Романс со Зверем

Аня стояла перед дверью в кабинет командира части, точно зная, что решение принято и обратного пути нет. Шел 2007 год. Вторая Чеченская кампания еще не была официально закончена, ее отголоски докатывались и до Центральной России. Активных боевых действий не было, но напряженность все же сохранялась. Несколько воинских частей, разбросанных по границе с Чечней, остро нуждались в кадрах, но мало кто туда рвался.

Раздался звук селектора: — Акимова подошла? Пусть заходит.

Подполковник Евстигнеев стоял у стола, что-то машинально переставляя с места на место.

— Значит, окончательно решила? — спросил он, не отрываясь от своего занятия.

Она всегда не любила его привычку не смотреть в глаза собеседнику.

— Заявление подписано. Я согласна на перевод.

— Насчет заявления — это был вопрос времени. Никогда не сомневался, что ты не усидишь здесь долго. Я по поводу перевода именно в эту часть. Все-таки граница с Чечней… Это окончательное решение? Ты едешь?

«Не похоже, чтобы он меня усердно отговаривал!» — подумала Аня про себя. Ей всегда казалось, что никто к ней здесь серьезно не относится: так пересиживает, пока что-то лучшее не подвернется или замуж не выйдет.

— Да! — просто ответила девушка.

— Хорошо! — сказал Евстигнеев с облегчением и, как ей показалось, благодарностью в голосе, — значит, поступаешь в часть к полковнику Быстрову… — тут он впервые оторвал взгляд от стола и уставился в ожидании ее реакции, которая не замедлила себя ждать.

— Товарищ подполковник, я хотела бы…

— Я бы тоже много чего хотел, — жестко прервал ее Евстигнеев. — Особенно оказаться сейчас на пенсии, а не разгребать это дерьмо. Ты не на курорт едешь, поэтому «санаторий» выбирать не приходится! К тому же мне не улыбается перспектива получить нагоняй от старого вояки. Вопросы есть? — сухо закончил он.

— Нет, товарищ подполковник. Разрешите идти?

— Иди. Анна! — услышала она уже в дверях. — Это граница, девочка. Не знаю, зачем ты туда едешь, но будь осторожна. Если ты будешь под начальством Быстрова, всем будет спокойнее. Иди!

Она резко развернулась на каблуках и вышла.

Вернувшись в свой кабинет, Аня открыла окно и оперлась на решетку. В помещение проник запах черемухи и чириканье птиц. Стояла середина мая. Как быстро все возрождается к жизни, стоит только появиться первым лучам солнца. Вот и ее в этом мае потянуло не домой, а из дома. Улететь, уехать, убежать. Под окном группа некурящих, но активно принимающих участие в курении других, быстро увеличивалась в размерах. До нее долетел смех Лены, делопроизводителя из штаба. Да, эта умела собирать вокруг себя мужские компании, а на себе завистливые взгляды женщин. Из созерцания Аню вывел телефонный звонок.

— Акимова!

— Анька, ну что? Была у начальника? Подписал? — в трубке зазвенел голос Татьяны, эколога их части и по совместительству ее подруги.

— Да. Заявление подписано. На следующей неделе уезжаю.

— Ну, ты отчаянная. Может, передумаешь еще? Как я тут без тебя? А эта идея с переездом на границу вообще бред сумасшедшего. Готики захотелось? — Таня одна растила четырнадцатилетнего сына и частенько прибегала к его жаргону.

— Танюш, извини, но столько дел накопилось. Надо еще с судебными разобраться. Давай вечером встретимся. Приходи ко мне.

— Если я приду к тебе с бутылкой вина, быстро мы не закончим, а дома у меня за это время может появиться куча всякой «нечисти» в виде дружков моего сына. Нет, уж лучше вы к нам…

Следующая неделя пролетела в суматохе сборов перед отъездом, передаче дел новому сотруднику и оказании моральной поддержки второй подруге Лизе во время краха отношений с очередным «мужчиной всей ее жизни».

В последний день на рабочем месте Аня только и делала, что принимала наставления и пожелания от коллег по «цеху», среди которых были в основном надежды на скорейшее возвращение живой и невредимой.

Последним ее напутствовал подполковник Евстигнеев. Он никогда не отличался красноречием, но как командир части не мог не поучаствовать в коллективных «проводах». Собственно говоря, вся его речь заключалась в пожелании найти свой путь в жизни после этого переезда. «Потому что надеяться на то, что ты найдешь там мужа, не стоит. Художники, писатели и астрономы на Кавказ и в Чечню не едут. А за дипломатом тебе придется самой отправиться в Москву, что, как мне кажется, ты и сделаешь после этого!» — широко улыбаясь собственной, как ему показалось, удачной шутке, заключил он.

— Всегда обожала его «тонкое» чувство юмора! — услышала Аня в ухе дерзкий шепот Татьяны.

Когда наконец две бутылки вина были опустошены и съедены все фрукты за ее здоровье, Аня смогла вернуться в свой кабинет за вещами. Стоя посреди комнаты с коробкой в руках и оглядывая унылые стены с полосатыми обоями, на нее вдруг накатила ностальгия и предчувствие чего-то необратимого. Два с лишним года она посвятила этой части, причем действительно отдавалась работе, а не как многие считали просиживала время. И все же ощущение того, что она не в своей тарелке никогда не покидало ее. По мнению многих, да и ее собственному, она ведь построила неплохую карьеру для своего возраста и претензий их провинциального городка. Пять лет Аня отработала в УВД города, дослужилась до звания капитана, несколько грамот от руководства и отличное личное дело. Но вот ее ли это заслуга? Закончив школу с золотой медалью и Юридический институт с красным дипломом, она всегда ощущала властную и направляющую руку полковника Быстрова. Николай Павлович Быстров — полковник Вооруженных Сил РФ, выходец из спецназа, побывавший наверное во всех «горячих точках», а ныне командовавший спецчастью на границе с Чечней. Для нее он был просто дядя Коля, как она привыкла называть его с детства, старинный друг отца и ее крестный. Их было трое закадычных друзей, трое солдат: он, ее отец и дядя Сережа. Все после армии пошли по стопам военного, но таких высот как Быстров не достиг никто. Отец после двадцати лет службы ушел в торговлю, а дядя Сережа последние десять лет проработал в местном военкомате, пять из которых он возглавлял его, а затем открыл небольшой бизнес совместно с единственным сыном, который не разделял его любви к армии.

Разбросанные по разным городам, они не переставали дружить. Два раза в год, чтобы не случалось, они встречались для того, чтобы отметить два «святых», как они называли, для них праздника: День Победы и День подразделений специального назначения Вооруженных Сил России. Только этот День Победы 2007 года Аня встретила в кругу коллег. Папы не стало полгода назад. После этого жизнь не изменилась, нет, но шаткий мир, который она пыталась создать внутри себя начал потихоньку бунтовать и распадаться. Она вдруг явственно почувствовала необходимость бежать, бежать куда глаза глядят, бросить все и отдаться власти своих желаний, своих стремлений. А чего она хотела? На этот вопрос ответить было труднее всего. Ей было двадцать восемь лет. Она до сих пор жила с родителями, крестила детей своих подруг и строила карьеру, в которой не видела будущего. Наверное, это было неизбежно, раз уж она была единственным ребенком в семье и единственной, к тому же самой младшей, девочкой среди детей троих старых неразлучных друзей. У дяди Коли было двое сыновей. Старший Егор пошел по стопам отца и ему прочили блестящую карьеру. Четыре года назад у него родился сын Николай, которого назвали в честь деда, и тот в нем души не чаял, хотя и виделся с внуком редко. У второго сына Ярослава, которого кстати дядя Коля сватал в мужья Ане, перспектива будущей карьеры в армии не вызывала радужных эмоций. Он закончил Юридический институт с красным дипломом, вручил его отцу и вместе с двумя друзьями, не без помощи Николая Павловича, конечно, открыл небольшую строительную компанию и продолжал, как и прежде в институте, разбивать девичьи сердца. Собственно вот в такой мужской компании выросла Аня. Ее мама Александра Ильинична была прирожденным педагогом, преподавала по классу фортепиано в Школе искусств. Аня, будучи единственной дочерью, не могла не получить музыкального образования, но и здесь как всегда не обошлось без отцовского слова. Девочка пошла не в класс фортепиано, а в класс гитары. Отмучив инструмент полгода, она поняла, что ей это не по душе, но продолжала заниматься еще полтора по настоянию мамы, которая видела в ней потенциал. Через два года трудов, слез и мозолей на пальцах ее неожиданно спас перевод отца в другой город, где музыкальное образование дочери было отложено на «недолгий» срок, которому так и не суждено было наступить. Сначала мама долго не могла найти работу, потом отец ушел со службы и пытался найти себя в жизни, переходя из одной организации в другую и нигде долго не задерживаясь. Жили они небогато, и однажды Аня продала свою ненавистную гитару, чтобы купить маме подарок на День рождения, а заодно, чтобы больше не возвращаться к разговорам о продолжении обучения. Хотя во время учебы в институте, музыкальные навыки помогли ей с легкостью влиться в студенческий коллектив. Ребята часто приглашали ее на свои посиделки, но больше как участницу музыкальных выступлений, а играли они для других девочек. В мужской компании Аня всегда чувствовала себя свободно, то ли в силу того, что росла среди мальчишек, то ли потому что отец воспитывал ее достаточно строго, если не сказать по-спартански: утренние пробежки в парке, зарядка на свежем воздухе, закаливание организма. Поэтому Ане всегда было проще дружить с мальчиками, играть в «войнушку» и лазать по деревьям. Она считала, что мужчины более искренни в своих желаниях, честны по отношению к себе и другим. С девочками дружба не особо ладилась. В старших классах школы, куда ее перевели после их очередного переезда, дети были собраны по территориальному признаку, и в их компанию со своим музыкальным слухом и любовью к литературе она так и не смогла влиться. Зато в детских набегах на соседские огороды и прыжкам по гаражам у нее появился верный друг Митька, с которым они были неразлучны. Пока Митьке не стукнуло шестнадцать лет и он не поступил в техникум, где превратился в красивого молодого парня и стал тайной любовью всех местных девчонок. Теперь они с ним виделись редко, и все новости о его жизни, а точнее сводку по новым «жертвам» неразделенной любви к нему, Аня получала от его младшего брата Жени, которому, как ей всегда казалось, она очень нравилась, но он стеснялся разницы в возрасте и зоркого взгляда дяди Лени, ее отца. Когда Аня после окончания института вернулась домой, то узнала, что Митя женился и скоро станет папой, чему она была очень рада, но поздравить лично побоялась, хотя до сих пор интересовалась его жизнью. Правда, сведения о Мите поступали все реже, Женя ушел служить в армию и задержался там надолго.

Все эти мысли и воспоминания картинками пронеслись в ее голове, пока она стояла, уставившись в окно своего бывшего кабинета. Из оцепенения ее вывел звонкий голос Тани. Как ей это удается?! Ей бы на «Скорой» работать, людей в чувства приводить.

— Ты чего копаешься? Поехали, отвезу тебя, помогу вещи собрать.

Аня знала, что помощь в сборе вещей будет заключаться в наставлениях по поводу общения с молодыми офицерами умудренной жизнью женщины. Как она ухитряется в свои тридцать восемь выглядеть на тридцать и бегать на свидания с двадцатипятилетними парнями? Замуж Татьяна больше не собиралась. «Единственный мужчина, которому позволено пить мою кровь, это мой сын. Что он талантливо и делает. Кровосос мелкий!» — всегда говорила она, собираясь на очередное свидание.

Бегая по квартире в одной футболке и периодически спотыкаясь о разбросанные вещи, Аня стойко, но одним ухом выслушивала Танину тираду.

— Ты пойми, подруга! В мужчине главное что?! Надежность! Чтобы он интересы семьи ставил превыше своих собственных, чтобы строил не свою карьеру, а будущее семьи. Потому что, как правило, когда их карьера заканчивается, а заканчивается она рано, он ни гвоздя в доме прибить, ни в магазин сходить не сможет. Звание не позволяет. Звезды всю жизнь на плечи давить будут. Так что эти вояки — народ не надежный. И любимая женщина у них одна и на всю жизнь, это Родина. Ну, еще золотая звездочка в стакане с водкой. По сути своей это те же маленькие мальчики, не наигравшиеся в войну в детстве. Они любят покорять вершины, брать силой города, а дальше слава, почет и уважение. А ты — офицерская жена с сопливыми детьми на руках и в кастрюлях. И таких, как ты, у него будет в каждой части по «штуке». Правильно сказал Евстигнеев: офицеры это не твое. Тебе нужен кто-то с тонкой душевной организацией, как минимум кандидат наук или историк.

В очередной раз споткнувшись и больно ударившись коленом о подлокотник дивана, на котором восседала «семейный психолог» Татьяна, Аня к своему удивлению обнаружила за ним нижнюю часть от своей пижамы: короткие шортики с цветами сирени на них.

— Это что? — вырывая их из рук подруги, поинтересовалась Таня.

— Шорты от моей пижамы!

— То есть ты в этом собираешься спать? — растягивая их двумя пальцами, не унималась Татьяна. — Ты ничего не напутала? Не в монастырь едешь. Ты этой бабушкиной сиренью всех мужиков на расстоянии ста километров распугаешь!

— Ты мне только что сама прочитала лекцию о тяжелых буднях офицерской жены, а теперь одежду для соблазнения выбираешь? — не без усилия, но со смехом, Ане все-таки удалось собрать пижаму воедино и погрузить ее в чемодан.

— А кто тебя замуж выдает? Я как раз хочу предостеречь тебя от этого шага в пучину бытовухи. Но вот «курортный роман» — это то, что тебе сейчас нужно. Курорт, конечно, так себе. Но ощущение опасности, запах пота и звуки выстрелов только придадут пикантности этой поездке. И через несколько месяцев ты снова свободная женщина, не ищущая приключений, но готовая к серьезным отношениям.

— Ты действительно не понимаешь куда я еду? Это ведь уже не война, это хуже. Хуже, потому что коварнее, злее. Там нет романтики, только жестокость, подлость и предательство. И вот туда я еду. Господи, зачем я туда еду?! — бессвязно закончила она.

— А зачем ты туда едешь?

— Зачем? — Аня вдруг резко остановилась посреди комнаты с кроссовками в руках. — Зачем? — повторила она машинально. Потом медленно опустилась на подлокотник дивана. — Понимаешь, когда папы не стало, я вдруг почувствовала, что жизнь закончилась. В смысле, не вся она, а ЭТА жизнь закончилась. Что нужно что-то менять, точнее все. Потому что, то чем я жила прежде это не мое. Я пошла в музыкальную школу, чтобы не обидеть маму, поступила в Юридический институт, потому что об этом мечтал папа. А теперь я только и слышу от всех: «Почему ты не счастлива?», «Когда ты уже выйдешь замуж?» А я себя в этой жизни найти не могу, не то что мужа… И согласилась я на перевод, потому что ухватилась за этот шанс все резко поменять. Я вообще больше не планирую возвращаться в этот город. Он мне так и не стал родным. А после того, как я отправила маму на родину к ее сестре, меня здесь вообще ничего не держит. Ну, кроме тебя, конечно! — спохватилась она. — Кто мне будет давать бесплатные женские советы на все случаи жизни?

Они захохотали и обнялись.

На следующее утро Таня провожала ее на вокзале. Еще раз выслушав несколько наставлений по поводу того как вести себя с мужиками и не встревать ни в какие передряги, а держаться ближе к штабу и кухне, чтобы окончательно не превратиться в доходягу, Аня заключила свою подругу в объятия.

— Послушай. Сегодня я снова позвонила маме, сообщила, что домашний телефон я отключила, как она давно и хотела. Правда, она сказала, что сейчас, когда она у родственников за тридевять земель, а я здесь одна, я поступила опрометчиво. Но что сделано, то сделано. Буду звонить с сотового. Не забудь: о моем переезде особо не распространяйся. Городок у нас маленький, сразу все разнесут и до мамы слухи дойдут. Как только я устроюсь там и пойму что остаюсь, я сразу ей все расскажу. На границу же она не прилетит? Наверное… Хотя она может..! В общем, не подведи меня! Главное, чтобы она сейчас ничего не узнала. Не поймет! — закончила Аня и в это время объявили посадку.

Они снова обнялись и Таня даже умудрилась всплакнуть, но Аня резко прервала ее: — Ну, не начинай. Не сына в армию провожаешь!

 

На вокзале ее встретил молодой ефрейтор с широкой улыбкой, которая редко сходила с его лица, судя по крупным морщинам, резко выделяющимся на темном загаре.

— Да, артиллерия прибыла не тяжелая, — весело заметил он, подхватывая чемоданы и мимолетом разглядывая Аню. — И кем же вы к нам приехали?

— Юрисконсультом в штаб.

— Ах, вон что! Ну, такие кадры нам нужны, — с язвительной усмешкой заключил он.

После утомительной дороги и местной жары у Ани сильно разболелась голова и она не была настроена на дружескую болтовню. Поэтому, когда ее новый знакомый укладывал чемоданы в машину, она была очень рада откинуться на сиденье, закрыть глаза и притвориться спящей. Через некоторое время ее действительно укачало. Когда они подъехали к КПП части, девушка чувствовала себя чуть лучше.

Миновав КПП, она принялась осматривать окрестности из окна автомобиля.

— Курорт! — услышала Аня все тот же веселый голос водителя. — И чего вас сюда на приключения потянуло? Здесь мужики-то не многие выдерживают.

Вид, представший ее глазам, действительно был жутковатый: «колючка», решетки, дневальные с автоматами и в бронежилетах. Но посреди всей этой настоящей военной атрибутики, то тут, то там обновлялись флаги, красились бордюры, разбивались клумбы. «Как к празднику готовятся!» — подумалось Ане.

— Через две недели День нашей воинской части. Юбилей! — ответом на ее молчаливый вопрос прозвучал голос «извозчика».

«Господи, я слишком громко думала или они тут и мысли пеленгуют?! А вообще, молодец, Аня, приехала с корабля на бал!»

Машина остановилась, как она догадалась, у общежития. Не успел водитель открыть дверь, как к нему подбежал молодой солдат, и, отдав честь, что-то быстро протараторил.

— Потому что предупреждать нужно! — проворчал ефрейтор, возвращаясь на водительское кресло. — Велено вас к полковнику Быстрову доставить!

— Сейчас? — машинально переспросила девушка.

— Нет, после ужина и чайной церемонии!

Аня хотела съязвить, что как раз об этом и мечтала по прибытию, а заодно и переодеться с дороги, потому что выглядела она не лучшим образом, но решила не вступать в конфликт с «обидчивым таксистом», как она тут же окрестила его про себя. Привычка характеризовать людей в двух словах появилась у нее еще в детстве. Дядя Коля был «Добрый Гулливер», потому что «всем помогал и защищал людей», как объясняла это Аня.

Ожидая в приемной Николая Павловича, Аня успела познакомиться с его милым делопроизводителем, выполняющим функции практически секретаря. Благодаря выдающимся заслугам полковника Быстрова он мог себе позволить некоторые «излишества», на которые командование закрывало глаза. «У них тут все какое-то „специальное“! Наверное, скоро я к этому привыкну!» — пронеслось в голове у девушки. Ольга Федоровна была женщиной сорока пяти лет, но выглядевшей чуть старше вероятно из-за сильного загара на лице.

«Видимо, они здесь все похожи на племя туземцев под палящим солнцем. Интересно, что будет со мной?» — подумала Аня, посмотрев на себя в зеркало.

Женщина, перехватив ее взгляд, тактично заметила, что такие белокожие, как она, здесь быстро обгорают и порекомендовала зайти в местный магазин за «чудо-кремом» от загара. Потом посмотрев на изможденное долгой поездкой лицо Ани, Ольга Федоровна без лишних предложений и вопросов, налила ей холодный чай, попутно объяснив, что только им она в жару и спасается. Аня с благодарностью приняла чашку и нарекла ее про себя «мать Тереза», что кстати очень шло ее загорелому с первыми морщинками лицу.

Решив не афишировать свои давние отношения с Николаем Павловичем, Аня все же осмелилась поинтересоваться:

— У полковника совещание?

— У него всегда совещание, — с печалью в голосе изрекла Ольга Федоровна. — Но сейчас у него ОН! — многозначительно добавила она.

И не успела Аня открыть рот, чтобы задать логичный вопрос кого Ольга Федоровна называет так абстрактно и благоговейно, как дверь кабинета Быстрова открылась, и из него быстрым шагом вышел ОН. Это был молодой мужчина, еще более загорелый, чем все остальные, что свидетельствовало либо о частом нахождении под солнцем либо о длительном проживании в этой местности, но скорее и о том и о другом. Первое, что бросилось Ане в глаза, это его красивый волевой подбородок. «Да, не с того Боттичелли портреты писал!» — подумала она про себя. В это время офицер бросил на нее безразличный взгляд и вышел из приемной. В спину ему полетел загадочный вздох делопроизводителя.

— Бывают же мужчины! Все при нем, а бабы рядом нет! — философски изрекла Ольга Федоровна.

— Так может и не надо? — сама не зная почему, вдруг в той же манере ответила ей Аня.

— Ему видимо не надо, а в части все девки по нему сохнут, даже те, кто уже не в девках! — потом вдруг выйдя из задумчивости, она схватила трубку селектора: — Николай Павлович, Акимова ожидает в приемной.

В селекторе затрещал знакомый голос: — Пусть войдет!

Аня открыла дверь и переступила порог.

— Нюта, девочка моя!

Всю жизнь она ненавидела это то ли имя, то ли прозвище и всегда стеснялась ему об этом сказать. А он называл ее так с самого детства, с тех пор как она маленькая знакомилась с ним, протягивая пухленькую руку и коверкая свое имя. И вот сейчас, как никогда Аня была рада услышать его, услышать такой родной голос и побыть в его объятиях. Мужчина по-отечески прижал ее к груди и поцеловал в лоб.

— Не могу сказать, что рад тебя видеть здесь, но не удивлен точно. Зачем ты приехала? А, сорванец? — голос его стал жестче.

Услышав еще одно свое детское прозвище, она не смогла сдержать улыбки.

— Это мое решение… и, — она чуть помедлила, чтобы голос не дрогнул, — этого бы хотел папа.

Николай Павлович снова заключил ее в объятия. Она и забыла какой он высокий и сильный. Последний раз они виделись на похоронах отца, но тогда он приезжал на пол дня и в такой обстановке совсем не было времени даже на разговоры. Для нее все прошло, как в бреду. Он помог им все устроить и сразу же отбыл в часть. Она даже не успела проводить его на вокзал.

— И потом Вы приложили все усилия, чтобы я попала именно в эту часть под ваше чуткое руководство.

Вторя ей, он тихо ответил: — Так бы хотел папа!

Они, молча, улыбнулись друг другу, разделяя общую боль.

— Я поселил тебя в общежитии для семей. Надеюсь, ты не против, но так тоже будет спокойнее.

Аня хотела возразить, но осеклась, увидев его заботливый взгляд. Он смотрел на нее, как отец, и она поняла, что для него это очень важно. После смерти жены он остался один, сыновья устраивали свою жизнь. Конечно, они заботились о нем, ругали за то, что не бросает службу, но другой жизни он не знал, да и не желал себе. Настоящий солдат!

— Сегодня устраивайся, отдыхай, а завтра с утра на совещании обсудим план действий, — заключил Быстров, передавая ей ключи от квартиры. — Если что-то понадобиться, не стесняйся. Но ты ведь не будешь просить у меня! — вздохнул он. — Поэтому можешь обращаться за помощью к Ольге Федоровне. Она у нас тут «Серый кардинал», второй человек после меня и первый после Бога.

Получив подробный инструктаж от Ольги Федоровны, и клятвенно пообещав ей, завтра забежать на чашечку холодного чая, Аня направилась в сторону общежития. Она шла быстрым шагом, желая как можно скорее добраться до квартиры, переодеться и наконец принять душ. Проходя мимо магазинчика, она вдруг вспомнила рекомендации делопроизводителя по поводу покупки крема от загара. Около входа девушка остановилась в сомнениях. Зайти сейчас, несмотря на потрепанный внешний вид, или лучше после того, как она приведет себя в порядок? Объявление на двери магазина о закрытии на учет после двух часов, решило все за нее. Взглянув на небо, на котором не было ни облачка, и, вспомнив все свои неудачные попытки загореть в прошлом, она твердо решила, что крем ей понадобиться уже завтра утром. «Была не была. Меня здесь все равно никто не знает!» Кивнув в такт своим мыслям, она открыла дверь и уверенно зашла внутрь. У кассы стоял офицер и откровенно заигрывал с продавщицей. Постояв за его спиной с минуту, Аня решила, что пора действовать.

Тактично кашлянув, она громко спросила: — Простите, Вы уже определились с выбором? — и, не дожидаясь ответа, проскользнула к кассе.

Продавщица, молодая девушка лет двадцати трех с миловидным лицом и точеной фигуркой, была явно не довольна появление Ани и не пыталась этого скрыть.

— Что вам? — сухо спросила она.

— Будьте добры крем от загара. К сожалению, не знаю его названия. Мне его рекомендовала Ольга Федоровна.

— Понятно! — прервала ее продавщица. — Вам нужен этот с защитой 50+ для такой светлой кожи, как у вас.

Аня поблагодарила ее, расплатилась и, уже убирая крем в сумочку, услышала над собой бархатный мужской голос с нескрываемым сарказмом.

— Бледнолицым я бы посоветовал взять сразу две банки крема и запастись сметаной. В нашем климате она может пригодиться.

Аня резко повернулась, намереваясь поблагодарить советчика в такой же манере, как вдруг, вскинув глаза, поняла, что перед ней стоит ОН. Точнее он стоял здесь все время, что она покупала этот злосчастный крем. Это он флиртовал с продавщицей, когда она грубо прервала их.

— Спасибо за совет! — выпалила Аня, заливаясь краской, и пулей вылетела из магазина.

По дороге в общежитие она ругала себя на чем свет стоял за малодушие. Всему виной усталость и головная боль. Если бы не ее вялое состояние, она бы ему ответила куда идти со своими неуместными советами. Быстро шагая по тропинке и полностью поглощенная планом мести, девушка не заметила молодого офицера, идущего ей навстречу. Когда они поравнялись, парень, бросив на нее взгляд, вдруг резко остановился и хотел что-то сказать, но Аня даже не посмотрела на него, как впоследствии и не обратила внимания на то, что офицер еще долго стоял с улыбкой на лице, глядя ей вслед.

Найдя свою квартиру под номером 9 на первом этаже, она вошла внутрь и облегченно выдохнула: наконец-то можно отдохнуть и привести в порядок себя и свои мысли. Бросив сумку и ключи на небольшую полочку в прихожей, она сняла кроссовки и пошла осматривать владения. Квартирка оказалась небольшой, но с недавно обновленным ремонтом, что подтверждал запах только что высохшего обойного клея.

«Не иначе как Палыч постарался!» — подумала она. Но больше злиться она была не в состоянии. Все, чего она сейчас страстно желала, так это оказаться под струями теплой воды. Быстро распаковав чемодан, она достала оттуда свою любимую пижаму с сиренью.

— То, что нужно! — громко сказала она, представляя перед собой полное ужаса лицо Татьяны. Это ее рассмешило и она направилась в ванную.

Здесь тоже не обошлось без заботливой руки полковника Быстрова. Подойдя к унитазу и обнаружив, что он новый, она мысленно вознесла хвалу Всевышнему и пожелала здоровья своему благодетелю. Ванна видимо не шла в комплекте с унитазом, зато была до блеска надраена, как и кафель на стенах. Оставив обследование своего жилища на потом, она быстро разделась, включила душ и позволила теплым струям воды свободно течь по телу, смывая все пережитое за этот день.

Выйдя из ванной, девушка принялась разбирать чемодан, но заметив постельное белье, лежавшее на краю кровати, она решила расстелить его. Заправив простынь, она растянулась на ней во весь рост и закрыла глаза. Когда она снова их открыла, солнце уже клонилось за горизонт. Аня поняла, что проспала несколько часов к ряду. Рабочий день был закончен и это ее как-то успокоило. Она прошла на кухню и поставила чайник, попутно заглянув в шкаф и обнаружив там чай, кофе и коробку конфет. Перекусив, чем Быстров послал и разобрав свои вещи, Аня снова посмотрела на часы. Было десять часов вечера. Свет ей включать не хотелось. Она завела будильник на час раньше обычного и отправилась в кровать. «Теперь не усну!» — подумала девушка и закрыла глаза. Через полчаса она спала крепким спокойным сном.

На следующее утро, встав пораньше, Аня убедилась в благотворности здорового сна: голова не болела, усталость как рукой сняло. Позавтракав привезенной из дома «московской» булочкой, она намочила волосы водой по всей длине и немного отжала их полотенцем. Через 20 минут ее естественная кучерявость взяла свое, волосы лежали красивыми каштановыми волнами. Девушка набросала легкий макияж, погладила костюм и достала свои любимые босоножки на небольшом каблуке, что придавало ей уверенности. Она всегда немного комплексовала из-за своего роста. Для женщины, не претендующей на модельную карьеру, у нее был нормальный рост: 167 сантиметров. Но проведя детство с такими «богатырями» как братья Быстровы и догоняющим их сыном дяди Сережи, она чувствовала себя не комфортно. Особенно после того как они дали ей прозвище «мелкая», скорее в силу возраста, чем роста, но ее это все равно обижало.

Подумав, что лучше придти раньше, чем опоздать, она посмотрела на себя в зеркало, осталась довольна увиденным и вышла из квартиры. Общежитие проснулось и превратилось в муравейник. Изо всех комнат выбегали офицеры в форме; женщины волокли детей в садик и в школу, те в свою очередь, не сильно вдохновившись этой перспективой и ранним подъемом, зевали и плелись нога за ногу.

Подходя к дверям штаба, Аня увидела группу офицеров, куривших и что-то бурно обсуждающих, громко смеясь. Обогнув их компанию, она вдруг четко услышала восклицание: «Аня?» Но обернувшись, девушка увидела Николая Павловича, быстро приближающегося к ней.

— А, уже пришла. Доброе утро! Заходи! — пригласил он, открывая дверь.

Ане очень хотелось задержаться на улице и посмотреть кто окликнул ее. Она это четко слышала, сомнений быть не могло. Но дверь уже была открыта перед ней и она вошла внутрь. Поднявшись на второй этаж вслед за Николаем Павловичем, Аня машинально поздоровалась с Ольгой Федоровной. Та уже восседала на своем стуле с неизменной улыбкой на лице и чашкой чая, без которой ее невозможно было представить. «Наверное, ее сдали после ремонта вместе с этим зданием!» — подумала Аня. Но потом ее мысли снова вернулись к тому оклику на улице. Погруженная в свои догадки, она не заметила еще одного участника этой сцены, спокойно сидевшего на стуле в приемной и очевидно ожидавшего прихода начальника. Из задумчивости ее вывел голос Николая Павловича.

— Ты тоже уже здесь, Константин? Заходите оба. Заодно я вас познакомлю с Анной.

— Здравия желаю! — послышался сзади красивый мужской голос.

Аня машинально повернулась на звуки голоса и тут же вспыхнула. Перед ней стоял ОН! Снова ОН! Это что заговор против нее по выведению из равновесия? Он ее преследовать будет?

Пока она стояла, задыхаясь от злости, Константин спокойно подошел к двери, придерживая ее одной рукой, чтобы она не закрылась за Николаем Павловичем, а второй, указывая по направлению кабинета, произнес своим бархатистым голосом: — Прошу Вас!

Аня вошла внутрь и встала перед столом для заседаний, открыв свою папку с документами и делая вид, что она что-то в ней ищет.

Константин в это время подошел к столу, выдвинул второй стул справа от стола Николая Павловича, и сел.

— Что-то потеряла? — спросил Быстров. — Присаживайся. Времени у нас немного.

Аня обошла стол и выдвинула стул точно напротив Константина. «Значит война!» — подумала она и села, с вызовом посмотрев на своего оппонента. Вопреки ее ожиданиям, его взгляд ничего не выражал, а потом и вовсе плавно перешел на начальника.

— Итак, Константин, познакомься. Анна Леонидовна Акимова — главный юрисконсульт 3285 части города Красноармейска и дочь моего старого друга, к сожалению, недавно покинувшего этот мир. У Анны богатый послужной список, много отличий, хотя службу она решила оставить. Работу в УВД она закончила в звании капитана и решила перейти на службу в Вооруженные силы на гражданскую должность. И для того, чтобы поставить жирную точку в своей карьере, она почему-то выбрала именно Кавказ. С сегодняшнего дня приступает к работе в должности помощника командира по правовой работе, то есть юриста нашей части. Так что прошу любить и жаловать и по возможности оказывать содействие в организации командировок. Тебе все ясно?

— Куда яснее, товарищ полковник. Вы меня хотите в «канцелярию» списать, бумажки охранять, а «желторотиков» кто на заданиях прикрывать будет? Прислали подкрепление… Больше проблем, чем помощи…

Аня никогда не слышала, чтобы кто-то даже за спиной так дерзко разговаривал с Быстровым. Она широко открытыми глазами уставилась на Константина в ожидании того, что сейчас на него обрушиться «праведный» гнев руководства, но, к ее не скрываемому удивлению, Николай Павлович только кашлянул и примирительно заговорил.

— Знаешь, Костя, ты прав. Мне тоже не по душе, что нам с тобой сюда присылают молодых необстрелянных сосунков, как пушечное мясо. И нам с тобой они по ночам будут сниться. Но мы солдаты и пока мы здесь, отвечаем за всех и за каждого. И выполняем приказы. Еще раз спрашиваю: задание понятно?

— Так точно, товарищ полковник! — с усмешкой в голосе ответил Константин и сквозь зубы выругался. Слов Аня не разобрала, но впоследствии узнала, что ругался он часто на фарси.

Их разговор прервал шум из приемной. Зазвонил селектор: — Николай Павлович, все собрались на совещание.

— Пусть заходят! — ответил он.

В кабинет, бурно переговариваясь, вошли пятеро офицеров и женщина в гражданке. Громко поздоровавшись, все быстро расселись, за исключением одного майора. Тот стоял в недоумении, глядя поочередно то на Аню то на Николая Павловича, в то время как со всех сторон в его адрес доносились смешки и «подколы»:

— Подсидели, Семеныч?

— На женщину променяли?

— Собирай вещи и на проводы не забудь пригласить?

Аня поняла, что эти реплики относятся и к ней непосредственно. Спокойно переведя взгляд с до сих пор неподвижного Семеныча, она обратилась к Николаю Павловичу:

— Мне пересесть, товарищ полковник?

— Это не обязательно. Александр Семенович, возьми стул в приемной. Ну, что ты растерялся?

Александра Семеновича как подбросило, он выбежал из кабинета и мигом вернулся со стулом в руках. У Ани промелькнула мысль, что из Палыча вышел бы отличный дрессировщик.

Совещание по общим вопросам проходило бурно и даже весело. После того как Быстров представил всем Аню и познакомил ее с Верой Николаевной, у которой она должна была принять дела, совещание плавно перетекло в доклады и обсуждение подготовки к предстоящему полевому выезду. Здесь свой монолог начал Константин. Ане наконец-то представилась возможность рассмотреть его, не стесняясь этого. Светлые коротко стриженные волосы, прямой красивый нос, правильный рот с чувственными губами и удивительного цвета глаза. Светло-серые, они напоминали глаза волка и смотрели с дерзкой насмешкой. И завершали эту картину два шрама: небольшой видимо от пули, задевшей по касательной правую бровь, и второй не такой глубокий, но через всю левую щеку, результат ножевого ранения. Как она их сразу не заметила? Вероятно, потому что внимание ее вновь приковал его подбородок, волевой и четкий. На широкой груди была надета форменная рубашка с закатанными рукавами, выгодно подчеркивающая его накачанные мускулы. Лишней скромностью он не отличался и не стеснялся показывать свое красивое тело. Что-то в этом мужчине было животное и опасное.

Аня старалась собраться с мыслями, чтобы не упустить ничего из его доклада, но ей это плохо удавалось. Она уткнулась в блокнот, но перед глазами до сих пор стояли его плечи и руки. Чтобы отвлечься, девушка окинула взглядом присутствовавших. Все кроме Николая Павловича, не отрываясь, смотрели на докладчика, то хмурясь, то качая головой. И только во взгляде Веры Николаевны она встретила что-то знакомое. «Бог ты мой! И эта туда же! Да у вас тут что? Клуб разбитых сердец? А это его основательница?»

После двух часов бурных обсуждений совещание подошло к концу. Все стали расходится.

— Анна! Принимай дела у Веры Николаевны, в конце дня зайдешь и отчитаешься! — Николай Павлович раздавал последние задания. — Константин, задержись на минуту!

Когда все покинули кабинет, и дверь за ними закрылась, Палыч подошел к стоявшему у стола офицеру.

