Камбала. Часть 1. Дядя Саша. Глава ХI. «Козлова балка»
Глава ХI. «Козлова балка»
Явно нам пока что везло. Обычно, пассажиры, рассчитывающие ехать в вагоне, особенно ночью, стараются уединиться своим «кланом» родных или друзей, чтобы вести разговорю или приватные беседы и другим не мешать, и минимизировать возможность их подслушивания, даже не специально, а из-за близости расположения кресел.
Но это не для нашего случая. Эти две хорошенькие девчонки и не то, что красавицы и, конечно, не страшненькие, обычные девчонки-провинциалки, как и мы с Саней, чего уж там греха таить. Спереди них, одно место было занято какой-то пожилой женщиной, а сзади, как раз свободны. Мы, долго не думая, плюхнулись в них, снимая на ходу перчатки и расстегивая куртки.
Лица наши сменили пигментный окрас, видимо от перепада температур и, возможно, в какой-то степени, ещё хорошо державшегося внутри горячительного, возбуждающего и призывающего к общению напитка. Чтоб не делать ему рекламу, называть название марки данного эликсира бодрости не буду.
- Как могут такие девчонки-симпатяги и скучать в такой прекрасный зимний вечер? Никак нельзя? – сходу пошел в «разведку с боем» Саня.
- Нет, дружбан, у них, наверное, в сопровождении целая рота охраны, но из-за невозможности находиться с рядом охраняемыми персонами, следят своим недремлющим оком из соседних вагонов. Угадал? – поддержал попытку разговорить девочек, своего друга.
Девчонки кокетливо и чуть стыдливо даже, захихикали, прикрывая свои пухленькие губы и порозовевшие щечки руками. Видимо, им уже успела надоесть изрядно скучная дорога без веселых попутчиков в течение, как минимум двух часов, пока они ехали из Ростова.
- Нет, брат, девочки явно не мои землячки. Таких красавиц я бы не смог не приметить. Я прав, вы же из Цимлянска, не домой едите?
- Нет! Мы учимся в Гиганте, в техникуме, - наперебой охотно ответили девчонки.
- Небось, на модельеров учитесь?! А-то шмотки из-за бугра достали, дорого. А вы нам по блату пошьёте, да? – съязвил Саня.
- Нет! – серьёзно ответила девушка со светлыми волосами, - у нас сельскохозяйственный техникум.
Увидев какое-то разочарование, хотя оно было нами умышленно натянуто на лица, добавила:
- А вы знаете, как назывался изначально наш техникум?
- Не домом невест, случайно? – пошутил я.
Азово-Черноморский техникум агромеханизации, во! – выпалила блондинка.
- Круто! – почти хором произнесли мы, - наш и сейчас так называется, только институт, слышали? – продолжил Саня.
Теперь «мяч» был доставлен на поле наших новых знакомых и их очередь была удивляться:
- Какой институт, где он? – пришла очередь заговорить шатенке.
- А там, где мы садились в «экспресс счастливых встреч», - улыбаясь произнёс Саня, - в Зернограде, конечно, наш альма-матер.
- Какую мать ты вспомнил, друг? – шутя продолжал хохлить я.
- В нашем «храме науки», Азово-Черноморском институте механизации сельского хозяйства, - не без гордости, естественно, произнес Санёк.
- Знаешь, что, Саня? – да мы забыли представиться – два Александра, - добродушно предложил познакомиться я девчонкам.
- Люда, - ответила блондинка.
- Таня, - призналась, как зовут её подруга.
- Прекрасно! Имена замечательные. Что я хотел сказать раньше, - задумался я, - вспомнил, нам нужно взять шефство над вами девчонки. Ну, если, вернее сказать, института над вашим техникумом, ну и не мешало и лично наше над вами. Вы не против?! – напирал я на продолжение знакомства и серьёзных отношений.
- Поезд у вас будет после полуночи. Темно, страшно, хулиганы в подворотнях везде 20 копеек просят, а вы красивые и одни. Другое дело, когда рядом будем мы, ваша надёжная охрана, - не унимался Саня, - уговорил вас проводить до общаги или где вы там живёте?
- В общежитии, но вас туда, уже будет поздно, не пустят.
- Да, ладно, - отвечал я Татьянке, - нас и в своё уже сейчас не пустят. Так, что из-за этого не вешаться же?
Девчата заулыбались. Видимо и у них в общежитии, как и у нас, для входа после 23 часов служили окна или, может быть, запасные выходы.
- Мечётка! – утвердительно проговорила женщина, не вмешиваясь, естественно, в разговор молодых, но, думаю, вспомнив молодость и начала поспешно собираться.
Знакомство со словоохотливыми студентками явно ладился, и мы были очень довольны, а я Сане ещё и благодарен за идею, что выбрали сегодня такой, в некотором смысле экзотический для зимы, способ знакомства в пассажирском поезде. В нашем молодёжном «оазисе знакомств и свиданий», средь угрюмых лиц пассажиров в вагоне и пустых мест, всё громче и громче доносился смех и шутки, а Саша откровенно пожалел, что не прихватил с собой свою любимую гитару-шестиструнку, подаренную мамой на его шестнадцатилетие за его сильное желание заниматься музыкой.
