Мне в Надым
На холодном Ямале, на полярном Урале
Если Вы не бывали – приезжайте скорей.
Вы не бойтесь метелей, Вас в метели согреют
Очень тёплые души северных людей!
Игорь Корнилов
Мне в Надым!
В конце ноября, когда объявления о вакансиях с предложением работы стали «сходить на нет», а в карманах, где когда-то хрустели купюры, начали «бегать мыши», и я уже отчаялся до Нового Года найти работу, и по опыту зная, что если я до Нового Года никуда не уеду, то безработица продлится аж до весны, нежданно-негаданно вдруг зазвонил телефон.
- Алло!
- Константин Петрович Колобродов?
- Да, слушаю…
- Мы ознакомились с Вашим резюме, Вы ещё ищите работу? Это ООО «Вымпел», Вы нам резюме сбрасывали.
- Да? Какой вымпел? Странное название. Вы кадровое агентство что ли?
- Нет. Мы отдел кадров. Вы рассматриваете должность мастера строительно-монтажных работ, я правильно Вас понимаю?
- Именно так.
- Тогда Вам нужно подъехать к нам.
- А где вы территориально находитесь?
- В городе Челябинск.
- Подождите… В вакансии было указано – работа в районе крайнего севера, Ямало-ненецкий автономный округ. Какой ещё Челябинск? Вы что, кадровое агентство?
- Нет. Мы отдел кадров. Вы должны подъехать к нам со всеми документами для трудоустройства. Мы их проверяем, и выдаем Вам направление на участок для проведения работ. В пункте назначения Вас встретит представитель работодателя.
Я призадумался. От всего этого резко пахло какой-то авантюрой. Но выбора у меня не было. Перспектива до весны горевать без денег меня не устраивала. Но прежде всего не деньги, вернее их отсутствие, но жажда чего-то непознанного, чего-то неизведанного; то, чего не было на «земле», влекло меня на север. Какая-то непреодолимая сила тянула меня на «край света». Уже давным-давно не было той романтики комсомольских строек, которая манила молодых людей на БАМ, но север давал возможность мне, заочно закончившему ВУЗ, в кратчайшие сроки, правда в экстремальных условиях, получить тот опыт управленческой деятельности, на который в городах уходят десятилетия. По крайней мере, я так думал…
Плацкартный вагон встретил «табором китайцев». На своем кошачьем языке они общались между собой довольно громко, но, казалось, никому не мешали. Только певучее «мяу-мяу» кочевало по вагону от одного койко-места к другому. Один из них пытался обучить китайскому языку пятилетнего ребёнка: он показывал картинку в книжке, потом называл это по-китайски. Смотря на картинку, ребёнок давал определение увиденному по-русски. Таким образом хитрый китаец хотел узнать побольше русских слов. Какое-то время игра продолжалась по правилам: ребёнок называл картинки по-русски, родители не возражали, китаец учил слова. Но вскоре ребёнку это надоело, он потерял интерес к картинкам, и китаец принялся готовить себе пищу. Приготовление пищи представляло собой запаривание каких-то коричневых продолговатых шариков неправильной формы, напоминающих гранулы керамзита (это такой теплоизоляционный материал, изготавливаемый из глины, размером чуть больше фаланги большого пальца). Этот «керамзит» китайцы высыпали из пакетов с иероглифами в пластиковые глубокие тарелки, заливали кипятком, и буквально, через пару минут начинали черпать пластиковыми ложками жёлто-зелёную субстанцию с плавающим в ней «керамзитом». Отправляя в рот это лакомство, они жевали, чавкая и явно смакуя, цокали, чмокали и закрывали глаза от удовольствия, при этом умудрялись переговариваться между собой. В процессе поглощения этой безумной пищи, китайский кошачий язык из мяуканья превращался в сплошное мурлыканье.
Когда китайский завтрак подошёл к концу, объявили Челябинск. Прямо с перрона я позвонил своему «работодателю». «Отдел кадров» отозвался приятным женским голосом и объяснил куда мне нужно подойти с документами для трудоустройства. Девятиэтажное здание находилось прямо напротив вокзала. Поднявшись на шестой этаж, я оказался возле стеклянной двери с надписью «Вымпел». Вошёл, представился, у меня приняли документы, сделали копии. А потом объяснили, что за соответствующую плату мне выдадут реквизиты и точный адрес компании, с которой якобы, уже согласовано моё трудоустройство, и убедили в том, что представитель работодателя будет встречать меня в месте назначения. Я взял паузу для раздумья. Денег хватало на билет домой, либо на билет в Новый Уренгой.
Конечно же «Вымпел» не был отделом кадров. Это было кадровое агентство, оказывающее посреднические услуги по трудоустройству. Однако возвращаться домой «ни с чем» я не хотел. Я был на пол пути к высокооплачиваемой работе в стабильно развивающейся компании. И, самое главное, подкупало то, что меня всё-таки встретят…
И я выбрал Новый Уренгой в качестве следующего этапа моего жизненного пути, и я купил билет до этой станции, предварительно оплатив услуги кадрового агентства и получив на руки бумажку с названием и адресом некоего предприятия. И я, «сломя голову, кинулся в этот мутный омут буйной головой», потратив при этом все свои деньги. «Ну меня же встретят» - успокаивал я себя.
В поезде до Нового Уренгоя был совсем другой контингент, нежели в поездах на других направлениях. Это были в основном «вахтовики». Весь поезд, таким образом, являл собой «шумный балаган». Создавалось такое впечатление, что все друг друга знают, и работают вместе в одной конторе. И приятно было осознавать себя, хотя бы наполовину, частью этого веселого сословья.