— Вот что, Костя. Я понимаю, ты — солдат и отличный солдат! Но служба наша часто проходит не только в окопах и палатках, но и в душных кабинетах. Ко всему прочему, мы с тобой люди подневольные. Для них, — он особо выделил эти слова, неопределенно указав ручкой в потолок, — война закончилась и пора возвращаться к нормальной жизни. А она, как ты сам знаешь, без бумажек не обходится. Я думаю, что за этим грядет проверка, и мы с тобой должны быть к ней готовы. Работы предстоит много. Это нам там в полях награды давали, а здесь как бы по шапке не получить, — он ткнул пальцем в пачку бумаг на столе. — И в этом Анна — нам лучший помощник. И если уж на то пошло, мы должны быть благодарны ей за то, что она сейчас здесь. Не многие жаждут тут оказаться. Но эта девочка очень дорога мне и ты отвечаешь за нее головой.

Константин спокойно выслушал монолог начальника и, выпрямившись во весь свой богатырский рост, громко произнес: — Разрешите идти?

— Иди!

Уже у двери, поворачивая ручку, Костя отчетливо услышал за своей спиной «Спасибо!»

Аня вошла в маленький душный кабинет вслед за Верой Николаевной. Это была женщина без определенного возраста, но явно с налетом приближающейся пенсии, очень тактичная, компетентная, с поставленным властным голосом и трезвым взглядом на вещи.

— Сейчас тебе будет проще: архивы разобраны и частично восстановлены, представления после проверки прокуратуры выполнены, личные дела в порядке. Ну, с ними ты потом познакомишься у кадровика, — четко и быстро докладывала Вера Николаевна.

Окинув взглядом убогие, обшарпанные стены и рваный линолеум на полу теперь уже своего кабинета, Аня вздохнула: «Ну, зато отдельный!» Она никогда не любила работать в одном кабинете с кем бы то ни было, особенно на первых порах, когда необходимо было во все вникнуть. Вера Николаевна решила не дать ей опомниться и сразу взяла быка за рога. Открыв сейф, достав оттуда три толстенные папки с документами, они разложили их перед собой и углубились в «манящий» мир юриспруденции.

Нужно отдать должное педантичности Веры Николаевны, документы были практически в безукоризненном порядке. Вот что значит «старая школа». Аня не постеснялась отвесить по этому поводу комплимент в ее адрес и мысленно поблагодарила Небеса за то, что ее страхам не суждено было сбыться. Конечно, как говорится, это только первое приближение и при дальнейших раскопках в «шкафу появятся скелеты», но об этом Аня будет думать потом, и уже введенная в курс дела.

— Вот это мы засиделись! Время обеда! — вскричала Вера Николаевна, вскинув голову, чтобы размять затекшую шею, и посмотрев на часы. — Ну, что в столовую? А то, судя по твоей комплекции, если ты еще останешься без обеда, пенсии мне точно не видать пока новую замену не найдут. А толпа из претендентов у КПП не стоит. Идем! — закончила она тоном, не терпящим возражений.

Последнее время Аню все пытались откормить. Да, конечно, после смерти папы и пережитых волнений, она немного похудела, но ее и раньше нельзя было назвать упитанной. В школе она была худой и угловатой и только на последних курсах института расцвела. Чуть набрав вес в области бедер и груди, она все равно оставалась стройной и миниатюрной. «Пробник модели», как, смеясь, называли ее однокурсницы, а парни восхищались ее «осиной» талией и красивыми стройными ногами, которые она часто прятала под джинсами и брючными костюмами. И только надев форму, Аня раскрыла весь свой шарм. Она стала замечать восхищенные взгляды мужчин и часто слышать комплименты по поводу своей фигуры, правда не всегда удачные, как ей казалось. Последнего своего ухажера девушка «приговорила» только за то, что на втором свидании он сказал, обнимая ее за талию: «Ты — женщина, которую хочется носить на руках, и оберегать, как ребенка!» Разжалован в бывшие!

Перед входом в офицерскую столовую Аня слегка нервничала. Первый день в новом коллективе, к тому же сразу в такой массовке! Но войдя внутрь, она с облегчением выдохнула. Столовая была полупуста. Перехватив ее удивленный взгляд, Вера Николаевна пояснила: — Командование обедает, как правило, чуть раньше. Мы с тобой запозднились.

Аня поискала глазами Николая Павловича, но не нашла. Тот, кого она боялась встретить больше всего, тоже отсутствовал. Девушка с аппетитом пообедала в обществе Веры Николаевны и Альбины Исмаиловны, кадровика части, которая не преминула пригласить Аню к себе, и по ходу обеда раздавая ей оперативные задания.

Вернувшись в кабинет и пройдя небольшую проверку знаний от Веры Николаевны, Аня обнаружила, что до конца рабочего дня осталось полтора часа, а ей еще необходимо явиться с докладом к Палычу. Поставив в известность Веру Николаевну и услышав от нее сомнения по поводу того, что назад вернуться она уже не успеет, Аня направилась в кабинет начальника, распрощавшись со своей «наставницей» до завтра.

Входя в приемную, она почувствовала, как сердце бешено заколотилось, но, не придав этому значения, переступила порог и с улыбкой обратилась к Ольге Федоровне: — Опять заседают?

Та только всплеснула руками.

— Ну, как первый рабочий день? Судя по улыбке, трудовой рутиной тебя не запугать?

— Это только вначале страшно, затем интересно, а потом становиться скучно! — отпарировала Аня.

— У нас скучно? — скорчила гримасу Ольга Федоровна. — Вот что страшно, ты права. Но со временем привыкаешь и устаешь бояться. Когда мужа сюда перевели в 1999, война с Чечней подходила к концу, и я думала, что самое страшное позади. А потом начались теракты, и это уже не война, это бойня, истерия идейных фанатиков, не щадящих никого, ни женщину, ни ребенка, ни старика. Мальчишек наших жалко! — дрогнувшим голосом закончила она, глядя куда-то сквозь стену. Ее горькие мысли прервал голос Николая Павловича, донесшийся из селектора:

— Ольга Федоровна, вызовите ко мне Новикова!

Через несколько минут в приемную зашел офицер средних лет с открытым лицом и живыми глазами. Поздоровавшись с обеими, он подмигнул чуть расстроенному делопроизводителю: — Скучали по мне? — и, не дожидаясь ответа, добавил: — Завтра зайду на чай!

Его появление окончательно вернуло Ольгу Федоровну из сентиментальной задумчивости и Аня решила действовать. Открыв рот, она быстро осеклась. У нее чуть не вылетела знаменитая фраза из «Служебного романа» про Верочку, которая все про всех знает! Вот уж кто был действительно осведомлен обо всем, что творилось в части. Она, как никто другой, быстро введет ее в курс всех дел. И Аня очень деликатно и исключительно с деловой точки зрения начала расспрашивать ее о своих новоиспеченных сослуживцах. Подробный рассказ делопроизводителя был прерван офицерами, с шумом выходящими из кабинета Быстрова. Уже знакомый Ане майор Новиков подошел к ней и, с жаром пожимая девушке руку, спросил: — Молодое пополнение? Очень приятно. Михаил Дмитриевич! Обращайтесь по любому поводу. Всегда рад! — и, не дождавшись Аниного ответа, быстро вышел за остальными.

В дверях показался Палыч.

— Давно ждешь? — с улыбкой спросил он.

— Нет! — неуверенно ответила Аня. — Зато в приятной компании! — добавила она, глядя на Ольгу Федоровну. К этому моменту девушка уже точно знала, что они подружатся.

В кабинете Николай Павлович включил электрический чайник.

— Чаю хочешь? — спросил он.

— Не откажусь!

— Ну, как тебе вводные лекции Веры Николаевны? У нее всегда все четко! Знаешь, как проверяющего за пояс затыкала?! Спорить с ней, что сса… Ну, да ладно! — осекся он. Аня улыбнулась про себя, но не подала виду, что с определением Палыч попал в самую точку.

Чайник закипел. Он разлил чай по чашкам и достал конфеты.

— Лучше расскажи мне как мама? И как она тебя сюда отпустила?

— Она не знает! — потупив взгляд, тихо ответила Аня.

— Так..! — протянул он.

Только не это. Больше всего на свете девушка боялась его реакции.

Около месяца назад она отправила маму в «кругосветное турне по родственникам», как Аня это называла. С частыми переводами отца из части в часть, из города в город, Александра Ильинична почти не виделась с родственниками, которых, надо отметить, у них была порядочная дюжина только по России. И чтобы отвлечь ее от мыслей об утрате и одиночества, Аня решила организовать эту поездку. Оповестив всю ближайшую родню, и получив от всех самые искренние приглашения, она отправила маму в путешествие. Провожая ее на вокзале, Аня к великому своему удивлению, услышала: — Я так тебе благодарна! Хотя оставляю тебя здесь одну с тяжелым сердцем. Буду очень скучать и переживать. Но ты знаешь, я бы не хотела сюда возвращаться. Слишком горьки воспоминания. Может быть мы с тобой вернемся на родину к своим? Ты ведь всегда так любила Урал!

— Мамочка! — Аня крепко сжала ее в объятиях. — Я с удовольствием. С тобой хоть на край света. Вот закончится договор и сразу же махнем.

Все складывалось как нельзя лучше. А потом ей предложили эту должность с переездом. А трудности всегда так манят. Да, она хотела испытать себя, доказать всем и в первую очередь самой себе, чего она стоит. Она никогда не была трусихой, за это ее и любили мальчишки. Но теперь перед взглядом Палыча девушка была похожа на нашкодившего котенка.

Не давая ему заговорить, Аня начала неубедительно оправдываться:

— Я ей обязательно все расскажу. Я решила, что как только устроюсь, сразу же ей сообщу. Когда она узнает, что я работаю в вашей части, под вашим присмотром, она успокоиться. Вы ведь ее успокоите? — добавила она с надеждой и немного заискивающе, подняв на него свои огромные зеленые глаза.

— То есть ты мне предоставляешь эту уникальную возможность получить родительский нагоняй вперемежку с женской истерикой? Ох, женщины, женщины! В военном деле разобраться проще, чем в вашей голове. Ну, что сделано, то сделано. Заварила кашу — расхлебывай! — и, смягчаясь, добавил: — А я подключусь!

Аня чуть не бросилась ему на шею, но сдержалась. Не зря родители всегда говорили, что она из него веревки вить может. На всех праздниках и гуляньях маленькая Аня не слезала с его рук и только ей было позволено приглашать его на любой танец. Дядя Коля привозил ей мягкие игрушки и кукол и постоянно баловал необычными сладостями, которые она потом втайне обменивала на игрушечные пистолетики и пульки у своих друзей-мальчишек. И это он первым вложил в ее руку настоящий пистолет и научил стрелять. Впоследствии благодаря ему и своей меткости девушка несколько раз побеждала в студенческих спартакиадах и была одной из лучших в местном стрелковом клубе.

Поняв, что он сменил гнев на милость, и чтобы окончательно поменять тему разговора, Аня решила переключиться на него:

— Лучше расскажите мне как там ваши мальчики поживают? Коля, наверное, совсем уже большой?

— Ну, что ты, такой парень замечательный растет. Танк мне обещал подарить, если мне генерала дадут, — смеясь, сказал он, протягивая ей рамку с фотографией внука, стоявшую у него на столе.

Аня взяла рамку в руки. С фотографии на нее смотрел маленький Коля, вылитый дедушка. Но его глаза! Небесно-голубого цвета, они излучали доброту и неподдельную любовь ко всему миру. Это были глаза его бабушки. Татьяна Сергеевна ушла из жизни два года назад. Маленький Коля так и не успел толком познакомиться с бабушкой, наверное, он запомнит ее только по фотографиям. Ане хотелось поговорить с Николаем Павловичем на эту тему, узнать как он пережил свою трагедию, но она не осмелилась.

— Похож? — прервал ее созерцание Палыч.

— Вылитый дедушка! — улыбнулась Аня. Потом, набравшись храбрости, добавила: — Вот только глаза…

— Да! — голос его стал незнакомым. — Это хорошо, что у него Танины глаза. И сердце такое же доброе. Она лучше… — он хотел еще что-то сказать, но отвернулся к окну.

Аня молча ждала, предоставив ему время придти в себя. Через минуту он повернулся к ней, лицо было спокойно. Возвращая ему фотографию, она задержала его руку в своей и крепко сжала.

— Я так рада, что оказалась в вашей части. Очень рада! — искренне произнесла она.

Мужчина смотрел на нее с благодарностью. Почему она раньше не замечала насколько он для нее близкий человек.

— Ну, вот что, Нюта. Скоро День нашей части. Мы здесь и погулять любим, так что готовься. А пока рабочий день закончен, иди отдыхай, — уже в дверях он снова ее окликнул: — Аня! Вот еще что! Константин бывает груб и не сдержан, но это не его вина. Он — солдат и очень хороший солдат. Дерзость у него в крови, благодаря ей, наверное, и выжил. Он прошел обе чеченские и видел такую войну, о которой мы с тобой даже не слышали. Здесь половина части ему жизнями обязана. А на войне сердца быстро черствеют. Но мне повезло больше, со мной всю жизнь была та, которая верила, что я лучше, чем есть на самом деле. Надеюсь и с ним это когда-нибудь случится. А пока будь с ним помягче и не обижайся на него!

— И в мыслях не было, Николай Палыч! — сдержанно ответила Аня. — Ничего личного. Это ведь работа! — и вышла из кабинета.

Аня медленно шла по дорожке к общежитию, наслаждаясь тихим майским вечером. В воздухе витала духота, очевидно, ночью будет гроза. Свернув на тротуар, она остановилась у благоухающих кустов сирени. Как она любила эти цветы. Наверное, потому что в частях, где служил папа, они всегда росли в изобилии. В памяти явственно всплыла картина: папа высокий и сильный тайком рвет сирень у окна своего кабинета, а маленькая Аня гордо несет огромный букет домой и торжественно вручает его маме. Она протянула руку и сорвала небольшую веточку белой сирени. Еще раз вдохнув ее аромат, девушка вошла в общежитие. У своей двери она замешкалась, ища в сумочке ключи. Вдруг соседская дверь с шумом открылась и Аня вскинула голову, чтобы поздороваться, а заодно и познакомиться с соседями. Улыбка на ее лице быстро растаяла, перед ней стоял ОН.

— Я буду ждать тебя! — послышался за его спиной озорной женский голос и дверь закрылась. Константин медленно надевал кепку цвета хаки. Аня настолько растерялась, что сирень выпала из рук прямо к ее ногам. Мужчина поднял цветок, передал его Ане и приложил руку к козырьку: — Анна Леонидовна, честь имею! — вальяжной походкой, тихо насвистывая, он направился к выходу.

«Наглый, напыщенный, самодовольный индюк!» — вспыхнув, подумала Аня и с силой толкнула дверь.

Следующие два дня прошли без приключений. Девушка с головой погрузилась в работу, стараясь ничего не упустить из наставлений Веры Николаевны. В пятницу после обеда, погруженная в очередное исковое заявление, она не заметила, как дверь кабинета тихо открылась, и на пороге появился Быстров.

— Корпит студент? — весело подмигивая Вере Николаевне, спросил он.

Аня оторвалась от документов: — Добрый день, Николай Павлович!

— И тебе доброго! А я по твою душу!

— Дойду до Альбины Исмаиловны, посмотрю личные дела, — тактично произнесла Вера Николаевна и вышла из кабинета.

— Я смотрю, ты взялась за работу не по-детски. У Веры Николаевны, по-моему, было меньше бумажек до твоего приезда, — издалека начал он. — Я, собственно говоря, зачем пришел… Завтра выходной и тебе бы не помешало провести его на свежем воздухе. Да и мне немного развеяться. Поэтому предлагаю завтра нам с тобой выбраться в город; познакомлю тебя с местными достопримечательностями, накормлю мороженым и может быть даже разрешу затащить себя в музей, — отрапортовал он, памятуя о том, как она любила историю и искусство.

От неожиданности Аня открыла рот: — Это так мило с вашей стороны и так заманчиво, но как же мы… Словом, я хотела сказать, Николай Павлович, что не хотела бы компрометировать вас, афишируя нашу давнюю дружбу, — честно призналась она.

— Нюта, милая, я в этой части восемь лет, меня знают как облупленного. Поверь мне, здесь все знают о тебе больше, чем ты сам. И никогда за тридцать с лишним лет совместной жизни я не давал ни единого повода людям для пересудов, а Татьяне для ревности. Но я благодарен тебе за то, что ты так печешься о моей престарелой репутации. Поэтому мороженое отменяется. Ты права, это пожалуй слишком откровенно! — закончил он, предвкушая ее протест. — Сама виновата! — с улыбкой добавил он.

— Так и быть! Мороженое за мной, а с вас все остальное по списку, включая музей. Сами виноваты! — с вызовом сказала она.

Они расхохотались и пожали друг другу руки, как делали это всегда, когда спорили. А спорили они часто. Причем, как правило, в спорах всегда выигрывала Аня, а он сдавался и с удовольствием покупал ей подарок за выигрыш.

По настоянию Ани встретились они на следующее утро все-таки за пределами части. Гуляя по городу и болтая обо всем на свете, она не переставала восхищаться этим человеком. В его жизни было столько войн, сражений, боев, но при этом он смог сохранить в душе любовь к людям и веру в лучшее в них. Даже после смерти любимой жены, его Танюши, он не озлобился, не потерял интерес к жизни и даже не «сдал» физически. Она украдкой взглянула на него. Высокий, поджарый, по-прежнему стройный, с выбеленными сединой волосами, он был образцовым офицером и примером храбрости и мужества для всех молодых солдат. Аня вспомнила, как папа часто удивлялся, когда Быстров отказывался от блестящих предложений спокойной службы в кабинетах, предпочитая оставаться «на острие». Да, видимо он последний в своем роде. Таких солдат больше нет. Ее подруга Таня была права, говоря: «Повыродились нынче офицеры!»

Время для них двоих летело незаметно.

— Ого! Да ведь обедать пора! — воскликнул Николай Павлович, глядя на часы. — Пойдем-ка перекусим. Точнее я перекушу, а ты плотно пообедаешь. И не спорить! — пресек он любые попытки сопротивления. Хотя Аня и не планировала сопротивляться. За это время она нагуляла приличный аппетит и была совсем не прочь познакомиться с местной кухней.

Они зашли в небольшой ресторанчик. Глядя как Аня с удовольствием разделывается с отбивной, мужчину захлестнули воспоминания: — А помнишь, как в детстве, ты маленькая лепила куличики-кексы, украшенные ромашками, и угощала меня?

— Жуткая гадость была! Да, готовить я так и не научилась! — весело ответила Аня.

— Ты тоже придерживаешься общего мнения, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок? — заинтересовался Палыч. — По-моему, это придумали женщины, которые ничего кроме готовки не умеют. Без обид, конечно. Танюша очень хорошо готовила, хотя и в еде я не привередлив. Но для меня она была лучшей женщиной, доброй, умной, тактичной, терпеливой. Я бы даже сказал, героически терпеливой со мной. Помню, когда мне дали очередное повышение и перевод в Новосибирск, Ярику был месяц. Я пришел домой и рассказал об этом Тане, уже готовый отказаться от повышения. Она спокойно выслушала меня и спросила: «Когда мы выезжаем, Николаша? Мне нужно успеть собрать вещи!» А когда мне вручали Героя России, только я знал, что это ее заслуга. Ты очень напоминаешь мне ее, Нюта. Характер у тебя, конечно, крут, но в тебе есть та же жертвенность. Ты будешь самоотверженной женой, настоящей боевой подругой. И как Ярослав умудрился такое сокровище упустить? — заключил он, в упор глядя на нее.

«Ах, вот оно что! Значит, Палыч все-таки не оставил попытки соединить нас с Ярославом узами брака!» — мысленно отметила Аня. Когда Ярославу исполнилось двадцать лет, а Аня только достигла совершеннолетия, они оба учились в одном институте. Отношения у них всегда были теплые. В силу своего дерзкого характера Ярослав был ближе Ане, чем его старший брат. Егор рос серьезный ребенком, спокойным, целеустремленным, он был чужд пылким душевным порывам, поэтому, наверное, и добился таких высот. Ярик был более эмоциональным, озорным, жизнерадостным. Настоящий разбойник! В детстве вдвоем с Аней они наводили ужас на всех бабулек двора. Его любопытство часто доставляло родителям проблемы, а пару раз даже привело к ремонту. В институте у него появилось новое увлечение, с друзьями они создали музыкальную группу и играли электронную музыку на бас-гитарах. Армия его поклонниц стремительно росла. Отец и старший брат не разделяли его новой привязанности. И вот тогда на выручку пришла Аня, его старый «боевой» товарищ. С Ярославом они придумали легенду: на радость Палычу и к великому удовольствию Татьяны Сергеевны, теперь Аня с Ярославом составляли счастливую влюбленную пару. Несколько раз в неделю они задерживались после лекций «на свиданиях», а по выходным, когда Аня уезжала домой к родителям, парень подтягивал учебу. Эти воспоминания бурной молодости роем проносились в Аниной голове, вызывая широкую улыбку. Интересно, когда-нибудь Ярослав признается в этих проделках отцу? Если такое случиться, она бы хотела в это время быть подальше от места событий.

— Это было обоюдное решение, Николай Палыч! Если это можно назвать решением… — улыбнулась Аня. — Мы просто оба поняли, что нашу теплую дружбу приняли за что-то большее. Хотя в Ярослава невозможно было не влюбиться. Иногда я побаивалась, что его поклонницы объединяться и прикончат меня где-нибудь в темном углу. Зато у меня появилось очень много так называемых «подруг», которых я должна была постоянно знакомить с Яриком.

На минуту Аня задумалась, понимая, что задевает Палыча за живое.

— Он обязательно найдет ту единственную, созданную специально для него. Не нужно ему помогать в этом, Николай Палыч. Он всегда был разумным парнем, поэтому, наверное, до сих пор не женился. Ну, не нашел он еще свою «Танюшу». Пусть лучше позже, но зато один раз на всю жизнь и счастливо. Предоставьте ему самому сделать свой правильный выбор, — мягко ответила она, кладя руку на его плечо.

— Вот как тебе это удается? Вроде отчитываешь меня, как ребенка, а мне приятно, слышу заботу в твоем голосе. Я так хочу, чтобы ты была счастлива, и чувствую ответственность за то, что вовремя не отговорил тебя от этого переезда! — растрогался он.

— Вам бы это и не удалось! — просто ответила Аня. — Я бы все равно сделала по-своему. Так же как и вы, когда без моего ведома «распределили» меня в вашу часть. Так что мы друг друга стоим! — примирительно заключила она, ласково прижимаясь к его плечу. — А по поводу личного счастья… — печально добавила Аня. — Наверное, это не мое. Я не создана для семьи.

— Вот уж здесь ты абсолютно не права. Послушай старика, но все-таки мужчину. Ты составишь счастье любого настоящего мужика, но вот с кем будешь счастлива ты? Может стоит присмотреться к ребятам нашей части…

— Давайте не будем забегать вперед, — быстро перебила его Аня, не желая больше продолжать этот разговор.

— Не будем! Прости! Слишком навязчиво? — поинтересовался он.

— Нет. Просто слишком рано! — успокоила его Аня. — Я ценю вашу заботу и она мне очень приятна. Но я должна сама к этому придти… со временем. А времени у нас кстати немного, с учетом того, что вы мне еще обещали посещение музея, — спохватилась она. — Да, да, я все помню. Душевными разговорами меня не сбить с намеченного пути, — задорно объявила она и стала собираться.

Они провели замечательный день вдвоем. Когда солнце клонилось к закату, они распрощались, опять же по требованию девушки, подальше от ворот части. Открывая дверь машины, Палыч заключил ее в объятия, поцеловал в лоб и тихо произнес: — Спасибо за все, дочка!

Этой ночью Аня спала с улыбкой на лице. Ей снились родители. Она маленькая шагает с ними по тротуару, а когда на ее пути возникает лужа, мама и папа подхватывают ее за руки, и она со смехом взмывает высоко-высоко.

Наступил понедельник, нужно было спешить на совещание. Опаздывать Аня не любила.

Переступая порог приемной, она снова почувствовала как сердце слегка заколотилось. Дверь в кабинет Николая Павловича была открыта и оттуда раздавались бурные приветствия. Бросив через плечо: — Здрасьте, Ольга Федоровна! — она влетела в кабинет. Биение сердца усилилось. И только окинув взглядом присутствующих, она поняла в чем дело. Она хотела видеть Константина и боялась встречи с ним. А он сидел как всегда уверенный и невозмутимый. На этот раз девушке достался последний стул по тому же ряду, где сидел Костя. Аня заняла свое место и с облегчением вздохнула: «Можно будет не встречаться с ним взглядами!»

Николай Павлович начал совещание. Вскоре монотонные доклады сменились бурным обсуждением предстоящего праздника. Подготовка ко Дню воинской части шла полным ходом. Девушку не очень прельщало оказаться практически одной с незнакомым коллективом на массовом гулянье, поэтому вникать в план готовящихся мероприятий она не хотела.

Дальше полетели активные трудовые будни. Аня начала потихоньку знакомиться с коллективом, который теперь не казался ей таким уж чужим. Те же люди, что и везде, со своими заботами, надеждами, но чуть другим каким-то жизнеутверждающим чувством юмора и преданностью по отношению к друг другу. К ее удивлению, в части царило абсолютное понимание и взаимоуважение. И если уж они дружили, то чувство это было настоящим.

В середине недели в кабинет в свойственной ей стремительной манере ворвалась Альбина Исмаиловна и с заговорщическим видом затараторила: — Анюта! Хорошо, что я застала тебя на месте. Понимаешь, — прямолинейно начала она, — я не была в отпуске уже больше года. А тут дочке путевку на море дали. Я внуков год не видела. Вот мы и решили с Верочкой, что пока она еще здесь, ты можешь заменить меня в кадрах на пару недель. Ты — девочка умная, со всем справляешься, там для тебя не будет ничего сложного. Если что, Вера всегда на подхвате.

Вопроса согласна Аня или нет не последовало. «Похоже, что они с Верочкой действительно уже все за меня решили».

— Ну, тогда я пишу заявление. Николаю Палычу все объясню, он будет не против. Спасибо тебе огромное! — выпалила она, с чувством пожимая Ане руку, и также молниеносно покидая кабинет.

«А скучно здесь действительно не будет!» — подумала Аня. Работы кадровика она не боялась, на предыдущем месте ей часто приходилось заменять свою коллегу, которая с завидным постоянством удалялась на больничный с маленьким ребенком. Через несколько минут зазвонил телефон: — Аня, зайди к Николаю Павловичу! — услышала она в трубке голос Ольги Федоровны. «Вот фурия! Уже и у Палыча побывала. Не женщина, а танк!» — мелькнуло у нее.

Николай Палыч явно был чем-то расстроен, но виду не подавал. Передав Ане заявление Альбины Исмаиловны, он кашлянул: — Ну, что? Отпустим ее?

— А у нас есть другие варианты? — в такт ему спросила Аня. — Человек в отпуске год не был. И Вера Николаевна еще здесь. Справимся, Николай Палыч! — с улыбкой добавила девушка. Ей хотелось расспросить его о причинах его расстройства, но она не осмелилась. В последние дни до Ани долетали слухи о неудачных вылазках наших и срыве давно готовящейся контртеррористической операции.

Вернувшись в кабинет, она обнаружила двоих подруг, что-то бурно обсуждающих.

— Да все у меня готово! — уверяла Альбина Исмаиловна. — Ей останется только приказы подготовить. А вот и она… — обрадовалась женщина, увидев на пороге Аню. — Значит, Анечка, вот здесь трудовые книжки и личные дела. Как обычно к празднику несколько грамот и внеочередное звание. С ними, наверное, не успею разобраться. Сможешь подготовить сегодня без меня? А я завтра все проверю. Ну, я побежала. Завтра жду тебя в кадрах, — все это она успела уложить в полминуты, быстро надевая пиджак и хватая сумку. Уже в дверях женщина резко затормозила: — Еще раз огромное тебе спасибо. Ты — моя спасительница!

— Действительно спасибо тебе, Анюта, — повторила Вера Николаевна. — Это такое счастье встреча с детьми, с внуками! — в голосе ее слышалась неподдельная печаль.

Аня собрала папки, оставленные Альбиной Исмаиловной на столе, в одну стопку и переместила на тумбочку, у которой в это время стояла Вера Николаевна. На самом верху оказалось одно из личных дел. Женщина взяла его в руки: — Вот уж кто действительно заслуживает всех наград на свете! — с чувством произнесла она и переложила папку на стол.

«Зверев Константин Владимирович» — прочитала Аня наклейку. Константин! Она быстро взяла дело и открыла его. После описи документов шла анкета с фотографией владельца. На нее со своей неизменной усмешкой во взгляде смотрел ОН!

— И за что же вы его хотите так облагодетельствовать, Вера Николаевна? — дерзко поинтересовалась Аня.

— Мое отношение к нему всегда останется неизменным, чтобы там не говорили другие. После того, что он для меня сделал, я ему до конца своих дней обязана, — твердо заявила она. Заметив ее отрешенный взгляд, Аня поняла, что любая реплика здесь будет неуместной. И подождав минуту, видимо собираясь с мыслями, Вера Николаевна начала свой грустный рассказ. — В 1996 они вместе с моим мужем участвовали в «зачистке» одного села, а попали в качественно спланированную засаду. Их окружили и открыли шквальный огонь. Многие погибли на месте. Витю тоже серьезно ранили, и если бы не Костя, то добили бы там же. Константин на своих руках вытащил его из-под обстрела, получив при этом сквозное ранение, потом еще долго отбивался с остатками наших ребят, пока не подоспело подкрепление. Я тогда была на пятом месяце беременности. Витя очень хотел второго ребенка, мальчика. Я не могла выносить несколько лет, четыре выкидыша, и вдруг такое счастье. В общем, после всего пережитого и нескольких перенесенных Витей тяжелых операций, я потеряла ребенка. Да, и сама чуть на тот свет не отправилась. Когда муж пошел на поправку, несмотря на уговоры наших родственников, мы решили остаться в этой части. Так и дослужились до его пенсии. Теперь пора и честь знать, месяц остался. Вот передам тебе все дела и к дочке в Тулу, — закончила Вера Николаевна уже более спокойным голосом. — Так что Константин для меня, — снова беря в руки его личное дело, продолжила она, — можно сказать Ангел-Хранитель! Всегда, когда в церковь иду, свечку за его здоровье ставлю и молюсь, чтобы не один на свете остался. Ему семья нужна, но кто же решится на судьбу жены военного, тем более такого солдата как он. Он как будто родился на войне, всегда там, где стреляют, первым на передовой. Сколько молоденьких солдат от смерти уберег, не кидая их необстрелянных в бой, как пушечное мясо. Но и спуску им не дает, не зря, наверное, от них прозвище «Зверь» получил.

Аня слушала ее как зачарованная, не в силах перебить или что-нибудь произнести. Поняв, что рассказ закончен, она решилась задать давно мучивший ее вопрос: — А разве он не женат? — потом испугавшись своей нетактичности, быстро добавила: — Просто я видела его в семейном общежитии и решила, что он живет там с семьей.

— Нет, у него своя квартира в поселке, но в общежитии он частый гость, — печально улыбнулась Вера Николаевна. — Видно уж так у него на роду написано: быть в почете у женщин. Ни одна еще наверное не устояла, но ни одна его и не зацепила. Марина вон даже после развода с мужем решила ради Кости в части остаться, три года вокруг него вьется, а он только в гости заходит.

— Марина — это продавщица в местном магазине? — с напускным безразличием поинтересовалась Аня.

— В магазине работает Лена, молодая, глупая, влюбленная во всех офицеров сразу. А Марина — врач нашей части, красивая женщина. Приехала сюда с мужем четыре года назад, ну и влюбилась сразу же и без памяти. Константин, конечно, избегал отношений с ней пока она была замужем, но та поступилась всем ради него: семью свою разрушила, чуть мужу карьеру не загубила. Хорошо, что Николай Павлович, чтобы не афишировать скандал, замял все быстро и выхлопотал для парня перевод.

— Санта-Барбара просто какая-то! — выпалила Аня.

— А ты думала, у нас тут только война? Еще какие страсти бушуют, Санта-Барбаре и не снилось! — глядя на часы, развеселилась Вера Николаевна. — Ну что идем домой?

— Вы идите, Вера Николаевна, а я еще посижу, подготовлю приказы, раз уж Альбине Исмаиловне обещала, — ответила Аня.

Когда ее «напарница» покинула кабинет, Аня вставила в компьютер дискету, любезно оставленную кадровиком, и принялась печатать приказы и представления. Через полчаса она взяла в руки последнюю папку, это было личное дело Константина. Листая страницы, Аня уверяла себя, что ничего предосудительного в ее любопытстве нет. Константин Владимирович Зверев, тридцать семь лет, бывший командир группы, затем отряда специального назначения разведывательного полка, командир батальона… Оставив на потом изучение карьерных ступеней майора Зверева, она вернулась к первой странице. Даже с бездушной фотографии его взгляд гипнотизировал ее и манил. Аня тяжело перевела дыхание и продолжила. Не женат, детей нет, прошел обе чеченские войны, Грузино-Абхазский конфликт, Дагестан, участвовал во многих контроперациях в России и за ее пределами. Это был сумасшедший послужной список: награды, благодарности, отличия! Действительно Настоящий солдат, истинный герой своей Отчизны! «Герой… и бабник! — со смешанным чувством подумала она и закрыла папку. — Завтра подготовлю документы, ничего с ним не случится». Это была ее маленькая месть.

Конец недели прошел в активной передаче дел Альбиной Исмаиловной. Эта не собиралась пускать все на самотек, и уж точно никому бы этого не позволила. Надавав подробнейших инструкций, вплоть до того на каких местах должны лежать папки, она с облегчением отметила про себя, что в ответственности Ани можно не сомневаться, и со спокойным сердцем отбыла восвояси.

Шла вторая неделя службы в части Николая Павловича, и все чаще Аня возвращалась к мысли, что больше разговор с мамой откладывать нельзя. Собравшись с духом в один из выходных дней, она направилась в город в ближайший парк, если несколько аллеек и потрепанную беседку можно было так назвать, подальше от общежития и части, чтобы никто не смог ее отвлечь. Зайдя в магазин, она запаслась бутылочкой с водой, так как разговор предстоял тяжелый и долгий. Аня часто так поступала, когда нужно было принять важное решение и собраться с мыслями. Как говорится, нигде не чувствуешь себя так одиноко, как в толпе людей. Набирая номер, она уже набросала себе приблизительный ход разговора, но все пошло наперекосяк. После двадцати минут слез, уговоров, обвинений и обоюдных признаний в любви, разговор был закончен. Произошло то, чего Аня опасалась больше всего: мама не одобрила ее решения и категорически отказывалась принять его. С тяжелым сердцем и обливаясь слезами, девушка повесила трубку и печально выдохнула. Стояла прекрасная погода, в парке, граничившим с отделением почты, буйно распускалась зелень. Прямо за ним вырисовывались цепи Кавказских гор, а чуть поодаль в синеве небес предательски чернела туча, но Аня ее не заметила. Погруженная в свои грустные мысли, она брела по тропинке парка. Вдруг где-то сзади она услышала свист и слова, произнесенные с акцентом: «Эй, красавица, в нашем городе нельзя грустить. Давай мы тебя развеселим!» В мгновение ока ее догнала группа парней кавказской национальности. Они широко улыбались и перекидывались шутками на своем языке. Неожиданно совсем близко сверкнула молния и прозвучал раскатистый гром. Оглядевшись в поисках убежища, Аня с ужасом обнаружила, что парк опустел. Очевидно, что местные жители лучше ее ориентировались в особенностях кавказской погоды. Начал моросить дождь и девушка решила направиться к выходу из парка, вспомнив про отделение почты неподалеку. Развернувшись на каблуках, она поняла, что путь к выходу ей перекрыт все той же группой парней. Это ее разозлило окончательно и, быстро достав из сумочки газовый баллончик, она в ярости крикнула: «Ну, кто первый повеселиться?» Ее громкий крик и последовавший за ним смех чеченцев долетел до молодого офицера, спасающегося от грозы в парковой беседке. Парень быстрыми шагами направился к Ане. Встав между ней и молодыми людьми, он с вызовом посмотрел на последних.

— Ба, какая встреча! — вдруг вскричал он. — Знакомые все лица. Ребята, не вы вчера на рынке паре мешков овощей ноги приделали?

Среди парней произошло движение, похожее на рокировку, и они подались вперед, обступая офицера. Вдруг со стороны парковой ограды послышался свист и быстрый топот ног. Бросив несколько слов сквозь зубы офицеру на чеченской языке и сопроводив это плевком на землю, они дали деру. У ворот парка показался патруль из сотрудников МВД.

Аня стояла, дрожа всем телом, не столько от промочившего ее насквозь дождя, сколько от злости и обиды. Ее спаситель быстро обернулся: — С вами все в порядке? Вы вся дрожите. Испугались?

— Нет! — не попадая зуб на зуб, ответила Аня.

— Ну, хватит мокнуть. Бежим скорее. За мной! — скомандовал он.

Они пробежали пару кварталов и очутились около небольшого кафе. Офицер открыл дверь и пригласил Аню войти. Кафе оказалось уютным, с деревянной мебелью и шкурами животных на скамьях.

— Так. Нам нужно согреться и как можно быстрее, а то День нашей части пройдет без вас, — весело сказал парень и, обращаясь к подошедшему мужчине, как Аня позже узнала хозяину кафе, добавил: — Здравия желаю, Магомед! Нам два бокала твоего сказочного вина и пару порций шашлыка!