Мы уже подумывали, как бы нам с девчонками поменяться местами, чтобы удобнее вести беседу. Я знал Сашино неизменное кредо – он любил блондинок, да и сам был белобрысым парнем, мне, хоть волосы со временем стали каштанового цвета, а с детства я себя помнил ещё рыжим и с множеством веснушек на лице, нравились темненькие девочки. Эти вещи и обсуждать не нужно было, мы друг друга уже за полтора года хорошо изучили.
И тут, как говорится «на самом интересном месте»:
- Граждане пассажиры! Проверка. Просьба предъявить свои билеты, - объявила, вошедшая в вагон проводница, о существовании которой мы уже напрочь забыли.
Мы уже прикинули, что следующая станция Егорлыцкая, вернее станция Атаман, а станица, где она расположена Егорлыцкая. Видимо это название связано с историей донского казачества. Здесь казаков называли маныческими, по названию реки. Между Зерноградом и Ростовом располагалась река Кагальник, и казаки там были кагальницкие. И так повсеместно. Вот только я не слышал выражения зерноградские казаки, по названию города, реки-то в Зернограде не было. А называть по названию, которое было еще до строительства города, железнодорожной станции или остановочного пункта, которое изначально имело название Верблюд – это уже слишком как-то не красиво.
Говори-не говори, а приехали, как говорится. Эх, если бы у нас в кармане был бы, хоть один рубль на двоих – мы бы были в тот момент самыми счастливыми. Проводница выводила нас в тамбур, торопясь, приговаривая, что скоро остановка и там она нас ссадит. Мы с грусть поворачивали головы назад, где остались скучать две наши симпатичные девчонки, с которыми только успели познакомиться и даже не обменялись адресами. Они нас провожали сочувствующими взглядами и тоже, как мне казалось, как минимум, с нами им было в разы веселее коротаться время скучной поездки и в разы. Но, не судьба, значит.
***
Мы спрыгнули с трапа вагона и не на перрон, как ожидали, а чуть ли не в сугроб, нанесенный практически до самых рельс. Вместо освещенной площади перед вокзалом, нашему вниманию предстало одинокое, видавшее виды, служебного здание с темными окнами и одинокий фонарь, излучающий слабый свет.
- Какая это станция? - еле успели спросить у проводницы, убравший трап и закрывающей двери.
- Это «Козлова балка», остановочный пункт, - успела ответить, не очень вежливая, судя по тому, что в такую погоду и практически, как у Пушкина про ямщика, проводница.
Поезд тронул. Стало так тоскливо. Глухая ночь, вокруг не души, не тарабанить же в стекла окон, что бы проходчик открыл нам погреться. Сам-то он небось в натопленной «курняком», углём, которым часто снабжали железнодорожников, судя по дыму из печной трубы, комнате, а тут, хоть плачь.
Обойдя вокруг строения, за которым располагалась лесополоса, а за ней поле, сплошь покрытое глубоким снегом. Звёздное небо, окрепший значительно мороз, да ещё и после теплого вагона поезда давал о себе знать.
Первую мысль – разжечь костёр, отбросили почти сразу по тем причинам, что искать сухие ветки под глубоким снегом – занятие бесполезное, ломать с деревьев в темноте тоже не безопасное, можно было и глаза выколоть и в ботинки, как минимум снега набрать. Нужно было искать убежище.
Единственной постройкой, кроме дома проходчика, был сарайчик. Он, как и дом видал виды и за долгие годы и похилился, и крыша прохудилась, и даже задняя стена частично вывалилась наружу. В какой-то степени от ветра такое убежище спасти могло, конечно, вернее защитить как-то. А от мороза – это вряд ли.
Протиснувшись в полуоткрытую, занесенную и примёрзшую в таком положении дверь, мы стали пристально всматриваться в темноту, изредка зажигая, из-за экономии, незаменимого в данном случае предмета – спички. Справа были навалены дрова и кое-какая мебель, превратившаяся в рухлядь: пара сломанных стульев, этажерка, тумбочка, ещё что-то, кроме сгоревшего на жарком огне, пока хозяин обходил километры пути, чайник. Пару старых книг нас даже заинтересовали больше всего. Нет, не заниматься читкой книг под звездами мы собирались, а использовать их, как легко воспламеняющийся материал.
Слева располагалась куча угля, большей частью фракций «семечки» и, как я ранее предполагал, «курной». Меня заинтересовало что-то необычное, по форме ящика сверху кучи, как раз под провалившейся крышей.
- Саня? – окликнул товарища.
- Чё нашёл, Дядя Саша? – приблизившись ко мне вплотную, отозвался он.
- Ты мне присвети…
Я не успел договорить, как перед лицом увидел увесистый, больше из-за того, конечно, что в перчатке и от неожиданности ещё, его кулак перед самым лицом:
- Под какой глаз? С превеликими удовольствием. – ржал прямо мне в лицо друг Саня.