Рядом со мной пристроилась небольшая компания таких коллег по работе. Они живо обсуждали какие-то Пангоды, вернее какой-то случай, связанный с этим населенным пунктом. Суть его была в следующем:
Некая строительная компания производила в этом поселке работы по благоустройству, и именно – занималась укладкой дорожных плит. Все готовились к проверке строительного инспектора из Нового Уренгоя. Для такого события требовалось изготовить паспорт объекта – большой плакат с изображением, допустим, автокрана, укладывающего дорожные плиты, и текстовой части. В тексте надо было отразить: название предприятия, должность, фамилию и отчество ответственного за производство работ. Изготовление паспорта доверили ответственному, но не совсем грамотному работнику. Он очень художественно и убедительно изобразил автокран, а вот с текстом вышла неувязочка. Текст ему предоставили написанным «от руки» на бумажке, вот он его и скопировал. Проверяющий проехал по выложенным плитам, и остался вроде бы доволен, но тут заметил паспорт объекта на фонарном столбе.
- О! Даже паспорт повесили… Молодцы! Ну-ка, ну-ка, почитаем… А что такое начучка?
- Да что Вы, Пётр Ильич, какая ещё начучка?
- Ну вот же написано: ответственный за проведение работ: начучка Петров Е.В.
Проверяющего проводили с Божьей помощью, а потом начали разбираться, кто это, то ли в целях экономии места на бумажке, то ли за неимением времени, написал «начальник участка» сокращённо через точку и дефис. Виновника не нашли.
Ребята рассказывали много смешных историй, но вот это была самой яркой, и ещё запомнилась мне она благодаря названию населенного пункта – Пангоды!
Время шло. Поезд двигался к назначенной цели, и потихоньку пустел. Пейзажи за окном были серые и нагоняли тоску. Начинало темнеть. Когда доехали до станции Коротчаево и совсем стемнело. Изучив расписание движения поезда, я знал, что это предпоследняя станция. Собрав бельё и сдав проводнику, я понял, что в вагоне остался лишь один пассажир – я! Подозревая, что сейчас на улице экстремально низкая температура, а прибываем мы ночью, я решил одеться потеплее – доставал теплые вещи, и тут же одевал их на себя.
Вдруг в вагоне погас свет, и в моё сознание начало вползать какое-то беспокойство, сначала осторожно своими черными щупальцами, проникая всё глубже, и постепенно заполняя всё его пространство. Ещё бы чуть-чуть, и места разуму в нём уже не осталось. И началась бы паника, неуправляемая и неконтролируемая. Мне становилось страшно. Темнота в вагоне, темнота за окном. Куда я еду? Зачем? С какой целью? Зачем мне всё это нужно?
Но тут в черноту за окном начали врываться свечки: одна, две, три… много! Это были факела газовых труб. Сейчас вы не увидите такого зрелища. С какого-то года экологи запретили сжигать газовый конденсат таким образом, а экономисты заставили собирать конденсат в резервуары и подвергать переработке. А во время описываемоего путешествия, этими факелами была «утыкана» вся тундра на Ямале. Я заворожённо смотрел на эти свечки-факела. Я думаю, похожие чувства испытывала булгаковская Маргарита, летящая верхом на щётке на шабаш – пугала неизвестность впереди, но, вместе с тем, было чувство щенячьего восторга от происходящего. «Вот она – страна газовиков. Вот он край газодобывающих скважин и магистральных трубопроводов» - думал я. И вот странная штука – страх и беспокойство, охватившие меня, когда погас свет в вагоне, начали куда-то улетучиваться, и, в конце концов от них не осталось и следа. Опять появилась уверенность в выбранном пути.
В полном спокойствии я ступил на перрон конечной станции поезда, даже ни сколько ни удивившись отсутствию приветственной таблички в руках представителя организации, для работы в которую я был направлен. Да и представителя никакого не было. На перроне вообще почти не было встречающих. «Вахтовики», высаживаясь из вагонов, быстро разбегались организованными группами по своим транспортным средствам, которые ожидали их на огромной площадке возле вокзала.
Да! Меня никто не встречал. Денег у меня не было ни копейки. Почти двое суток я ничего не ел. Мой сотовый телефон давно разрядился, да и отрицательный баланс на счету не давали никакой надежды куда-то кому-то дозвониться. Сам аппарат коммерческой ценности не представлял – битый-перебитый, «сто лет - в обед». Месяц был ноябрь. Север был крайний. Мороз – сильный (градусов сорок, не меньше!) От всего этого можно было впасть в отчаяние.
Здание вокзала я сразу же обозвал курятником – маленький зал ожидания, уставленный рядами-насестами для людей-кур. За поляризованным стеклом находились блюстители порядка, наблюдая за пассажирами. Для них уже вокзал виделся серпентарием, и они, как посетители зоопарка, наблюдали за змеями-людьми за стеклом. Люди понимали, что за ними наблюдают, но делали вид, что не догадываются об этом. Впрочем, представители власти пару раз за то время, что я провёл тогда на вокзале, явили себя народу. Один раз, чтобы успокоить разбуянившегося подвыпившего пассажира. А второй раз, когда появился тот бедолага с распухшей ногой. Каким образом он оказался на вокзале – непонятно. В сорокоградусный мороз он был без тёплых вещей и шапки. Передвигался он на костылях и нуждался в срочной госпитализации – левая стопа распухла, было такое ощущение, что сейчас начнется гангрена. Скорее всего у него не было ни денег, ни документов. «Мент» вышел из «зазеркалья», задал ему пару вопросов, посмотрел на ногу, пожал плечами, потом начал разговаривать по рации. Вскоре подъехал УАЗик, бедолагу посадили в машину и увезли. Хотелось верить, что его отвезли в больницу, где ему была оказана помощь…
Однако люди в погонах за стеклом абсолютно никак не реагировали на тех «пройдох», что под видом встречающих таких, как я, увозили куда-то вновь прибывших новоиспечённых «вахтовиков», обещая при этом баню и столовую. Кто-то сразу понимал «развод», но некоторые уезжали с «встречающими». Буквально через несколько часов, уехавшие возвращались на вокзал, но уже без денег, а некоторые и без вещей. И никто ни разу не пожаловался, по крайней мере, при мне.