Наконец Аня практически полностью пришла в себя и обрела дар речи.

— Почему вы решили, что я буду отмечать этот праздник?

— Потому что вся наша часть будет его отмечать. Вы разве не заметили, что мы в одной части служим? Меня, кстати, Слава зовут, — широко улыбаясь, изрек он.

— Аня! — кивнула она в ответ на его улыбку. — Так как же вы оказались в парке? — спросила девушка.

— А я тоже заходил в магазин и видел вас там, а потом решил по парку прогуляться, — сконфуженно добавил он. — И как видно успел вовремя. Хотя по-моему вы бы и без меня справились. Что вы им предложили: развлекаться по одному? — засмеялся он. — Смело! Смело и дерзко, но знаете, здесь одной лучше никуда не ходить. Это опасно, тем более для девушки с вашим цветом кожи. Сразу вычислят, что вы не местная. Так что, в следующий раз, когда соберетесь прогуляться, зовите меня, — также бодро закончил он.

Они весело пообедали и отправились в часть. После дождя в воздухе витала прохлада. Вячеслав снял свой китель и заботливо накинул на Анины плечи. Они медленно брели по городу, болтая и громко смеясь. Вкусно пообедав и оказавшись в компании приятного молодого человека, Аня почти полностью успокоилась и вернула себе хорошее настроение, пока не оказалась у ворот части. У шлагбаума, активно обсуждая размещение украшений и военной символики, в компании нескольких офицеров стоял Николай Павлович. Увидев Аню в мужском кителе и с веткой сирени в руках, Быстров нахмурился.

— Здравия желаю, товарищ полковник! — громко гаркнул Слава.

— Добрый день! — Аня стушевалась, проследив за его взглядом.

— Прогуляться решили? — отеческим тоном, но со стальными нотками в голосе, спросил Палыч.

— Да вот, спас из рук врага, товарищ полковник! — победоносно заявил Слава.

Если бы сейчас в руках Ани оказалось что-то тяжелое, она бы долго била им Славу, а потом вскрыла бы его голову, чтобы достать оттуда то, что он называл мозгами. «Ну, все! Это конец! И нас похоронят вместе в братской могиле под сиренью!» — подумала она, резко снимая с себя китель и передавая его Славе.

— Это как? — голос Быстрова стал ледяным.

— Да вот, вступила в неравный бой с чеченцами. Одна против троих с газовым баллончиком в руках. Они стали приставать к ней в парке, а я оказался рядом. Пришлось разогнать, товарищ полковник, — снова приложив руку к козырьку, докладывал он.

— Молодец, парень. Хвалю! — сказал Палыч, пожимая ему руку, но глядя в это время на Аню. — Можешь быть свободен!

— Есть! — и Слава бодро удалился.

Ане тоже захотелось убежать, но взгляд Палыча приковал ее к земле. Этого взгляда она боялась больше, чем троих хулиганов, вооруженных до зубов.

— Жди меня здесь. Мы с тобой позже поговорим! — произнес он и направился к офицерам.

Через несколько минут все разошлись, а Палыч вернулся к Ане.

— Пойдем-ка пройдемся! — предложил он.

— Николай Павлович, я… — начала было Аня.

— Пойдем! — резко повторил он и широкими шагами направился к воротам. Девушка поплелась за ним.

Несколько минут они шли рядом в полном молчании, удаляясь от ворот части, Николай Палыч заговорил первым.

— Вот что, Нюта, нужно признать, я был не прав! Напрасно я пошел у тебя на поводу и устроил этот перевод. Ничего хорошего из этого не выйдет. Ты — молодая привлекательная женщина и тебе не место здесь. Я не смогу всегда быть рядом и уберечь тебя в нужный момент. Но если с тобой что-то случится, я себе потом всю жизнь этого не прощу. Ты должна вернуться домой! — твердо закончил он.

— Да, вы правы! — сдавленным голосом произнесла Аня. — Вы все как всегда правы! Вот и мама так считает. Ничего хорошего из этого не получится, потому что у меня в жизни вообще ничего не получается. Не потому ли, что все кроме меня одной знают, где мне жить, как поступать? А кто-нибудь хоть раз спросил, чего хочу я? Это жизнь! Моя жизнь! Никто не может знать, что с нами будет завтра, но это не значит, что нельзя жить. Почему вы все решили, что там в безопасности мне будет лучше, чем здесь? Потому что здесь опасно? А там я одна, понимаете, одна! — закричала она, швырнув под ноги сирень, и залилась слезами, потом глубоко вздохнула, вскинула голову и добавила: — Завтра я напишу заявление, товарищ полковник! Вы правы, это МОЯ жизнь и только я несу за нее ответственность, — и тихо, но с вызовом добавила: — раз больше никто не хочет ее брать на себя!

Она круто развернулась на каблуках и пошла прочь.

С противоположной стороны улицы к Николаю Павловичу подошел Константин.

— Сильная речь! — поднимая ветку сирени, произнес он.

— Ты все слышал? — спросил Палыч.

— Прошу прощения, командир, но тут невозможно было не услышать. Она так орала!

— Ну и что ты скажешь? — снова спросил тот.

— А что я должен сказать? — удивился Костя, глядя вместе с Палычем вслед удаляющейся Ане.

— Ну, а кто у нас спец по женским сердцам? — усмехнулся Быстров.

— А что случилось то?

Николай Павлович вкратце рассказал о дневных похождениях Анны.

— Да, тот еще характер! Смелая девчонка. С такой в разведку идти не страшно, — улыбнулся Константин. — А если честно, — продолжил он, — такого у меня точно не было. Желаю успехов, товарищ полковник! — посочувствовал Костя, вручая ему ветку сирени.

Весь воскресный день Аня провела в квартире, упаковывая вещи.

В понедельник утром, придя на работу раньше всех, она уверенной рукой написала заявление и понесла Ольге Федоровне. Положив его на стол, Аня сказала просто и спокойно: — Передадите начальнику на подпись? — и направилась к выходу.

— Ну, уж такие документы вы сами носите! — вспыхнула Ольга Федоровна. — Начальник и так сегодня мрачнее тучи. Так что давай сама! — сказала она, возвращая документ Ане.

Делать было нечего, придется идти самой. Пока он не подпишет заявление, ей будет трудно объяснить свое отсутствие на совещании. Удрученная такими мыслями, но твердой рукой, она постучала в дверь.

— Войдите! — услышала она строгий голос.

Войдя в кабинет, Аня удивилась перемене, произошедшей в лице Палыча: он осунулся и побледнел. С минуту оба, молча, смотрели друг на друга.

— Давай! — сурово сказал он, протягивая руку по направлению заявления в руках Ани.

Она подошла и, молча, передала ему листок.

— Вот что, товарищ помощник командира по правовой работе! Служба в Вооруженных силах — это серьезно и на вас лежит огромная ответственность, а разбрасываться кадрами я не собираюсь. Так что ваше заявление отправляется по назначению, — эти слова он сопроводил тем, что разорвал бумагу и выбросил в корзину. — А вашу личную жизнь вы будете строить в свободное от работы время. Вам все ясно? — мягко спросил он.

— Да, товарищ полковник! Разрешите задать вопрос? — также смягчаясь, ответила Аня. — Давно вы полюбили сирень? — спросила она, указывая на небольшой букетик, стоящий в вазе на полке.

— С тех самых пор как одна молодая дама бросила его мне под ноги, как перчатку на дуэли! — хитро улыбаясь, ответил он. Затем, поняв, что перемирие заключено, продолжил: — Прости меня, старого дурака! Ты была не права, уколов меня в самое сердце. Я — твой крестный отец, и я несу за тебя ответственность перед Богом, а теперь и перед людьми, когда Лёни не стало. Но впредь обещаю не вмешиваться в твою личную жизнь. Только и ты обещай мне, что больше не будешь вести себя так неосмотрительно, и носа не будешь высовывать с территории части одна. Если тебе что-то понадобиться в городе, ты дашь знать мне или обратишься к Константину. Тогда я за тебя буду спокоен.

Аня клятвенно пообещала ему больше не попадать в такого рода ситуации, а заодно и рассказала всю предысторию со звонком маме.

— Ну, что же! — подумав немного, сказал Палыч. — Беру огонь на себя. Я позвоню ей сегодня, постараюсь успокоить, но, сама понимаешь, ничего обещать не могу.

Аня понимала, что теперь он сделает все, что в его силах, но на положительный результат особо не надеялась. В этот раз совещание закончилось достаточно быстро, так как в преддверии надвигающегося праздника в кабинете у Палыча собирались чаще. А поскольку День воинской части приходился на субботу, то бурно обсуждалась и неофициальная часть мероприятия.

После обеда Николай Павлович вызвал ее к себе.

— Ну что, готова? Звоню Александре Ильиничне! — он постукивал пальцами по телефону, лежащему на столе.

— Хуже уже не будет! Вещи я все равно вчера еще собрала, — со вздохом произнесла Аня.

— Ну, заканчивай паниковать! Если уж решила, то иди до конца. Меня вон как отчитала!

Аня зарделась, вспоминая свою «пламенную» речь, и оперлась головой о кулак. Палыч набрал номер.

— Сашенька, привет тебе! Рад тебя слышать! Как у тебя дела? Как самочувствие?

И на несколько минут Николай Палыч превратился в слух и терпеливое созерцание своего рабочего стола. Периодически он прерывал молчание фразами: — Да, я в курсе! Да, она здесь передо мной сидит!

Аня еще ниже опустила голову и закрыла уши ладонями. Прошло еще какое-то время и Николай Палыч взял слово.

— Да, Саша я тебя понимаю, у самого двое детей. Хотя у меня парни, и мне, наверное, проще. Ты вырастила умную, рассудительную дочь, а Анна выбрала свою профессию, и, как я теперь понял, по уму и по душе. У нее здесь отличные перспективы. И не нужно паниковать: это не война. У нас мирное время, женщин, кстати, в части очень много, а твоя дочь уже завела себе хороших друзей. Давай не будем портить ей карьеру, да и в личную жизнь вмешиваться не стоит. Может еще мужа себе здесь найдет, а мы с тобой на свадьбе погуляем. Ребята у меня тоже хорошие, проверенные. Так что, поводов для паники нет. И потом, она всегда под моим присмотром, уж я с нее глаз не спущу! — строго добавил Палыч, подмигивая в конец поникшей Ане. Разговор продолжался еще несколько минут, во время которых Александра Ильинична очевидно сменила гнев на милость, и принялась благодарить Николая Павловича, попутно интересуясь новостями его жизни.

— Ну, вот так как-то! — объявил Палыч, кладя телефон на стол.

— Значит, остаюсь? — с восхищением и благодарностью глядя на него, спросила Аня.

— Да куда ж ты теперь денешься? — ответил он, весело погрозив ей пальцем.

 

Через пару дней по дороге на обед Аня встретила Славу. Он явно поджидал ее, хотя утверждал обратное.

— Привет, как ты себя чувствуешь?

— Да, собственно, так же как и выгляжу! А что тебя смутило? — почему-то Ане захотелось поиздеваться над ним. Она припомнила ему недавнюю выходку с Быстровым и решила отомстить. А Слава действительно смутился, от боевого настроя не осталось и следа.

— Ты прекрасно выглядишь! Просто хотел узнать как ты себя чувствуешь после приключений прошлых выходных! — сконфуженно произнес он.

— Спасибо, все хорошо! Кстати, благодаря тебе, поэтому еще раз спасибо!

— Рад, что оказался рядом! — ответил парень уже бодрее. — А какие планы у тебя на эти выходные?

— Ты хочешь пригласить меня в рейд по злачным местам? Снова будем разгонять местную шпану? — смеясь, спросила Аня.

— Да нет, хотел пригласить тебя на спокойную прогулку по окрестностям без поисков приключений.

— Вообще, идея мне нравиться, — смягчаясь, ответила девушка.

— Тогда в субботу? Во сколько за тобой зайти? — Слава решил не теряться, боясь, чтобы она не передумала.

— Ближе к обеду, в двенадцать часов мне будет удобно.

— Договорились! — он совсем повеселел и, отдав честь, направился дальше.

В назначенный день и время новоиспеченный воздыхатель нетерпеливо ожидал Аню на крыльце общежития, весело болтая с двумя офицерами. Девушка выбежала к нему летящей походкой и с улыбкой на лице. Смело взяв Славу под руку, она твердо заявила:

— Ну, ведите, товарищ экскурсовод!

— С удовольствием! — ответил он.

Аня давно так весело и беззаботно не проводила время. Со Славой было легко и свободно. Будучи ровесниками, ребята быстро нашли общий язык. Они делились друг с другом воспоминаниями прошлых лет, особенно студенческой жизни и планами на будущее.

— Как же тебя сюда занесло? — поинтересовался Слава.

— Да, сама не знаю! — честно призналась Аня. — Наверное, так сложились звезды. Ты никогда не замечал, что в самые путаные и трудные моменты жизни, кто-то неведомый, но очень справедливый, своей властной рукой направляет тебя туда, где ты должен быть именно сейчас? И тебя несет по течению в неизвестном направлении, тебе страшно, но так интересно, ведь ты даже не догадываешься, что ждет тебя впереди.

— Нет! — просто ответил ее спутник. — Я сам вершитель своей судьбы. Пообедаем? — вдруг спросил он, явно не заинтересованный в дальнейшем разговоре на столь глубокие темы. Аня, молча, согласилась, но с чувством полной неудовлетворенности. «Да, не в тот я монастырь со своими душевными излияниями!» — с досадой подумала она. Слава был веселым, жизнерадостным, обаятельным, но не более. Общение с ним было комфортным и даже интересным, но каким-то приземленным и однообразным.

После обеда Аня окончательно заскучала. Ее собеседник лил нескончаемый поток анекдотов и веселых жизненных рассказов, которые начали путаться в ее голове и складываться в один сплошной сумбур. Выдумав историю про необходимость срочно ехать в общежитие, чтобы помочь Вере Николаевне с документами, которые она почему-то взяла домой на выходные, Аня извинилась перед Славой и они отправились обратно. На крыльце общежития ее ухажер замедлил шаг и, взяв свою спутницу за руку, тихо произнес:

— Спасибо за сегодняшний день. Надеюсь, тебе понравилась прогулка и мы ее как-нибудь повторим!

«О, только не это! — подумала Аня. — Он что собирается меня поцеловать и все испортить? Первое свидание и так было не в его пользу!» Она почувствовала, как его рука становится влажной и инстинктивно поморщилась, пытаясь освободиться.

— Что-то не так? — от Славы не укрылся ее порыв.

— Нет, все замечательно! — стараясь врать как можно искреннее, ответила Аня. — Просто ногу натерла. Болит! — брякнула она и снова поморщилась на этот раз от своей «топорной» лжи.

— Как же ты пойдешь к Вере Николаевне? Она ведь живет на третьем этаже! — сочувственно произнес Слава и гордо добавил: — Я отнесу тебя!

С этими словами он подхватил ошарашенную Аню на руки и зашел в общежитие. «Да, все-таки вранье — это зло!» — кисло подумала она, будучи возносимой к площадке третьего этажа. Не успел Слава преодолеть последние ступени, как в дверном проеме показался майор Зверев собственной персоной. Новоиспеченный «лектикарий» аккуратно поставил свою «госпожу» на пол и отдал честь. Константин окинул их равнодушным взглядом и, поздоровавшись, удалился.

— Спасибо тебе, Слава! Я побегу, а то Вера Николаевна меня, наверное, уже заждалась! Ну, пока! — немного раздраженно сказала Аня.

— До свидания! — с надеждой в голосе ответил парень и развернулся.

Аня вошла в коридор третьего этажа и, повернув за угол, остановилась, прислушиваясь к удаляющимся шагам молодого человека. «А этот-то откуда взялся? Они что все сговорились против меня? — кусая губы и переминаясь с ноги на ногу, думала девушка. — Нет уж, самые спокойные прогулки это с Палычем! По крайней мере, от него знаешь чего ожидать: обед, мороженое, парк!» — решила она и направилась к себе.

 

Перебравшись в кабинет кадровика, Аня к своему ужасу обнаружила, что теперь ее окна выходят на юг. Установилась тридцатиградусная жара, от которой прежде в кабинете Веры Николаевны ее спасали деревья и огромные кусты сирени. Теперь же в помещении царила невыносимая духота. Открытое настежь окно спасения не несло. Да еще вдобавок ко всему прочему ее рабочее место выходило окнами на учебный полигон, на котором в это время проходили занятия по боевой подготовке. Майор Зверев, давно получивший прозвище «Зверь», проводил тренировку. Это было «царство Зверя», как его ласково называли в части. Зрелище, нужно признать, было эффектное и завораживающее. Несколько русских «Аполлонов» отжимались, приседали, подтягивались, снова отжимались и так по кругу бессчетное количество раз. Но самое невыносимое во всем этом для Ани был голос их командира, голос Зверя. Грудной, жесткий, властный, он пугал ее и манил. Не в силах более сопротивляться, девушка подошла к окну. Константин стоял, отвернувшись от здания штаба и скрестив руки. Футболка цвета хаки обтягивала могучую грудь, на голове была надета черная бандана.

— Спарринг! — гаркнул он.

— Это его любимое занятие! — услышала Аня за спиной знакомый голос и вздрогнула.

— Николай Палыч, простите, я вас не заметила! — она растерялась, но не смогла отвести взгляда от тренирующихся.

— Я стучал, но ты не ответила! — виновато произнес он и добавил, подходя к окну. — В конец ребят загонял.

— Тяжело в учебе, легко в бою! — улыбнулась она.

— Он должен быть уверен в своих бойцах. А они в нем! Константин никогда не ставил себя выше них, хотя авторитет свой заработал давно, до сих пор и в марш-бросках с ними участвует и палатки сам ставит, да, и с житейскими вопросами часто помогает, кому с учебой, кому с жильем; на всех учениях и выездах лично присутствует. В горах ему вообще равных нет, он ведь здесь родился. Вот и получил позывной «Горец»! Стольких ребят уберег. Так что в учебе им с ним страшнее, чем в бою! — Палыч кивнул головой, предлагая Ане убедиться в его словах.

Спарринг по сути своей представлял рукопашный бой с элементами различных боевых искусств. Константин встал в пару с одним из офицеров. И хотя они всего лишь имитировали сокрушительные удары, нельзя было не заметить правильно поставленную технику и мощь. Костя, отправив «противника» в «нокаут», кричал «Встать!» и снова возвращался в стойку. Аня смотрела на это «представление», как ее бабушка когда-то на Кашпировского по телевизору. Ей казалось, что и ее мышцы наливаются силой, а руки сами сжимаются в кулаки. И если бы он сейчас крикнул «В бой!», она бы первая метнулась вперед с криком «Ура!»

— Да, с таким командиром и в огонь и в воду! — мечтательно произнесла Аня и тут же испугалась своей искренней восторженности.

— Да они с ним в таком аду побывали, что лучше не знать! — вторя ей, ответил Палыч, а потом весело добавил. — Хотя он и сейчас им может устроить боевые действия, приближенные к реальности!

— Это как? — удивилась девушка.

— А вот так! То засаду устроит, то растяжку натянет… Имитацию, конечно, зато хрен расслабишься!

Быстров ушел, а Аня еще долго стояла, не в силах прервать этот созерцательный процесс. Через какое-то время бойцы начали расходиться. Вдруг Константин резко повернулся, выпрямился и, глядя прямо на нее, отдал честь. Аня, не ожидавшая этого, быстро спряталась за стену и тут же устыдилась своей реакции. «Боже, я похожа на пятнадцатилетнего подростка, подглядывающего за понравившемся мальчиком. Но неужели он все это время знал, что я стою здесь и слежу за их тренировкой? И что тогда это было? Показательные выступления?» — она села за стол. «Опять ты начинаешь фантазировать? Очнись! И принимайся за работу! А где Палыч?» — вдруг вспомнила она, оглядываясь по сторонам.

— А был ли Палыч? — произнесла она вслух и, улыбнувшись своей шутке, «разбудила» компьютер.

 

В конце недели отмечался День воинской части. Началась торжественная часть: общие поздравления, минута молчания, затем по традиции были возложены цветы к мемориалу.

Аня стояла в общей колонне, раздумывая, когда же после торжественной ей представится возможность сбежать с этого праздника, как вдруг услышала шепот над своим ухом: — Рад вас видеть, Анна Леонидовна!

Она резко развернулась, чтобы определить объект, издающий этот звук, и увидела позади себя лицо молодого старлея, широко улыбающегося ей.

— Женька! — взвизгнула она. Получилось достаточно громко, так что многие оглянулись на нее.

— Я найду тебя после торжественной! — ответил он и быстро скрылся между рядами.

Это был Евгений Чехлов, человек из ее детства. Тот самый Женька, который докладывал ей о новостях в жизни ее закадычного друга и по совместительству его брата Митьки. Поздравления, построения и показательные выступления уже не казались ей такими неинтересными, а перспектива их скорого окончания вообще грела душу.

Когда очередь дошла до вручения звания Звереву, казалось, что вокруг все замерло. Он вышел к Николаю Павловичу и принял из его рук приказ. «Настоящий подполковник!» — услышала где-то за спиной Аня восторженный женский голос и возбужденный смех. «Да, теперь многие под… полковником будут!» — вторил ему с усмешкой мужской голос. Аня не обратила внимания на эти реплики, ее взгляд был прикован к нему. Во всех движениях Константина читались спокойствие, уверенность и сила. Как он был красив в этот момент. Вероятно такая же атмосфера царила, когда Леохар снял белое покрывало со своего творения, представляя его Александру Македонскому. Но великому полководцу даже не снилось, что несколько тысячелетий спустя это произведение искусства, которым до сих пор восхищается весь мир, затмит другое, человеческое творение.

Наконец официоз подошел к концу и все начали разбредаться по домам своим и чужим, чтобы позже встретиться в «неофициальной» обстановке. Большая столовая их части была давно готова принимать гостей. Николай Павлович был занят тем, что принимал поздравления и пытался собрать воедино ветеранов части, чтобы увести к себе в кабинет, где заботливая Ольга Федоровна уже накрыла небольшой стол.

Аня отошла немного в сторону от всех и забралась на высокий бордюр, беспрестанно поворачивая голову в поисках Жени. В очередной раз, быстро повернув ее, она обнаружила, что уже не одна стоит на тротуаре. В двух шагах от нее стоял Константин Зверев, новоиспеченный подполковник.

— Вы не меня ищете? — со смешком спросил он.

— К счастью, нет! — парировала Аня. На этот раз она решила не тушеваться. — Вас можно поздравить с заслуженным, как все говорят, званием?

— А вы так не считаете? — он вскинул бровь.

— Я вас совсем не знаю, но судя по вашему личному делу, награда нашла героя! Примите мои поздравления, товарищ подполковник! — с наигранным безразличием ответила она и снова повернула голову в противоположном направлении.

В этот момент к ней подбежал Женя и, обняв ее за талию, оторвал от земли и закружил. Аня весело засмеялась, обнимая его. Повернув голову, чтобы с вызовом посмотреть на стоящего за спиной Константина, она обнаружила, что его там уже нет. Зверев испарился, как будто его и не было.

— Женечка! Как я рада тебя видеть! Так это был ты, тогда у штаба? — она снова обняла его и услышала рядом с ними приятный женский голос.

— Так, так! Значит, когда жена не видит, товарищ старший лейтенант… — за спиной Жени стояла молодая высокая блондинка с крупными чертами лица и хитрой ухмылкой.

— Аня, познакомься! Это моя супруга Светланка! — расплылся в улыбке Женя.

Ане стало неудобно за свою несдержанность и она, сделав шаг в сторону от Жени, протянула Светланке руку со словами: — Очень приятно! Меня зовут Аня. Мы с Женей… — хотела продолжить она, но была прервана озорной Светиной репликой.

— Ой, да знаю я, что вы с ним творили. Он мне все уши прожужжал, что мир тесен, что встретил друга детства. А потом неделю, будучи в командировке, рассказывал истории о ваших похождениях Чука и Гека, — весело тараторила Светлана, пока Женька обнимал ее и целовал в щеку.

— А он рассказывал вам как однажды на спор встал в собачьи какашки, а потом тетя Ира заставила его отмывать кроссовки? — в такой же озорной манере спросила Аня.

— Аня, вы мне очень нравитесь. Не знаю как насчет друга детства, но подругу в этой части вы себе уже нашли! — радостно заключила Света, снова пожимая девушке руку.

— Ну, уж если вы решили дружить против меня, предлагаю это хотя бы отметить, — сказал Женя и, обращаясь к Ане, добавил: — Ты ведь идешь сегодня на застолье?

— О, нет. Прошу прощения, но я не любитель таких мероприятий! — запротестовала она.

— Как это не любитель?! — возмутилась Света. — Это у тебя просто компании подходящей не было. Предлагаю пойти к нам и начать «репетицию», а потом ты сама будешь нас уговаривать продолжить банкет.

— Правда, пошли! — настаивал Женя. — Мы с тобой сто лет не виделись, есть что вспомнить. Я тебе про Митьку расскажу, — хитро улыбаясь, закончил он.

— Умеете вы уговаривать! — рассмеялась Аня.

Оказалось, что ребята живут в этом же общежитии, но двумя этажами выше.

Два часа к ряду они болтали, смеялись, подшучивали над Женей, запивая все это крепким грузинским вином, явным «конфискатом». Света оказалась очень приятной, словоохотливой девушкой и уже через час они разговаривали по душам, как старые подруги. Она рассказала Ане, что вот уже четыре года не может забеременеть, а теперь ждет квоту на ЭКО. Что у Мити двое замечательных девочек, одну из которых назвали Аней, он с семьей перебрался в Москву и неплохо там устроился, а теперь зовет их с Женей и предлагает хорошую работу.

— Вот и пусть работает на своей хорошей работе в Москве, а нам и здесь не плохо. Правда, Светик? — спросил Женька, обнимая жену.

— Правда! — как-то грустно протянула Света, а когда Женя вышел с кухни, чтобы ответить на телефонный звонок, добавила: — Конечно, где Москва, а где мы! — сказала она, окинув взглядом маленькую кухоньку убогой служебной квартиры в семейном общежитии. — И когда в нем уже пройдет это мальчишеское желание доказать всем, что он мужчина? Кому нужна эта служба, эти вечные переезды и казенное жилье? Вот как мне его убедить?

— Мне кажется, у тебя все получится! — сказала Аня, беря Свету за руку.

— Ты так думаешь? — с сомнением спросила та.

— Я уверена! Он так на тебя смотрит… Я сразу поняла, что ради тебя он готов на все. Только не дави! — посоветовала Аня. — Пусть он думает, что это его решение.

— И почему ты не приезжала раньше? — тепло спросила Света и девушки засмеялись. — О, да нам пора! Муж, ты готов? — позвала она Женю. — А ты что в костюме пойдешь? — поинтересовалась Света, оглядывая Аню с ног до головы.

— Ребята, с вами, конечно, хорошо, но я, пожалуй… — попыталась запротестовать Аня.

— Вот давай не начинай опять! — категорично возразила Светка. — Один раз мы тебя уже уговорили, не заставляй нас снова. Иди переодеваться. Мы за тобой зайдем через десять минут.

Аня стояла перед шкафом с вещами в мучительных раздумьях. «Эх, была не была. Одену свое любимое платье. В конце концов, не на прием к губернатору иду!» — решила девушка.

Через пару минут она стояла у зеркала, подкрашивая глаза. В дверь постучали. Аня схватила маленькую сумочку и вышла из квартиры.

— Ого! Да, я сегодня владелец модельного агентства, — присвистнул Женя, окидывая взглядом Аню и свою жену и беря обеих под руки.

Выглядели девушки действительно потрясающе: высокая статная блондинка в летнем сарафане свободного кроя и миниатюрная жгучая брюнетка в обтягивающем платье, доходящем до колен.

— Вот это талия! — позавидовала Света. — Ты на диете? Дай рецепт!

— Ага, на щадящей, — засмеялась Аня. — Вчера порция шашлыка, сегодня две «Московские» булочки.

— Ведьма! — весело сказала Света, с восхищением глядя на подругу.

— Девочки, ну вы идете? — взмолился Женя. — А то мне похвастаться не перед кем, из общаги все уже ушли.

Как и мечтал Женя, их приход не остался незамеченным. Опоздав на двадцать минут к началу, и придя во время тоста какого-то старого вояки, служившем в части явно не в этом веке, им пришлось аккуратно пробираться между столами в поисках свободных мест, и под пристальными взглядами присутствовавших. К великой радости Ани им все-таки удалось найти места за одним столиком. Быстро усевшись и не переставая реагировать на шутки Светы по поводу их эффектного появления, Аня вдруг обнаружила, что сидит за одним столом со своим недавним спасителем. Слава широко улыбнулся ей и протянул только что наполненный бокал шампанского. Со всех сторон звучали поздравления, тосты, и третий как обычно был выпит без звона бокалов после минуты молчания. Николай Павлович всегда свято чтил традицию, даже на личных праздниках ни одно застолье не обходилось без этого «тихого» тоста.

Через пару часов активного употребления «кулинарных творений» местной столовой и переваривания смешных и не очень, но, как правило, чрезвычайно долгих рассказов о службе прошлых лет, начались танцы. Офицерский состав части состоял преимущественно из молодых людей 25-40-летнего возраста. Столы были чуть сдвинуты в сторону и объявлен медленный танец. Света быстро схватила мужа за руку и, не дав ему опомниться, вытащила в центр зала. Аня осталась за столиком одна. Потянувшись за бокалом, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Пригубив шампанское, девушка незаметно обвела взглядом зал и встретилась глазами с Константином. Он стоял в дверях в вальяжной позе, опершись плечом о дверной косяк и скрестив руки на груди, так что ладони оказались подмышками, а большие пальцы сверху на плечах. Аня в очередной раз восхитилась им, не в силах оторвать взгляд. «Наверное, мужиков в модельное агентство отбирают именно по умению стоять в такой позе, а не по походке на подиуме!» — подумала она про себя. А он действительно был похож на модель, позирующего для обложки мужского журнала. Вдруг Костя выпрямился и, не отрывая глаз, направился в ее сторону. «И с походкой у него все в порядке. Кастинг пройден! Что я несу?!» — мысли проносились в ее голове со скоростью света, сердце неистово заколотилось, она начала задыхаться. С ней часто такое случалось в минуты сильного напряжения. Аня резко повернулась на стуле в поисках возможности удрать отсюда со всех ног и увидела перед собой Славу. Он вскинул ладонь к козырьку и с улыбкой произнес: — Разрешите пригласить вас на танец?

— У тебя становится доброй традицией — спасать меня! — с благодарностью вымолвила Аня и протянула ему ладонь. К счастью, Слава не придал значения ее словам.

Он закружил девушку в танце. Повернув голову в сторону своего столика, Аня обнаружила, что Константин той же уверенной походкой прошел мимо него по направлению к соседнему столику, за которым сидели две девушки. Одну из них она видела пару раз, кажется, та работала делопроизводителем. Костя пригласил ее на танец и увлек в противоположный конец зала. Во всем его поведении не было и капли растерянности, можно подумать, что именно это он и собирался сделать. «А может именно это он и хотел сделать?! Дура, какая же ты дура, Аня!» — ругала она себя, в то время как на ухо Слава что-то весело ей рассказывал.

Медленный танец сменился другим и только Аня хотела присесть, как услышала за спиной голос Николая Палыча: — Разрешите вас пригласить?

— Кажется, сегодня у меня голова будет кружиться не от шампанского, а от танцев! — засмеялась Аня и с удовольствием приняла его приглашение.

— Я рад, что тебе сегодня весело и плохие мысли окончательно покинули твою голову. У тебя вся жизнь впереди, и мне бы хотелось, чтобы она была такой беззаботной, — сказал он.

Музыка стихла и она вернулась за свой столик к ожидавшей ее Свете.

— Вот это танец! — изумилась ее подруга. — Не помню, чтобы Быстров с кем-нибудь до этого танцевал!

— Скажу тебе по секрету, — заговорщически прошептала Аня на ухо девушке, — я здесь по блату! — и громко засмеялась. — Николай Павлович — старинный друг моего отца и мой крестный, кстати.

— С такими связями могла бы выбрать что-нибудь получше этого захолустья, — усмехнулась Светка и тут же добавила, посмотрев куда-то в сторону: — Смотри, как разошелся!

— Кто? — Аня проследила за ее взглядом и увидела, что Константин снова танцует с той девушкой.

— «Зверь»! — ответила на ее вопрос Света.

— Это потому что второй раз приглашает ее на танец?

— О, это его старый приемчик. Его у нас многие знают: если он приглашает одну и ту же девушку на несколько танцев подряд, значит он ее «выбрал»! — заключила Света, многозначительно подмигивая.

— Очередная «жертва» его клуба разбитых сердец? — вторя подруге, подмигнула Аня.

— Судя по всему! А ты откуда знаешь? Тоже что ли попалась?

— Еще чего! — надменно произнесла Аня. — Но это трудно не заметить, тут у вас, по-моему, каждая вторая спит с его фотографией в обнимку.

— Если не каждая первая!

— Но ты ведь устояла! — хитро заметила Аня.

— Ну, я его сразу раскусила! Да и потом, ты знаешь, он ведь очень осторожно и тактично относится к замужним женщинам. Я никогда не замечала неуважения ко мне с его стороны. Хороший ведь по сути мужик. Но, честно говоря, военные это вообще не мое. Никогда их не любила! — морщась, закончила Света.

— Как это? — удивилась Аня. — А Женя?

— Ну, это отдельная история. Я с первого взгляда поняла, что он моя судьба. Но какой из него военный? Я же говорю, мальчишеская бравада. Вот рожу ребенка и больше никакой армии.

Ближе к десяти все начали расходиться. Слава вызвался проводить Аню. Вчетвером с четой Чехловых впереди они побрели к семейному общежитию. Потом ребята распрощались и отправились к себе под предлогом Светиной головной боли. Аня со Славой остались вдвоем под тенью деревьев чуть поодаль от общежития. Девушку уже клонило в сон, но ей не хотелось уходить. Если предположение Светы верно, то скоро она должна будет увидеть Константина, входящего в общежитие вслед за его сегодняшней избранницей. Минуты тянулись медленно, Слава снова принялся что-то рассказывать ей из своей служебной практики. Аня слушала с отсутствующим видом и чему-то улыбалась про себя. Неожиданно парень крепко прижал ее к себе и поцеловал в губы. Аня настолько растерялась, потому что никак не ожидала этого, что у нее сработал защитный рефлекс: резко согнув колено, она ударила Вячеслава между ног. Застонав от боли, парень согнулся пополам. На Аню накатил приступ дикого смеха. Еле сдерживая себя, она громко произнесла:

— Извини! Но в следующий раз, прежде чем сделать это, сначала спроси разрешения! — и зашагала прочь по дорожке.

Поднявшись на крыльцо общежития, она была несколько раздосадована тем, что так и не узнает чем же закончатся танцы Кости и той девушки. Вдалеке у здания столовой еще раздавались голоса и парочки медленно удалялись в темноту. Аня подождала еще пару минут, вдыхая аромат ночи, но безрезультатно. Ругая про себя нерадивого ухажера, она отправилась спасть. Позже Аня узнала, что та девушка живет в поселке.

На следующее утро Аня проснулась в прекрасном настроении. Она была счастлива встретить здесь близкого человека и обрести друзей в лице семьи Чехловых. Весь следующий день ребята провели вместе.

— Я так рада, что мы с тобою познакомились! — искренне призналась Света. Девушки сидели на лавочке, греясь на солнышке и уплетая мороженое. — И Женька очень рад. У него здесь не много друзей. Я же говорю, что он не похож на военного.

В этот момент к ним с улыбкой до ушей подбежал Женя.

— Ну, вот все и улажено. В начале месяца нас смогут принять, так что можно смело ехать! — тряся перед лицом Светы телефоном, почти прокричал он, потом обнял ее и откусил огромный кусок от мороженого жены.

— Куда ехать? — спросила Аня, переводя взгляд с одного на другого.

— В Москву! — тихо сказала Света, как будто боялась спугнуть это известие. — Нам дали квоту на ЭКО. Второго такого шанса может не быть. Я боялась, что не успеем за время этого отпуска, — потом вдруг быстро спохватилась и более громко добавила: — Но ты не переживай. Мы скоро к тебе вернемся.

— Надеюсь уже втроем! — добавил Женя, гладя Свету по голове и бережно прижимая к груди.

Через пару дней ребята уехали. Пожелав им хорошего отдыха и выразив надежду на результативность поездки, Аня проводила их до ворот.

Медленно и с неохотой возвращаясь в свою квартиру, девушка погрузилась в раздумья. Скоро у них появится малыш, чего она им искренне желала. Возможно, что ее как обычно пригласят на роль крестной матери, а потом они уедут в Москву, строить жизнь. А она останется здесь. Опять одна. Видимо мама права, все это ребячество и блажь. Скоро она это поймет окончательно и вернется домой. Размышляя, таким образом, девушка не расслышала быстрых шагов, догоняющих ее. В чувства ее привел мягкий мужской голос:

— А я думал, вы не танцуете, товарищ капитан? — рядом с ней вырос Константин.