Я тоже не удержался от удовольствия поржать, чтобы разрядить ту обстановку, которая нежданно и негаданно, как гром среди ясного неба над нами нависла.
Успокоившись от нахлынувшего, как спасительная волна, не затягивающая на глубину, а как казалось, помогающая нам выкарабкаться из сложившейся ситуации, смеха, я попросил:
- Саня, спичками присвети, не под глаз, а чтобы я под этим глазом где-то сам себе доской с крыши «фингал», вместо «фонаря» не поставил.
- Понял! – уже серьёзно, снимая перчатки и доставая спички, сказал дружбан.
Нагибая голову, я пробрался под крышу сарая и стянул волоком тот ящик, что меня приманил в темноте. «Включил» задний ход и сполз назад по осыпающейся куче угля.
Саня зажег еще одну спичку, я отстегнул удерживающие крышку зажимы и приподнял осторожно. Боже мой! Патефон, перед нами был патефон, звук которого я слышал до этого еще где-то более 10 лет назад в родном селе. Тогда у нас электричества в селе не было. Отец, один из продвинутых по тому времени, «крутой» сейчас бы сказали, приобрёл радио, еще не транзисторное, ламповое, конечно, а то, что требовало большого напряжения переменного или постоянного тока и питалось оно от громоздких сухих батарей, которые занимали всё свободное под столом, на которым было установлено радио.
А вот под патефон мы «отплясывали» 7-8-летней детворой на дне рождения у сестры. Как мне этого не хотелось, но старика подсмеиваясь, подстрекали, мол покажи класс, жених. И таким образом провоцировали нас, несмышленых, под патефон танцевать.
Я проверил, он был с заправленной иглой, знал, где в пенале находятся запасные. Главное, на нём была установлена пластинка, изрядно запылённая, несмотря даже на то, что была прикрыта крышкой. Видимо давно тут пылилась или угольная пыль такая вездесущая.
Я радовался ничуть не меньше, чем Джон Сильвер, нашедший некогда клад на острове. И сейчас было единственное желание, поскорее... да, нет, не уехать отсюда – опробовать находку. Здесь это делать не рискнули, захватив находку и несколько книг, перешли через лесонасаждение на полосу, которая по снежным брустверам говорила о том, что здесь была дорога и её после обильного снегопада даже расчищали. Снега было тут поменьше, только свежий, выпавший на днях.
Раздербанили пару старых книг, сложили пучком и подожгли. Погрели остывшие руки, даже перчатки их сильно не спасали. Ветра не было и потому пламя поднималось ровными языками к верху.
Я, со знанием дела, закрутил пружины механизма до отказа, установил иглу на керамический диск и замер в ожидании. Пару кругов ящик, а вернее мембрана, звукосъёмной головки издавала треск и затем случилось чудо. Нет, не выросло у оленя вместо рог или между ними вишнёвое дерево и не расцвели в эту январскую ночь подснежники. Просто жизнь и прожитый день не потерял своего значения и важности в осмыслении тех вещей, которые раньше и на ум не приходило. Оказывается, что мы живём и не замечаем того прекрасного, что можем просто растоптать, не замечая, как росток травы, пробившийся сквозь трещину асфальта, как улыбку старушки, которой мы дали упасть, вовремя придержав за руку на скользкой дороге или вот это, разве это не чудо?!
На второй стороне, я уже не помню, какая из русских народных была песня, но из-за того, что она сильно была повреждена, игла съезжала, почти с самого начала, потому нам пришлось довольствоваться одним шедевром. А когда мороз стал сильно пробирать, мы пустились в пляс. Согласитесь, что плясать под музыку в разы лучше, чем просто прыгать, спасаясь от холода.
Нам предстояла длинная ночь испытания на стойкость и выносливость. И, не знаю, как бы мы с этим справлялись, не будь этого чуда, музыки, которую мы раньше и слушать бы не захотели (в детстве наслушались по одноканальному проводному радио или на клубных концертах). Даже месяц смеялся и потешился над нами, а мы смеялись в лицо январскому морозу и, похоже, что он был бессилен в этом противостоянии. Мы одержали не столько над ним победу, но и в чём-то над собой.
Саша знал ориентировочное время прибытия поезда, только один вопрос мучил и не давал покоя – а остановится ли он по графику в обратном направлении или нет. Мы гнали от себя ту мысль, что проводница упросила машиниста просто притормозить на этом полустанке, чтобы просто нас наказать. Хотелось верить, что это не так.
- Да, не помню я! – отвечал на мой вопрос Саня, утром первым не мой поезд идет, мой же ближе к обеду.
Оставалось ждать раннего утро и, главное, не прозевать его. Мы-то были метрах в 100 от остановочного пункта. Но то, что было тихо и звук приближающегося поезда будет слышен издалека, нас успокаивал. Спать, конечно, никто не собирался. Заснуть в такой мороз – равносильно, сами знаете чему.
продолжение следует
Глава 10. http://msrp.ru.com/20864-kambala-chast-1-djadja-sasha-glava-h-vospominanija-djadi-sashi.html