Я же, осознав своё положение, решил дождаться утра, а потом пешком отправиться в свою контору, адрес которой у меня был. Я достал из папки направление на работу, которое мне выдали в кадровом агентстве «Вымпел» за соответствующее вознаграждение, и начал изучать. Название фирмы, адрес: город Надым, улица такая-то, дом такой-то. Уставший мозг долго переваривал скудную информацию. Улица, дом, улица, дом… Надым. Надым? Надым! Какой Надым?!? Я чуть не заорал от злости. Потом чуть не заплакал от обиды. Ведь город, в который я приехал, купив билет на последние деньги, назывался Новый Уренгой!
Мне стало тошно и закружилась голова. Я решил выйти на улицу освежиться. Хотелось пить, я поднял пушистый свежий снег. Пожевал. Импортные «маршрутки» чинно стояли на площадке возле вокзала. На некоторых табличках было написано – «Надым», но никто не хотел брать безденежного пассажира, даже если салон был полупустым.
«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих» - подумал я и решил попробовать поспать до утра в зале ожидания в «курятнике». Долго ёрзая на неудобных сиденьях, мне всё-таки удалось «закемарить», но мой сон был напрочь «разрушен» громкими голосами только что прибывших пассажиров. Группа, человек шесть, ввалившись в зал ожидания и весело переговариваясь, расположилась рядом со мной на свободных местах. Видя мою недовольную гримасу, один из них начал оправдываться:
- Ты извини, Братан, мы тут поезда подождём. Ты не против? А мы из Пангод приехали, вахту оттарабанили, по домам едем. Ты сам откуда будешь?
Не дождавшись ответа, он повернулся к своим, те спешно рассаживались по свободным местам. Между рядами поставили большой рюкзак.
- Ну доставай закуску быстрей. Чё тянешь? Кота за хвост!? Наливай…
- Выпьешь с нами, Братан? У нас праздник. Вон у Васи сын родился. Держи…
Я хмыкнул что-то невнятное, вроде «поздравляю», но от выпивки отказался.
- Ну тогда поешь. Не побрезгуй.
Вот это было королевское предложение. После двух суток голодовки глаза не могли спокойно смотреть на две раскрытые консервированные сайры в масле. А когда на импровизированном столе появился кусок солёного сала, и острый нож стал нарезать тонкие ровные ломтики, желудок спазматически сжался до размеров горошины.
По телу разлилась приятная истома и стало клонить в сон, однако ребята донимали расспросами: Кто? Куда? Откуда? Зачем? И я поведал им свою грустную историю. Слушали внимательно, не перебивая, а потом тот, кто постарше – высокий коренастый худой мужик со смешными седыми усами – сказал: «Короче так, на окраине города есть магазин, называется «Вахтовик». Рядом со зданием – большая площадка. Каждое утро туда подъезжают «вахтовки» за рабочими. Часов в десять уже никого нет, все разъезжаются. Развозят людей по месторождениям. До Надыма ты конечно не доедешь, но окажешься заметно ближе к этому городу. А может и… Чем чёрт не шутит..
Вскоре ребята начали собираться. Объявили их поезд. Все по очереди пожали мне руку. Пожелали удачи. Каким-то теплом от них веяло. Я даже не знал их имён, но было такое впечатление, что знал их вечно. Они стали для меня родными в этом Богом забытом краю.
Время было около пяти утра, когда я решил двигаться в сторону магазина «Вахтовик». Денег не было даже на рейсовый автобус, а идти было довольно далеко, если верить мужику со смешными усами.
Напоследок я решил выйти на площадку, где разношёрстные транспортные средства ожидали своих пассажиров-«вахтовиков». Здесь были и «вахтовки» - будки на колёсах, прицепленные к какой-нибудь серьёзной машине – Уралу, или КАМАЗу; были и УАЗики-буханки, и ГАЗели пассажирские, и автобусы – импортные большие, и отечественные поменьше. Вся это чудо-техника стояла в ожидании поездов.
Проходя мимо новенькой синей «вахтовки»-Урала, я обратил внимание на табличку на переднем стекле. Название мне показалось знакомым. Я подошёл к кабине со стороны водителя. Водитель опустил стекло. Не слушая моих вопросов, он призывно махнул головой – садись в кабину, погрейся!
Водителю было на вид лет тридцать-тридцать пять. Новенькая куртка оранжевого цвета и норковая шапка с распущенными ушами. Лицо – тёмное, почти чёрное.
- Олег – представился водитель,
- Константин. Ты, случайно, не в Надым? Мне до Надыма нужно.
- Нет, Костя. Я до Пангод еду. Поехали со мной. До Пангод довезу.
Опять эти Пангоды. Ох уж эти Пангоды. За время своего путешествия я был настолько измотан, и физически, и морально, что даже не удивился, и мне не показалось странным, насколько быстро водитель предложил незнакомому человеку куда-то с ним ехать, даже не спросив про деньги.
Я сходил на вокзал за сумками. Пока я ходил, Олег вскипятил воду кипятильником, и засыпал в кружки растворимый кофе.
- Сахар клади сам.
От горячего напитка закружилась голова, но кофе не бодрил, а напротив, клонил в сон.
- Иди в будку. Поспи. Там тепло. Я печку включил, чтоб ребята с поезда не замерзли. Часа полтора у тебя есть
Сон срубил меня мгновенно, стоило мне оказаться в теплой натопленной будке, и вытянуть ноги, улегшись на заднем сиденье. Через час с небольшим я проснулся, видимо сработал какой-то внутренний будильник, и перебрался опять в кабину к Олегу.
- Ну вот. Выглядишь уже лучше. А то смотреть было страшно. Ну теперь рассказывай.
По окончании моей эпопеи, Олег попросил показать ему то направление на работу, что дали мне в Челябинске.
- Ага. Фирма вроде знакомая. Хотя я в Надыме никогда не был, но название встречалось. О! Так тут телефон начальника отдела кадров есть, и даже сотовый. Чё не позвонил-то?