— Это зависит от партнера! — дерзко ответила Аня, глядя ему прямо в глаза.

— И каким должен быть Ваш партнер?

— По крайней мере, не похожим на вас!

— Но вы же меня совсем не знаете! Так, кажется, вы мне ответили? — он улыбался и в его улыбке было что-то звериное.

— Думаю, это знакомство не доставит мне удовольствия! — девушка сощурила глаза.

— По крайней мере, вы должны мне танец, который подарили другому, — все с той же улыбкой, обгоняя ее, на ходу бросил Зверев и устремился ко входу в общежитие.

Закрыв за собой дверь квартиры, Аня прижалась спиной к стене и закрыла глаза, чтобы успокоиться. Ее снова охватил приступ удушья. Значит, она не ошиблась, в тот день он направлялся именно к ней, чтобы пригласить на танец. Да, за кого он ее принимает? За очередную дурочку, которая растает в его объятиях и будет сохнуть по нему? Или он решил, как сказала Света, что он ее тогда «выбрал»?! До чего же самодовольный тип. Самодовольный, властный и сильный. И она боялась этой силы, боялась и хотела ее почувствовать. В его обществе она все чаще ощущала себя как жертва паука в его липкой паутине; вместо того, чтобы сопротивляться, ее сковывал страх и желание неизбежного.

 

Всю следующую неделю Аня чахла в кадрах. Нет, работы там было не мало, но ужасно скучной работы, каждодневной монотонной рутины. Наконец в понедельник вернулась отдохнувшая и еще более активная Альбина Исмаиловна, и Аня с удовольствием вернулась на подмогу Вере Николаевне. Но оказалось, что радовалась она рано. Еще через неделю ее вызвал к себе Быстров. Зайдя в кабинет, она поняла, что что-то стряслось.

— Добрый день, Николай Палыч!

— Да, какой уж там! — сказал он, махнув в сердцах рукой.

— Что-то произошло? Я могу помочь? — Аня пыталась проявить максимальное участие.

— У нас очередная медкомиссия на носу, а в медсанчасти у Марины бардак: одна медсестра уволилась, вторая в декрет собралась. Да, с кадрами, конечно, беда. Молодежь сюда ничем не заманить! — Палыч ходил из угла в угол, со скрещенными за спиной руками, и быстро вращая большими пальцами, что у него всегда свидетельствовало о сильном волнении. Аня сидела, молча, ожидая развязки и не спуская глаз с мельтешащего начальника. Он резко остановился, выдвинул стул рядом с ней и сел.

— Нюта, дочка, я не могу тебя об этом просить, но больше мне обратиться не к кому. Пока мы найдем новую медсестру, а желающих у нас немного, если не сказать вовсе нет, что будет ближе к истине; в общем, это займет какое-то время. А у нас учения на носу и, как назло, медицинская комиссия в полном составе, но без секретаря, да еще этот проверяющий из Москвы… — он глубоко вздохнул, точно собирался с силами.

— Вы хотите, чтобы я вам помогла с медкомиссией? — догадавшись, спросила Аня. — Но у меня нет медицинского образования. Только медкурсы…

— Этого вполне достаточно! — Палыч был откровенно благодарен ей за то, что она не заставила его распинаться дальше. — Нужно подготовить документы и составить списки. Ну, или что там у нее. Максимум, что от тебя требуется это опять же помочь Марине с бумагами. Ну, с этим ты справишься.

— Хорошо! — просто ответила Аня.

— Чувствую через пару месяцев, мне придется представлять тебя к награде за заслуги перед частью, — еле заметно улыбнулся он.

Аня забежала к себе в кабинет, в двух словах объяснила Вере Николаевне свое отсутствие, на ходу дожевывая булочку, и побежала в медсанчасть. В коридоре около кабинета врача собралась приличная толпа офицеров. Аня громко постучала в дверь, приоткрыла ее и объявила:

— Это Акимова. Можно войти?

Получив положительный ответ, она зашла внутрь. За одним из столов сидела молодая женщина и мерила давление офицеру.

— Добрый день! Я по поручению Николая Павловича, — начала было Аня, но Марина ее перебила.

— Да, да, я в курсе. Он мне звонил. Садитесь напротив. Я вам сейчас все объясню.

Отпустив мужчину и попросив его пока никого не впускать, Марина принялась быстро объяснять Ане что от нее требуется.

— Вам необходимо только заполнять карточки, все остальное я буду делать сама. Я вам так благодарна, — добавила она, подняв наконец глаза на Аню. — Ой, вам же нужен халат. Нет, халаты наших медсестер вам не подойдут, они девушки крупные. Я думаю, вполне сойдет один из моих. Вы такая же стройная, как и я, — заключила она, оглядывая девушку с головы до ног, и передавая ей халат, снятый с вешалки.

Аня удалилась за ширму, чтобы переодеться. Выйдя оттуда, она взглянула на себя в зеркало. «Да, уж, эта стройная женщина скромностью не отличается!» — подумала она про себя. Халат был с огромным декольте, видимо для того, чтобы подчеркнуть выдающийся бюст Марины, чем Аня похвастаться не могла. Но что было еще страшнее, так это то, что длина халата больше подходила для миниюбки, а не для рабочей одежды.

— Ну, вот и отлично! — услышала она голос Марины. — Мы, кстати, так и не познакомились. Марина! — представилась она, протягивая руку.

— Аня!

— Я думаю, можно на «ты». Так нам будет проще.

Аня утвердительно кивнула. Они начали прием. Надо отдать Марине должное, она была компетентным врачом. По ходу приема она давала Ане сопутствующие пояснения, так чтобы новоиспеченный сотрудник не мог ошибиться.

Через некоторое время зазвонил телефон:

— Логинова! — ответила Марина. — Это обязательно нужно сделать именно сейчас? У меня медкомиссия идет полным ходом, к тому же я одна. Поняла! — резко закончила она и бросила трубку. — Срочно вызывают в штаб. Не раньше не позднее. Дожидайся меня. Я быстро!

Открыв дверь кабинета, Марина столкнулась со Зверевым и елейным голосом запела: — Вы ко мне, товарищ подполковник? Можете подождать меня в кабинете. Я на одну минуту.

Дверь закрылась, впустив при этом Константина.

— Товарищ капитан, вот уж кого не ожидал увидеть. А я и не знал, что вы специалист настолько широчайшего профиля. Вы случайно раньше в разведке не служили? А может вы — иностранный шпион? — садясь на стул, и близко наклоняясь к Ане, так что она могла чувствовать его дыхание, спросил Костя.

— Еще на первом курсе завалила экзамен по шпионажу, вырезав язык неудачному юмористу, — съязвила она, стараясь не смотреть ему в глаза. — Товарищ подполковник, прошу вас пройти на противоположную кушетку и немного подождать вашего врача, — на слове «вашего» девушка сделала заметное ударение.

— Я бы предпочел отдаться вашим нежным рукам, — его голос стал кошачьим.

— Боюсь, это никому из нас не доставит удовольствия! — ответила Аня, чувствуя, как на лицо набегает предательская краска.

— Это почему же? — с обворожительной улыбкой спросил Константин. — Вы царапаетесь или деретесь?

— Я кусаюсь! — выпалила Аня.

— В таком случае предлагаю перевести наше знакомство в более подходящее для этого место! — его взгляд стал гипнотическим, а в голосе послышалось грудное рычание.

Аня с силой положила ручку на стол, так что та разлетелась на две части и вылетел стержень.

— Товарищ подполковник, давайте оставим этот пошлый разговор для других сотрудников. Я еще раз прошу вас пересесть, пока я приглашаю следующего, — ответила она и быстро нажала кнопку вызова, боясь оставаться со Зверевым наедине в небольшом помещении и не доверяя самой себе.

Костя медленно поднялся и направился на кушетку у противоположной стены. Как только он скрылся за ширмой, дверь кабинета открылась. Не отрывая глаз от бумаг, Аня произнесла: — Присаживайтесь!

— Аня?

— Женька! Господи, как же я рада тебя видеть! — вскрикнула она и повисла на его шее. Молодой человек закружил ее по кабинету.

— Но что ты тут делаешь? — удивленно спросил он, уставившись на ее одежду. Аня немного смутилась и попыталась удлинить халат, одергивая его вниз. Заметив ее смущение, Женя деликатно добавил: — Кстати, тебе очень идет!

— Я бы согласилась с тобой и чувствовала себя намного комфортнее, если бы этот халат не напоминал форму стриптизерши. Но, Слава Богу, я в таком виде только на один день. Срочно нужно было подменить отсутствующего сотрудника, и под этот «монастырь» меня подвели оконченные медицинские курсы, — весело добавила Аня, все еще борясь с непослушным халатом. — Лучше расскажи мне как вы? Где Света? Какие новости? — забросала она вопросами молодого человека, одевая на его руку манжетку от тонометра.

— Сейчас дома, вещи разбирает. Где же ей быть? И новости у нас есть… Кажется я скоро стану папой, — не удержался и зашептал Женя. И не дав Ане опомниться, с торжеством добавил: — Дважды!

— Женя, я так рада. Вы это заслужили! — обрадовалась она, крепко сжимая его руку. — Теперь тебе тем более нужно позаботиться не только о ее, но и своем здоровье. Мне не нравится твой кашель, ты слишком много куришь. И Света мне пожаловалась, что у тебя часто скачет давление. Вот и сейчас высокое. Женя, послушай, я понимаю, тебе важно доказать, что ты мужчина. Но поверь мне, если сейчас твоя жена с тобой рука об руку проходит все эти испытания, значит свой выбор в жизни она уже сделала. И ей не нужны никакие доказательства, ей нужен ты здоровый и счастливый. Понимаешь? — с надеждой в голосе и очень ласково добавила Аня.

— Понимаю, Ежик! — также ласково ответил Женя и указательным пальцем провел ей по носу. Ну, вот опять очередное детское прозвище, которым ее наградил еще Митька за ее «колючий» характер. Женя поднялся, поправляя рубашку.

— Ну, мне пора бежать. Знаешь, приходи к нам вечером, сама все узнаешь из первых уст. Это она мне не разрешает никому ничего говорить, а тебе сама все выложит, — подмигнул он, пока Аня записывала показания.

— Договорились! — с охотой согласилась девушка.

Женя вышел. Из-за соседней ширмы послышалось что-то похожее на кряканье и смешок. Боже, она совсем забыла, что Константин здесь. Что-то в этих звуках насторожило Аню. Их разговор с Женей он слышал прекрасно, но она не сомневалась, что он сохранит маленький секрет семьи Чехловым в тайне. Нет, здесь другое! Но что?

В дверь постучали.

— Разрешите войти?

— Входите! — Аня быстро собралась с мыслями.

В кабинете появился молодой симпатичный лейтенант. Нагло осматривая девушку с ног до головы и периодически останавливая взгляд на ее почти полностью голых ногах, он, надменно улыбаясь, произнес:

— И давно у нас в часть набрали таких красоток?

— Присаживайтесь! — не обращая внимания на его реплику и не отрываясь от бумаг, резко сказала Аня.

— Да, я могу и прилечь. А заодно и тебя от халата освободить! — прошептал он, беря ее за руку и притягивая к себе.

Аня резко выдернула руку и открыла рот, чтобы грубо отшить такого рода ухаживания, как из-за соседней ширмы раздался громовой голос Константина, в котором она услышала нешуточную угрозу: — Я сейчас кого-то от службы освобожу, а заодно и от погон!

Лейтенанта подбросило в воздух. Вскочив со стула, он выпрямился и, не зная куда смотреть, начал заикаясь, извиняться, пятясь к выходу: — Виноват! Прошу прощения!

— Свободен! Позже зайдешь! — тем же тоном произнес Костя.

Аня не знала, что сказать. У нее самой по спине бежали мурашки при звуках его голоса. В дверях лейтенант столкнулся с Быстровым и, совсем растерявшись, пробормотал что-то невнятное и быстро убежал.

— Вы что тут с мужиками делаете? — засмеялся, входя в кабинет, Палыч. — Вылетел, как ошпаренный.

— От клизмы отказался, Николай Палыч! — улыбнулась Аня.

— Ну, как ты тут? — поинтересовался он. — И почему ты одна?

— Все хорошо, Николай Палыч, справляемся! Марину срочно вызвали в штаб, должна быть с минуту на минуту, — успокоила его Аня, пока Быстров с интересом разглядывал ее одежду. Перехватив его взгляд, она быстро подняла руку в знак молчания: — Я вас умоляю, только не говорите ничего! Я сегодня уже достаточно наслушалась по поводу этого халата. Другого у Марины, к сожалению, не нашлось.

— Да уж, это в ее манере. Не удивлен! — хмыкнул Палыч.

— А вы какими судьбами? Неужели на медосмотр? То есть все-таки в этой части есть у кого-то на вас влияние? Вот, я бы лично поблагодарила этого человека и даже расцеловала его, — весело поинтересовалась Аня, решив сменить тему разговора.

— Да, вот пришлось. Точнее заставили! — со вздохом произнес Палыч. — Ну, еще Константин настоял.

За спиной Быстрова в образовавшемся проеме между шторками ширмы Аня увидела улыбку подполковника Зверева, больше похожую на звериный оскал. «Да, день явно не задался с самого утра!» — со злостью подумала Аня.

Уходя, Быстров задержался у соседнего стола.

— Анюта, спасибо тебе еще раз за твою помощь! Я перед тобой в долгу. Знаю, что ты любишь свою работу и очень ответственно относишься к любого рода заданиям, но прошу тебя не забывай и о себе. Карьера это еще не все! Тебе пора подумать и о личной жизни. Обещал не лезть с советами, но хочу, чтобы ты была в надежных руках! — произнес он, вперив взгляд в соседнюю ширму, как будто смотрел сквозь нее, потом похлопал ладонью о металлический каркас и вышел.

Через минуту вбежала запыхавшаяся Марина.

— Ну, как ты здесь без меня? Справляешься?

Аня утвердительно кивнула и указала ручкой в сторону кушетки со словами: — Вас ожидают!

Марина зашла за ширму и что-то с чувством зашептала. Аню при этом передернуло, как на электрическом стуле, она быстро нажала кнопку вызова. Через несколько минут снова зазвонил телефон: — Логинова! — Марина пулей вылетела из-за ширмы. — Да, что вы там никак не разберетесь! — вскричала она. — Аня, я быстро! — и выбежала из кабинета.

Вслед за ней, как всегда с чувством собственного достоинства показался Константин.

— А долг растет, Ежик! — обворожительно улыбнувшись, произнес он и вышел.

Вот оно! То, что встревожило ее во время разговора с Женей. Он запомнил ее прозвище! Аня снова почувствовала мурашки на спине. Как ему удается оказываться всегда рядом в неподходящее время?! До конца дня настроение у нее было, мягко говоря, паршивое. Восстановить ее душевный покой смогли только Чехловы.

— Как же мне вас не хватало! — искренне призналась Аня, сидя в маленькой кухне ребят и попивая чай с пирожными, которые она заботливо принесла с собой, чему Света была несказанно рада, потому что по ее словам «есть ей теперь можно все подряд и за троих!»

— Что-то мне твое настроение не нравиться! — сказала Света, уплетая второе пирожное. — Это тебе его так медсанчасть подпортила? Женя говорил, что тебя сегодня туда перебросили.

Аня долго юлила и отнекивалась, пока Женя не вышел покурить, что ему теперь разрешалось делать только в общем коридоре. Когда они остались вдвоем со Светой, Аню как прорвало. Она рассказала о неудачных ухаживаниях Славы, о желании уволиться, о явных намеках Константина, умолчав при этом о своем непонятном для нее самой отношении к нему и его поведению.

— Ну, по поводу Зверева даже в голову не бери. Ты скоро к нему привыкнешь, если, конечно, не планируешь попадать в его сети. Хотя ты — девочка умная и на его уловки не поведешься, — заключила Света.

— Что у вас тут за козни и без меня? — на кухню зашел Женя. — На чьи уловки она должна попасться?

И не успела Аня открыть рот, чтобы начать отрицать все сказанное и сменить тему разговора, как Светка заложила ее с потрохами.

— Да, Аня сегодня впервые испытала не себе обаяние Зверева и была несколько шокирована его поведением, кстати весьма недвусмысленным поведением, и отношениями с Мариной.

— Ну, значит, ты ему нравишься. Ну, в смысле, ты его заинтересовала, — просто сказал Женя, пожав плечами.

— А другие что? — уставилась на него жена. — Совсем ему безразличны?

— Да нет, вы не поняли! — Женя уселся с ними за стол, потянувшись рукой за последним пирожным.

— Нет уж, ты нам объясни! — задорно сказала Света, быстро перехватывая пирожное и держа его подальше от мужа.

— Да, что вы к нему пристали?! Нормальный мужик! Просто вокруг него все бабы вьются, но он же не железный, чтобы отказывать всем, тем более это их желание! — объяснил Женя, пытаясь дотянуться до пирожного.

— То есть ты хочешь сказать, — спросила Света, снова удаляя от него тарелку со сладостями, — что ему это не нравиться?

— Я не говорил, что ему это не нравиться! Любому мужчине это льстит. Я только пытаюсь объяснить вам, что это не его инициатива. Всегда первый шаг делают женщины, они его соблазняют. Я еще ни разу не замечал, чтобы он бегал за женщиной, а не она за ним. То есть это желание женщины, он их ни к чему не принуждает. А судя по его отношению к Ане, я сделал вывод, что здесь противоположный эффект, то есть он пытается ее завоевать. А поскольку делать ему это приходилось не часто, с учетом его популярности, то и получается у него не всегда правильно. Тут еще вероятно играет роль его грубоватый характер. Он — старый солдат и одинокий волк в одном лице. Короче, чем больше Аня не идет у него на поводу, тем больше его это цепляет. Видимо, ему в диковинку, что ему отказывают или, тем более, относятся равнодушно. Он привык к славе! — быстро сгруппировавшись, Женька все-таки выхватил тарелку с пирожным и отправил огромный кусок себе в рот. — В общем, истина проста: чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей! Ну, или наоборот! — закончил он, интенсивно жуя.

— Как долго я этого ждала! Обожаю, когда ты садишься на своего любимого конька! — восхищенно глядя на мужа, сказала Света. — Ты знала, что по специальности он отличный психолог? — добавила она, обращаясь к Ане.

— Я не защитил диплом! — проглатывая последний кусок, констатировал Женя.

— Поэтому вокруг него всегда было много девчонок! — вставила Аня. — Вот так он их и «лечил»!

Девушки громко засмеялись.

 

Через несколько дней начался полевой выход, который длился чуть больше месяца. Константин отбыл вместе с молодыми солдатами. Как позже Аня узнала от Веры Николаевны, для него это был глоток свежего воздуха за все время скучных мирных будней. Ему нужна была война, даже такая не настоящая. Солдаты с ужасом ждали этих учений, потому что им приходилось не сладко. «Зверь» гонял их в хвост и в гриву, лично присутствуя на каждом задании и максимально приближая ребят к тяготам реальных боевых действий. Для Ани время тянулось как-то уныло. Она все чаще стала замечать, что считает дни до конца месяца и все больше думает о Косте. Ей не хватало его взгляда, он придавал ей сил и наводил ужас. А теперь все стало скучно и однообразно. Спасали ее только друзья. Практически каждые выходные они проводили втроем: поездки в город, кафе, прогулки. Иногда Женя приглашал кого-нибудь из своих друзей-офицеров, но при этом у Ани только еще больше портилось настроение. Она пыталась не показывать вида, громко смеясь подчас откровенно тупым шуткам новых знакомых, но от хитрого взгляда Светы ее странное поведение не могло ускользнуть. Так продолжалось до тех пор, пока в часть с проверкой не приехала комиссия, в состав которой входил Олег Сычев. В своем кабинете Быстров коротко и безэмоционально познакомил Анну с проверяющим, который тут же при всех не постеснялся отметить, что еще ни разу не проводил проверку в такой приятной компании. От Ани не укрылась реакция Палыча на столь беспардонный и неуместный комплимент. Быстров угрожающе подался вперед и, нависнув над столом, медленно процедил сквозь зубы:

— Я выделю вам отдельный кабинет и не покину часть на протяжении всей проверки, чтобы лично оказать содействие, если вам что-то понадобится, дабы не нагружать лишний раз Анну. У нее и так работы хватает!

«Что-то здесь не так! — подумала про себя Аня, испуганно глядя на молодого человека. — Палыч, конечно, меня чересчур опекает, но есть тут еще что-то! Надо будет выяснить!»

Олег приступил к проверке, явно желая уйти не с «пустыми руками». Как говорится, плох тот проверяющий, который не найдет ошибок. Молодой, амбициозный, дерзкий, он вел себя очень сдержанно и тактично, в работе проявляя грамотность и компетентность, что всегда очень симпатизировало Ане. В первые дни он часто запрашивал у нее необходимые документы и Ане стало казаться, что угрозы и опасения Палыча были беспочвенны. Во время общения с ним девушка не замечала двусмысленного поведения или намеков по отношению к себе. Но статус молодого человека и его громкая фамилия сделали свое дело и через пару дней Катя, делопроизводитель их части, стала все чаще появляться по поводу и без в кабинете Ани, граничащим с кабинетом, в котором временно разместили проверяющих. Екатерина устроилась в часть месяцем ранее и девушки сразу нашли общий язык, будучи «новобранцами» в старом сплоченном коллективе. Катя жила в поселке вместе со своим старшим братом Денисом, который тоже служил в части.

Конец первой недели проверки совпал с окончанием учений.

В понедельник утром Аня бежала на совещание с более выразительный макияжем, чем всегда, и в новом ярком костюме, купленным ею с легкой руки Светы, которая теперь часто брала на себя ответственность за судьбу подруги и попутно ее гардероба.

Девушка влетела в приемную и встала, как вкопанная. На стуле перед Ольгой Федоровной с чашкой чая в руке сидел Константин, вытянув в проход свои длинные ноги. Только сейчас Аня осознала, что как бы она не жаждала этой встречи, но готова к ней не была.

— Доброе утро, Ольга Федоровна! — с обольстительной улыбкой выпалила она и, не дав им обоим опомниться, продолжила, обращаясь к Косте: — Доброе утро, товарищ подполковник! Полевые учения пошли вам на пользу: вы стали еще более бронзовым и похожим на грека! — Зверев только спокойно кивнул в ответ и пристально посмотрел на нее.

— И тебе доброе утро! — сказала Ольга Федоровна, оглядывая ее с головы до ног. — И судя по всему, у тебя не только утро доброе, но и настроение прекрасное. Влюбилась что ли? — поинтересовалась она, многозначительно улыбаясь.

— Возможно! — засмеялась Аня. — Но я еще не решила. За этот месяц вообще столько событий произошло, что голова кругом.

«Что я несу?! Когда во мне проснулась эта солнечная дура?!» — подумала про себя девушка и быстро повернулась к двери, так как оттуда начали доноситься звуки подоспевшего спасения: в приемную зашли майор Князев и майор Исмангулов.

— Всем доброе утро! — начал Князев и, переведя взгляд на Аню, с улыбкой добавил: — Анна! Да ты сегодня вся светишься! И глаза такие влюбленные.

— Вот и Ольга Федоровна так считает! — покраснела она.

— Кто этот счастливчик? Рассказывай! — поинтересовался он, быстро усаживаясь рядом с Костей.

— Ну что пристал к девчонке? — вмешался Исмангулов. — Явно это не мы с тобой! Нужны ей мужики из нашей части? Вояки ее вообще не интересуют. Она мне сама говорила. Правда, Анюта?

Аня уже приготовилась ответить, что вечно мужчины все перевирают, как Быстров пригласил всех на совещание. Это было первое совещание без Веры Николаевны и Аня была вынуждена занять ее место чуть поодаль, но все-таки напротив Константина. Совещание Палыч начал с известия о проверке, не забыв отметить, что ее руководителем назначен Олег Сычев. При этих словах он перевел взгляд на Зверева, который впервые оторвался от созерцания своей ручки и вопросительно посмотрел на начальника. Тот в свою очередь только, молча, кивнул и сменил тему разговора. Большая часть совещания была посвящена последнему полевому выезду. Судя по всему Быстров остался доволен результатами, но не преминул сделать замечание:

— Вы, конечно, молодцы, работа проделана колоссальная, но ты, Константин, ребят в конец загонял. Боюсь, у нас после твоих учений, максимально приближенных к реалиям, контрактников совсем не останется. Так ведь и часть могут расформировать.

— Кто не останется служить, товарищ полковник, значит тот не солдат и России такой защитник не нужен. А останутся только самые крепкие, которые действительно хотят стране послужить, а не до звездочек здесь досидеться.

Николай Павлович на это ничего не ответил.

В этот же день, выходя из кабинета на обед, Аня столкнулась с Олегом, направляющимся в столовую. Поинтересовавшись не понадобятся ли ему еще какие-либо документы и получив отрицательный ответ, Аня в сопровождении молодого человека дошла до лестницы, где встретилась лицом к лицу со Зверевым. Мужчины обменялись недружелюбными взглядами и повисла молчаливая пауза, во время которой девушка смотрела то на одного, то на другого, ожидая развязки.

— Привет! Рад тебя видеть! — первым заговорил Олег, протягивая Косте руку. — Не ожидал, что ты все еще здесь!

— Здравствуй! — сухо ответил Константин, пожимая ему руку. Ане показалось, что при этом он не рассчитал силу, потому что молодой человек слегка поморщился. У Зверева заходили желваки.

«Нет, тут явно что-то произошло! И я должна узнать что!» — твердо решила девушка.

Чуть позже в конце рабочего дня, направляясь в кабинет Быстрова и подойдя к лестничному пролету, Аня услышала голоса. Один из них она сразу же узнала, он принадлежал Константину. Она бесшумно остановилась в коридоре, прислушиваясь к разговору.

— Я тебя предупредил и надеюсь, ты меня понял. Второй раз предупреждать не буду, потому что это уже не понадобится! — шепот Зверева звучал угрожающе. Она почувствовала как по спине пробежал холодок при звуках его голоса.

— Анюта! — к ней по коридору на всех порах мчался майор Новиков. Она вздрогнула и быстро повернула на лестничную площадку, чтобы посмотреть с кем в таком тоне говорил Константин. Но Зверева там уже не было, девушке навстречу с лучезарной улыбкой поднимался Сычев.

— Аня! — она снова услышала голос Новикова.

— Что? — резко произнесла она, поворачиваясь к нему с недовольным лицом.

— Что-то случилось? Ты как будто чем-то расстроена? — Новиков даже сделал шаг назад при виде ее грозного взгляда.

— Ну, что вы, Михаил Дмитрич! Просто восхищаюсь вашим талантом появляться в нужном месте в нужное время!

— Эээ… Я, пожалуй, попозже к тебе зайду! — растерянно произнес он, прошмыгнув мимо нее на лестницу. Если бы он задержался еще на пару минут, ее взгляд прожег бы его насквозь.

Следующие несколько дней Ане казалось, что Зверев незримо, но постоянно присутствовал где-то рядом. Она каждой клеточкой тела ощущала на себе его пристальный взгляд, хотя встречались они достаточно редко. В том, что эта «слежка» была установлена с легкой руки Палыча, Аня уже не сомневалась. Терзал ее единственный вопрос: «Зачем?» Что произошло между Зверевым и этим «милым ревизором»? Она снова не удержалась и нарекла его так про себя. Но сейчас, если с прозвищем «ревизор» для девушки все было понятно, то с характеристикой «милый» было сложнее. Молодой человек был действительно очень приятным, образованным, но немного слащавым. Это прослеживалось и во всей его внешности: модная стрижка, ухоженная кожа, нежные руки, никогда не знавшие физического труда, кроме занятий в фитнес-клубе. Многие девушки назвали бы его красивым, но мужчины такого типажа никогда не нравились Ане. Уж слишком миловидным он был: красивые черные глаза с пышными ресницами, аккуратный тонкий нос и пухлые губы. Ему не хватало мужественности и той дикой харизмы Зверева, которая сводила женщин с ума. Олег являл собой яркого представителя «золотой молодежи», но не бездельника, которых было много среди знакомых Ани во время учебы в институте, а перспективного, амбициозного, многообещающего парня. Вскоре девушке начало казаться, что и Сычев стал оказывать ей повышенные знаки внимания в рамках приличий, конечно, но все-таки очень недвусмысленные, при этом тонко и грамотно, никакой пошлости и грубого напора.

— Я надеюсь, наше официальное знакомство перерастет в неофициальную дружбу. Мне было бы приятно встретиться с вами снова, но без обсуждения рабочих вопросов, — он протянул ей руку и нежно пожал, чуть задержав в своей.

В кабинете Быстрова, сообщая об окончании проверки, Олег не преминул похвалить профессиональные навыки девушки: — Анна Леонидовна — ответственный и грамотный сотрудник. С такими кадрами, товарищ полковник, ваша часть в надежных руках.

— В этом вы абсолютно правы: у меня все сотрудники ответственные! Часть действительно в надежных руках! — на улыбку проверяющего Быстров ответил жестким взглядом.

Комиссия уехала. Аня со вздохом облегчения опустилась на стул:

— Ну, вот видите, Николай Палыч, не так страшен черт… — изрекла она с улыбкой.

— Черт действительно не так страшен, потому что ты знаешь, что он Черт! — в этот момент Палыч был похож на тибетских монахов. Его отрешенный взгляд, казалось, проникал сквозь пространство и время. Ане померещилось, что сейчас он начнет левитировать, и она невольно улыбнулась своим мыслям. — Я вижу, что у тебя сложилось о нем достаточно лестное мнение?

— Он не давал мне повода думать о нем иначе! — просто ответила Аня, пристально глядя на Палыча. — Он очень компетентный и грамотный специалист.

— Пусть так! А что ты думаешь о нем как о человеке?

— Ничего! А что должна? — Аня решила скосить под дурочку и таким образом вывести Быстрова на откровенный разговор.

— Ну, вот и славно! Проверка закончилась, а значит, увидитесь вы с ним теперь не скоро, чему я очень рад! Кстати, мне было очень приятно услышать о тебе такой лестный отзыв. Ты — большая молодец! Лёня бы тобой гордился! — добавил он с чувством.

«Да, гордиться то особо не чем! Колоть людей я так и не научилась!» — думала она, выходя из кабинета. В приемной Зверев, присев на стол, развлекал Ольгу Федоровну анекдотами, искренне смеясь вместе с ней. Когда Аня показалась в дверном проеме, он подошел к ней и спросил, все также широко улыбаясь:

— Анна Леонидовна, вас можно поздравить с успешным окончанием проверки?

— Можно! А вас? — она вернула ему вопрос, глядя прямо в глаза. Константин ничего не ответил, только вопросительно поднял бровь, и Аня решила пояснить: — Проверка приезжала по мою душу, но испугала, по-моему, всех, кроме меня. Вот и вы, кажется, напряглись?

— Ни единым мускулом! — весело ответил он, а потом добавил тише, чтобы услышать могла только она: — Когда-нибудь я покажу вам, как они напрягаются!

— Долго же вам придется ждать! Не льстите себе, товарищ подполковник! — надменно бросила она ему в лицо и направилась к выходу, потом резко остановилась, услышав, что дверь за ним закрылась. Аня не собиралась сдаваться, теперь она во что бы то ни стало должна узнать, что от нее так усердно скрывают. И в этом помещение еще оставался человек, который мог пролить свет на эту темную историю.

— Ольга Федоровна! — она была ее последней надеждой. — Вы у нас самый внимательный и осведомленный человек, — Аня с удовлетворением отметила, что комплимент подействовал, — вам не показалось, что Николай Палыч в последнее время чем-то расстроен? Может это связано с проверкой? Если это так, то я чувствую свою ответственность… — ее глаза смотрели с мольбой, уголки губ растянулись в страдальческой улыбке.

— Ну, что ты, Анюта, даже в голову не бери! Ты здесь совершенно ни при чем. Да, и проверок этих у нас было и не сосчитать! Такого старого вояку, как Николай Палыч, уже ничем не запугаешь!

«Вот ведь невезуха! — Аню вся эта история начинала порядком злить. — Как же все выяснить? Надо было попробовать разболтать самого Олега, но ведь это была проверка, не люблю я все эти неформальные отношения! В сущности, ведь неплохой парень! Этот точно метит высоко и пойдет далеко! Думаю, папа-генерал очень гордится сыном, да и единственный отпрыск о себе высокого мнения! У таких престиж и социальный статус всегда будут на первом месте! — рассуждала она, разбирая документы. — Но вот что этого „золотого“ мальчика может связывать со Зверевым? Судя по реакции Палыча, он в курсе и мог бы мне ответить на этот вопрос! Но как его об этом спросить?»

Прогуливаясь в обеденный перерыв возле здания штаба в компании Кати, Аня наслаждалась свежестью, витавшей в воздухе после грозы и такого долгожданного дождя.

— Олег такой милый! Ты знаешь, он сказал, что еще никогда не встречал такой девушки, как я! Врет, наверное, но все равно приятно. А еще он пригласил меня в выходные на День рождения приятеля, сказал, что хочет познакомить со своими друзьями. — Аня только улыбнулась наивной простоте девушки, а также такой не утраченной еще черте характера, как доверие людям, — Анечка, поехали со мной? Ну, пожалуйста! И Олег просил пригласить тебя от его имени, чтобы мне одной было не так одиноко в чужой компании.

— Нет, Катя, это неудобно! Во-первых, меня никто не приглашал, а, во-вторых, я не люблю незнакомое общество.

— Ну, Анюта, вдвоем нам будет не так скучно. И потом, ты представь какая соберется компания, не то что солдафоны нашей части; не будет офицерской формы и вообще всей этой армейской атрибутики, а самое главное, нескончаемых разговоров о службе Родине! Олег сказал, что у него нет друзей среди военных, потому что для него это только работа.

Аня явственно представила эту картину и невольно улыбнулась. В памяти всплыли воспоминания студенческих лет. Некоторое время за ней ухаживал молодой подающий надежды фотограф и они часто проводили время в компании его друзей. Тогда Аня почерпнула много интересного для себя, молодые люди целыми днями пропадали в музеях, на выставках, лекциях по современному искусству. Это он научил девушку правильно выбирать тени для ее «изумрудных» глаз в зависимости от света и времени суток. Дальше такого совместного времяпрепровождения дело не зашло, но она всегда очень тепло вспоминала их нежную дружбу.

Видя улыбку на лице подруги, Катя решила, что ее аргументы подействовали и спросила снова с большей надеждой в голосе: — Ты согласна? Ну, поехали, пожалуйста!

— Не знаю, Катя! Я не настроена. Посмотрим! — настойчивость девушки начинала ее раздражать. Аня не разделяла ее восторженности по поводу приглашения на сомнительное мероприятие, но видя решимость в глазах Екатерины, понимала, что та настроена ехать окончательно и бесповоротно, а отпустить ее одну она не могла. Катя была еще совсем юной и ветряной, хотя очень доброй и отзывчивой девочкой. Аня знала, что этот порыв молодости пройдет, но сейчас его было не остановить. Она все равно уедет с ней или без нее, чего Аня допустить не могла. Придется принять приглашение и выступить в роли взрослой компаньонки-надзирательницы.

В тот же вечер Аня получила смс-ку от Олега: «Привет самому очаровательному юристу всего Северо-Кавказского округа. Как дела?» И пока она собиралась с мыслями, чтобы ответить, он сам позвонил ей.

— Не люблю всей этой писанины, она для нерешительных подростков! Тем более, мне гораздо приятнее слышать твой голос, а не читать холодные фразы. Ну, так как у тебя дела? Надеюсь, проверка была не слишком утомительной и у тебя остались силы для отдыха в выходные? Кстати, какие планы на них? Ты не против того, что я перешел на «ты»?

— Нет! — просто ответила девушка. — В выходные я действительно хотела отдохнуть от трудовой недели.

— Я рад, поэтому хочу пригласить тебя на небольшую вечеринку. О, только не отказывай мне сразу! — быстро добавил он, не давая Ане опомниться. — Обещай, что хотя бы подумаешь!

— Обещаю! — с улыбкой ответила она.

Они проболтали час к ряду. Олег оказался начитанным, культурным и очень интересным собеседником. Чем больше они разговаривали, тем тоскливее и унылее казалась Ане ее жизнь в этом захолустье. Со смерти папы и переезда сюда прошло больше полугода, во время которого она уже и забыла, когда последний раз вела беседы на столь близкие ей темы в такой приятной компании. Ее любимые выходы в театры, музеи, выставки остались далеко в прошлом и подчас она ловила себя на мысли, что начинает деградировать здесь, черстветь душой и становиться невосприимчивой к прекрасному. По собственной воле загнав себя в принудительную изоляцию, девушка начала чахнуть и с ужасом понимать, что единственным развлечением для нее теперь становились местные сплетни, которые она всегда ненавидела всей душой, но теперь они начали поглощать ее целиком. Вот и сейчас здравый смысл боролся с желанием оказаться в совершенно другом, более близком ее душе, обществе и возможностью все-таки выяснить что произошло между Олегом и Константином.

— Ну, что ты согласна или мне продолжать тебя уговаривать? — молодой человек позвонил на следующий день в еще более приподнятом настроении. — Учти, я подготовился, так, что шансов отказать мне у тебя мало!

