогда объят,
И ужас был мой друг и брат.
Но врач сказал, что я здоров,
И он не снял моих оков,
И погибал я вновь и вновь,
Переживая ту любовь,
Что к смерти вольно испытал.
Во мне был демон!
Черный принц – так
Назывался я когда-то,
И злом была душа богата
И зло безумно я любил...
Безлунной ночью я бродил
Среди огней и удовольствий,
Что Город людям посылал.
И только я один вкушал
Томленый вкус и аромат
Весенних ягод. И раскат,
Что крепость града защищал,
Тончайшим взором изучал...
Где пушки выстроились в ряд,
Число снарядов и солдат,
Что честью, долгом дорожат,
Ценою жизни сохранят
Ворота в Город...
Где мой брат в бою,
Не ведая преград,
Так долго Город защищал.
Мой голос даже не дрожал,
Когда ему я говорил,
Что кровь невинных я испил...
В бою последнем, что в плену
Не о пощаде я просил,
И зло по сути не творил.
Я в клетку с девой заперт был
И лишь один из нас молил
О смерти скорой для себя,
И этот кто-то был не я...
В бреду, в огне, упал плашмя
На окровавленный настил
Холодной клетки. Скорбный лик
Той девы вовсе не претил,
На сердце жалью не давил,
И нас заставили смотреть,
Как кровь стекает по рукам,
Стремясь к израненным стопам,
Как убегает от него –
Холодной струйкой, как вино,
Чью сладость больше не забыть.
Меня кто может осудить?
Нас всех заставили желать
Иной судьбы, но без надежд,
А я – всего лишь человек,
Что наказанию подверг
Не сердце, а свою печаль,
И мне достоинства не жаль!
Да... Нас заставили смотреть,
От жгучей боли холодеть,
Но боль была то не моя –
На том кресте страдал не я...
И кровь его лишь пригубил,
Вот только душу погубил...
А ей оставили кинжал.
Сосудом жертвенным я стал.
И дни за днями проживал –
Решить судьбу ей не мешал!
От шороха не замирал,
И глаз ее не избегал,
И жизни тоже не желал...
Я брату все не рассказал.
Как мог ему я объяснить,
Что зло не в силах отпустить?
Мне даже некого винить,
Что смог такое сотворить
Извечный и заклятый враг.
И клетка погрузилась в мрак,
И смерть не выбрала меня,
А дева вскоре умерла...
Кинжалу заплатила дань –
Меня поставила на грань,
Где свет и тьма слились в одно
Изысканное полотно,
На коем враг мой рисовал
Картину нового пути,
А я хотел его пройти!
Ее я мертвую держал,
И сам себя не понимал,
И не почувствовал того,
Что должен был, как человек –
То был последний мой ночлег...
Солгал я брату, что сбежал,
А он меня не утешал,
Руками крепко обнимал,
И к сердцу молча прижимал,
Чей стук меня лишь раздражал!
И я его остановил –
Дыханье жизни прекратил...
Не билось сердце, я решил,
И злу ворота я открыл,
Как Каин, уничтожил брата,
И в ад спустился воровато,
И бездну в Город я пустил.
И Город пал....
И был тот мир приятней всех!
Я видел кровь и видел смерть.
Я в ней купаясь, наслаждался,
И злу, как дъявол, улыбался,
И уничтожить был готов
Я всех придуманных богов!
И слово жизнь, и слово смерть
Значенья не имели здесь.
Мой мир во тьме лишь умирал,
Иного я и не желал.
Я жаждал проклятой судьбы,
Где нет ни скорби, ни любви,
Но здесь ошибку допустил,
Ведь я по-прежнему любил!
Ирина... Яркая звезда,
И одинока – как луна!
О ней я грезил и мечтал,
Хоть мертвым я принадлежал.
Богиня жизни, но без слез.
К ней в небеса построил мост.
Ее я имя произнес,
И стала сладкой моя кровь.
Я пепел чуял на губах,
И обратился я во прах,
И лег у ног ее, как пес,
И снова имя произнес:
Ирина... Средь живых она
Прекрасней всех в любви была!
Ее глаза – как бирюза,
Я думал счастье принесут,
И мое сердце изберут...
Себя безумец предложил,
Но был отвергнут... Я любил!
Единственный и первый раз!
И пыл горячий не угас,
Хотя в глазах не прочитал
Любовной страсти нежный жар.
Его огонь грел не меня!
Другому жизнь посвящена!
Мучительным стал мой кошмар,
И беспощадным смертный дар,
Которым наделило зло.
Я захотел убить ее...
Но почему-то отпустил,
От клятв своих освободил.
Она покинула меня,
Как будто скорая война
Была ей вовсе не страшна.
Сказала только, что тот мир,
Который болью сотворил,
Она разрушит для меня!
Она всегда была честна.
Кто ж знал? Ирина рождена,
Не для любви, не для детей,
А для погибели моей...
И Город кровью истекал
Его на части ветер рвал.
Из бездны рвался в Город враг,
До гибели остался шаг,
Который должен сделать я.
На улицах велась война!
Сражался враг, сражалась тьма,
Сражались воины добра,
И та, кого не принуждал,
Была, как ангелы, храбра!
Как будто был ее Отец –
Небесный, вечный наш Творец.
И где схлестнулись свет и тьма
У стен последнего дворца,
Что защищали небеса,
Она вдруг вызвала меня
На смертный и последний бой.
И я пожертвовал собой,
Остановив свои войска.
Я принял вызов! Для меня
Вся жизнь ее была хрупка.
Я не хотел ее терять!
Но думал, если умолять,
Пред этим победив ее,
Приставив к горлу острие
Своей рапиры, я смогу
Себя в крови не утопить.
Ирина сможет полюбить!
Я не сгорю в ее любви,
В пурпурном сердце растворюсь
И уничтожу свою грусть.
Безумец проклятый не знал,
Багровой боли возжелал,
Не понимая, что она –
Лишь смерти до конца верна.
Я верил, что непобедим,
В бою всегда неуязвим.
Не ей исходы предрешать.
Победой мне дано дышать!
Опять ошибку совершил,
Хотел закончить, поспешил.
Впервые в жизни умолял
О примирении со мной.
Потом почувствовал покой,
Свое дыханье задержал,
В руках рапиру не сдержал,
На землю молча уронил,
Звук ее слов меня пьянил...
Я знал – она мне солгала!
Впервые в жизни – как и я...
Затем ударила меня!
Туда, где скорбь моя жила,
Где сердце плавилось в ночи,
Боль оживала, как ручьи,
Паря на огненных цветах
В полях весенних, на лугах...
И пеплом на ее руках
Рассыпан был мой дух и прах.
И умер я... Но будет день,
Когда воскреснет зло и всем,
Кто неподвластен силам тьмы,
Или превратностям судьбы,
Я зачитаю приговор,
И будет краток он и скор...