- Да телефон разрядился, и баланс отрицательный.
- Так попросил бы у кого-нибудь.
- Денег нет.
- Деньги, деньги, как будто всё решают деньги…
Я пожал плечами.
- В общем такой расклад. Сейчас подойдет поезд. Там человек пять будет из России. Потом поедем в аэропорт. Прилетит «борт» с Украины. Там, по-моему, восемь человек. И мы выезжаем до Пангод. В восемь часов с моего телефона позвонишь начальнику отдела кадров.
- Олег. У меня нет денег!
- Если я ещё раз услышу про деньги, я тебя высажу. Понял?
Рассвет ещё не озарил бескрайние просторы Ямала, с едва угадывающимися дорогами на снежном поле, с низкорослыми деревцами и кустарниками, с пирамидами буровых вышек на горизонте, с магистральным трубопроводом, транспортирующим голубое топливо на запад, с факелами газовых труб, с горящим в них днём и ночью конденсатом, с горизонтальными факельными установками, сжигающими тот же конденсат, выстреливая его, как из гигантского огнемёта, параллельно земле. Всё это великолепие ещё не открылось взору безбашенного путешественника, когда Олег протянул мне трубку сотового телефона.
- Звони! Ещё только десять минут восьмого, но, будем надеяться, что твой начальник уже проснулся. Звони, а то скоро пропадёт связь.
Я набрал номер, напечатанный на бумажке, великодушно предоставленный мне работниками кадрового агентства «Вымпел».
Длинные гудки, казалось, длились целую вечность. Наконец в трубке прозвучал сонный недовольный голос.
- Алло!
Я начал робко, постепенно «набирая обороты» и увеличивая экспрессию. Под конец своего монолога я просто орал в трубку, сдабривая обычные лексические единицы нецензурной бранью, не ставя цель, однако, оскорбить начальника в Надыме, но для связки слов.
Когда я закончил, стало понятно, что человек на «другом конце провода» окончательно проснулся. Он виновато произнёс:
- Я сейчас не могу отправить за Вами транспорт, извините. Мне нужно добраться до офиса. Перезвоните мне в девять часов. Хорошо?
Ему трудно было возразить. Я согласился. Что мне ещё оставалось делать? Хорошо, что хоть теперь работодатель узнал о моём существовании, и даже согласился помочь добраться до Надыма. Собственно, все свои претензии я должен был высказать представителям кадрового агентства «Вымпел», а не кадровику в Надыме. И я это прекрасно понимал.
Пол девятого, когда мы уже ехали по Пангодам, видимо по тем самым плитам, которые укладывал летом начучка Петров, Олег опять мне сунул под нос телефон.
- Звони. Я сейчас тебя высажу. Мне нужно на базу.
Я опять набрал номер, который уже выучил наизусть. На этот раз ответ последовал быстро. Теперь уже кадровый работник начал резко и грубо выражаться в мой адрес, правда без использования ненормативной лексики.
- Ты что, вчера родился? Ты что – маленький ребёнок? Ты вообще куда попёрся? Это же крайний север. На улице минус сорок пять! Почему без денег оказался? Пропил? Почему из Челябинска не позвонил? – корил он меня.
Мне было, что возразить, но я промолчал, тем более, что на словесные перепалки уже не было сил.
- Ты до Пангод добрался? Около пяти километров в сторону Надыма находится наш вахтовый посёлок. Транспорт в ту сторону ходит довольно часто. Доберёшься туда. Там решим, что с тобой делать.
На долгое прощание времени не было. Я вылез из кабины. Забрал в будке чемодан и сумку. И тихонько побрёл в сторону Надыма, туда, куда указал мне Олег. Я так и не понял, русский он был, или с Украины. Мне это было «всё равно». Для меня он был прежде всего Человек! Бескорыстный. Сердобольный. Можно сказать, он спас меня. Можно сказать, я ему жизнью обязан.
На развилке я остановился в раздумье. Одна дорога вела прямо, другая отворачивала налево. На дороге стояла машина – старенькая автовышка. Люди в жёлтых касках, в корзинах наверху, меняли лампы на столбах освещения. Возле машины, подняв голову вверх, стоял мастер в белой каске. Я подошёл к нему, чтобы уточнить, правильно ли я иду в Надым. Но мастер отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Тогда я обратился к водителю. Молодой парень с широким рязанским лицом подтвердил, что я на верном пути, и предложил мне посидеть погреться в машине, пока не появится «попутка».
- Спасибо, Братан. Но я лучше пойду потихоньку. А то, боюсь, засну.
Прошел я, однако, не больше десяти метров, когда меня обогнал Уазик-буханка тёмно-зелёного цвета, и остановился. В салоне сидели три человека, судя по виду – рабочие. Один из них, видя мою беспомощность, помог мне забраться в машину, и затащить мои вещи.
- Куда путь держишь?
Вместо ответа я протянул направление на работу – листок бумаги, приобретённый в Челябинске. Ребята посмотрели, почитали, и сказали, что нам по пути, что довезут меня прямо до места.
И вот спустя пол часа, я уже сидел в кабинете начальника строительного управления. Высокий стройный старик лет шестидесяти с седыми, аккуратно подстриженными волосами, при усах, в строгом черном костюме, «пожурив меня по-свойски» для начала, потребовал потом мои документы. Посмотрел диплом, трудовую книжку, и сообщил, что берет меня на работу в своё управление прорабом (производителем работ), и что в Надым мне ехать не надо – с ближайшей «оказией» он отправит мою трудовую в головной офис в Надым, в отдел кадров.
- Вопросы есть? – спросил он сурово.
- Только пожелания: позвонить матери, поесть и поспать. – ответил я.
Так начались мои трудовые будни на крайнем севере. В краю газодобывающих скважин, буровых вышек и магистральных трубопроводов. А в Надым я попал только через десять лет.