— Ну-ка, удиви меня! — смеясь, ответила Аня.

— Ну, держись! — и он начал сыпать аргументами, стараясь сложить слова в рифму и имитируя при этом что-то отдаленно похожее на рэп, но Ане понравился такой подход и она от души расхохоталась. — Ну, что сдаешься? — закончил он, тяжело выдыхая.

— Я просто не смогу ответить тебе в таком же духе, поэтому остается только согласиться!

— Я очень рад! — искренне ответил Олег. — Не переживай, компания у нас дружная, небольшая, будут только свои. И, кстати, я пригласил еще и Катю, чтобы тебе было комфортнее, а то, что скучно не будет, я обещаю!

Аня положила трубку, все еще широко улыбаясь. «Вот, только мне интересно, кого он все-таки пригласил: меня для Кати или наоборот? В конце концов, что с нами может случиться? Катя права: немного развеемся от надоевшего однообразного офицерского общества!»

В субботу вечером Олег встречал девушек на окраине поселка, щеголевато опершись на капот своего новенького Audi последней модели. Выглядел он так же: дорогой костюм, идеально сидевший по фигуре, золотые запонки, узкий чуть распущенный галстук. Он галантно открыл двери и девушки сели на заднее сиденье автомобиля.

— Знакомьтесь, мой друг, Рустам, виновник сегодняшнего торжества! — весело сказал Олег, по-дружески чуть стукнув кулаком молодого человека, сидевшего на переднем сиденье.

— Приятно познакомиться! Особенно с именинником! — мило улыбаясь, изрекла Аня.

— Значит, и вас он поймал на том же! — засмеялся Рустам, доставая из кармана сто долларов и протягивая их Олегу. — Столько лет, а уловка все работает. Сколько я тебе уже проиграл, Сыч?

— Без обид, брат! Кальян с меня! — также весело ответил Олег и убрал деньги.

— Я должен извиниться за него! — произнес Рустам, поворачиваясь к девушкам. — Мой День рождения был три месяца назад, а сегодня отмечаем другое событие, но об этом чуть позже.

Эти слова никак не успокоили Аню, которая сидела с натянутой улыбкой и покусывала губы от злости. «Ах, вот значит с чего ты начал? Да, еще и поспорил, что эти две курицы поведутся на твою уловку?! Мозгов у тебя, Аня, действительно не больше, чем у индюка. Да, еще и эту в придачу захватила! — думала она с обидой, глядя как Катя развеселилась откровенно наглой выходке. Но бежать было уже поздно, машина на огромной скорости приближалась к городу, при чем не к Владикавказу. — Господи, я даже не удосужилась поинтересоваться куда они нас везут!» Припарковавшись у дорогого ресторана Пятигорска, который принадлежал отцу того же Рустама, о чем девушки узнают чуть позже, Олег вышел из машины и открыл дверь, подавая своим спутницам руку.

— Надеюсь, этот вечер запомниться тебе надолго! — улыбаясь, сказал парень, когда Аня оказалась рядом с ним.

— Думаю, нам обоим! — ее глаза сверкнули гневом.

Зайдя внутрь, Аня поняла насколько он был прав. В банкетном зале было порядка двадцати-двадцати пяти молодых мужчин и ни одной женщины. В этот момент она пожалела, что не взяла с собой пистолет или хотя бы газовый баллончик. Олег весело и с юмором представил девушкам своих друзей. Когда все расселись за столики, Аня с облегчением отметила, что несколько парней пришли все-таки в сопровождении дам, хотя их внешний вид не внушил ей доверия. Как оказалось, торжество организовано по случаю будущего бракосочетания того самого Рустама и представляет собой ни что иное, как мальчишник. «Ну, ты и вляпалась! — думала она про себя, слушая нескончаемые кавказские тосты и пожелания. — А Палыч меня еще ругал за то, что с тремя чеченцами в перепалку вступила. Видел бы он меня сейчас! Боже, а если он узнает?! Да, какая теперь разница, если живой меня может быть уже никто никогда не увидит!» Аня незаметно изучала помещение и присутствующих, делая вид, что прилично налегает на алкоголь. «Пусть думают, что я пью. Главное, не показывать испуга и не трястись, как осиновый лист! Хотя это уже близко!»

Долгие кавказские тосты заняли битых два часа и плавно перетекли в танцы. Олег подошел к Ане и пригласил ее, галантно целуя руку.

— Так что тебя связывает со Зверевым? — прямо спросил он, крепко держа ее за талию.

— А что меня может связывать с ним кроме работы? — вопросом на вопрос ответила Аня и чуть не брякнула, что ее беспокоит та же мысль.

— Вот и меня это удивило! Такая девушка, как ты, и этот туповатый мужлан! Хотя он откровенно дал понять, что ты ему не безразлична! Тогда на лестнице, помнишь? — он нагло смотрел ей в глаза и ехидно улыбался.

«Так вот, значит, почему он тебе угрожал! Он хотел меня защитить? Боже, а я как последняя дура повелась на твою удочку и сейчас танцую здесь с тобой, в твоих противных объятиях! Зря Палыч меня тогда не прибыл, я заслужила это!» — мысли с молниеносной скоростью проносились в голове.

— Не придала этому значения! Вечно мужчины что-то себе придумывают! — она выбрала тактику наивного непонимания.

— Он слишком много на себя берет, думая, что все можно решить кулаками. А в современном мире действуют другие правила, другая сила, здесь все решает власть. И сейчас она у меня! — с этими словами он больно схватил ее за руку и наклонил к полу, потом вернул в вертикальное положение и зло засмеялся прямо в лицо. «Ничтожество! — думала она, свирепея. — Ты меня не испугаешь! Я смогу за себя постоять! И Зверева в обиду не дам!»

— Я тебя не боюсь! На каждую силу найдется другая сила! — бесстрашно заявила Аня, не отводя от него взгляда.

— Ты так думаешь? — произнес молодой человек, обведя рукой зал, полный беснующихся мужиков, и, снова громко засмеявшись, пошел прочь.

Девушка, стиснув зубы и сжав кулаки, вышла из банкетного зала в основной и с облегчением обнаружила, что в нем достаточно многолюдно, хотя были ли это гости мальчишника или просто посетители сказать было трудно; теперь они все казались ей на одно лицо, при чем весьма подозрительное. Хотя женщины тут тоже присутствовали, кто-то сидел парами. Аня подошла к официанту и попросила номер телефона местного такси, но тот только отрицательно покачал головой и чему-то улыбнулся. Она вспомнила, как однажды Женя сказал ей, что таксисты весьма неохотно берут заказы в сторону их части, а если и соглашаются, то за очень большие деньги, да и дорога не близкая. Женя!!! Она поняла, что медлить больше нельзя и, забежав в женский туалет, быстро набрала его номер телефона.

— Слава Богу, не спишь! — Аня с облегчением выдохнула. — Женька, мне очень нужна твоя помощь. Ты можешь приехать за нами? Мы с Катей в одном ресторане в городе и нас срочно нужно забрать отсюда! Только, пожалуйста, не спрашивай больше ничего. Ругать потом будешь!

— Мне нужен только точный адрес! — ей показалось, что Женя уже бежал к машине или по крайней мере был готов это сделать.

«Господи, храни этого доброго человека, и его жену, и семью, и будущих детей!» — с благодарностью думала Аня, выходя из дамской комнаты. В этот момент в зале танцы больше напоминали ритуальные пляски. По дороге к столику, она встретила Олега в обнимку с блондинкой, которая наконец-то «отклеилась» от барной стойки, чтобы приклеиться к нему. Парень был настолько увлечен своей новой знакомой, что не заметил Аню и, подойдя к своим друзьям, ехидно произнес: «Ну, я поехал, а вы тут развлекайтесь без меня!» С этими словами он кивнул в сторону Кати и противно оскалился. Аня подождала минуту и быстро выбежала на улицу, чтобы убедиться, что Олег действительно уехал. Сомнений быть не могло, его машины там не было. Что же делать? Самим им в часть уже никак не вернуться! Последняя надежда на благополучное возвращение только что уехала от них, свистя шинами, в сопровождении местной «жрицы любви». Нужно было во чтобы то ни стало продержаться до приезда Жени.

— Какая красавица и в одиночестве! — услышала она за спиной грубый мужской голос и, решив не реагировать, со всех ног бросилась обратно в ресторан. Но общество, собравшееся там, спокойствие ей не вернуло. Быстро оценив обстановку, Аня нетвердой походкой подошла к столику, за которым сидела Катя уже в компании двух бородачей в замшевых ботинках в дыму кальяна, и, натянув обольстительную улыбку наивной провинциалки, обратилась к ним:

— Мальчики, вы будете не против, если я украду у вас свою подругу на пару минут? — она старалась говорить как можно спокойнее, но колени начали трястись. — Мы только припудрить носик! — с этими словами она схватила Катю за руку с такой силой, что у той и без того расширенные от ужаса глаза, казалось, выкатятся из орбит.

Зайдя в туалет, Аня начала осматривать помещение в поисках путей бегства, но их там не оказалось.

— Вот почему во всех голливудских фильмах есть окно на улицу и не прикрученная решетка? Хотя нам сейчас это все равно не поможет! — удрученно добавила она, облокачиваясь на раковину.

— Я сейчас позвоню Олегу. Он отвезет нас домой! — Катя прибывала в состоянии шока и наивного отупения.

— Очнись, глупая! Он бросил нас, умчал отсюда в компании той блондинки за барной стойкой!

— Нет, он где-то здесь… — трясущимися руками Катя начала набирать номер. — Как будто сбрасывает звонок! — потихоньку разум начал возвращаться в ее голову.

— Да что ты?! — театрально вскричала Аня. — Наверное, цветы нам покупает и, чтобы не испортить сюрприз, сбрасывает твой звонок. И сейчас дверь туалета откроется и на пороге возникнет он, рыцарь дня с цветами и шпагой в руках!

При этих словах у Кати затряслась челюсть и из глаз брызнули слезы: — Аня, что же нам делать?

— Время тянуть! Другого выхода я пока не вижу. Будем сидеть здесь, пока ситуация позволяет. Я позвонила друзьям, они должны приехать за нами. Главное, продержаться до их прихода!

— Какая же я дура! Прости, что втянула тебя в это! — Катя бросилась Ане на шею, у нее начиналась истерика. — Зря я не послушала Дениса. Он был прав в отношении Олега. И Костя меня предупреждал… — услышав это имя, Аня с трудом оторвала от своего плеча Катю, размазывающую тушь по лицу, и встряхнула ее за плечи, чтобы привести в чувства. Девушка ревела навзрыд, перемежая всхлипывания с протяжным воем.

— Что сказал Зверев? — грозно спросила Аня. Ответа не последовало. Кажется, Катя даже не разобрала ее слов. Тогда Аня заглянула в ее туманные глаза и наотмашь хлестанула по лицу. Девушка вскрикнула и затихла, с ужасом глядя на подругу. Поняв, что это подействовало, Аня аккуратно усадила ее на сиденье унитаза и, стараясь говорить как можно ласковее, снова спросила: — Катя, что тебе говорил Зверев по поводу Олега?

— Он сказал, чтобы я держалась от него подальше и больше ничего! — Аня вздохнула и хотела закрыть кабинку, чтобы больше не видеть туповатое лицо сопливой девушки, но та неожиданно продолжила: — А Денис рассказал, как однажды в Чечне Олег с компанией друзей подставили наших парней из части, спутавшись с какой-то чеченкой, а Костя с ребятами их вытащил. Олегу все сошло с рук, но нашим из-за них серьезно досталось. Наверное, это еще не все, но больше он мне рассказывать не стал, решив, что этого достаточно. А я ему не поверила, думала, что на Олега наговаривают, потому что завидуют ему. Ведь может же человек измениться в лучшую сторону? — спросила она, жалобно глядя на Аню.

— Нет, Катя, не может! И ты тому яркий пример! — Ане хотелось подтвердить это, размозжив ее голову об унитаз и увидев там пустоту, но девушку спас телефонный звонок.

— Аня, вы как? Вы где? — она услышала в трубке грозный голос Жени и ей самой захотелось разреветься.

— Мы в том же ресторане! Отсиживаемся в женском туалете, но уже достаточно долго, поэтому подозрительно.

— Постарайтесь продержаться еще пятнадцать минут. Скоро буду!

«Пятнадцать минут?! — в ужасе подумала Аня. — С какой же скоростью они несутся?!» Она повесила трубку и посмотрела на Катю. Девушка сидела в той же позе, уставившись взглядом в пол. «Да, собственно говоря, на поверку и я оказалась не сообразительнее нее. Господи, рядом со мной все это время был ходячий ответ на все мои вопросы, а я всё пыталась проявить чудеса дедукции. Один вопрос, всего лишь один вопрос, и ты бы сейчас не чувствовала себя по уши в дерьме на пару с этой просветленной тупицей».

— Женя обещал быть через пятнадцать минут! Успокойся, все обойдется. Может они нас не хватятся в надежде на то, что деваться нам все равно отсюда некуда, — теперь Ане стало жалко эту глупую молодую девочку.

«Наверное, нам женщинам нужны такие моменты в жизни. Они учат нас тому, что никому нельзя верить, особенно мужикам, и надеяться можно только на себя! Нет уже рыцарей в сияющих доспехах, которые дрались за честь дамы на дуэлях. Боже, как же противно! Противно, одиноко и страшно! Раньше был папа, который встречал меня по ночам после дискотеки, и я знала, что он прилетит по первому моему зову и спасет. А сейчас полная часть мужиков и толку никакого и чувствуешь себя поэтому еще более одинокой. На что я рассчитывала? Хорошо, хоть Женька есть!»

— Хорошие у тебя друзья! — в унисон ее раздумьям вздохнула Катя. — Вот и Денис мне говорит, что надо выбирать мужа из нашей части, что такие всегда смогут защитить. Ты тоже считаешь, что Костя подходящая для меня партия?

— А почему я должна так считать? — вопрос прозвучал удивленно и с раздражением. — То есть, почему ты считаешь, что я должна об этом думать? — Аня окончательно запуталась в формулировке своих мыслей.

— Да, потому что еще ни одна девушка в нашей части и не только не устояла перед его обаянием! Он такой сильный, храбрый, харизматичный, и такой одинокий… — мечтательно протянула Катя.

— Заканчивай! — со злостью крикнула Аня, закатывая глаза и нервно ходя из угла в угол. — Нам сейчас не о Звереве нужно думать, а о себе. — Катя снова начала плакать и ей пришлось заговорить с ней более спокойно: — Я не могу ничего сказать тебе по поводу Константина, я его слишком плохо знаю. И потом в любви не может быть советчиков, здесь уж ты сама решай с ним или без него. Он ведь мужчина, пусть сам делает первый шаг. Хотя двадцать первый век на дворе, современное общество! Вон они все, герои, — Аня махнула рукой в сторону зала, — только с ножами в зубах танцевать и запугивать, когда все в куче. А как ответственность на себя взять за судьбу другого, так никого. Бочком, бочком и огородами… — девушка начала свирепеть, но в руке завибрировал телефон.

— Аня, вы где?

— Все еще в туалете!

— Выходите, мы в ресторане в первом зале у дверей! Постарайтесь не привлекать внимания! — более обнадеживающих слов Аня не слышала наверное никогда в жизни. Она достала из сумочки помаду и тушь и протянула их Кате со словами:

— Быстро приведи себя в порядок! И не трясись ты, как кролик перед удавом. Соберись! Сейчас главное не выдать себя! — когда девушка закончила поправлять макияж, Аня подошла к ней и, ласково поправив ее волосы, сказала: — Сейчас нам с тобой необходимо усыпить бдительность этих парней за столиком и выйти из банкетного зала в основной. Ясно? — Аня смотрела на Катю с надеждой, но та только интенсивно мотала головой, как коза на привязи. — Боже, дай мне сил не прибегнуть к силе! В общем, от меня ни на шаг; идешь, молчишь, улыбаешься! Поняла? — последовал тот же утвердительный жест и Аня тихо застонала. Делать было нечего, придется брать инициативу в свои руки.

Девушки осторожно вышли из укрытия и подошли к своим «надзирателям», количество которых за это время выросло до пяти. Храбрости это Ане не придало, но неровная походка сыграла только на руку. Подойдя к столику, она наклонилась к одному из парней и, взяв из его рук стакан с виски, сделала большой глоток. Дыхание перехватило, но она справилась, соблазнительно облизнув пересохшие губы.

— Виски! — произнесла она чуть заплетающимся языком. — Не люблю крепкие напитки. Они нагоняют на меня тоску! Мальчики, а у вас нет ничего повеселее? О, кажется, в баре я видела коктельную карту. Пожалуй, мы закажем себе по коктельчику! — добавила она, поворачиваясь к Кате, которая уже восседала на коленях одного из местных джигитов и прибывала в состоянии близком не то к обмороку, не то к истерике. Схватив ее за руку, Аня, обольстительно улыбаясь, заставила себя спокойно сказать: — Не скучайте без нас! Мы скоро вернемся!

Взяв Катю под руку, Аня медленно и жеманно направилась к выходу. Она старалась вести себя непринужденно, но была готова пуститься в галоп. К счастью, девушка рядом еле плелась, заплетаясь ногами в длинном платье, что со стороны напоминало походку прилично подвыпившего человека. Наконец пройдя через весь зал и оказавшись в соседнем, они встретили своих спасителей. Женя стоял около дверей в компании еще пары офицеров из части. Аня подбежала к нему с желанием броситься на шею, но он быстро перехватил ее руки, развернув в сторону выхода и прошипев в ухо: — «Бегом в машину!» Она послушно шла впереди, улыбаясь и плача одновременно. Выйдя на улицу, девушка услышала знакомый бархатный голос, но сейчас он звучал жестко и зло: — «Я пойду проверю! Оставайся в машине!» Аня резко развернулась и, бросившись в обратную сторону, ударилась лбом о Женино плечо и чуть не отлетела на асфальт. Парень остановился и схватил ее за плечи: — Забыла с кем-то попрощаться? Мало приключений на сегодня?

— Нет… Я… Давай подождем немного здесь?

— Чего подождем? Когда эти парни закончат лезгинку танцевать и на вас переключатся?

— Нет… Просто… — она больше не нашлась что придумать и спросила прямо: — Вы зачем с собой Зверева притащили?

— Я ему не звонил! — Женя был откровенно удивлен, когда к ним подошел Константин и поздоровался со всеми, бросив на Аню убийственный взгляд.

— Все в порядке? — он смотрел на нее в упор, а она не могла даже пошевелиться. Тогда за столиком у нее и то было больше смелости и решимости.

— Костя! — вскричала Катя, бросаясь к нему в объятия. — Слава Богу, что вы приехали! Мы так испугались!

— Где Олег? — голос его стал грубым. Он снял руки девушки со своей шеи и аккуратно отодвинул ее в сторону, намереваясь пройти ко входу в ресторан.

— Он уехал! Давно… — потупив глаза, произнесла Катя.

— Костян, поехали домой. Поздно уже! Завтра со всем разберемся. Хватит с девчонок на сегодня! — сказал Игорь, приехавший с Женей. — Катя, ты тогда поезжай с Костей. Вам обоим все равно не в часть!

— Э, красавица, праздник еще не закончен! — услышали они сзади нетрезвый голос гостя с солнечного юга. Ближе всех к нему стояла Аня и он попытался схватить ее за руку. Зверев, моментально подскочив, встал перед ним и одной рукой отправил девушку к себе за спину. Аня почувствовала как под футболкой напряглись все его мышцы и инстинктивно, не давая отчета своим действиям, всем телом прижалась к его руке.

— Ты, кажется, адресом ошибся! У нас праздник уже закончился! — Костя говорил спокойно, но жестко. По обе стороны от него выросли еще трое богатырей. Кавказец, прищурившись, быстро исчез за дверью ресторана, бросив напоследок что-то похожее на угрозу.

— По коням! — бодро произнес Костя, разворачиваясь и направляя всех к машинам.

— Ходу, ходу, ходу! — подхватил Игорь, подталкивая всех вперед.

— Анюта! — когда они подбежали к машине, к ней навстречу бросилась взволнованная и видимо зареванная Света. — С тобой все в порядке? Они не причинили вам зла?

— Ты что тут делаешь? — выпучив глаза, спросила Аня.

— Мы вас приехали спасать!

— Чем? Токсикозом?

— Вообще-то Света была за рулем! Мы тоже сегодня решили отметить одно событие. Хорошо еще парни были у нас, когда ты позвонила. Так все вместе и поехали. Эту ведь не остановить! Сказала, что если не возьму ее с собой, то ей еще хуже будет! — виновато оправдывался Женя, заводя двигатель.

— Садитесь! Быстро! Дома поговорите! — все так же активно командовал Игорь. И был прав, потому что не успели машины отъехать с парковки, как из ресторана высыпала порядочная дюжина возбужденных кавказцев.

— И, кстати, я в таком состоянии, что меня вообще лучше не трогать! — в машине Света вытирала слезы, обнимая подругу.

— Да уж, мы все друг друга стоим! — усмехнувшись, ответила Аня.

— Света, а Зверев как здесь оказался? — шепотом решилась спросить она, когда они уже подъезжали к части.

— Он приехал минут через пять после нас. Сказал, что ему Сычев позвонил и рассказал где вы, выразив сочувствие по поводу того, что он может не успеть! Я его таким еще не видела! Анька, он ведь правда готов был убить всех за вас! Если бы я его не остановила и не попыталась успокоить, он прямо там начал бы все крушить! Напугали вы нас, конечно!

— Знаю, прости! Самой себе хочется врезать! Спасибо вам огромное! Если бы не вы, не знаю, что бы с нами сейчас было! — Аня положила голову Свете на плечо, не в силах сдержать слезы.

Оказавшись в своей постели, она облегченно вздохнула. Окинув взглядом убогую квартирку, Аня широко улыбнулась от чувства комфорта и защищенности. Ей было так спокойно и безопасно здесь, как в детской игре «Я в домике». Еще раз вспомнив события сегодняшнего дня и компанию, в которую она попала благодаря своей легкомысленности, девушка неприязненно передернула плечами и еще больше зарылась в одеяло, как черепаха в свой панцирь. Сон бежал ее и она снова начала ругать себя. Как она могла поверить такому человеку как Олег? На что рассчитывала? Он ведь откровенно глумился над ней и над Зверевым, что Аню почему-то злило больше всего. Но самое страшное, как она сейчас понимала, ей практически была отведена роль крысы. А затем он использовал ее в качестве наживки для того, чтобы выманить и вывести из себя Костю. Как он хитро все организовал. Понимая, что «Зверь», спасая их, не остановиться ни перед чем, он просто подготовил для него ловушку, а сам остался в стороне. «Наших ребят из части подставил!» — вспомнила она слова Кати. Как же она раньше не догадалась, что он просто волк в овечьей шкуре? Но и маскировка была искусной. Вот о чем говорил Палыч: черт не так страшен, если ты знаешь, что он черт! Палыч! Теперь это точно конец! Такого он не простит ей никогда. Неужели опять собирать вещи?

«Боже, зачем ты посылаешь мне эти уроки? За три месяца работы в этой части я такое пережила, что мемуары можно начинать писать!»

На следующий день, как бы Аня не боялась этого, но разговора с Женей избежать не смогла.

— Выкладывай! И не пытайся где-нибудь солгать, поймаю! — впервые в жизни он был зол на девушку и не старался скрыть этого. Рассказав историю своего «пленения» во всех подробностях, Аня понурила голову и тяжело вздохнула. — Теперь ясно почему «Зверь» оказался там! — заключил Женя.

— Ты тоже знал про ту историю в Чечне? — Аня осмелилась взглянуть на парня.

— Только понаслышке! Подробностей не знаю и знать не хочу. Я Звереву доверяю полностью, ни разу он еще не давал повода усомниться в правильности своих решений. Сейчас у меня вопрос только к тебе! Ты как умудрилась так вляпаться? Чем думала? Мозги дома забыла, когда на свидание собиралась? Разведчица, блин… — Света положила руку на плечо мужа, пытаясь смягчить его негодование. Аня сидела, уткнувшись взглядом в пол, не в силах поднять глаза на Женю. Тихие слезы счастья лились по щекам. Чтобы он сейчас о ней не думал и как бы не ругался, сердце грела его искренняя забота, и от этого ей становилось еще противнее от воспоминаний вчерашнего дня и осознания своего проступка. Только сейчас до нее дошло, что в тот момент она рисковала не только своей жизнью, но и своими друзьями.

— Я вас так люблю! — с чувством прошептала Аня, заливаясь слезами, когда Света крепко обняла ее, всхлипывая в такт ей на ухо.

— Господи, началось..! — простонал Женя, схватив пачку сигарет, и вышел из квартиры.

— Ребята, я так виновата перед вами! И перед Зверевым тоже! Я больше так не буду! — с виноватой улыбкой произнесла Аня, когда все втроем, уже успокоившиеся, сидели за столом с чаем в руках.

— Надеюсь на это! — Женька сменил гнев на милость, но роль строгого воспитателя ему льстила. — Видел бы тебя сейчас дядя Лёня, эх, тебе бы и влетело! Хорошо, что догадалась позвонить! Хотя, судя по тому, что «Зверя» оповестили, за вас можно было не волноваться. Качественная, конечно, подстава!

— Знаю! — удрученно согласилась Аня. — Но поняла я это слишком поздно! Представляю, какие бы последствия могли быть, если бы приехал только Зверев!

— Ну, за него я как раз бы не переживал. А вот больница города явно была бы переполнена «поломанными» им гостями праздника! — весело заключил Женя.

В понедельник утром, подходя к своему кабинету, Аня увидела Константина. Он стоял в коридоре, отвернувшись лицом к окну. Решив, что он ее не заметил, она бесшумно развернулась в надежде удрать подальше, потому что встречаться с ним у нее не было никакого желания.

— Сбежать не удастся, товарищ капитан! Я видел вас в отражении! — громко произнес он, разворачиваясь и подходя к ней. Аня дрожащими руками принялась открывать дверь, только бы не видеть его взгляда. Костя спокойно повернул ручку, приглашая ее войти в собственный кабинет, когда она наконец справилась с замком.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он, пока Аня включала компьютер.

— Спасибо! Прекрасно! Выходные пошли мне на пользу! — она старалась вести себя непринужденно, но готова была залезть под стол от стыда.

— Надеюсь на это! — он смотрел на нее с усмешкой. — Екатерина рассказала мне, что вы поехали туда только ради нее, чтобы не бросать одну. Это было настолько же смело, насколько и опрометчиво. Впредь прошу быть осмотрительнее и обдумывать свои поступки, если не хотите их ни с кем согласовывать!

Аня совершенно растерялась от этой заботы, граничащей с дерзким выговором, но встретив его спокойный взгляд, только потупила взор и тихо спросила:

— Я надеюсь, Николай Палыч не узнает о наших субботних похождениях?

— Думаю, лучше ему об этом не рассказывать! — он повернулся, чтобы уйти. — Тем более, что я тоже несу ответственность за все произошедшее. Напрасно я не предостерег вас заранее!

— Зато успели вовремя! Я должна вас поблагодарить за наше спасение!

— Не стоит благодарности, ничего особенного я не сделал! — и подойдя очень близко к девушке, он с достоинством добавил: — Сила офицера не в порывах, а в нерушимом спокойствии!

— Мне показалось, что вы были готовы убить того кавказца! — глядя на него снизу вверх, тихо произнесла Аня, чувствуя, как от его присутствия кружится голова и подкашиваются ноги.

— Я же говорил вам, что настанет момент, когда напрягу все свои мышцы! А вы о чем подумали? — ответил он со смехом и вышел.

«Ну, вот опять! Да за кого он меня принимает? Неужели он решил, что я подумала о..? Господи, он что действительно догадался, что я думала именно об этом? Опять же дура ты, Аня! Скоро для тебя это станет именем нарицательным. Он снова тебя поймал!»

После обеда к ней забежала Катя.

— Анюта, спасибо тебе за то, что не отпустила тогда одну! Я вообще не знаю, чтобы я без тебя делала! Костя тоже считает, что это было очень благородно с твоей стороны. Ты прости, я ему все рассказала! — она виновато уставилась на Аню. — Просто он всю дорогу пытал меня, как ты оказалась в той компании. Ну, я и рассказала, что Олег пригласил меня, а ты поехала только ради того, чтобы не бросать меня одну!

Ане впервые захотелось обнять Катю и поблагодарить за наивность и притупленную мозговую деятельность. «Если Зверев будет думать, что это был исключительно благородный душевный порыв, то всем будет лучше. Ну, не расстраивать же его, в конце концов, сообщением о том, что я сама по собственной дурости ввязалась в эту передрягу?!»

— Ничего страшного! — спокойно ответила она.

— Ты знаешь, ведь Костя в воскресенье куда-то уезжал и, мне показалось, что у него появились ссадины, которых я раньше не замечала. Как считаешь, он встречался с Олегом? — добавила Катя полушепотом, озираясь по сторонам.

— Не думаю! — быстро соврала Аня, не желая больше слушать про пострадавшее, но такое соблазнительное тело Зверева, тем более догадываться о том, каким образом Кате пришлось это установить.

 

Аня сидела в кабинете, погруженная в работу. На улице царила жара и удушающая духота, даже местные жители признавались, что давно не помнили такого жаркого лета. Больше двух недель природа ждала дождя, но на небе не было ни облачка. Аня всегда плохо переносила высокие температуры и теперь, спасаясь чудо-чаем Ольги Федоровны, пыталась сосредоточиться. Окно было распахнуто настежь и с улицы отчетливо доносились звуки строевой. Ее монотонный ритм был нарушен резким телефонным звонком.

— Акимова!

— Анюта, зайди к Николаю Павловичу!

— Иду, Ольга Федоровна! — Аня была рада немного пройтись, хотя понимала, что за время ее отсутствия работы меньше не станет.

— Разрешите, Николай Палыч!

— Да, заходи! — Палыч стоял у окна, теребя в руке телефон. — Присаживайся! Я хочу с тобой поговорить.

— Слушаю вас! — Аня поерзала на стуле и прокашлялась, чтобы прогнать предательски набежавшую зевоту.

— Тут такое дело, Нюта! У меня ведь скоро День рождения. Угораздило же! — улыбнулся он, почесывая затылок.

— Я помню, Николай Палыч! — все еще не понимая к чему он клонит, также с улыбкой ответила она.

— Ты знаешь, и я, черт знает почему, решил его отметить! До этого все как-то не приходилось, воевал, знаешь ли. А последние два года, как Танюши не стало, вообще о нем забыл. А вот сейчас, как ни странно, решил вдруг отпраздновать. Я в этой части больше восьми лет и многие мне здесь стали родными. Наверное, ничто так не сближает людей, как война. Так что мы все, можно сказать, боевая семья, проверенная временем и сплоченная тяготами непростой жизни. Я давно заметил, чем тяжелее приходится людям, тем добрее и отзывчивее они к другим. Не трудно догадаться, что скоро моя служба в этой части подойдет к концу и я распрощаюсь с ней навсегда. Ну, словом, надо организовать все… — он смутился и замолчал.

— И вы хотите, чтобы я вам помогла с проведением праздника? — подбодрила его Аня.

— Ты уж извини, что я опять тебя напрягаю, но больше с этим мне обратиться не к кому, — виновато заключил он.

— Ну что вы, Николай Палыч, с удовольствием! Почту за честь!

При этих словах у Палыча, казалось, камень с души упал.

— Ну, тогда я спокоен! Отмечать, конечно, придется в нашей столовой. Не самое красивое место, но зато спокойно и надежно. Меню, думаю, можно будет обсудить чуть позже, а вот что касается культурной программы… — Палыч снова почесал затылок.

— А вот культурную программу предоставьте мне. Все-таки это ваш день, и не хватало еще, чтобы в свой День рождения, вы развлекательные мероприятия придумывали.

— Даже не знаю как тебя благодарить?! — с чувством произнес Быстров, наконец садясь на стул.

— Ну, благодарить будете позже. Если будет, конечно, за что! Я ведь тоже первый раз в роли устроителя такого рода мероприятий. Все-таки не студенческий День рождения в общаге.

— Ну, пышного торжества и не нужно. Посидим в тесном «семейном» кругу друзей.

— Как скажете, Николай Палыч! Вы только определитесь со списком гостей, чтобы понимать фронт работы.

— К концу дня постараюсь подготовить! Только, Нюта, я тебя прошу сильно не усердствуй, и бери себе в помощники кого хочешь, — попросил Палыч.

— Разрешите обратиться за помощью к подполковнику Звереву? Вдруг понадобиться в город за чем-нибудь съездить! — спросила она, чуть краснея.

— Обязательно! Я предупрежу Константина! Спасибо тебе огромное! — выдохнув, закончил он.

В кабинет Аня вернулась в приподнятом настроении. Она была так рада помочь Палычу и при этом ее распирало желание устроить ему пусть небольшой, но заслуженный праздник.

Следующие две недели Аню можно было застать везде. В ней как будто открылось второе дыхание. Она, как фурия, носилась из столовой в приемную, а оттуда прямиком в полковой клуб. К ее стараниям активно подключилась Ольга Федоровна, чему Аня была несказанно рада. Вместе они искали фотографии прошлых лет, придумывали конкурсы и план самого празднования. Однажды на лестнице Аня столкнулась с Константином.

— Вы нормы ГТО сдаете, товарищ капитан? — спросил он, ловя ее за плечи и ставя перед собой, так как она чуть не скатилась вниз по ступенькам.

— О, спасибо! — хватаясь за перила и поправляя волосы, произнесла Аня. — Голова немного закружилась. Такая жара!

— Я же говорил, что вам не подойдет наш климат!

— Ну, почему же? Климат создают люди! Вот вы, например, создаете определенный микроклимат в коллективе, — она обольстительно улыбнулась.

— И как вы себя чувствуете в моем микроклимате? — с сарказмом спросил он.

— Я же говорю, голова кружится! — засмеялась девушка и побежала дальше.

В начале Аню обрадовало желание почти всего коллектива поучаствовать в организации праздника. То ли в силу большой любви и уважения к Палычу, то ли из-за возросших потребностей сотрудников в «эмоциональной разрядке», но все готовы были оказать посильную помощь. Вот только коллективный дух это в конце концов подорвало окончательно и каждый потянул одеяло на себя. Кто-то отслужил с Палычем восемь лет, кто-то, как Ольга Федоровна, знала его, по ее собственным словам «как родного», кто-то просто хотел поучаствовать в составлении меню. Ане приходилось отбиваться, но «боеприпасы были на исходе»! Идеи сыпались, как из рога изобилия, но на передовую мало кто выходил. Последней каплей стали «два капитана», как их любовно нарекла Аня. Сергей Юрьевич и Михаил Юрьевич не являлись братьями или даже родственниками, но были неразлучны, как Шерочка с Машерочкой, и в части за глаза получили общее прозвище СЮ и МЮ. Эти «двое из ларца» появились в кабинете Ани, как по волшебству. Бурно жестикулируя и перебивая друг друга, они наконец понесли добро в массы.

— Анюта, у нас гениальная идея! — гордо заявил МЮ.

— Да, гениальная! Тебе понравится! — вторя ему, подтвердил СЮ.

Девушка, быстро оценив ситуацию и, поняв, что пути побега через окно и дверь перекрыты этими двумя, расслабилась, откинулась на спинку стула и приготовилась стать свидетелем чего-то великого. При этом она представила, как стремительно перепрыгивает через голову СЮ и прямо на каблуках исчезает в оконном проеме, расхохоталась про себя и не смогла сдержать улыбки. МЮ и СЮ отнесли это на свой счет и приняли как сигнал к действию. Быстро сгруппировавшись, они начали отбивать чечетку, сопровождая это характерными звуками. Аня наблюдала за происходящим в твердой уверенности, что присутствует на шоу «Алло, мы ищем таланты!», причем таланты нашлись сами, да такие самородки, что можно было сразу претендовать на приз зрительских симпатий. Нужно признать, что выступление Ане действительно понравилось, чувствовалось, что мастерство оттачивалось годами.

— А еще у нас есть замечательная песня! — отдышавшись, добавил МЮ.

— Мы знаем, что Палыч очень любит песни военных лет, поэтому решили еще и спеть. Как думаешь? — спросил СЮ.

— Думаю, это замечательная идея! Тем более, учитывая, что тамады у нас не будет, развлекать себя и присутствующих придется самим, — подбодрила она обоих и весело добавила. — А я и не знала, что у нас в части скрыты такие таланты!

— А то! — засмеялся СЮ. — У нас тут каждый второй самородок! Это ты еще не видела, как Зверев отжимается на пальцах и ножами жонглирует.

— А еще топор метает в прыжке с переворотом, — поддакнул МЮ, активно мотнув головой.

«И не дай Бог увидеть!» — подумала девушка, закатывая глаза.

До дня рождения Николая Павловича оставалось два дня. Аня начинала паниковать, то ей казалось, что что-то пойдет не так, то, что она что-нибудь забудет сделать. «Хорошо хоть умудрился родиться в воскресенье!» — думала она.