На холодном Ямале, на полярном Урале
Если Вы не бывали – приезжайте скорей.
Вы не бойтесь метелей, Вас в метели согреют
Очень тёплые души северных людей!
Игорь Корнилов
Мне в Надым!
В конце ноября, когда объявления о вакансиях с предложением работы стали «сходить на нет», а в карманах, где когда-то хрустели купюры, начали «бегать мыши», и я уже отчаялся до Нового Года найти работу, и по опыту зная, что если я до Нового Года никуда не уеду, то безработица продлится аж до весны, нежданно-негаданно вдруг зазвонил телефон.
- Алло!
- Константин Петрович Колобродов?
- Да, слушаю…
- Мы ознакомились с Вашим резюме, Вы ещё ищите работу? Это ООО «Вымпел», Вы нам резюме сбрасывали.
- Да? Какой вымпел? Странное название. Вы кадровое агентство что ли?
- Нет. Мы отдел кадров. Вы рассматриваете должность мастера строительно-монтажных работ, я правильно Вас понимаю?
- Именно так.
- Тогда Вам нужно подъехать к нам.
- А где вы территориально находитесь?
- В городе Челябинск.
- Подождите… В вакансии было указано – работа в районе крайнего севера, Ямало-ненецкий автономный округ. Какой ещё Челябинск? Вы что, кадровое агентство?
- Нет. Мы отдел кадров. Вы должны подъехать к нам со всеми документами для трудоустройства. Мы их проверяем, и выдаем Вам направление на участок для проведения работ. В пункте назначения Вас встретит представитель работодателя.
Я призадумался. От всего этого резко пахло какой-то авантюрой. Но выбора у меня не было. Перспектива до весны горевать без денег меня не устраивала. Но прежде всего не деньги, вернее их отсутствие, но жажда чего-то непознанного, чего-то неизведанного; то, чего не было на «земле», влекло меня на север. Какая-то непреодолимая сила тянула меня на «край света». Уже давным-давно не было той романтики комсомольских строек, которая манила молодых людей на БАМ, но север давал возможность мне, заочно закончившему ВУЗ, в кратчайшие сроки, правда в экстремальных условиях, получить тот опыт управленческой деятельности, на который в городах уходят десятилетия. По крайней мере, я так думал…
Плацкартный вагон встретил «табором китайцев». На своем кошачьем языке они общались между собой довольно громко, но, казалось, никому не мешали. Только певучее «мяу-мяу» кочевало по вагону от одного койко-места к другому. Один из них пытался обучить китайскому языку пятилетнего ребёнка: он показывал картинку в книжке, потом называл это по-китайски. Смотря на картинку, ребёнок давал определение увиденному по-русски. Таким образом хитрый китаец хотел узнать побольше русских слов. Какое-то время игра продолжалась по правилам: ребёнок называл картинки по-русски, родители не возражали, китаец учил слова. Но вскоре ребёнку это надоело, он потерял интерес к картинкам, и китаец принялся готовить себе пищу. Приготовление пищи представляло собой запаривание каких-то коричневых продолговатых шариков неправильной формы, напоминающих гранулы керамзита (это такой теплоизоляционный материал, изготавливаемый из глины, размером чуть больше фаланги большого пальца). Этот «керамзит» китайцы высыпали из пакетов с иероглифами в пластиковые глубокие тарелки, заливали кипятком, и буквально, через пару минут начинали черпать пластиковыми ложками жёлто-зелёную субстанцию с плавающим в ней «керамзитом». Отправляя в рот это лакомство, они жевали, чавкая и явно смакуя, цокали, чмокали и закрывали глаза от удовольствия, при этом умудрялись переговариваться между собой. В процессе поглощения этой безумной пищи, китайский кошачий язык из мяуканья превращался в сплошное мурлыканье.
Когда китайский завтрак подошёл к концу, объявили Челябинск. Прямо с перрона я позвонил своему «работодателю». «Отдел кадров» отозвался приятным женским голосом и объяснил куда мне нужно подойти с документами для трудоустройства. Девятиэтажное здание находилось прямо напротив вокзала. Поднявшись на шестой этаж, я оказался возле стеклянной двери с надписью «Вымпел». Вошёл, представился, у меня приняли документы, сделали копии. А потом объяснили, что за соответствующую плату мне выдадут реквизиты и точный адрес компании, с которой якобы, уже согласовано моё трудоустройство, и убедили в том, что представитель работодателя будет встречать меня в месте назначения. Я взял паузу для раздумья. Денег хватало на билет домой, либо на билет в Новый Уренгой.
Конечно же «Вымпел» не был отделом кадров. Это было кадровое агентство, оказывающее посреднические услуги по трудоустройству. Однако возвращаться домой «ни с чем» я не хотел. Я был на пол пути к высокооплачиваемой работе в стабильно развивающейся компании. И, самое главное, подкупало то, что меня всё-таки встретят…
И я выбрал Новый Уренгой в качестве следующего этапа моего жизненного пути, и я купил билет до этой станции, предварительно оплатив услуги кадрового агентства и получив на руки бумажку с названием и адресом некоего предприятия. И я, «сломя голову, кинулся в этот мутный омут буйной головой», потратив при этом все свои деньги. «Ну меня же встретят» - успокаивал я себя.
В поезде до Нового Уренгоя был совсем другой контингент, нежели в поездах на других направлениях. Это были в основном «вахтовики». Весь поезд, таким образом, являл собой «шумный балаган». Создавалось такое впечатление, что все друг друга знают, и работают вместе в одной конторе. И приятно было осознавать себя, хотя бы наполовину, частью этого веселого сословья.
Рядом со мной пристроилась небольшая компания таких коллег по работе. Они живо обсуждали какие-то Пангоды, вернее какой-то случай, связанный с этим населенным пунктом. Суть его была в следующем:
Некая строительная компания производила в этом поселке работы по благоустройству, и именно – занималась укладкой дорожных плит. Все готовились к проверке строительного инспектора из Нового Уренгоя. Для такого события требовалось изготовить паспорт объекта – большой плакат с изображением, допустим, автокрана, укладывающего дорожные плиты, и текстовой части. В тексте надо было отразить: название предприятия, должность, фамилию и отчество ответственного за производство работ. Изготовление паспорта доверили ответственному, но не совсем грамотному работнику. Он очень художественно и убедительно изобразил автокран, а вот с текстом вышла неувязочка. Текст ему предоставили написанным «от руки» на бумажке, вот он его и скопировал. Проверяющий проехал по выложенным плитам, и остался вроде бы доволен, но тут заметил паспорт объекта на фонарном столбе.
- О! Даже паспорт повесили… Молодцы! Ну-ка, ну-ка, почитаем… А что такое начучка?
- Да что Вы, Пётр Ильич, какая ещё начучка?
- Ну вот же написано: ответственный за проведение работ: начучка Петров Е.В.
Проверяющего проводили с Божьей помощью, а потом начали разбираться, кто это, то ли в целях экономии места на бумажке, то ли за неимением времени, написал «начальник участка» сокращённо через точку и дефис. Виновника не нашли.
Ребята рассказывали много смешных историй, но вот это была самой яркой, и ещё запомнилась мне она благодаря названию населенного пункта – Пангоды!
Время шло. Поезд двигался к назначенной цели, и потихоньку пустел. Пейзажи за окном были серые и нагоняли тоску. Начинало темнеть. Когда доехали до станции Коротчаево и совсем стемнело. Изучив расписание движения поезда, я знал, что это предпоследняя станция. Собрав бельё и сдав проводнику, я понял, что в вагоне остался лишь один пассажир – я! Подозревая, что сейчас на улице экстремально низкая температура, а прибываем мы ночью, я решил одеться потеплее – доставал теплые вещи, и тут же одевал их на себя.
Вдруг в вагоне погас свет, и в моё сознание начало вползать какое-то беспокойство, сначала осторожно своими черными щупальцами, проникая всё глубже, и постепенно заполняя всё его пространство. Ещё бы чуть-чуть, и места разуму в нём уже не осталось. И началась бы паника, неуправляемая и неконтролируемая. Мне становилось страшно. Темнота в вагоне, темнота за окном. Куда я еду? Зачем? С какой целью? Зачем мне всё это нужно?
Но тут в черноту за окном начали врываться свечки: одна, две, три… много! Это были факела газовых труб. Сейчас вы не увидите такого зрелища. С какого-то года экологи запретили сжигать газовый конденсат таким образом, а экономисты заставили собирать конденсат в резервуары и подвергать переработке. А во время описываемоего путешествия, этими факелами была «утыкана» вся тундра на Ямале. Я заворожённо смотрел на эти свечки-факела. Я думаю, похожие чувства испытывала булгаковская Маргарита, летящая верхом на щётке на шабаш – пугала неизвестность впереди, но, вместе с тем, было чувство щенячьего восторга от происходящего. «Вот она – страна газовиков. Вот он край газодобывающих скважин и магистральных трубопроводов» - думал я. И вот странная штука – страх и беспокойство, охватившие меня, когда погас свет в вагоне, начали куда-то улетучиваться, и, в конце концов от них не осталось и следа. Опять появилась уверенность в выбранном пути.
В полном спокойствии я ступил на перрон конечной станции поезда, даже ни сколько ни удивившись отсутствию приветственной таблички в руках представителя организации, для работы в которую я был направлен. Да и представителя никакого не было. На перроне вообще почти не было встречающих. «Вахтовики», высаживаясь из вагонов, быстро разбегались организованными группами по своим транспортным средствам, которые ожидали их на огромной площадке возле вокзала.
Да! Меня никто не встречал. Денег у меня не было ни копейки. Почти двое суток я ничего не ел. Мой сотовый телефон давно разрядился, да и отрицательный баланс на счету не давали никакой надежды куда-то кому-то дозвониться. Сам аппарат коммерческой ценности не представлял – битый-перебитый, «сто лет - в обед». Месяц был ноябрь. Север был крайний. Мороз – сильный (градусов сорок, не меньше!) От всего этого можно было впасть в отчаяние.
Здание вокзала я сразу же обозвал курятником – маленький зал ожидания, уставленный рядами-насестами для людей-кур. За поляризованным стеклом находились блюстители порядка, наблюдая за пассажирами. Для них уже вокзал виделся серпентарием, и они, как посетители зоопарка, наблюдали за змеями-людьми за стеклом. Люди понимали, что за ними наблюдают, но делали вид, что не догадываются об этом. Впрочем, представители власти пару раз за то время, что я провёл тогда на вокзале, явили себя народу. Один раз, чтобы успокоить разбуянившегося подвыпившего пассажира. А второй раз, когда появился тот бедолага с распухшей ногой. Каким образом он оказался на вокзале – непонятно. В сорокоградусный мороз он был без тёплых вещей и шапки. Передвигался он на костылях и нуждался в срочной госпитализации – левая стопа распухла, было такое ощущение, что сейчас начнется гангрена. Скорее всего у него не было ни денег, ни документов. «Мент» вышел из «зазеркалья», задал ему пару вопросов, посмотрел на ногу, пожал плечами, потом начал разговаривать по рации. Вскоре подъехал УАЗик, бедолагу посадили в машину и увезли. Хотелось верить, что его отвезли в больницу, где ему была оказана помощь…
Однако люди в погонах за стеклом абсолютно никак не реагировали на тех «пройдох», что под видом встречающих таких, как я, увозили куда-то вновь прибывших новоиспечённых «вахтовиков», обещая при этом баню и столовую. Кто-то сразу понимал «развод», но некоторые уезжали с «встречающими». Буквально через несколько часов, уехавшие возвращались на вокзал, но уже без денег, а некоторые и без вещей. И никто ни разу не пожаловался, по крайней мере, при мне.