И вот в пятницу, зайдя к Альбине Исмаиловне, которой она поручила заботы по украшению зала, точнее та сама вызвалась, расписав себя, как бывалого художника-декоратора, Аня почувствовала надвигающуюся катастрофу. На столе стояли две коробки с «украшениями», среди которых окончательно «убили» девушку красные флажки и бумажные фонарики, вырезанные детьми офицеров части еще до начала войны, причем вероятно Великой Отечественной. Ане не хотелось обижать добрую женщину, тем более умалять ее заслуги в попытке помочь, но ситуацию нужно было спасать. И срочно! Тактично объяснив ей, что этого количества украшений точно не хватит на весь зал, тем более, чтобы превратить его в мало-мальски приличное помещение, соответствующее случаю, Аня совсем поникла. Бредя по коридору и размышляя о случившемся, она не заметила, как остановилась у кабинета подполковника Зверева.

— Вы не меня караулите? — весело спросил Костя. Он только что вернулся от Палыча.

— Да! — твердо сказала Аня, глядя на него с надеждой.

— Ну, тогда заходите! — с нескрываемым удивлением произнес он и открыл дверь. Аня впервые зашла в его кабинет. Наверное, в другой ситуации она попыталась бы подробно изучить обстановку в надежде найти какой-нибудь компромат, но сейчас ей было не до этого. Она только почувствовала в маленьком помещение запах сигарет, смешанный с его чуть уловимым мужским парфюмом. Девушка глубоко вдохнула его и это ее несколько успокоило. Аромат ей понравился, он был тонким с дерзкими древесными нотками. «Вкус у него что надо!» — подумала она про себя.

— Чем обязан? — спросил Костя, садясь на свой стул.

— Мне нужна ваша помощь! И срочно! — выпалила Аня и глаза ее загорелись, на щеках появился румянец.

— Надо признать, я удивлен и заинтригован! Чем могу помочь? Он сбежал от вас и не оставил адреса? Вы хотите попросить меня броситься на поиски со служебными собаками? — с сарказмом спросил он.

— Нет, он оказался женат и я задушила его, а вас хотела попросить помочь избавиться от трупа! — в таком же тоне ответила Аня. — Ах, оставьте свои шутки. Прошу прощения, товарищ подполковник! — сказала она, вставая. — Я вижу, что ошиблась адресом, и вы мне ничем не сможете помочь! Справлюсь без вас! — добавила она с презрением в голосе и направилась к двери.

— Нет, нет, это я должен просить прощения! Виноват, переборщил! Аня, не уходите! Обещаю вести себя смирно и сделать все, что в моих силах! — сказал Костя. Он уже успел подскочить к ней, чтобы не дать открыть дверь. Она впервые услышала, как он назвал ее по имени, и ей понравилось как оно звучит в его устах. Девушка вернулась на стул.

— Вы же помните, что у Николая Палыча в воскресенье День рождения? — он утвердительно кивнул и она продолжила. — Так вот, у нас проблема с украшением зала, точнее столовой. Украшения, которые мы смогли найти в части, просто уж… В общем, их нет. Это катастрофа! Столовая и так мало напоминает приличное заведение, а без каких либо украшений это просто… — Аня вздохнула. — Это просто ужасно!

Он все еще, молча, смотрел на нее, ожидая развязки.

— И я пришла просить вас отвезти меня в город, чтобы купить там хоть что-нибудь, что может спасти праздник.

— Я рад, что вы пришли ко мне! — в его голосе послышалось что-то незнакомое, но очень ласковое. — Завтра с утра подойдет?

— Да, чем раньше, тем лучше. После обеда мы с ребятами собираемся украшать зал, — Аня просияла.

— В шесть устроит? — весело спросил Константин.

— Не настолько рано! — испугалась она. В выходные дни Аня любила поспать подольше. — Тем более магазины откроются не раньше 9—10 часов утра, — быстро нашлась она.

— Я пошутил! Каюсь! — засмеялся мужчина, поднимая руки вверх в знак примирения. — Тогда я зайду за вами в девять.

— Нет! — вдруг неожиданно резко даже для себя самой вскрикнула девушка. — Давайте лучше встретимся за пределами части.

— Как скажете! — немного раздраженно ответил он. — Я не хотел вас компрометировать!

— Тогда до завтра? — Аня встала и подошла к двери. Потом остановилась и, не желая обижать его своим принципами, сказала: — А шутка про шесть утра была смешной. Я — жуткая сова! — и вышла из кабинета.

На следующее утро Аня встала пораньше и немного в возбужденном настроении. Не задумываясь над тем, чем это вызвано, ответственностью ли перед устройством праздника или встречей с подполковником Зверевым, она остановилась перед платяным шкафом в нерешительности. Девушка понимала куда она едет и рисковать, выбрав короткие шорты, не стоило. Но за окном стояла жуткая жара, поэтому летнее платье в пол вернулось обратно в шкаф, а оттуда появился легкий льняной костюм с шортами широкого кроя чуть выше колена. Она любила носить его с босоножками на каблуке, подчеркивая стройность своих ног, но сегодня она отдала предпочтение сандалиям с завязками на щиколотке. Копну своих кудрявых волос Аня превратила в пучок на затылке, выпустив при этом пару непослушных прядей у висков. Закончив сборы, она взглянула на себя в зеркало и осталась довольна увиденным. На нее смотрела молодая девушка лет двадцати с горящими зелеными глазами.

Они встретились ровно в 9 часов утра на перекрестке за частью. Аня села в Костин джип, старенький, но ухоженный, украдкой бросив взгляд на водителя. Товарищ подполковник превратился в молодого красавца в гражданке. Он был одет в легкие летние брюки и футболку в обтяжку, очки-авиаторы, так шедшие форме его лица, подчеркивали красивую линию мужественного подбородка. «Ну и плечи! — подумала Аня. — Богатырей Васнецов точно сейчас с него бы писал!»

— Симпатичная у вас машина! По размеру выбирали? — весело поинтересовалась она.

— Я больше люблю БТР, но на них в город не пускают. А вы какие машины предпочитаете? — в свою очередь спросил Костя.

— Мне тоже нравятся большие машины. Они как-то надежнее. У меня вообще гигантомания! — улыбнулась девушка.

— Я заметил! — сказал мужчина, кивая на ее огромную сумку-баул.

— Что? — засмеялась она. — Это для украшений!

— А еще для газового баллончика. Хотя, судя по размерам сумки, туда баллон с метаном войдет!

— Понятно! — серьезно произнесла Аня. — И кто еще знает про тот случай?

— Практически вся часть! Ваш лейтенант не умеет держать язык за зубами, а еще любит похвастаться перед всеми благодарностью от командира.

— Ну, во-первых, он не мой! — вспыхнула Аня. — А во-вторых, он за это уже поплатился!

— И чем же? Будущим званием? — спросил Костя, явно намекая на вмешательство Палыча, что Ане совсем не понравилось.

— Нет! — просто ответила она. — Мужским достоинством!

— Слушайте, да вас действительно нужно остерегаться. Я даже боюсь спрашивать, что вы с ним сделали!

— Ничего криминального! — ответила девушка, с улыбкой вспомнив тот случай. — Просто отбила… Я имела ввиду желание! — краснея, исправилась она.

— Я так и понял! — Костя от души расхохотался. В таком приподнятом настроении они доехали до города и припарковались у книжного магазина.

— Я думаю, здесь мы сможем что-нибудь найти! — сказал он, выходя из машины.

— Мы? — переспросила Аня. — Вы что со мной пойдете?

— Ну, уж одну я вас точно не пущу! — ответил он. Аня зарделась, но не призналась, что ей очень приятна его забота.

Она носилась между рядов, поочередно хватая то одно, то другое. Наконец набрав приличную стопку плакатов и поздравлений-растяжек, она вернулась к месту, где оставила Константина. Тот стоял в излюбленной позе со скрещенными на груди руками и бесстрастно наблюдал за происходящим. Его спокойный взгляд мог обмануть кого угодно, но Аня знала, что он проникает сквозь стены, подмечает любую мелочь и видит людей насквозь. Когда она подошла к кассе, Костя «отклеился» от стены и встал позади нее. Девушка быстро расплатилась и, повернувшись к выходу, услышала голос Зверева: — Вот эти три книги, пожалуйста!

— Вы читаете? — удивилась она и тут же пожалела об этом.

— Да, еще в школе научили! — с усмешкой ответил Костя.

— Ой, простите! Я хотела сказать… Словом, я удивлена, что вы увлекаетесь художественной литературой! — виновато произнесла Аня.

— Думаете, я предпочитаю только методические рекомендации и политинформацию? — спросил он, забирая из ее рук два огромных пакета с украшениями, и направляясь к машине. — В детстве перечитал всю школьную библиотеку и до сих пор даже на учения беру. А кто ваш любимый писатель? — поинтересовался он, когда они усаживались в машину.

— Джейн Остин! — краснея, ответила Аня. — И Булгакова очень люблю!

— Мог бы догадаться! — улыбнулся Костя, не уточняя к какому конкретно писателю относится данное высказывание.

В этот момент Аня что-то интенсивно искала в своей сумке, вдруг резко закрыв ее, она громко вскрикнула: — Стулья! Господи, стулья!

— Стулья? — Костя с недоумением уставился на нее.

— Ну, стулья! — Аня посчитала, что такой ответ разъяснял все, и в ужасе закрыла лицо руками.

— Так! Единственное, что я понял, что мы никуда не едем! — сказал мужчина, заглушив мотор, и, кладя руку на пассажирский подголовник, близко придвинулся к Ане. — Теперь спокойно! Что случилось? А дальше уже будем решать, что делать!

— Стулья в нашей столовой! Вы их помните? — девушка смотрела в его ясные серые глаза и впервые ей захотелось, чтобы он ее обнял.

Костя утвердительно кивнул и ответил: — Нет! А что с ними?

— Они ужасны! Просто кошмар! Даже со всем этим, — она кивнула в сторону пакетов с украшениями, — помещение все равно будет выглядеть, как убогая офицерская столовая.

— Так! Это действительно проблема! — Константин перехватил взгляд ее огромных зеленых глаз, полных ужаса, и был готов на все, чтобы помочь ей.

— Нет уж, я не сдамся. Только не сейчас! Послушайте, Костя! — Аню вдруг осенило. — Вы знаете Магомеда? Ну, хозяина кафе в центре на углу парка.

— Я то знаю! А вы как с ним познакомились? — он был откровенно удивлен.

— Сейчас это не важно! — быстро ответила она. В глазах девушки снова прыгали искорки. — Но он может нам помочь! Ну, я надеюсь… Поехали! — скомандовала она тоном, не подразумевающим отказа.

— Так точно, товарищ капитан! — весело отозвался Костя.

Когда машина остановилась у дверей кафе, Аня выскочила из машины и устремилась внутрь. Подбежав к барной стойке, она облегченно выдохнула, увидев за ней хозяина заведения. Он вышел к ней навстречу.

— Магомед, как я рада вас видеть! — воскликнула она, с жаром пожимая его руку.

— Очень рад! — ответил добродушный хозяин. — И я узнал вас: вы были у меня недавно с…

— Да, да! — быстро перебила его Аня, потому что ее уже нагнал Константин.

— Доброго дня, Магомед! Как идут дела? — поинтересовался он, как всегда пристально оглядывая кафе.

— Да, какие там дела! Люди из дома нос бояться показать. Банкетный зал уже пылью покрылся! — удрученно ответил хозяин. Аню это как раз не расстроило и она решила действовать быстро.

— Очень жаль! — искренне посочувствовала она. — Я его еще в прошлый раз заметила. Обидно, что простаивает такая красота. Магомед! — девушка решила брать быка за рога. — А вы не могли бы нам одолжить ваши чудесные чехлы на стулья всего на пару дней? Обязуюсь вернуть их в целости и сохранности и перестирать, чтобы были как новенькие! — она произнесла это так быстро, что мужчина видимо не сразу уловил смысл ее слов. Ситуацию спас Костя.

— Магомед, я смотрю, у тебя стало тише. Не докучают больше «нежданные гости»? — Костя широко улыбался, но в этой улыбке было что-то жесткое и властное.

— С тех пор больше ни разу! Накидки, значит?! О чем речь! — Магомед исчез за небольшой низкой дверью и вернулся оттуда через пару минут с молодой девушкой с черными жгучими глазами, вероятно его дочерью. Проходя мимо Константина, она мило улыбнулась ему и потупила взор.

Аня закатила глаза. «Неужели ему это не надоедает?!» — с раздражением подумала она. В это время к ним подошел хозяин.

— Может быть пообедаете? Шашлык будет готов через двадцать минут, — заверил он.

Косте видимо его предложение понравилось, но Аня начала протестовать:

— О, нет, нет. Огромное спасибо! Мы очень торопимся! — но поняв, что таким образом обижает хозяина кафе, быстро исправилась: — Может быть только чашечку кофе? Он у вас очень ароматный! Вот что значит сваренный с душой! — она чарующе улыбнулась. Магомед перевел взгляд на Константина, тот только пожал плечами:

— Кофе, так кофе!

Они уселись за свободный столик, хотя в это время дня все столики были еще свободны. Аня смотрела в окно, улыбаясь своим мыслям. Костя не сводил с нее глаз, но не проронил ни слова. Через пять минут на столе ароматно дымились две чашки кофе.

— Сахар? — спросил он, протягивая ей сахарницу.

— Спасибо! Я пью без сахара и сливок! Черный-черный, как ночь! — она посмотрела на него и снова широко улыбнулась.

— Чему вы улыбаетесь? — поинтересовался Зверев.

— Не плохая из нас команда получилась! Отлично сработано, товарищ подполковник!

— Вам понравилось? — очень ласково спросил Константин. Но Аня не успела ответить, потому что к ним подбежал хозяин с чехлами на стулья, упакованными в огромные пакеты.

— Вот! Собрали все. Если не успеете вернуть через два дня, ничего страшного! — успокоил он.

— Магомед, ты меня знаешь! Если сказали, что на пару дней, значит вернем в срок. Ну, и алаверды конечно не забудем! — твердо сказал Костя. Мужчина, молча, кивнул и удалился.

— Так, ну с моими литературными предпочтениями мы разобрались, а каковы ваши, Константин Владимирович? — с удовольствием отпивая кофе, спросила Аня.

— Я тоже очень люблю Булгакова! «Мастер и Маргарита»! Удивлены? — Костя с интересом наблюдал за ее реакцией.

— Почему-то не очень! — соврала Аня. «С трудом вериться, что это его любимое произведение. Но выбрал он его неспроста и я хочу знать почему!» — подумала она, а вслух добавила, глядя на него с хитрой усмешкой: — Теперь я точно знаю кого вы мне напоминаете!

— Бегемота? — засмеялся он.

— Воланда! — ее глаза вспыхнули зеленым светом.

— Помилуйте, королева… — протянул Костя. — А себя вы тоже видите одной из персонажей?

— О, нет! — запротестовала Аня, помахав рукой. — Такие чувства, жертвы, вечная любовь — это все не для меня!

— Почему вы в этом уверены? Маргарита тоже не ждала такой любви, хотя и мечтала о ней!

— Значит, Маргарита была последней, кому повезло испытать такие сильные искренние чувства. Я в такие не верю. Хотя…

— Что? — Костя испытующе смотрел на нее.

— Так, наверное, еще тяжелее. Такие сильные эмоции быстро перегорают и остаются только люди одинокие, непонятые, преданные…

— То ли преданы друг другу, то ли преданы друг другом… — тихо произнес Костя, глядя в окно.

— Как? — Аня поняла ход его мысли, но ей хотелось, чтобы он не прекращал говорить с ней. Она смотрела на него зачарованно и с все возрастающим интересом. Что же скрывалось за этим холодным непроницаемым взглядом и горой мышц? Девушка неожиданно для себя явственно представила красивое лицо Вячеслава, но не смогла вспомнить ни одной его фразы, которая бы ее зацепила или хотя бы отложилась в памяти.

— Что для вас предательство, Аня? — прямо спросил Константин.

— Это не описать в двух словах. Многие жизненные ситуации можно подогнать под это понятие. Война — это тоже предательство! По отношению к людям, к миру человека… — попыталась пояснить она, но сбилась, не найдя нужных слов.

— То есть, если война — это предательство по отношению к миру, то нелюбовь это не антипод любви, а ее предательство? — его глаза смотрели с усмешкой.

— Для кого-то да! — неуверенно ответила девушка. — Просто у каждого свое понимание предательства, равно как и любви и даже счастья.

— Тогда ответьте мне! Если я не люблю женщину и не скрываю от нее этого, но при этом делаю ее счастливой, я ее предаю?

— Да! — почему-то краснея, ответила Аня. Она смотрела на него, не моргая. На ее глазах этот, как ей прежде казалось, бесчувственный богатырь превратился в тонкого психолога, просто гуру человеческой натуры. Но почему он задает ей этот вопрос? Что он хочет услышать в ответ? Она чувствовала себя, как школьница на экзамене у профессора наук. — Только это не вы ее предаете, а она себя. Если вы с ней честны, то это ее выбор!

— Быть счастливой и преданной одновременно?! — его взгляд приковал ее к стулу. — Тогда в чем разница между счастьем и предательством? Между любовью и предательством?

Взгляд стал гипнотический. В кафе играла тихая музыка, но почему-то сквозь нее она даже не услышала, а скорее почувствовала всем телом его горячее дыхание. Аня окончательно растерялась, но ее спас телефонный звонок. Быстрыми неловкими движениями она нащупала телефон в сумке и сняла трубку.

— Да, Михаил Дмитриевич! Да, сейчас буду! — ответила она коротко.

— Это Новиков! Все уже собираются в столовой для украшения зала. Пора ехать! — быстро произнесла Аня и решилась вновь посмотреть в глаза своему загадочному собеседнику. Но, к ее удивлению, от прежнего магнетизма не осталось и следа. На нее вновь смотрел Константин Зверев; самодовольный, уверенный, чуть наглый взгляд с неизменно мелькающей в нем усмешкой. Воландовские огоньки потухли. «Как ему это удается? Может быть этому тоже учат в спецназе?» — растерянно подумала Аня и начала собираться.

Костя наспех допил свой кофе, расплатился и подхватил пакеты. Водрузив их на заднее сиденье, они направились в обратный путь, в глубине души оба понимая, что возвращаться не хотят. Аня сияла от счастья. Он украдкой посмотрел на нее.

— Ох, женщины! Как мало вам нужно для счастья?! Бантики, рюшечки, украшения! — с ухмылкой сказал Константин.

— То есть вы считаете, что счастливой меня делает сам праздник и его украшение, а не то, для чего я это делаю? — строго спросила она.

— Любопытно! А для чего вы это делаете?

— Правильнее сказать для кого! — поправила его Аня.

— Ясно! Он для вас так дорог? — спросил Костя и она поняла, что он имел ввиду Палыча.

— Да! Очень! — искренне произнесла девушка, глядя в окно. Потом немного помолчала и задумчиво продолжила: — Он всегда был мне близок, как отец. Да, собственно он и есть мой крестный отец. А когда папы не стало, и я приехала сюда, то поняла насколько он мне дорог. И все это я делаю не для того, чтобы устроить красивый праздник, а чтобы он почувствовал, как он мне важен, как он нам важен. Ведь я, вы, эта часть — это и есть его семья. Когда ушла тетя Таня, мы очень за него переживали, но он справился со своею утратой, и только одному ему известно какой ценой. Люди, которые переживают эту боль глубоко внутри себя, самые сильные, но и самые несчастные. Он не поделится ею ни с кем. Да, у него есть дети и внук, но они далеко и у них своя жизнь. А он здесь, и я хочу дать ему почувствовать, что он не одинок, что он всем нам нужен. Надеюсь, я правильно понимаю отношение к нему в части?

— В этом можете не сомневаться! Не одной вам он дорог, как отец.

Аня с благодарностью улыбнулась ему, вытирая слезы, предательски бежавшие по щекам.

— Простите! — сказал Костя. — Я не хотел задеть вас за живое.

— Ничего! Наверное, мне самой нужна была эта разрядка. Иногда полезно раскрыть кому-нибудь душу.

— Обращайтесь! — ответил Константин, протягивая ей руку. Аня пожала ее и почувствовала насколько спокойно и тепло в его руках.

— А что это за история с Магомедом? — спросила она.

— Это было несколько лет назад. Тогда поток беженцев был большой и у него остановились какие-то родственники из Чечни. Как впоследствии оказалось, они были связаны с боевиками. Мы об этом знали и установили слежку, чтобы выйти на банду. Во время захвата один из «постояльцев» взял в заложницы двух дочерей Магомеда, пришлось вызволять. В общем, не вдаваясь в подробности, операция прошла успешно: боевики ликвидированы, девчонки спасены.

— Вас наградили за это? — вдруг спросила Аня, печально глядя на него.

— Не меня! — отрешенно ответил он.

— А кого? — она машинально задала этот вопрос и, услышав ответ, поняла, что он был бестактным.

— Это уже не важно, потому что через полгода от того героя осталась только фотография на граните и вдова с двумя детьми! А я вот до сих пор живу и за украшениями катаюсь, — голос звучал глухо и зло.

— Почему вы вините в этом себя? — спросила Аня и снова поразилась своей наглости, но ей очень нужно было знать ответ на этот вопрос, поэтому она виновато добавила, — Быстров сказал, что многие в части вам жизнями обязаны, особенно молодые солдаты.

— А что делать с теми, кто отдал свои жизни? Знаете, у нас говорят, что у каждого солдата есть собственное кладбище, так вот свое я никогда не забуду. Оно каждую ночь перед глазами встает! Но самое страшное, это лица матерей, когда ты живой заходишь в дом к ее убитому сыну! — он с такой силой сжал руль, что Ане показалось, будто тот сейчас разлетится вдребезги.

— Вы уж простите, Костя, мою откровенность. Война сама по себе ужасная вещь, а вы ее участники, как с той, так и с этой стороны. Вот только с одной большой разницей: боевики воюют, а вы Родину защищаете, подчас даже не свою. Хотя, странно звучит «чужая Родина»! В 40-х не было такого понятия, все защищали свои дома и семьи от общего врага и не важно было, где они находятся и какие национальности в них проживают. Да, не все из вас по своей воле выбирают этот путь. Я искренне вам сочувствую и разделяю вашу боль, но почему вы ставите себе в вину свое присутствие здесь и сейчас? Судьба — странная штука, но только у нее есть права карать или прощать! Мы просто люди и не нам решать, когда уходить отсюда. Если вы живы, значит, вы еще нужны; своей стране, по крайней мере, точно. И возможно придет время, я очень на это надеюсь, когда вы поймете, что нужны еще кому-то здесь, так же как этот человек вам! — при этих словах Костя резко остановил машину и повернулся к Ане. Она смотрела на него прямо и открыто, в уголках глаз поблескивали слезы. Он чуть подался вперед по направлению к девушке, но совладал с собой и резко дернул коробку передач. Когда машина снова тронулась, Аня быстро перевела взгляд к окну. «Что он хотел сделать? Поцеловать меня? — в испуге подумала она. — Боже, да его власть надо мной растет в геометрической прогрессии! Достаточно одного взгляда, чтобы я исполнила любое его желание! Держись-ка ты от него подальше, Аня!»

— На том же перекрестке, подальше от КПП? — спокойно спросил Костя, когда они въехали в поселок.

— Да, спасибо! — с благодарностью ответила девушка.

Он остановил машину и открыл багажник.

— Знаете что, забирайте пакеты с украшениями, они вам сейчас понадобятся. А эти баулы с чехлами я отнесу в прачечную и попрошу погладить, а потом принесу их вам в столовую. Тем более они очень тяжелые, не стоит их вам тащить.

— Костя, вы — мой герой! — засмеялась Аня. — Спасибо вам огромное! Чтобы я без вас делала!

Когда она перешла на тротуар, он окликнул ее: — Аня!

— Да! — она повернулась.

— Мне доставило огромное удовольствие наше небольшое знакомство!

— Мне тоже! — искренне ответила она, и, подняв над головой пакеты, добавила: — Еще раз спасибо!

Девушка шла по тротуару, стараясь делать это как можно изящнее, точно зная, что он не сводит с нее глаз.

Забегая в столовую, она не была удивлена тому, что ничего еще не готово, хотя многие, кого она пригласила для украшения зала были уже здесь. Майор Новиков бегал из угла в угол с рулеткой в руках. Он обрадовался, увидев Аню.

— Анюта, привет! У нас все готово! Бойцов я собрал, можешь командовать ими как собственным мужем, — в свойственной ему манере, отрапортовал он, показывая на группу молодых солдат, громко смеющихся в стороне.

— Спасибо, Михаил Дмитрич! Думаю, за пару часов управимся!

— Ну, не буду вам мешать! — улыбнулся он.

«Да ты и помогать не будешь!» — подумала Аня. Она вручила ребятам пакеты с украшениями и попросила их разложить все на столе, а сама в это время направилась к поварам. У тех, к счастью, все было без происшествий, и они заверили Аню, что завтра все будет готово вовремя.

В этот момент к ней подошла Марина.

— Я заглянула спросить не нужна ли моя помощь? — поинтересовалась она.

— Помощь никогда не бывает лишней. Раз уж ты сама вызвалась, можно я тебе поручу контроль за нашими «декораторами», а сама сбегаю уточню все ли в порядке с музыкой? — спросила девушка, передавая ей очередную растяжку.

— Никаких проблем! — отозвалась Марина. Аня быстро убежала. Вопрос с музыкой занял какое-то время и, вернувшись в столовую, она обнаружила Марину уже в компании Константина. Ее поведение нельзя было назвать деловым, она практически повисла на нем.

— Что вы делаете? — в гневе крикнула Аня, пробегая мимо них, и чуть не задев Марину плечом. — Вы слова перепутали местами. Прочитайте, что у вас получилось.

Солдаты громко засмеялись и быстро исправились. Повернувшись, Аня направилась к столу за плакатом. Когда она поравнялась с Мариной и Костей, которые по-прежнему стояли очень близко друг к другу, Зверев сухо сообщил ей: — Чехлы на стулья будут готовы к завтрашнему утру. Я сказал, чтобы они их надели без вас.

— Спасибо, товарищ подполковник! — дрогнувшим голосом ответила Аня.

— Анюта, ну я вижу ты здесь и без меня прекрасно справляешься. Я тогда пойду? — весело спросила Марина.

— Конечно! — тихо произнесла девушка, не отрывая глаз от плаката в своих руках.

Оба вышли из столовой.

«Дура! Ты — полная дура, Аня! Чего ты ожидала? Что он падет к твоим ногам, как рыцарь в сияющих доспехах, прочтет стихи Шекспира и умчит тебя на своем джипе в сказочную жизнь? Очнись! Ты для него просто коллега по работе и ничего больше. И помогал он тебе сегодня только потому, что его Палыч об этом попросил. Ну, и отлично! Пусть все остается как есть. Пусть все остается как есть!» — как заклинание повторила Аня и взяла в руки еще один плакат.

Сзади подлетел Женя и, закрыв ее глаза руками, весело спросил: — Угадай кто?

— Чип и Дейл, которые спешат на помощь! — бодро подхватила Светка. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что она попала в точку: — И судя по твоему лицу, мы прибыли как раз вовремя!

— Нет, все нормально! — постаралась заверить Аня. — Просто день сегодня сумасшедший!

— Да, врать ты не умеешь! Давай выкладывай, подруга! Нельзя все держать в себе, иногда нужно облегчать душу. Это я тебе как жена будущего психолога говорю.

— Что-то мне разговоры, облегчающие душу, в последнее время боком выходят! — с горькой улыбкой ответила Аня и шепотом рассказала Свете события сегодняшнего дня.

— Да! Ну, ты конечно попала! В том плане, что такие отношения еще хуже, чем со всеми остальными его женщинами. Вроде что-то есть и ничего нет, — нахмурившись, произнесла Света.

— Я не его женщина! — буркнула Аня.

— Вот это его и не устраивает! Ты — единственная, которая до сих пор НЕ его.

— Ну, тогда пусть живет томимый этой мыслью. Все останется как есть. И точка! — гордо сказала Аня, вскинув голову. — Так! Ну, что мы стоим? Вы же помогать пришли. Вперед! — скомандовала она, вручая Свете связку разноцветных лент. С ребятами дело пошло быстрее и гораздо веселее.

Через некоторое время в столовую зашел Палыч. Солдаты повскакивали по стойке смирно, один из них свалился со стула прямо к Аниным ногам.

— Ты мне всех бойцов так покалечишь! — шутя, заметил Палыч.

— Николай Павлович, добрый день! Что вы здесь делаете? — спросила Аня, когда они отошли с ним в сторону, — У нас еще ничего не готово. Нельзя смотреть на произведение художника, пока он сам его не представит!

— Ну, художнику я доверяю полностью. Просто зашел проверить как у вас дела. Все-таки это мой День рождения и я тоже за него отвечаю. Хоть и филоню! А ты почему одна? Почему Костю себе в помощь не взяла?

— Товарищу подполковнику в пору бы со своей личной жизнью разобраться! — злобно выпалила Аня.

— Вот он, по-моему, этим и занимается вместо того, чтобы тебе помогать. Сейчас видел как от него Марина в слезах убежала. Поругались видимо! — философски заметил Быстров.

— Их отношения меня волнуют меньше всего! — ответила Аня и, почувствовав как настроение потихоньку к ней возвращается, взяла Палыча под руку. — Лучше скажите мне готовы ли вы к завтрашнему дню?

— Если ты переживаешь по поводу моего внешнего вида, то не бойся, в спортивных трико я не приду. Ольга Федоровна уже заботливо завязала мне галстук, — весело ответил он. Аня рассмеялась.

К четырем часам все было готово и устроено. Девушка еще раз обвела глазами зал, мысленно представила стулья, «одетые» в белые чехлы, осталась довольна и отправилась к себе. Весь вечер она провела за чтением. Но после пары часов, посвященных этому занятию, и нескольких десятков перевернутых страниц, Аня обнаружила, что не знает и половину героев романа. Мыслями она была далеко, текст книги проступал через стоявшее перед глазами лицо Константина и его магнетический взгляд. «Что это было с ним сегодня? А главное, что было со мной? Я ведь совершенно потеряла контроль над ситуацией и была готова на все, все, что он мне скажет или предложит. Но он молчал, задавал мне каверзные вопросы и с сарказмом слушал мои не всегда умные ответы. Неужели он ведет себя так со всеми своими жертвами? И что же с ним произошло потом? Я настолько разочаровала его и он решил, что Марина — единственная достойная женщина? Бред какой-то! — произнесла Аня вслух. Она только сейчас поняла, что уже пять минут разговаривает сама с собой. — Боже, да так до сумасшествия недалеко! Такими темпами я скоро здесь секту имени Зверева организую! Нет, все! Собралась!» — твердо решила она и достала старый фотоальбом. Воспоминания всегда успокаивали ее и придавали сил.

Вечером к ней забежала Света.

— Ты уже решила какую прическу будешь делать для праздника? — поинтересовалась она.

— Даже не думала! — честно призналась Аня. — Выпрямлю их, наверное!

— Ты что? — запротестовала Светка. — Мы сделаем тебе что-нибудь очень красивое! — она накрутила на руку Анин хвост. — Я всегда мечтала, что у меня будет дочка, и я буду ей придумывать разные прически. А пока у меня впереди много времени, буду тренироваться на тебе! — весело добавила она. — Но ты не волнуйся! Я закончила курсы парикмахера!

— Это должно меня успокоить? — улыбнулась Аня.

— А морально ты готова к завтрашнему вечеру? Он ведь тоже там будет!

— Видеть его не хочу! — со злостью произнесла девушка. — И боюсь, что он может не придти! — вздохнула она.

— Нет, не придти он не может. Это же День рождения Палыча! А он его боготворит. Хотя Зверев не большой любитель разного рода гуляний, присутствует обычно только на самых важных и ровно столько, сколько этого требуют приличия.

— Но это не мешает ему там «наследить»! — процедила сквозь зубы Аня. — Ох, давай закончим этот разговор! — взмолилась она. — Что ты там говорила насчет красивой прически? — и девушки направились к зеркалу.

На следующий день Аня проспала достаточно долго, но чувствовала себя отлично. Она позавтракала и побежала в столовую. Весь поварской коллектив с самого утра был в строю и по столовой уже витал запах кулинарных приготовлений. Тина Вячеславовна, повар их части, встретила Аню как всегда добродушной улыбкой и вручила большое яблоко.

— Ешь витамины, а то совсем доходягой станешь. Вон, на лице одни глазищи остались! — участливо произнесла она. — Да, такой красивой наша столовая никогда еще не была. Трудно мне будет расстаться с этими накидками на стулья. Красивенные! — восхищенно добавила она.

«Ну, вот! Я сделала все, что было в моих силах!» — подумала Аня, проводя рукой по белой скатерти на столе, и облегченно выдохнула.

Вечером девушка изучала себя в зеркале. Для праздника она выбрала длинное струящее платье в пол с переходом от глубокого цвета морской волны к ярко-изумрудному. Его она купила специально для свадьбы подруги три года назад и с тех пор больше не надевала. Как оно подходило к цвету ее глаз! Изящную талию она подчеркнула тоненьким ремешком и придала себе роста, надев девятисантиметровые каблуки.

Начало мероприятия было назначено на пять часов вечера. Аня с Быстровым договорились встретиться в четыре, чтобы проконтролировать последние приготовления. Когда она зашла в столовую, Палыч был уже там. Он стоял у окна и, быстро повернувшись на звук приближающихся женских каблучков, так и застыл на месте, молча глядя на девушку. Она подбежала к нему и поцеловала в щеку:

— С Днем рождения, дядя Коля! — Аня нежно провела рукой по его щеке. — Я так хочу, чтобы вы были счастливы! И постараюсь, чтобы в этот день вы были самым счастливым человеком, а тетя Таня радовалась за вас с небес.

Он крепко прижал ее к груди и, поцеловав в лоб, прошептал на ухо: — Спасибо тебе, дочка! — потом отстранился от нее и с восхищением окинул взглядом. — Когда ты успела превратиться из маленького сорванца в прекрасного лебедя?

— Это только внешне! — улыбнулась Аня. — В душе я до сих пор тот же сорванец, который запускал бумажного змея, сидя у вас на плечах, а потом легко выигрывал огромную плитку шоколада за бой на деревянных ножах.

— Все было по-честному! Ты уже тогда могла сразить любого мужчину своим обаянием!

— Так! День рождения у вас, а комплименты получаю только я. Это не справедливо! Тем более, что сегодня я хочу танцевать весь вечер только с самый сногсшибательным мужчиной этого праздника. Так что первый танец по-любому за мной! — засмеялась она, беря его за руку и кружась вокруг.

В это время в столовой появились МЮ и СЮ, как всегда неразлучные, в обществе своих супруг. И начался нескончаемый поток поздравлений, пожеланий, объятий. Гости стали прибывать и потихоньку занимать места. Аня побежала на кухню разведать обстановку. Потом увела МЮ и СЮ в сторону и они клятвенно заверили ее, что все в порядке. Девушка порхала от столика к столику, рассаживая гостей и попутно проверяя последние приготовления. В очередной раз повернувшись, чтобы бежать дальше, Аня наткнулась на мужчину в черном костюме и оказалась в его объятиях. Это был Константин. Подняв глаза, она быстро высвободилась из его рук и спокойно произнесла:

— Прошу прощения, товарищ подполковник! — она посмотрела на него с вызовом. — Надеюсь вам понравится сегодняшний праздник и компания! — добавила девушка, чуть кивая в сторону столика, к которому только что подошла Марина, и, не дожидаясь ответа, быстро пошла прочь. По дороге ее перехватил Новиков.

— Анюта, ты сегодня звезда этого праздника и моего сердца! Хочу пригласить тебя сразу на все танцы, — как всегда громко и весело объявил он.

— Придется встать в очередь, Михаил Дмитрич! А вообще все танцы сегодня я обещала имениннику, — потом с хитрецой прошептала ему на ухо. — Но для вас я обязательно найду местечко! А, кстати, почему вы без супруги? Я давно мечтаю с ней познакомиться!

— Мой цветочек заболел! — печально изрек он. — Температурит и кашляет. Она у меня такая чувствительная к перемене погоды.

«Чего нельзя сказать о тебе, когда жена болеет в одиночестве дома, а ты веселишься на этом празднике жизни!» — ехидно подумала Аня.

Когда все собрались и громко расселись, Аня подошла к своему столу и обнаружила, что сидит рядом с Константином через два человека от Быстрова.

— Анюта, я решил посадить тебя рядом с Костей.

— Спасибо, Николай Павлович, но вы будете не против, если я сяду рядом с Михаилом Дмитриевичем? — быстро нашлась Аня и добавила: — Тем более я ему уже обещала.

Новиков только открыл рот, но не нашелся, что сказать, поэтому просто встал и выдвинул стул рядом с собой, приглашая девушку садиться. Она заняла свое место и с обольстительной улыбкой промурлыкала: — Теперь вы простите мне, Михаил Дмитрич, если я не смогу с вами сегодня станцевать? Зато весь вечер проведу рядом! — Новиков галантно поцеловал ей руку.

Начались поздравления, вручение подарков и бурные тосты. Очередь дошла до Ани. Она толкнула небольшую, но пламенную речь с поздравлениями и пожеланиями от всей семьи и, достав из огромного пакета картину, тихо произнесла: — Папа успел заказать ее перед… — голос дрогнул, но она справилась с эмоциями и закончила: — Он сказал, что вы поймете!