Я же, осознав своё положение, решил дождаться утра, а потом пешком отправиться в свою контору, адрес которой у меня был. Я достал из папки направление на работу, которое мне выдали в кадровом агентстве «Вымпел» за соответствующее вознаграждение, и начал изучать. Название фирмы, адрес: город Надым, улица такая-то, дом такой-то. Уставший мозг долго переваривал скудную информацию. Улица, дом, улица, дом… Надым. Надым? Надым! Какой Надым?!? Я чуть не заорал от злости. Потом чуть не заплакал от обиды. Ведь город, в который я приехал, купив билет на последние деньги, назывался Новый Уренгой!
Мне стало тошно и закружилась голова. Я решил выйти на улицу освежиться. Хотелось пить, я поднял пушистый свежий снег. Пожевал. Импортные «маршрутки» чинно стояли на площадке возле вокзала. На некоторых табличках было написано – «Надым», но никто не хотел брать безденежного пассажира, даже если салон был полупустым.
«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих» - подумал я и решил попробовать поспать до утра в зале ожидания в «курятнике». Долго ёрзая на неудобных сиденьях, мне всё-таки удалось «закемарить», но мой сон был напрочь «разрушен» громкими голосами только что прибывших пассажиров. Группа, человек шесть, ввалившись в зал ожидания и весело переговариваясь, расположилась рядом со мной на свободных местах. Видя мою недовольную гримасу, один из них начал оправдываться:
- Ты извини, Братан, мы тут поезда подождём. Ты не против? А мы из Пангод приехали, вахту оттарабанили, по домам едем. Ты сам откуда будешь?
Не дождавшись ответа, он повернулся к своим, те спешно рассаживались по свободным местам. Между рядами поставили большой рюкзак.
- Ну доставай закуску быстрей. Чё тянешь? Кота за хвост!? Наливай…
- Выпьешь с нами, Братан? У нас праздник. Вон у Васи сын родился. Держи…
Я хмыкнул что-то невнятное, вроде «поздравляю», но от выпивки отказался.
- Ну тогда поешь. Не побрезгуй.
Вот это было королевское предложение. После двух суток голодовки глаза не могли спокойно смотреть на две раскрытые консервированные сайры в масле. А когда на импровизированном столе появился кусок солёного сала, и острый нож стал нарезать тонкие ровные ломтики, желудок спазматически сжался до размеров горошины.
По телу разлилась приятная истома и стало клонить в сон, однако ребята донимали расспросами: Кто? Куда? Откуда? Зачем? И я поведал им свою грустную историю. Слушали внимательно, не перебивая, а потом тот, кто постарше – высокий коренастый худой мужик со смешными седыми усами – сказал: «Короче так, на окраине города есть магазин, называется «Вахтовик». Рядом со зданием – большая площадка. Каждое утро туда подъезжают «вахтовки» за рабочими. Часов в десять уже никого нет, все разъезжаются. Развозят людей по месторождениям. До Надыма ты конечно не доедешь, но окажешься заметно ближе к этому городу. А может и… Чем чёрт не шутит..
Вскоре ребята начали собираться. Объявили их поезд. Все по очереди пожали мне руку. Пожелали удачи. Каким-то теплом от них веяло. Я даже не знал их имён, но было такое впечатление, что знал их вечно. Они стали для меня родными в этом Богом забытом краю.
Время было около пяти утра, когда я решил двигаться в сторону магазина «Вахтовик». Денег не было даже на рейсовый автобус, а идти было довольно далеко, если верить мужику со смешными усами.
Напоследок я решил выйти на площадку, где разношёрстные транспортные средства ожидали своих пассажиров-«вахтовиков». Здесь были и «вахтовки» - будки на колёсах, прицепленные к какой-нибудь серьёзной машине – Уралу, или КАМАЗу; были и УАЗики-буханки, и ГАЗели пассажирские, и автобусы – импортные большие, и отечественные поменьше. Вся это чудо-техника стояла в ожидании поездов.
Проходя мимо новенькой синей «вахтовки»-Урала, я обратил внимание на табличку на переднем стекле. Название мне показалось знакомым. Я подошёл к кабине со стороны водителя. Водитель опустил стекло. Не слушая моих вопросов, он призывно махнул головой – садись в кабину, погрейся!
Водителю было на вид лет тридцать-тридцать пять. Новенькая куртка оранжевого цвета и норковая шапка с распущенными ушами. Лицо – тёмное, почти чёрное.
- Олег – представился водитель,
- Константин. Ты, случайно, не в Надым? Мне до Надыма нужно.
- Нет, Костя. Я до Пангод еду. Поехали со мной. До Пангод довезу.
Опять эти Пангоды. Ох уж эти Пангоды. За время своего путешествия я был настолько измотан, и физически, и морально, что даже не удивился, и мне не показалось странным, насколько быстро водитель предложил незнакомому человеку куда-то с ним ехать, даже не спросив про деньги.
Я сходил на вокзал за сумками. Пока я ходил, Олег вскипятил воду кипятильником, и засыпал в кружки растворимый кофе.
- Сахар клади сам.
От горячего напитка закружилась голова, но кофе не бодрил, а напротив, клонил в сон.
- Иди в будку. Поспи. Там тепло. Я печку включил, чтоб ребята с поезда не замерзли. Часа полтора у тебя есть
Сон срубил меня мгновенно, стоило мне оказаться в теплой натопленной будке, и вытянуть ноги, улегшись на заднем сиденье. Через час с небольшим я проснулся, видимо сработал какой-то внутренний будильник, и перебрался опять в кабину к Олегу.
- Ну вот. Выглядишь уже лучше. А то смотреть было страшно. Ну теперь рассказывай.
По окончании моей эпопеи, Олег попросил показать ему то направление на работу, что дали мне в Челябинске.
- Ага. Фирма вроде знакомая. Хотя я в Надыме никогда не был, но название встречалось. О! Так тут телефон начальника отдела кадров есть, и даже сотовый. Чё не позвонил-то?