Быстров принял картину из ее рук и на несколько минут в зале воцарилась полная тишина. Молчал и Николай Павлович. Он разглядывал картину, а в голове проносились воспоминания прошлых лет: трое закадычных друзей-солдат в выходной на берегу кристально чистого озера, спрятавшегося между уральских гор, весело плещутся в воде и клянутся друг другу в вечной дружбе. Он все понял! И узнал! Это было то самое озеро, только берег был пустынным. Наконец Николай Палыч посмотрел на Аню своими светлыми глазами и тихо сказал: — Спасибо огромное! Я помню! — потом он взял свой бокал и произнес: — Друзья мои, давайте поднимем этот тост за тех, кого нет с нами, но кто вечно будет жить в наших сердцах!

Аня взяла свой бокал, пригубила, но не вернулась на место.

— Николай Павлович, а теперь разрешите мне подарить вам кое-что от себя! — с этими словами она кивнула Жене. Тот принес два стула и вынес две гитары. Чуть смущаясь, Аня исполнила любимую песню отца об офицере спецназа.

Когда прозвучал последний аккорд, казалось, взгляды всех присутствовавших мужчин были обращены внутрь себя, а головы их жен в это время покоились на офицерской груди. По щекам многих женщин, не стесняясь, текли слезы. Потом зал взорвался аплодисментами и Ане с Женей пришлось встать, чтобы принять общую искреннюю благодарность. Все время пока Аня пела, ее не покидало ощущение пристального взгляда. Когда она направлялась за столик, то увидела Константина, стоявшего в дверях с двумя мужчинами. Поза была неизменна! Наверное, она подвластна только ему. Праздник плавно перетек в офицерскую вечеринку с песнями и танцами. Аня с Николаем Павловичем под аккомпанемент Жениной гитары на два голоса спели песню «От героев былых времен…» из его любимого фильма «Офицеры», и снова сорвали шквал оваций. Она давно не чувствовала себя такой счастливой и такой настоящей. Все удалось на славу. Девушка даже получила несколько шуточных предложений по организации предстоящих праздников и детских дней рождения.

День медленно, но неуклонно близился к концу. Все понимали, что как не прекрасен он был, но завтра предстояли трудовые будни. Семья Чехловых ушла раньше всех. Теперь Света старалась соблюдать режим и лишний раз не рисковать понапрасну. Потихоньку начали разбредаться и все остальные парочки. Николай Павлович пошел провожать гостей. Зверева давно нигде не было видно и Аня с облегчением решила, что он давно ушел со всеми. Выйдя из столовой вместе с последними гостями, Аня увидела Костю в компании Марины, которая что-то с чувством шептала ему, подойдя вплотную. Ее спутники задержались у входа в столовую, чтобы обменяться последними пожеланиями доброй ночи, но Аня не могла больше этого вынести. Она быстро попрощалась со всеми и под предлогом того, что ей необходимо догнать Чехловых, бросилась прочь. Она бежала, не разбирая дороги и не оглядываясь, поэтому не видела, как Костя резко оборвал Марину и бросился за ней вдогонку, но было уже поздно, Ани и след простыл.

Придя к себе, она сбросила туфли, распустила волосы и распахнула настежь окно. Оно выходило на небольшую лесопарковую полосу, расположенную по другую сторону от входа в общежитие. В комнату ворвался свежий ночной воздух. Аня вдохнула полной грудью, ей хотелось разрыдаться, но слез не было. Злость заглушила даже обиду. «Пусть все остается по-прежнему! Пусть все остается по-прежнему!» — повторяла она, пытаясь успокоиться. Через несколько минут в дверь постучали. «Неужели ребята еще не спят?» — подумала она про себя и широко открыла ее. На пороге стоял ОН. Аня попятилась назад и уперлась спиной в стену. В висках барабанным боем стучала одна единственная мысль: «Зачем он пришел? Зачем он пришел?» Она начала задыхаться. В это время Константин, не дождавшись приглашения, спокойно зашел и закрыл за собой дверь, повернув ключ в замке. В руке он держал два бокала и бутылку шампанского, видимо позаимствованные в столовой. Подойдя к стене, ведущей в комнату, он, не выходя из-за нее, уверенной рукой нащупал выключатель и свет погас. Затем он включил небольшой ночник у кровати. По комнате разлился слабый зеленоватый свет, который был почти незаметен с улицы. Костя подошел к окну и прикрыл его со словами: «Тебе обязательно нужно повесить ночные шторы!» Все это время Аня наблюдала за ним как в гипнозе и теперь его слова вывели ее из транса.

— Не помню, чтобы мы переходили с вами на «ты», товарищ подполковник! — дерзко сказала она.

— Вы правы! — исправился Костя. — Для этого я и пришел! — он спокойно налил в бокалы шампанское и протянул один Ане. — Выпьете со мной на брудершафт, Анна Леонидовна?

Она взяла бокал, послушно обвила свою руку вокруг его и залпом выпила шампанское. Голова закружилась и девушка чуть не рухнула на пол, но была вовремя подхвачена сильной рукой Константина. Он прижал ее так сильно, что сердце забилось с бешеной скоростью, но она сумела совладать с собой. Смотря ему прямо в глаза, она спросила:

— Вы только за этим пришли?

— Я пришел забрать свой долг! — властно ответил мужчина.

Подхватив Аню одной рукой, он сделал два шага вперед, ее спина уперлась в стену. Тяжело дыша, Константин положил вторую руку ей на шею и принялся неистово целовать. «Это конец! Я в его власти!» — подумала она и ответила на поцелуй. Костя быстро нащупал молнию на ее платье и мгновение спустя оно упало к его ногам. Тогда он подхватил Аню на руки и положил на кровать. Медленно, не сводя с нее глаз, Константин начал раздеваться. Она смотрела на него, как зачарованная. «Боже, как он красив!» Почувствовав на себе тяжесть его тела, она вдохнула аромат мужчины и закрыла глаза.

Когда он ушел в душ, Аня зарылась лицом в подушку, пытаясь уловить его парфюм. Это случилось! Был ли он груб? Нет, он властвовал и подчинял. А она уступила его мужской силе. Костя вышел и закурил у окна. Аня стянула с кровати одеяло, завернулась в него и пошла в ванную. Струи прохладной воды вернули ей силы. Посмотрев в зеркало, она улыбнулась красивой женщине с томным взглядом, румянцем на щеках и распухшими алыми губами. Подмигнув своему отражению, она прошептала: «Я бы тоже не устояла!»

Константин стоял, уже одетый в плавки, у окна, облокотившись на оконную раму. Лунный свет, проникавший в комнату, очерчивал контуры мужского тела. В который раз она восхитилась его фигурой. Аполлон в музее даже без плавок не шел ни в какое сравнение. Аня подошла к мужчине и уткнулась лбом в широкую спину, почувствовав небольшой изъян на коже. Костя поднял руку, она прошмыгнула под ней и оказалась перед ним лицом к лицу. Он обнял ее и крепко прижал к груди, запустив пальцы в волосы.

— Ты должна уехать отсюда! Здесь все еще опасно! Боевики еще долго не успокоятся! — прошептал Костя, целуя ее в лоб.

— Я не боюсь боевиков! — спокойно ответила девушка.

— А кого ты боишься, Ежик?

— Тебя! — тихо ответила она. — Потому что когда ты рядом, я не могу себя контролировать и вообще ничего не могу контролировать.

— Может быть и не надо? Если я рядом! — он заглянул в ее глаза.

Аня отрицательно покачала головой и кончиками пальцев дотронулась до двух шрамов на его теле. Один был на предплечье и видимо пуля прошла насквозь, а второй располагался чуть выше груди, здесь не обошлось без операции. Она посмотрела в его глаза. В лунном свете они сияли холодным огнем и как никогда напоминали глаза волка. Наклонившись к его груди, она провела влажным языком от одного шрама к другому. Он застонал и в этом стоне ей послышалось животное рычание. «Зверь!» — промелькнуло у Ани. Костя снова взял ее на руки и отнес на кровать. Обвив его ногами, девушка извернулась и со всей силы опрокинула, оказавшись сверху.

— Ну уж, нет, товарищ подполковник! Этот бой будет по моим правилам! — гордо заявила она.

— Сдаюсь в плен! — поднимая и скрещивая руки над головой, засмеялся Константин.

Аня спала глубоким безмятежным сном. Лунный свет разливался по комнате, освещая кровать. Костя гладил ее волосы, чуть касаясь кончиками пальцев, чтобы не потревожить. Он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Когда она стала так дорога ему? И почему впервые в жизни ему так важно, чтобы судьба другого человека была в его руках? Никогда еще ни к одной женщине он не испытывал таких чувств. Он не мог описать их, но знал одно: они его пугали. Да, первый раз в жизни он боялся! И кого? Женщину! Точнее того, что она вызывала в нем. Она завладела его мыслями, чувствами, и, не спросив, стала частью его жизни. Той жизни, которой у него никогда не было, и которой он всегда бежал. Костя хотел прижать ее к себе, но не посмел. Он встал, оделся и открыл окно. Никто не должен знать, что он сегодня был у нее, иначе это ее скомпрометирует. Он не может ничего ей предложить! Они оба должны продолжать жить по-прежнему! Когда завтра утром она проснется одна, она все поймет и для него все будет кончено! Но так будет лучше для обоих! Костя спрыгнул с подоконника на землю бесшумно, как тень. Он знал, что окно выходило в глухую чащу деревьев и ушел незамеченным; через коридор и крыльцо идти было рискованно.

Аня проснулась от яркого солнечного света. Посмотрев на часы, она поняла, что проспала. Быстро вскочив с кровати, девушка остановилась. В голове всплыли все события прошлой ночи. Проведя рукой по простыням, она поняла, что Костя ушел давно, еще ночью, пока она спала, по-предательски. Бросив взгляд на открытое окно, она произнесла вслух: — «Сбежал!» Тихие горькие слезы текли по щекам. Такого унижения Аня не испытывала никогда. И в этом виновата она сама. Она повела себя глупо и наивно. Нечеловеческим усилием подняв себя с кровати, Аня отправилась в ванную. По ту сторону зеркала на нее смотрела молодая красивая женщина с неживыми глазами и опустошенным сердцем. Все было кончено!

Умывшись ледяной водой, она вскинула голову и громко произнесла сама себе: — Не буду думать об этом больше никогда! Никогда! — и ударила кулаком в стену.

Наспех выпив чашку кофе, она поняла, что опоздала, и понеслась со всех ног. В приемной Аня поздоровалась с зевающей Ольгой Федоровной и без стука влетела в кабинет Быстрова. Переступив порог, она к своему ужасу была встречена восторженными восклицаниями в духе: «Звезда вчерашнего вечера», «Человек, который подарил нам праздник» и так далее. Кисло улыбаясь, Аня поздоровалась со всеми, извинилась за опоздание и села на свое место. Пока Палыч еще раз благодарил всех за вчерашний праздник, девушка старалась не смотреть на Константина. Она точно знала, что он сидит в своей любимой позе, спокойный, как удав. Дальше совещание пошло своим чередом, но для Ани как в бреду. Когда Быстров задал какой-то вопрос Косте и она услышала его уверенный бархатный голос, девушке показалось, что сейчас у нее начнется истерика. Она схватилась за край стола и начала глубоко дышать. Николай Палыч заметил это и прервал Константина словами:

— Анна, тебе плохо? Ты неважно выглядишь! Можешь уйти с совещания, если нужно!

— Да! — еле выговорила Аня. — Извините, Николай Павлович! — и вылетела из кабинета, забыв на столе свой ежедневник.

Когда она таким образом убежала, в кабинете повисла пауза, которую вскоре нарушил майор Новиков, сочувственно заметив: — Да, самочувствие у нас всех сегодня не важное, но она видимо еще перенервничала вчера. Такая умница!

При этих словах Костя двумя пальцами сломал ручку. Это не ускользнуло от внимательного взгляда Палыча, но он промолчал.

Аня сидела в своем кабинете, уткнувшись в документы, разложенные на столе. Текста она не видела, слезы застилали глаза. Раздался стук в дверь и на пороге возник Быстров. Аня незаметно вытерла слезы и изобразила на лице подобие улыбки.

— Ты забыла у меня свой блокнот! — сказал Палыч, кладя его на стол.

— Спасибо! — сдавленным голосом произнесла она.

— Аня, что случилось? — девушка молчала и тогда Быстров продолжил. — Что могло произойти за одну ночь? Еще вчера ты была счастлива. По крайней мере, мне так казалось. Я обещал не вмешиваться в твою жизнь, но ты меня пугаешь. Тебя кто-то обидел?

— Нет, Николай Палыч, ну что вы! Наверное, это сказались волнения прошлой недели. Да еще эта ужасная жара, я всегда ее плохо переносила. Просто не важно себя чувствую. Это пройдет!

— Хорошо! — недоверчиво ответил он. — Если ты говоришь, значит так оно и есть. Но не нужно доводить себя до ручки. Вот что! Отправляйся-ка ты домой и отдохни, как следует. Даю тебе пару дней на восстановление.

Аня, не поднимая на него глаз, с чувством ответила: — Спасибо, Николай Павлович! Обещаю через два дня быть как огурец!

 

Свой нежданный «мини-отпуск» она провела, не выходя из квартиры и практически не вставая с кровати. Несколько раз забегала Света проведать ее, но была успокоена и выдворена за дверь. Для себя Аня твердо решила, что никто никогда ничего не узнает о том, что произошло между ней и Константином. Больше этого унижения пережить она не сможет, поэтому заставит себя забыть обо всем. Через пару дней, почувствовав на себе благотворное влияние сна и ничегонеделания, Аня с энтузиазмом взялась за работу, и та вскоре поглотила ее целиком. Костю она видела всего пару раз и однажды даже коротко и безэмоционально поздоровалась. Ближайшие выходные она безвылазно провела с семьей Чехловых и несколькими Жениными друзьями в их квартире. Дождь лил, как из ведра, и все коротали время дома. Следующая неделя пролетела так же в каждодневной трудовой рутине. Аня окончательно успокоилась, стала веселее, общительнее и мудрее. Нет, она не стала мужененавистницей, просто держала всех мужчин, оказывающих ей знаки внимания, на расстоянии.

В понедельник Аня узнала, что Константин взял отпуск на неделю. Это время пошло на пользу ее внутреннему миру, но его шаткое равновесие было нарушено телефонным звонком.

— Мамочка, привет! Что-то случилось? — Аня не на шутку встревожилась, потому что та старалась не звонить ей в рабочее время.

— Нет, что ты! Наоборот все очень хорошо. Я уже купила билеты и завтра прилетаю к тебе!

С Аниной стороны повисла молчаливая пауза, во время которой она открыла рот для трансляции искренней радости, но оттуда послышалось только что-то похожее на кашель.

— Что с тобой? Ты заболела? — голос мамы стал беспокойным.

— Нет, мамочка, все в порядке, просто горло немного першит. Здесь такая жара, а я воду ледяную пила. Ты бы меня ругала, если бы увидела, — все это Аня придумала за долю секунды и тут же устыдилась так искусно сфабрикованному вранью. Она никогда не любила лгать маме, да и, честно говоря, редко когда прибегала к этому; ну разве что, когда решила перевестись в часть к Палычу без ее ведома. И судя по всему, этот опрометчивый поступок еще долго будет аукаться ей своими последствиями.

— Да уж, я чувствую тебя есть за что поругать, но оставлю это до личной встречи. Вечером позвоню Николаше, предупрежу о своем приезде, — на этом они распрощались до завтрашнего дня.

«Господи, я наверное Тебя сильно чем-то обидела, раз Ты посылаешь мне так много испытаний?! Неужели поступив первый раз в жизни по-своему, я теперь всю жизнь буду за это расплачиваться?» — думала про себя Аня, уткнувшись лицом в сложенные руки.

— Хорошо хоть Палыч будет рядом! — произнесла она вслух и вдруг ее осенило. — Но он пока ничего не знает. Надо идти к Николаше! — подытожила она.

Николаша в это время отбыл из части по делам, но Аня твердо решила ждать его до «победного». Во время ожидания она то и дело садилась, вставала, снова садилась. Наконец это надоело Ольге Федоровне и она, достав две чашки, разлила в них свой фирменный холодный чай на травах.

— А теперь рассказывай что случилось? — спросила женщина, когда они сделали по первому глотку.

— Да сама не знаю, Ольга Федоровна! — честно призналась Аня. — Все вроде бы хорошо, а сердце не на месте.

— Отпусти! — многозначительно изрекла делопроизводитель.

— Что? Отпустить!? — не поняла Аня.

— Все: обиды, гнев, разочарования! А главное, прости себя! Умение прощать себя — великий дар, но не каждый им обладает. А самобичевание до добра не доводит!

Аня смотрела на нее широко открытыми глазами. «Боже, это близость войны так действует на человеческую натуру? Чакры открывает? Надо, пожалуй, почаще к ней заходить за душевным успокоением!»

— Ольга Федоровна, да вы просто бальзам на раны льете! Вы курсы исцеления человеческой души не планируете открыть? Я бы первая к вам записалась и была бы постоянным и самым преданным поклонником! — улыбаясь и постепенно успокаиваясь, произнесла Аня.

В это время в приемную вошел Быстров.

— Ты ко мне? Заходи!

Она вошла и с тяжким вздохом опустилась на стул.

— Да, на тебе лица нет! Что случилось? К нам едет ревизор? — усмехнувшись, спросил Палыч.

— Хуже! Генеральный прокурор с проверкой! — со стоном ответила Аня. После этих слов бледнеть начал Быстров. Заметив его реакцию, она поняла неудачность своей шутки, и быстро исправилась. — Ой, простите, Николай Палыч! Конечно же, нет. Завтра мама прилетает.

Теперь пришла очередь выдохнуть Палычу: — Но это же прекрасно!

— Прекрасно! — машинально повторила Аня.

— Но тебя это не особо радует! — констатировал он. — Почему?

— Она ведь так и не смирилась с моим решением о переводе. И едет сюда явно для того, чтобы переубедить меня. А убеждать она умеет! — всплеснув руками, закончила девушка.

— Я, конечно, не хочу умалять дар убеждения твоей матери, но почему-то мне кажется, что принятое тобой решение мало что может изменить. Если ты, конечно, сама не захочешь! Но ты ведь этого не хочешь? — спросил он, испытующе глядя на нее.

— Нет! — неуверенно ответила Аня, уверенно мотнув головой. Поскольку более обширного ответа не последовало Палыч решил продолжить.

— Лучше успокойся и отдохни сегодня как следует, чтобы завтра предстать перед Сашей готовой к отражению атак.

— Хорошо! — удрученно согласилась Аня и ушла к себе.

Весь вечер она была занята уборкой и наведением порядка, а потом взялась за приготовление ужина, чтобы окончательно исключить все возможные поводы для придирок. Покончив со всеми приготовлениями, она наконец с удовольствием приняла душ и растянулась на кровати. Ей хотелось спать, но мозг интенсивно работал, утверждая, что необходимо подготовиться к встрече. Но для начала нужно было решить для себя хочет ли она продолжить работу в этой части. Зернышко сомнения, которое давно зародилось в ее душе, активно прорастил сегодня Палыч. Чего она ждала от жизни здесь? Да, у нее появилась интересная работа, замечательные друзья, но все это не могло составить ее будущего. По сути, мама была ее единственным родным человеком и Аня очень любила ее. Завтра, увидев этот убогий поселок и спецчасть, в которой работает ее дочь, она просто засыплет ее доводами о неразумности дальнейшего проживания здесь и будет абсолютно права. «Но это будет завтра!» — подумала Аня и закрыла глаза.

С утра она была бодра и готова ко всему. «Если уж кто-то там наверху так хотел, чтобы я оказалась здесь, пусть теперь расстарается, чтобы так оно и продолжалось!» — думала она, стоя у входа в аэропорт. До конца рабочего дня оставалась пара часов и Александра Ильинична решила провести их с пользой, навестив Быстрова прямо в части, а заодно и посмотреть рабочее место дочери.

— Сашенька, как я рад тебя видеть! — Палыч встречал их на КПП. Проводив обеих в свой кабинет, он сразу пошел в наступление, начав хвалить профессиональные навыки Анны и благодарить ее мать за ценного кадра, но поток его восхищенных излияний был прерван телефонным звонком.

— Да, Костя! Привет тебе! — ответил Быстров и, немного отвернувшись от своих посетительниц, начал слушать и односложно отвечать. Услышав это имя, Аня покраснела и начала нервно оглядывать помещение в поисках путей бегства. Поскольку на окнах были решетки, оставались только два шкафа позади стола. В один можно было попробовать запихнуть маму, а во второй забраться самой. К счастью, этого делать не пришлось, через пару минут Палыч повесил трубку со словами: — Я тебя понял! Занимайся! Если что-то понадобиться, обращайся!

Эта фраза Аню немного успокоила, потому что не обещала скорой встречи со Зверевым. Можно было выдохнуть и приготовиться к неизбежному. Долго их задерживать Быстров не стал, и Аня не поняла с чем это было связано: с объемом работы или резко ухудшившимся настроением после звонка Константина. Палыч настоятельно рекомендовал им отдохнуть сегодня, чтобы быть готовыми к завтрашней прогулке втроем. Аня провела прекрасный вечер с мамой. Только сейчас девушка поняла, как она соскучилась и как ей не хватало здесь родной души. Они проболтали допоздна, вспоминая, мечтая, плача и то и дело обнимая друг друга.

В субботу утром им позвонил Быстров и назначил время для встречи. Поскольку на улице стояла прекрасная погода, мамой было принято решение прогуляться по территории части до приезда Палыча. Когда время приблизилось к назначенному, они вернулись на крыльцо общежития. В этот момент из здания вышла Марина и очень тепло поздоровалась с Аней. Та представила ей свою маму и женщины мило разговорились, пока девушка отвечала на телефонный звонок.

— Она у вас такая умница, много раз нас всех выручала. Мы очень рады, что она приехала сюда. В части до сих пор страшная нехватка кадров.

— Умница и упрямица! — бодро подтвердила Александра Ильинична. — Ну, что она забыла здесь со своими профессиональными талантами? Вот ответьте мне!

— Вероятно, это навеяно романтикой молодости. Я тоже в свое время бросила все ради мужа и оказалась здесь. Все самые сумасшедшие поступки в жизни мы совершаем ради мужчин, — мечтательно изрекла Марина.

— Возможно, но это точно не про мою дочь. Она — карьеристка, да к тому же абсолютно независимый ни от кого человек. Всегда была упертой и поступала по-своему. Но я все равно очень надеюсь, что она одумается и вернется домой, тем более теперь есть к кому, — хитро улыбаясь, ответила Александра Ильинична. — В школе она была безумно влюблена в одного старшеклассника; такие сильные чувства редко угасают бесследно. Он, кстати, тоже бывший военнослужащий. Видно, такая уж судьба у женщин нашего семейства, — снова улыбнулась она и всплеснула руками, а затем быстро продолжила: — Так вот, сейчас он вернулся в наш город и, я думаю, они составят прекрасную пару. Тем более до меня дошли слухи, что он активно интересовался судьбой Ани. Сдается мне, в ближайшее время она кардинально изменит свое решение и с удовольствием распрощается с этой частью.

— Да, первая любовь никогда не забывается! — кивнула Марина.

— Совершенно с вами согласна. Я тому абсолютное подтверждение! — одобрила женщина. В это время к ним присоединилась Аня и обе замолчали, многозначительно перемигиваясь. Девушка заметила это, но не придала особого значения; к общежитию уже подъехал Быстров и они распрощались с Мариной.

— Красивая женщина! — восхищенно изрекла Александра Ильинична, садясь в машину. — У нее, наверное, отбоя от поклонников нет? Я заметила отсутствие обручального кольца на пальце.

— Она в разводе, — хмуро ответил Палыч. — Вот уже несколько лет у нее бурный роман с одним из офицеров нашей части, но дальше этого дело не заходит, как бы она не старалась.

Аня закатила глаза и вздохнула.

— Удивительно! Видимо она сильно его любит, раз такое терпит? — заключила Александра Ильинична, качая головой.

— А куда мы едем, Николай Палыч, в наш любимый парк? — беспардонно прервала их Аня, не в силах больше слышать этот разговор. Опять ОН! Снова ОН! Как ему удается незримо, на расстоянии, но все-таки присутствовать в ее жизни. Вот и мама туда же! «Ты еще предложи их познакомить!» — подумала Аня, со злостью глядя на Палыча.

После долгой и приятной прогулки, местами прерывающейся на посещение местных магазинов в поисках сувениров, что всегда являлось неотъемлемой частью всех маминых путешествий, они решили пообедать у Магомеда.

— Ну, вот видишь, Саша, не так уж у нас и страшно. Обычная жизнь обычного провинциального городка. В части вообще тишь да гладь. Ребята хорошие, в обиду никого не дадут.

— Да у нас и своих хороших ребят хватает! — объявила Александра Ильинична и повернулась к дочери. — Анюта, ты помнишь Сережу Смирнова? Он учился с тобой в школе до нашего последнего переезда тремя годами старше. Так вот, он вернулся в город, окончательно завершив карьеру в армии, устроился на хорошую должность в администрации и, как мне сообщили, интересовался тобой.

«А она подготовилась! Молодец! Снова я недооценила свою маму. Усыпила вчера мою бдительность, разведала обстановку и достала козыря из рукава! Вот кого нужно в разведку брать! Надо Палычу предложить на полставки внештатным сотрудником!» — думала Аня, кисло улыбаясь и стараясь как можно дольше жевать, чтобы не отвечать на поставленный ей вопрос.

— Ты бы видел, Коленька, какая это была сумасшедшая любовь! Сережа, конечно, особых знаков внимания ей не оказывал, Аня была для него всего лишь подростком. Но как она была влюблена! А какие стихи писала! Признайся, ты ведь в Юридический институт поступила из-за него? — прямо спросила женщина, смотря дочери в глаза.

— Нет! — спокойно ответила Аня. К этому моменту она уже совладала с собой и могла ответить как взрослая самодостаточная женщина. — В этот институт я поступила, потому что этого очень хотел папа. А в Сережу была влюблена, потому что вся школа от него с ума сходила, даже старшеклассницы. Я рада, что у него все хорошо. Передавай ему привет!

— Обязательно! — обрадовалась мама, видимо приняв это как сигнал к действию. — Я ведь могу дать ему твой номер телефона, если он попросит? — вкрадчиво спросила она.

— Пожалуйста! — ответила Аня, отрезая приличный кусок шашлыка.

«Больше не пророню ни слова, хоть бейте меня! А будете пытать, еще шашлык закажу, чтобы рот был занят!» — подумала она, интенсивно жуя.

— А я и не знал, что наша Аня росла такой влюбчивой девочкой. Я свято верил, что Ярослав был ее первой любовью! — вставил свое слово Быстров, как Ане показалось, немного ревниво.

«Вот лучше бы ты и дальше пребывал в своей святой вере, а не задавал глупые вопросы!» — ее терпению начинал приходить конец.

— Ой, Коля, какие же вы мужчины все-таки наивные! — ласково засмеялась Александра Ильинична.

На следующий день Аня прибегла к последнему шансу успокоить, а возможно даже разубедить маму, пригласив на обед семью Чехловых. Александра Ильинична всегда очень тепло относилась к обоим братьям, ну, потому что просто не догадывалась на какие пакости они были способны с легкой руки ее «послушной» дочери. Но Аня даже не подозревала, что эта встреча доставит маме как огромное удовольствие, так и нежданное расстройство. Видя с какой любовью Женя смотрит на свою жену, которая вскоре родит ему двоих детей, Александра Ильинична стала настойчивее в попытках устроить личную жизнь дочери, непременно организовав ей встречу с Сергеем Смирновым. Для этого она взяла с Ани обещание, что та возьмет отпуск хотя бы на неделю и прилетит домой, закрепив это необходимостью выбора будущей квартиры.

Мама пробыла у Ани до вечера воскресенья. Ей нужно было возвращаться домой, в понедельник ее ждала новая работа в Школе искусств, которую ей предложили совершенно недавно, чему она была несказанно рада, но перед выходом на работу решила навестить дочь.

— Я выставила нашу квартиру на продажу и, по-моему, уже есть потенциальный покупатель! — радостно сообщила она Ане. — Если у меня получится выгодно продать ее, то мы с тобой сможем позволить себе купить неплохую двухкомнатную квартиру неподалеку от тети Оли. Ты ведь помнишь в каком замечательном районе она живет?

Аня помнила все районы их города, потому что всегда любила его, а еще не сомневалась в способностях своей мамы быстро и выгодно проворачивать любого рода оферты, будь то покупка квартиры или продажа ваучеров МММ соседям, как ценных бумаг. Вот только расстраивало ее отсутствие интереса к ее желаниям, но об этом она решила умолчать.

— Конечно, помню, мамочка! — девушка утвердительно кивнула головой.

— Я рада, что ты поддерживаешь мое решение. Ты ведь не собираешься здесь надолго задерживаться? — с редкой для нее деликатностью поинтересовалась Александра Ильинична.

— Думаю, нет! Но я хочу отработать хотя бы год для стажа, а там постараюсь найти себе замену и прилечу к тебе. Надеюсь, за это время ты окончательно обустроишься! — с улыбкой заверила Аня.

— Хорошо! Но долго не затягивай! Такие женихи как Сережа всю жизнь в холостяках ходить не будут! — многозначительно изрекла женщина.

Мама улетела. Вернувшись в часть, Аня первый делом побежала к Чехловым. Последнее время она старалась не оставаться наедине со своими мыслями ни на минуту. Поднимаясь по лестнице третьего этажа, она услышала как рядом с входом громко закрылась дверь и, повернув в коридор, налетела на Зверева.

— Добрый вечер! — спокойно произнес он. От столкновения Костя выронил из рук телефон и наклонился, чтобы поднять его. Тот упал к самым Аниным ногам. Не ответив на приветствие, девушка с гордо поднятой головой перешагнула через телефон, бросив через плечо: — Прошу прощения! — и удалилась. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что Константин выходил от Марины.

— Ты привидение встретила? — с порога спросила Света, глядя на выражение лица подруги.

— Мефистофеля! — буркнула Аня. — У вас вино есть или я в магазин сбегаю?

— Серьезное заявление! Твоего Мефистофеля в простонародье не Зверевым зовут? — поскольку Аня ничего не ответила, Света продолжила: — Я видела, как он полчаса назад к Марине заходил.

— Ушел уже!

— Не похоже на него! Хотя и настроение у него было необычное, шел задумчивый и отрешенный. Я его таким не встречала.

— Собирался с духом, чтобы предложение ей сделать! — ядовито заметила Аня, уплетая конфеты, которые она принесла с собой.

— Кому?! — засмеялась Света, присоединяясь к поеданию конфет и, ставя на плиту чайник. — Ты представляешь в кого он превратиться, став ее мужем?

— В кого? — Аня застыла с конфетой у рта. Этот вопрос никогда не возникал у нее раньше.

— Да, она же его закормит и ревностью замучает, будет партизанить за ним за каждым углом и таскать в выходные по магазинам с сумками.

Обе прыснули со смеху, явственно представляя картину «падения» Геракла их части.

Ночью Аня мысленно прокручивала разговор с мамой. Она не могла не признать того, что отчасти ее умудренная жизнью мать была права. Девушка могла набраться здесь профессионального опыта, но на блестящую карьеру рассчитывать не стоило. Да, и какая жизнь ее ждала в этой глухомани?

Сережа Смирнов! В памяти явственно всплыло привлекательное лицо молодого человека. Интересно, сильно ли он изменился за столько лет? Аня была влюблена в него до беспамятства, собственно как и все девочки в школе. Сережа был высоким, красивым, обаятельным парнем с тонким чувством юмора, и этот казалось бы полный набор качеств, необходимых для покорения женских сердец от тринадцати до семнадцати лет, был дополнен сногсшибательной игрой на гитаре и участием в танцевальном кружке их школы. Наверное, лишним будет уточнять, что в класс гитары Аня записалась исключительно ради того, чтобы и в Школе искусств была возможность чаще с ним встречаться. Он никогда не выделял ее и уж тем более не пытался ухаживать, но однажды судьба, проявив к Ане благосклонность, свела их в танцевальную пару на конкурсе школ. Точнее пару они составляли только на репетициях, а на самом выступлении Сергею нашли другую партнершу по росту. Аня была рада и этим коротким встречам, после которых они начали общаться, но исключительно как хорошие знакомые. После окончания школы Сережу призвали в армию и она его затянула с головой. Честно говоря, Аня забыла о молодом человеке, уверив себя в том, что он давно устроил свою судьбу. И вот теперь такая новость: Сережа вернулся и интересовался ею!

— Сережа Смирнов! — тихо произнесла она и улыбнулась своим воспоминаниям.

 

В понедельник на совещании Аня впервые осмелилась посмотреть на Константина, нужно было учиться вырабатывать силу воли. Перемены, произошедшие в нем, поразили ее. Он осунулся, был задумчив и невнимателен, что совершенно не соответствовало его привычному поведению. После совещания он надолго задержался у Палыча. В тот же день, возвращаясь с обеда, Аня обнаружила, что Костя ждет у дверей ее кабинета, нервно ходя из угла в угол. Она решила не придавать этому значения и спокойно открыла дверь.

— Аня! — голос прозвучал как из преисподней. — Я могу зайти?

— Пожалуйста, товарищ подполковник! — спокойно ответила она и прошла на свое место. Он зашел следом за ней и остановился в нерешительности. — Вы так и будете стоять? — спросила девушка. — Присаживайтесь! Моей шее не комфортно смотреть на вас с такой высоты, — она попыталась пошутить, но вышло коряво.

Костя сел, перекинув вес тела на левую руку и облокотившись ею на ногу, а правую руку поставив на кулак и упершись им в правую ногу. Уставившись взглядом в мощные мышцы на обнаженной руке, Аня вновь залюбовалась его фигурой. По телу прокатилась горячая волна от воспоминаний о его прикосновениях. Она снова начала задыхаться. Ей вдруг захотелось вскричать по Станиславскому: «Верю! Верю!», видя эту немую пантомиму и понимая, что одно его слово и она исполнит любое его желание. «Боже, он что долгими зимними вечерами позы для соблазнения репетирует?!» — подумала Аня и чтобы насильственно вывести саму себя из транса девушка больно ущипнула себя под столом.

— Мне нужна твоя помощь! — отчеканил Константин. Аня подняла бровь, но промолчала, давая ему возможность мучиться дальше в попытке формулирования своих мыслей. — Ну, или хотя бы консультация в усыновлении ребенка! — это прозвучало, как гром среди ясного неба.

— Вы хотите усыновить ребенка? — удивленно, но сдержанно спросила Аня.

— Да! — только и ответил он и снова замолчал. Так прошло несколько минут.

— А какая-то предыстория будет? — сказала она, когда поняла, что пауза слишком затянулась. — Я не работаю по наитию и даром ясновидения не обладаю.

— Мальчику шесть лет, его зовут Давид. Четыре дня назад он стал круглой сиротой, его мать умерла в больнице, отца убили несколько лет назад. Сейчас он живет с родителями своей матери, если это можно назвать жизнью. Они едва сводят концы с концами и очень стары, чтобы вырастить парня. Я хотел бы усыновить его.

На этот раз пауза повисла надолго. Аня смотрела на него, пытаясь найти в этом мужчине, сидевшем напротив нее, того наглого, дерзкого, властного мужика, который с такой легкостью завладел ее телом и душой.

— То есть вы хотите, чтобы я помогла вам собрать пакет документов для усыновления? — придя в себя, спросила она.

— Мы снова на «вы»? — вдруг произнес Костя, заглядывая ей в глаза.

— Не помню, чтобы мы когда-нибудь переходили с вами на «Ты»! С коллегами, — Аня сделала ударение на этом слове, — я всегда на «вы»! Но, по-моему, это не относится к теме нашего разговора.

— Да, я буду очень благодарен, если Вы поможете мне с документами для усыновления! — ответил он, опустив глаза.

— Хорошо, товарищ подполковник! Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Но должна предупредить, я никогда не занималась подобного рода делами, и мне необходимо время, чтобы подготовиться, ну, и конечно, литература, — произнесла Аня, на ходу придумывая полную чушь и сгорая от желания изобрести еще более жестокую месть.

— Скажите, что вам может понадобиться, я все достану.

— Я сообщу вам чуть позже, — ответила девушка, потом, не раздумывая, выпалила: — Товарищ подполковник, ответьте мне на один вопрос. Только честно! Это ваш ребенок? То есть, я хочу сказать, вы являетесь его биологическим отцом?

— Нет! — Костя отрицательно покачал головой.

— Понятно! — с облегчением сказала Аня, но испугавшись своей реакции быстро добавила: — В противном случае, с усыновлением было бы проще!

— Спасибо вам! — он встал, направляясь к выходу.

— Пока еще не за что!

— За то, что не отказали сразу!