- Да телефон разрядился, и баланс отрицательный.
- Так попросил бы у кого-нибудь.
- Денег нет.
- Деньги, деньги, как будто всё решают деньги…
Я пожал плечами.
- В общем такой расклад. Сейчас подойдет поезд. Там человек пять будет из России. Потом поедем в аэропорт. Прилетит «борт» с Украины. Там, по-моему, восемь человек. И мы выезжаем до Пангод. В восемь часов с моего телефона позвонишь начальнику отдела кадров.
- Олег. У меня нет денег!
- Если я ещё раз услышу про деньги, я тебя высажу. Понял?
Рассвет ещё не озарил бескрайние просторы Ямала, с едва угадывающимися дорогами на снежном поле, с низкорослыми деревцами и кустарниками, с пирамидами буровых вышек на горизонте, с магистральным трубопроводом, транспортирующим голубое топливо на запад, с факелами газовых труб, с горящим в них днём и ночью конденсатом, с горизонтальными факельными установками, сжигающими тот же конденсат, выстреливая его, как из гигантского огнемёта, параллельно земле. Всё это великолепие ещё не открылось взору безбашенного путешественника, когда Олег протянул мне трубку сотового телефона.
- Звони! Ещё только десять минут восьмого, но, будем надеяться, что твой начальник уже проснулся. Звони, а то скоро пропадёт связь.
Я набрал номер, напечатанный на бумажке, великодушно предоставленный мне работниками кадрового агентства «Вымпел».
Длинные гудки, казалось, длились целую вечность. Наконец в трубке прозвучал сонный недовольный голос.
- Алло!
Я начал робко, постепенно «набирая обороты» и увеличивая экспрессию. Под конец своего монолога я просто орал в трубку, сдабривая обычные лексические единицы нецензурной бранью, не ставя цель, однако, оскорбить начальника в Надыме, но для связки слов.
Когда я закончил, стало понятно, что человек на «другом конце провода» окончательно проснулся. Он виновато произнёс:
- Я сейчас не могу отправить за Вами транспорт, извините. Мне нужно добраться до офиса. Перезвоните мне в девять часов. Хорошо?
Ему трудно было возразить. Я согласился. Что мне ещё оставалось делать? Хорошо, что хоть теперь работодатель узнал о моём существовании, и даже согласился помочь добраться до Надыма. Собственно, все свои претензии я должен был высказать представителям кадрового агентства «Вымпел», а не кадровику в Надыме. И я это прекрасно понимал.
Пол девятого, когда мы уже ехали по Пангодам, видимо по тем самым плитам, которые укладывал летом начучка Петров, Олег опять мне сунул под нос телефон.
- Звони. Я сейчас тебя высажу. Мне нужно на базу.
Я опять набрал номер, который уже выучил наизусть. На этот раз ответ последовал быстро. Теперь уже кадровый работник начал резко и грубо выражаться в мой адрес, правда без использования ненормативной лексики.
- Ты что, вчера родился? Ты что – маленький ребёнок? Ты вообще куда попёрся? Это же крайний север. На улице минус сорок пять! Почему без денег оказался? Пропил? Почему из Челябинска не позвонил? – корил он меня.
Мне было, что возразить, но я промолчал, тем более, что на словесные перепалки уже не было сил.
- Ты до Пангод добрался? Около пяти километров в сторону Надыма находится наш вахтовый посёлок. Транспорт в ту сторону ходит довольно часто. Доберёшься туда. Там решим, что с тобой делать.
На долгое прощание времени не было. Я вылез из кабины. Забрал в будке чемодан и сумку. И тихонько побрёл в сторону Надыма, туда, куда указал мне Олег. Я так и не понял, русский он был, или с Украины. Мне это было «всё равно». Для меня он был прежде всего Человек! Бескорыстный. Сердобольный. Можно сказать, он спас меня. Можно сказать, я ему жизнью обязан.
На развилке я остановился в раздумье. Одна дорога вела прямо, другая отворачивала налево. На дороге стояла машина – старенькая автовышка. Люди в жёлтых касках, в корзинах наверху, меняли лампы на столбах освещения. Возле машины, подняв голову вверх, стоял мастер в белой каске. Я подошёл к нему, чтобы уточнить, правильно ли я иду в Надым. Но мастер отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Тогда я обратился к водителю. Молодой парень с широким рязанским лицом подтвердил, что я на верном пути, и предложил мне посидеть погреться в машине, пока не появится «попутка».
- Спасибо, Братан. Но я лучше пойду потихоньку. А то, боюсь, засну.
Прошел я, однако, не больше десяти метров, когда меня обогнал Уазик-буханка тёмно-зелёного цвета, и остановился. В салоне сидели три человека, судя по виду – рабочие. Один из них, видя мою беспомощность, помог мне забраться в машину, и затащить мои вещи.
- Куда путь держишь?
Вместо ответа я протянул направление на работу – листок бумаги, приобретённый в Челябинске. Ребята посмотрели, почитали, и сказали, что нам по пути, что довезут меня прямо до места.
И вот спустя пол часа, я уже сидел в кабинете начальника строительного управления. Высокий стройный старик лет шестидесяти с седыми, аккуратно подстриженными волосами, при усах, в строгом черном костюме, «пожурив меня по-свойски» для начала, потребовал потом мои документы. Посмотрел диплом, трудовую книжку, и сообщил, что берет меня на работу в своё управление прорабом (производителем работ), и что в Надым мне ехать не надо – с ближайшей «оказией» он отправит мою трудовую в головной офис в Надым, в отдел кадров.
- Вопросы есть? – спросил он сурово.
- Только пожелания: позвонить матери, поесть и поспать. – ответил я.
Так начались мои трудовые будни на крайнем севере. В краю газодобывающих скважин, буровых вышек и магистральных трубопроводов. А в Надым я попал только через десять лет.