— Я не привыкла поворачиваться к людям спиной, тем более бежать от трудностей! — с вызовом глядя ему в глаза, произнесла Аня. Трудно было придумать что-то, что укололо бы его еще болезненнее. Костя с горькой улыбкой отдал честь и вышел. Девушка закрыла глаза и откинулась на спинку стула. «Где я так нагрешила? Почему нельзя просто оставить меня в покое? Все это похоже на изощренную пытку! Нет, нельзя думать! Нельзя думать об этом! Это просто работа! Это моя работа и я обязана выполнить ее, тем более это прекрасный опыт!» Из задумчивости ее вывел телефонный звонок. Быстров попросил ее зайти.

— Константин был у тебя? Обрисовал ситуацию с этим мальчиком?

— Да! Он попросил меня помочь ему с усыновлением! — ответила Аня.

— Ты уж извини, но это я посоветовал ему обратиться к тебе! — виновато произнес Палыч.

— Все правильно, Николай Палыч. Это ведь моя работа! Постараюсь помочь!

— И я не сомневаюсь, что у тебя все получится. Этот парнишка видимо очень дорог ему. На прошлой неделе Костя экстренно отвез его мать на лечение во Владикавказ, не пожалел никаких денег, но, к сожалению, было уже поздно. Она не справилась с болезнью. Последние дни ее жизни он был рядом и пообещал позаботиться о сыне. Не знаю уж что там у них произошло и как давно это длиться, но мальчишку он полюбил, а тот считает его своим отцом. Костя со своим благородным сердцем сделает все возможное, чтобы спасти парня. Ну, а ты поможешь ему в этом! Вдвоем вы справитесь! — с надеждой закончил свою историю Палыч.

— Да уж! — протянула Аня, не столько по поводу самого рассказа, сколько относительно последней фразы Быстрова.

У дверей Палыч окликнул ее: — Ты знаешь, Константин ведь отличный мужик. За ним, как за каменной стеной! Конечно, это героический поступок — стать женой солдата, да еще такого как он, но и партия прекрасная. Ради семьи он горы свернет и в обиду никогда не даст!

— Да, я тоже искренне желаю ему найти ту, которая будет достойна такого неземного счастья! — с горечью ответила Аня и вышла.

Через пару дней, встретив Костю по дороге на обед, она попросила его зайти.

— Вот список необходимых документов! — Аня протянула ему небольшой листок. — И еще может понадобиться некоторая литература, у нас ее не найти, поэтому вам придется ехать за ней в город. Если что-то не найдете, значит будем обходиться тем, что есть.

— А вы со мной не поедете? — спросил Костя, принимая список из ее рук.

— Не вижу смысла! Вы — большой мальчик, справитесь без меня.

— Да, но я бы хотел познакомить вас с Давидом! — очень ласково произнес он. — Ведь мнение ребенка тоже может учитываться? — быстро нашелся мужчина.

— Конечно, но я не думаю, что для этого необходимо мое присутствие! — Аня колебалась и Костя заметил это.

— Аня, пожалуйста, сделай это не для меня, а для ребенка. Обещаю, что больше не буду навязываться тебе, — никогда она еще не видела его настолько потерянным. Еле сдерживая себя, чтобы не броситься ему на шею, она согласилась.

В субботу утром они встретились в том же условленном месте и всю дорогу до города не проронили ни слова. Через полчаса Костя остановил машину у старого полуразрушенного дома на окраине города. Хозяйство, если оно когда-нибудь и было, давно пришло в упадок. Везде был разбросан мусор и старый хлам. На лавочке сидела древняя старуха с отрешенным, будто ничего невидящим, взглядом.

— Доброе утро, Зухра! Давид дома? — спросил Костя, выходя из машины. Аня последовала за ним.

Старуха ничего не ответила, но на голос Зверева из дома выбежал маленький мальчик и бросился ему на шею со словами: — Батя!

Костя подхватил его на руки и подбросил в воздух.

— Привет, маленький хулиган! Ты почему опять чумазый? Когда я научу тебя умываться? Ну-ка, марш в дом. Быстро приведи себя в порядок, а то я тебя никуда не возьму.

Мальчишка со всех ног побежал в дом, на ходу крича своему деду: — За мной батя приехал!

Старик подошел к Константину и пожал ему руку. Они перекинулись несколькими словами и Зверев вернулся к Ане, все это время стоявшей у машины.

— Я обещал ему, что проведу с ним полдня, накормлю мороженым и покатаю на машине. Он обожает машины. Ты присоединишься к нам? — с надеждой в голосе спросил он.

— Вы не предупреждали меня, что мы здесь так надолго. Давайте вы отвезете меня в библиотеку, а потом я зайду в книжный магазин. У вас как раз будет пара часов, — предложила Аня.

— Хорошо! — спокойно согласился Костя, но она заметила, что он искренне расстроился. Мысленно ругая себя за бессердечие и попытки разрушить хрупкое детское счастье, Аня примирительно добавила:

— Хотя, если там, где вы будете есть мороженое, умеют варить ароматный крепкий кофе, я буду вынуждена принять ваше приглашение!

Костя широко улыбнулся и в его глазах она прочла благодарность. В это время к ним подбежал Давид.

— Я надел твой костюм! — весело сказал он, снова прыгая Косте на руки. — А это кто? — мальчик крепко обнял мужчину за шею, недоброжелательно глядя на Аню.

— Это наш друг! — ласково ответил Костя, поворачиваясь к Ане. — И она поможет нам с тобой видеться чаще.

— Она — твоя жена? — недоверчиво спросил ребенок.

— Нет! — вмешалась девушка. — Меня зовут Аня! — она протянула Давиду руку. — Просто я узнала, что ты очень любишь мороженое. Я тоже его обожаю. Вот и решила тебя угостить. Ты не против двойной порции? — лукаво улыбаясь, спросила она.

— Тогда лучше Киндер! От мороженого может горло болеть. Ты что не знаешь?

— Ой, точно! Ты прав! Ну, тогда Киндер!

Все трое направились к машине. Давид был отправлен на заднее сиденье, но усидеть на месте мальчик не мог, он протиснулся между водительским и пассажирским сиденьем и, положив голову на плечо Косте, крепко обнял его за руку. Константин потрепал его по голове и взглянул на Аню. Она смотрела в окно, пораженная той переменой, которая произошла в мужчине. Как этот маленький чужой ребенок смог одним своим существованием превратить его из наглого самоуверенного офицера в ласкового заботливого отца? Ведь это не удалось ни одной женщине, которых у Зверева за столько лет было видимо порядочное количество.

Они подъехали к ресторанчику Магомеда. Хозяин как всегда с радушной улыбкой встретил их за барной стойкой.

— Мне два шарика коричневого мороженого! — громко крикнул Давид, раскатисто произнося букву «р».

— Во-первых, не коричневого, а шоколадного, а во-вторых, сначала ты должен поесть, — отрезал Костя, открывая меню.

Пока он выбирал для ребенка блюдо, Аня мило беседовала с Магомедом, изливаясь в благодарности за предоставленные им чехлы на стулья. Через пару минут на столе появились две чашечки кофе и она, наслаждаясь напитком, принялась украдкой разглядывать Давида. Мальчику с трудом можно было дать шесть лет, он был невысоким и очень худым, видимо питалась семья впроголодь. Смуглый и черноволосый, он был похож на арабченка. Его жгучие черные глаза красивой миндалевидной формы смотрели на всех со злостью и испугом затравленного зверька. Когда принесли готовое блюдо, Давид с жадностью набросился на еду. У нее защемило сердце. Ей так захотелось сделать для ребенка что-то хорошее, но она понимала, что лучшее из всего возможного для этого дитя — это стать законным сыном Константина. Костя поймал ее ласковый взгляд и произнес, гладя мальчика по голове:

— Мы познакомились с ним год назад. После теракта, произошедшего рядом с их домом, он испугался и убежал, куда глаза глядят. Мы обнаружили его, прочесывая окрестности, в подвале одного из разрушенных домов. Он провел там три дня, деля одну буханку хлеба с бездомным псом. С тех пор мы с ним закадычные друзья. Правда, хулиган? — спросил Костя.

— Не… — протянул малыш с набитым ртом. — Ты — мой батя!

Аня резко отвернулась к окну, не в силах сдержать слезы.

Когда с обедом было покончено, она пошла в библиотеку, а Костя с Давидом отправились на детскую площадку запускать бумажного змея. Пробыв около часа в убогом читальном зале и, скоро поняв, что здесь она мало что может найти для себя, Аня направилась в парк. Проходя мимо киоска, она остановилась, чтобы купить обещанную шоколадку и взяла сразу несколько. Подойдя к калитке, девушка увидела, как Костя бегает, держа Давида на вытянутых руках над головой, а тот в свою очередь изображает самолет, весело гудя. В голове всплыли недавно сказанные Палычем слова: «Ради семьи он горы свернет и в обиду никогда не даст!» Но, стряхнув с себя крамольные мысли, она быстрым шагом подошла к Косте.

— В этой библиотеке школьник для себя ничего не найдет, не то, что юрист! — с обидой в голосе сказала Аня. — Поехали в книжный магазин! — большой необходимости в этом не было, но долго оставаться наедине с Константином она не могла, хватаясь за любую возможность сбежать от него подальше.

В магазине дела обстояли чуть лучше, чем в библиотеке, и через полчаса девушка стояла на кассе со своей небольшой добычей. «В конце концов, мне не помешает освежить свои знания!» — убедительно лгала она самой себе, не желая признаваться в том, что просто боится в чем-то ошибиться и ударить в грязь лицом перед Зверевым.

— Девятьсот рублей! — произнесла продавщица. Аня достала кошелек, но Костя опередил ее, кладя деньги на кассу.

— Вы же покупаете их для меня! Ну, то есть для нас с Давидом! — быстро исправился он.

— Да, но это профессиональная литература и она понадобиться мне в работе! — запротестовала Аня.

— Тогда считайте это моим подарком! — он улыбнулся.

— Спасибо! — робко произнесла девушка.

Время близилось к вечеру и нужно было возвращаться. Садясь в машину, Аня обратилась к Давиду: — Я ведь не забыла свое обещание. Это тебе! — она протянула мальчику шоколадки. — Только обещай, что не съешь их все сразу.

Он взял сладости из рук девушки и принялся распихивать по карманам.

— А «спасибо» сказать? — строго спросил Костя. Давид отвернулся к окну, а мужчина со вздохом покачал головой.

Мальчика привезли домой. Выйдя из машины, Костя присел на корточки и ребенок крепко обнял его за шею.

— А когда ты за мной придешь? — спросил он.

— Скоро, малыш. Очень скоро! — сдавленным голосом произнес Константин.

— Мама тоже так говорила и не пришла! — громко крикнул мальчик и, заливаясь слезами, побежал в дом.

У входа стоял дед Давида. Зверев подошел к нему и что-то вложил в руку. Аня поняла, что это были деньги. Садясь в машину, Костя тихо выругался на фарси и резко дал по газам. Некоторое время они ехали молча. Мужчина был погружен в свои мысли, а Аня боялась вымолвить хоть слово, она была потрясена до глубины души. Первым нарушил молчание Константин.

— Хотел извиниться перед тобой за поведение мальчика. Он немного дикий и не доверяет людям.

— Он похож на затравленного зверька. Но для своих лет он очень смышленый. Кем был его отец? — решилась спросить Аня. В конце концов, как юрист она имеет право это знать.

— Да ни кем! — зло ответил Костя. — Не воевал, не работал, семью не обеспечивал, встревал вечно в какие-то передряги. Вот ребенок и вырос среди бандитов. Мать Давида не могла ничего сделать, идти ей было не куда. Из родственников у нее только престарелый отец и мать, которая после смерти единственной дочери совсем с ума слетела. Да, ты и сама все видела.

Он замолчал, а Ане снова пришлось сдерживать набежавшие слезы.

— А почему «батя»? — через некоторое время спросила она.

— Да, ребята, с которыми мы проводили «зачистку» и Давида нашли, звали меня «батей»! А он услышал и решил, что это мое имя, а когда узнал его значение, то ни в какую не захотел меня называть как-то по-другому.

— Он действительно в это слово вкладывает глубокий смысл. То есть, я хочу сказать, он материализует в этом слове свои сокровенные желания.

— А мне остается только ждать, когда они материализуются! — печально ответил Костя.

Они подъехали к части и Аня вышла из машины, потом резко вернулась к открытому окну.

— Костя, я обещаю вам сделать все, что в моих силах и даже больше. Этот ребенок заслуживает счастья, да, и вам бы оно не помешало. Мы отвоюем его! — твердо заявила девушка и прижала к груди стопку книг.

 

Двумя неделями позже в части отмечался еще один профессиональный праздник, День подразделений специального назначения. Ане никак не улыбалась перспектива массового гуляния с коллективом в свете последних событий с Константином и навалившейся на нее работы. Но из уважения к Палычу, да и многим другим коллегам, она решила присутствовать на «торжественной» части, которая прошла, к ее радости, достаточно быстро и спокойно. После ее окончания стали поступать предложения по продолжению праздника в «неформальной обстановке», от многих из которых Аня отказалась в пользу проведения оставшегося вечера с Чехловыми и несколькими Жениными друзьями. В этот день ей хотелось только одного: чувствовать себя комфортно и беззаботно в обществе близких людей. С Костей она старалась не встречаться, только мимолетом видела его в зале серьезного и красивого в форме с наградами на груди.

Когда Аня помогала Свете накрывать на стол, то порядком нервничала, чего не могла не заметить хозяйка дома.

— «Зверя» у нас сегодня не будет, если тебя это так тревожит! — прошептала она, когда они остались вдвоем на кухне.

— Почему ты так решила? — вздрогнув, спросила Аня.

— Да, потому что на тебе лица нет, и то и дело в прихожую бегаешь смотреть кто пришел?

— Да я не об этом! В твоих дедуктивных способностях я не сомневаюсь! — попыталась пошутить Аня. — С чего ты взяла, что Зверев не придет? Я же слышала, как Женя его приглашал.

— Мы всегда его приглашаем, но он никогда не приходит. Ни к кому! И, насколько я знаю, отмечает этот день в полном одиночестве. Если это вообще можно назвать празднованием. Многие говорят, что он посещает места, где погибли его ребята, или их могилы, если они расположены здесь поблизости.

Весь вечер Аня была рассеяна и задумчива и рано ушла к себе, сославшись на головную боль.

Среди ночи ей послышался легкий стук в дверь. Прислушавшись, она решила, что ей это приснилось. Стояла глубокая ночь, общежитие спало крепким сном. Аня повернулась и снова закрыла глаза. Стук повторился, но на этот раз более настойчиво. Она вскочила с кровати и подошла к двери.

— Кто? — спросила девушка сонным голосом.

— Зверев!

Аня открыла дверь, на пороге действительно стоял Костя. Он был в шортах и олимпийке, одетой в большой спешке. Лицо выражало ужас.

— Аня, пожалуйста, мне нужна ваша помощь!

— В такое время? — все еще не проснувшись, спросила она.

— Давиду плохо, похоже на отравление, но я не знаю, что делать? — он был в панике.

— Вызовите «скорую»!

— Я бы так и сделал, но если они зафиксируют вызов, об усыновлении можно будет забыть!

— Тогда обратитесь к Марине! Костя, я ведь не врач! — немного раздраженно сказала Аня.

— Это исключено! Лучше в «скорую»! — ответил Константин и повернулся, чтобы уйти.

— Подождите! Дайте мне пять минут! И не стойте вы в дверях, зайдите!

Костя послушно зашел и прикрыл за собой дверь. Через пару минут Аня надевала ветровку.

— У вас аптечка есть?

— Да! — быстро отозвался он, но потом сник: — Но там только мазь от ушибов и растяжений и что-то еще. Я практически никогда не болею, — добавил он как-то виновато.

Аня посмотрела на него и чуть не рассмеялась, но случай был не подходящий. Сбегав на кухню, она вернулась и вручила ему небольшую коробку.

— Держите! Идем!

Выйдя на улицу, они сели в машину Константина и через несколько минут были у его дома.

— С кем сейчас ребенок? — спросила Аня.

— Один! — ответил Костя и глаза его расширились от ужаса.

— Костя, вы с ума сошли! Быстрее! — крикнула она и побежала за ним по ступенькам.

Оказавшись в квартире, она обнаружила Давида на кровати в неестественной позе, с подогнутыми под себя коленями. Ребенок корчился от боли.

— Давид, малыш, посмотри на меня? — попросила Аня, пытаясь положить его на спину.

— Не трогай меня, не трогай! — кричал он, слабо отбиваясь кулаками.

Девушка властно посмотрела на Костю. Он подошел к мальчику.

— Давид, послушай меня! Аня поможет тебе, она не сделает тебе больно. Ничего не бойся, я буду рядом! — с этими словами он взял его на руки и повернул лицом к Ане.

Ребенок был весь сырой, на лбу крупными каплями выступил пот, а губы были бледно-синего цвета.

— Это похоже на… — Аня не закончила фразы. Она взяла его руки и поднесла к своему носу. — Понюхай! — сказала она Косте.

— Пахнут табаком!

— Это никотиновое отравление! Он выкурил несколько сигарет или жевал табак. Нужно срочно снять интоксикацию! — эти слова она уже сопровождала активными поисками марганцовки в своей аптечке. Затем побежала на кухню и, набрав целый стакан воды, развела в нем несколько кристаллов.

— Неси его в ванную! — скомандовала она. Когда они втроем расположились вокруг унитаза, девушка передала стакан Константину. — А теперь заставь его выпить это!

Спустя десять минут уговоров, слез и детской истерики, им все-таки удалось напоить Давида раствором марганцовки. Прошло какое-то время, но рвоты не было. Костя метался по ванной, как загнанный зверь.

— Держи его! — сказала Аня. Она быстро открыла рот мальчику и засунула туда два пальца, вызвав обильную рвоту. Следующие полчаса его полоскало так, что Костя только успевал бегать на кухню за водой. Через некоторое время Давиду стало лучше. Константин отнес его в комнату и бережно уложил на кровать. Аня села рядом, ласково гладя ребенка по голове. Он начал засыпать. Она посчитала пульс, тот был в норме. Девушка повернулась к Косте, который все это время стоял позади, сжимая и разжимая кулаки.

— Теперь он должен хорошо выспаться! Но следи за тем, чтобы не было повторной рвоты, иначе начнется обезвоживание организма. Тогда вызывай «скорую», тут я уже ничего не смогу сделать. Если рвота все-таки возобновится, следи, чтобы сидел или лежал на боку, чтобы не захлебнулся. Если все обойдется, а я думаю, что все обойдется, тогда завтра с утра завари ему крепкий сладкий чай с хлебными сухарями. Хотя кому я это рассказываю! Ты ведь должен все это знать! — Костя утвердительно кивнул головой.

— Может быть останешься у меня? — шепотом спросил он. — Я разложу тебе диван.

— Это не лучшая идея! — улыбнулась Аня. — Но могу побыть еще немного, проконтролировать его.

— Пойдем на кухню, я напою тебя кофе! — предложил мужчина. — Говорят, я варю кофе не хуже Магомеда!

— Кто говорит? — спросила она, зевая. Костя оставил этот вопрос без ответа. — Всех, кто говорил тебе это по утрам, не вспомнить по именам? — ядовито добавила она и тут же пожалела об этом.

— Ты — первая женщина, переступившая порог этого дома! — наконец ответил он, поворачиваясь к ней с туркой в руках.

— Это просто стечение обстоятельств! — и решив сменить тему разговора, Аня сказала. — Тебе нужно следить за Давидом. Это могло быть опасно.

— Да! — ответил Костя, стукнув кулаком по столу. Аня вздрогнула и поняла, что задела его за живое. — Я думал, что со мной ему будет безопаснее, но я ошибся. Какой из меня отец?

— Ты больше отец, чем тот, кто его зачал. По крайней мере, ты пытаешься спасти ребенка и берешь на себя ответственность за его жизнь и будущее. Все мы когда-нибудь ошибаемся! — со вздохом произнесла она. — Не поверю, что подполковник Зверев так легко сдастся?! — говоря это, Аня разглядывала кухню. Обстановка была по-спартански минималистичной, но везде прослеживался идеальный порядок и чистота. Все было на своих местах, но ничего лишнего, даже цветов на подоконниках не было. Чисто мужская берлога! Только в углу над холодильником стояли несколько икон. В комнате она заметила турник над дверью и гантели со штангой.

За окном занималась заря. Допив кофе, Аня встала из-за стола.

— Мне действительно пора! Ночь была сумасшедшей!

— Я отвезу тебя! Не спорь! — прервал он ее попытки протеста. — Одну я тебя не отпущу. Либо оставайся у меня, либо поехали.

Аня, молча, кивнула и зашла в комнату проверить Давида. Мальчик спал спокойным глубоким сном, дыхание и пульс были ровными.

Через несколько минут Костя остановил машину у ворот части.

— Могу отвезти до общежития! — тактично предложил он.

— Нет, спасибо! — отказала Аня. — Здесь уж со мной ничего не может случиться.

Они вышли из машины. Вдруг Костя подошел к ней вплотную, обнял и, прижав ее голову к своей груди, с чувством прошептал: — Аня, прости меня! Прости за все! Я так виноват перед тобой…

— Костя, не надо! Пожалуйста! Я тебя очень прошу! — прервала она его, мягко освобождаясь от объятий. — Возвращайся к ребенку! Его нельзя оставлять одного надолго. Иди! Слышишь! — почти прокричала она и бросилась к КПП.

Аня зашла к себе и, глотая слезы, бросилась на кровать. Сердце рвалось на части. В который раз она ругала себя за проявленное благородство, приносящее пользу всем кроме нее самой. Нет, конечно же она не могла отказать в помощи ни Звереву, ни тем более ребенку, но почему это всегда было так мучительно? Да, еще Константин со своими извинениями. Для чего ему сейчас ее прощение? Чтобы жить дальше с чистой совестью, не давая покоя самой Ане? Ей ведь действительно придется мириться с этим все время, что они работают вместе. А учитывая то, что Зверев со своей нездоровой любовью к войне и «горячим точкам» не скоро ретируется отсюда, это решение должна была принять Аня. В сущности что она теряла? Должность военного юриста становилась достаточно востребованной в последнее время, но переизбытка кадров пока не было. Со своим послужным списком и рекомендациями Быстрова она могла устроиться в воинскую часть любого приличного города, а не прозябать в этом Богом забытом месте. Эта мысль ее приободрила и Аня решила во что бы то ни стало вернуться к ней на трезвую голову. Бежать, снова бежать! От кого она хочет сбежать от него или от себя? Но самое страшное, в чем она боялась себе признаться, это факт того, что подполковник Зверев вряд ли теперь когда-нибудь покинет ее мысли и разбитое сердце. «Это то, о чем он мне говорил тогда в кафе у Магомеда: либо ты живешь в гордом одиночестве, либо влачишь жалкое существование под сенью манящего взгляда „Зверя“! Вот оно предательство: или ты предаешь чувства или себя! Сердце против разума! Ну, ты и вляпалась, Аня!» — рассуждала она, закрыв лицо руками. Вскоре усталость и волнения пережитой ночи взяли свое и она уснула. Проспала девушка достаточно долго и была разбужена стуком в дверь. На пороге стояла Света.

— Ну, привет, подруга! — сказала она, быстро просачиваясь в квартиру и, закрывая за собой дверь. — Ты тут спишь, а вся общага только и говорит, что о твоем ночном побеге со «Зверем»!

Аня, зевая и пытаясь осознать слова Светы сквозь головную боль, поплелась на кухню.

— Привет! Ты умеешь разбудить «добрыми» новостями! Кофе будешь? — спокойно спросила она.

— Чай! — мимоходом бросила Света. — Ты меня удивляешь! Ты хоть слышала, что я тебе сказала? — немного раздраженно сказала она.

— Конечно, слышала. Только не кричи, пожалуйста, голова болит жутко. Я всю ночь не спала! — жалобно произнесла Аня.

— То есть и подробности будут? — сверкнув глазами, спросила Света.

— Какие подробности? О чем ты? Ох, не мучай меня. Дай хотя бы себя в порядок привести.

Через полчаса Аня сидела за столом напротив своей подруги с чашкой кофе и рассказывала ей треволнения прошедшей ночи, а также события, им предшествовавшие. Закончив свой рассказ, она положила голову на руки и снова зевнула.

— Ну, ты даешь?! — только и сказала Света. Потом, когда к ней снова вернулся дар речи, она начала размышлять вслух. — Что меня больше всего интересует во всей это истории, так это то, какую роль «Зверь» отводит в ней тебе?

— О, Боже! За что ты так мучаешь меня сегодня? Нельзя ли как-то попроще выразиться, а лучше вообще воздержаться от обсуждений! — страдальчески попросила Аня.

— Судя по твоему рассказу, этот мальчик действительно очень дорог ему. — Свету было не унять. — Но почему он так настойчиво пытается соединить вас?

— Да ничего он не пытается сделать. Просто ребенку было плохо и он обратился ко мне, потому что… потому что…

— Ну, ну? — подбадривала Света. — Вот видишь, у тебя самой нет объяснения. И это очень странно. Если бы между вами что-то было, то я бы еще могла понять, но так…

При этих словах Аня нырнула носом в чашку, чтобы спрятать глаза.

— И что ты теперь собираешься делать? — заинтересовалась Света.

— Отдаться во власть Морфея! Ненавижу это состояние невесомости. Мне бы принять горизонтальное положение… — жалобно произнесла Аня, но на Свету не подействовали ее тактично-прямолинейные намеки.

— Я об отношениях со «Зверем»? — она смотрела на Аню, как на контуженную.

— Да, нет у меня никаких отношений с ним, нет, и никогда не будет! А скоро может быть и меня здесь не будет. Надоело все: этот климат, эта спецчасть с вечной нехваткой кадров, этот бразильский сериал с интригами под палящим солнцем, от которого видимо все кроме меня получают удовольствие. Этот ваш подполковник Зверев — то же мне Паратов нашелся! Уеду к чертовой бабушке, в деревню, в глушь! — с жаром ответила Аня и стиснула виски.

— Нет! — в ужасе вскричала Света. — Только не уезжай от нас! Обещаю забыть о «Звере» и больше не задавать тебе подобных вопросов! — она примирительно подняла руки и решила удалиться, пока ее подруга не начала собирать вещи.

После того как Света ушла, Аня снова легла, стараясь ни о чем не думать. Весь оставшийся вечер она мучилась головной болью. Свою аптечку с лекарствами девушка забыла у Константина.

На следующее утро по дороге на работу Аню не покидало ощущение пристального взгляда и массового обсуждения, витавшего вокруг нее. Подойдя к кабинету, она увидела, что Костя уже ждет у дверей.

— Ты забыла у меня свою аптечку! — сказал он, заходя вслед за ней в кабинет и протягивая коробку.

— Спасибо! Как Давид? Ему лучше?

— Да! Все хорошо благодаря тебе. Вчера с утра попросил мороженое.

— Ну, от этого пока лучше отказаться! Как кстати и от сигарет. Ты поговорил с ним по этому поводу?

— Да. Провел разъяснительную беседу. Он все понял, но, по-моему, больше испугался, так что от сигарет его отвернуло раз и на всю жизнь.

— Это хорошо! Горький опыт — тоже опыт! — подхватила Аня.

— А как ты? Что-то случилось? — участливо спросил Костя, заглядывая ей в глаза.

— Ну, если не считать того что наши ночные приключения не остались незамеченными и теперь это тема номер один для обсуждения в нашем дружном общежитии, а к вечеру, думаю, и во всей части, то все просто прекрасно!

— Прости меня! — расстроился Костя. — Я не хотел тебя компрометировать!

— Ну, у вас такая репутация, товарищ подполковник, что нескомпрометированной здесь остаться невозможно, — с горькой улыбкой заметила Аня. — Кстати, нам пора на совещание. Идите! Я подойду чуть позже.

Зайдя в приемную, Аня получила первый удар.

— Доброе утро, Ольга Федоровна!

— Доброе утро! — с ехидной улыбкой ответила та. — Ты сегодня прекрасно выглядишь: порозовела, посвежела.

— По совету друзей перешла с вашего чая на более крепкие напитки и видимо это пошло на пользу.

Зайдя в кабинет, она обнаружила, что почти весь состав был в сборе. Проходя на свое место, Аня каждой клеточкой тела чувствовала на себе язвительные взгляды всех присутствующих за исключением Палыча, который видимо прибывал в наивном неведении. «Вот же мужики пошли! Сплетники, хуже баб!» — злобно подумала она. Майор Новиков даже попытался ей что-то шепнуть на ухо, когда она садилась, но был встречен свирепым взглядом Зверева.

В этот же день, легкой походкой направляясь на обед, Аня была окликнута на улице Мариной. Та подбежала к ней и остановила, крепко вцепившись ногтями в руку.

— Аня, у нас в части такие слухи ходят! — начала она, сверкая глазами. — Я, конечно, не поверила, когда мне сказали будто бы у тебя роман с подполковником Зверевым!

— А почему не поверила? — с наивной улыбкой спросила Аня, резко высвобождая руку. — Как говорится, на пустом месте слухи не рождаются.

— Да потому что знаю его, как облупленного. Ты для него развлечение на пару ночей. И потом, как говорят, — она перешла на шепот, — его сердце давно занято.

— Уж не тобой ли? — засмеялась Аня и повернулась к Марине спиной.

— Дура! Ты же у него сотая только в этой части! — крикнула она в спину удаляющейся девушке.

— Ты подсчет ведешь, тебе виднее! Поздравления принимаются, раз уж я юбилейная! — спокойно ответила Аня через плечо, а про себя добавила: «Юбилейная и, как правило, выигрышная!»

Всю неделю она провела в работе, параллельно готовя документы на усыновление. Несколько раз заходил Костя, приносил необходимые бумаги. Суд был назначен на начало месяца. Когда до него оставалась пара дней, мужчина снова заглянул к ней.

— Ты ведь будешь присутствовать на суде? — с надеждой спросил он.

— Заседание будет закрытым! — отрицательно покачала головой Аня.

— Но ты можешь поехать со мной! Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты рядом. И потом я обещал Давиду, что возьму его с собой. Он знает, зачем мы туда едем! Скажи, что ты согласна!

— Ну, раз уж ты обещал ребенку, придется согласиться хотя бы ради него. Не одному же ему ждать тебя за дверью, — вздохнула Аня.

В назначенный день они выехали рано утром. Константин был одет в светло-серый строгий костюм, который удивительным образом оттенял его глаза. Он производил впечатление самодостаточного уверенного мужчины, кем он, собственно говоря, и являлся, но на лице отражались переживания бессонной ночи.

— Совсем не спал? — сочувственно спросила Аня.

— Я все думал, а что если суд откажет в усыновлении? Что тогда будет с Давидом? Особенно, когда его деда не станет, старик ведь совсем дряхлый.

— Так! Не нагнетай! — подбодрила его Аня. — Не нужно думать о плохом, тем более, чтобы ребенок тебя видел в таком состоянии. Ему сейчас страшнее, чем тебе.

В машине Аня еще раз посмотрела на него. Сильный, красивый, уверенный и такой беспомощный сейчас. В голове снова всплыли слова Палыча: «Ради семьи горы свернет!» Она еле сдержала себя, чтобы не поцеловать его.

— В этом костюме ты похож на управляющего банком! У них нет шансов, чтобы отказать тебе! — она решила разрядить обстановку. Вместо ответа он схватил ее руку и сильно сжал в своей.

«Если так… — она посмотрела на его такую крепкую и в тоже время ласковую руку, — то я не хочу никуда приезжать. Пусть это поездка будет бесконечной!» Но ее мечтам не суждено было сбыться, они подъехали к дому Давида. Мальчик уже ждал их у дверей в компании своего деда и, увидев Костю, бросился к нему на встречу. Константин схватил его и крепко прижал к себе, помахав в это время старику. Тот ответил тем же. В машине, увидев Аню на пассажирском сиденье, Давид начал кричать: — Зачем она едет с нами? Я не хочу! Пусть уходит!

— Давид, посмотри на меня! — строго сказал Костя, поворачиваясь к нему. — Если Аня не поедет с нами, то мы с тобой никогда не сможем быть вместе. И я уже говорил тебе, что она — мой друг, поэтому привыкай к тому, что вы будете часто встречаться. Ты понял меня?

Мальчик молчал.

— Давид, еще раз спрашиваю: ты меня понял? Не слышу положительного ответа! — его голос становился холодным.

— Да! — тихо сказал ребенок и отвернулся к окну.

Аня тоже молчала, широко открыв глаза и переваривая слова по поводу предстоящих частых встреч.

Они подъехали к зданию суда за полчаса раньше назначенного времени. Все государственные учреждения в это время строго охранялись сотрудниками МВД. Подходя к дверям и предоставляя документы, Костя дружелюбно поздоровался с несколькими мужчинами в форме, с одним из них он даже обнялся и перебросился парой фраз. Зайдя внутрь и найдя нужный кабинет, они сели на лавочку напротив него. Не прошло и пары секунд, как Константин быстро вскочил и начал широкими шагами мерить помещение. Он метался, как лев в клетке. Аня наблюдала за ним и ее сердце обливалось кровью. Давид бегал вокруг него, запуская машинку по стенам. Через некоторое время в кабинет зашел судья. Не выдержав больше этой пытки «маятником», девушка встала и подошла к Косте. Она мягко положила ладони на его могучую грудь и заглянула в глаза.

— Все будет хорошо! Соберитесь, товарищ подполковник, вам предстоит трудный бой! — и аккуратно поправила галстук. Константин взял ее ладони в свои и нежно поцеловал.

«Что я творю?! — подумала Аня. — К счастью, сегодня все закончится, и я смогу вернуться к обычной жизни без него!»

Зверева вызвали в зал суда. Обернувшись в дверях, он посмотрел на Аню и Давида.

— Мы будем ждать тебя здесь! — твердо сказал она и чуть не перекрестила его в воздухе, но про себя помолилась.

Прошло минут двадцать. Давид сидел на противоположном конце лавочки, не шевелясь и крепко сжимая в руке машинку. Аня осторожно подсела к нему и спросила: — Не хочешь поговорить?

Мальчик промолчал и не двинулся с места. Тогда она решила продолжить наступление: — Знаешь, когда я была маленькой, у меня тоже было много машинок. Но больше всего я любила одну железную машинку. Папа собрал ее из металлического конструктора. Знаешь, раньше были такие конструкторы из металлических палочек, их нужно было собирать друг с другом при помощи болтиков. Так вот, у этой игрушки не было дверей, колеса не вращались, да и вообще она мало походила на машину, в общем, была просто чудовищная, но я все равно ее очень любила. Она до сих пор хранится у меня дома.

— Покажешь? — вдруг спросил ребенок, глядя на свою игрушку.

— Я бы с радостью, но мой дом далеко, и я не знаю, когда теперь туда вернусь! — грустно ответила Аня.

— Держи! — со вздохом сказал Давид, протягивая ей свою машинку. — У меня дома еще есть, — с этими словами он повернулся к ней лицом. Аня заглянула в его глаза и заметила в них перемену. Впервые за все время он смотрел на нее без злобы. Его глаза излучали доброту и в то же время изучали ее. Он пытался доверять ей. Аня не могла упустить это шанс.

— Спасибо! — ответила девушка, принимая из его рук подарок. — Тогда с меня мороженое! Договорились? — спросила она и дотронулась кончиком пальца до его носа. В тот же миг дверь кабинета открылась и на пороге возник Константин. Не говоря ни слова, он быстро схватил на руки Давида и прижал к себе Аню. Она все поняла! В этот момент со стороны они выглядели, как самая счастливая семья на свете.

— Я предлагаю отметить это событие! — весело предложил Костя, когда они сели в машину.

— Мороженое? — спросила Аня, поворачиваясь к Давиду.

— Коричневое! — громко крикнул он.

— Пусть будет коричневое! — засмеялся Константин. — Сегодня можно все!

В ресторанчике у Магомеда не было ни души. «Господи, на чем он держится? На моем кофе?» — подумала про себя Аня. Костя взял меню и заказал несколько блюд на свой выбор, потом спохватился и быстро добавил: — Да, и еще нам пару чашек ароматного кофе и два шарика шоколадного мороженого! Сегодня у нас праздник!

Плотно пообедав, они отправились на детскую площадку. Наблюдая, как Давид с криком скатывается с горки, Костя обратился к Ане: — Спасибо тебе за все, что ты для нас сделала! Я — твой должник до конца дней. Можешь просить меня о чем угодно! — он попытался обнять ее.

— Сделай его счастливым! — ответила она, глядя на ребенка и отстраняясь от мужских рук. — Мне кажется, это в твоих силах! Но тебе придется запастись терпением, у мальчишки скверный характер. Хотя в этом, по-моему, вы с ним схожи. Да, и, кстати, наверное, пора подумать о его образовании? Когда он пойдет в школу?

— Только через год! Я постараюсь, как можно быстрее устроить его в садик. Хочу посмотреть, как он будет контактировать с другими детьми, а пока он поживет еще какое-то время с дедом.

Весь день они провели втроем: играли, смеялись, катались на машинках. Наступил вечер. Давиду пора было возвращаться домой. Прощаясь у дверей, он спросил своего отца: — Ты скоро за мной совсем приедешь?

— Скоро! — обнадежил его Костя. — Вот только в садик тебя устрою и сразу заберу.

— Я не хочу в садик! Я хочу с тобой на войну!

— Война для взрослых! — строго сказал Константин. — А чтобы дорасти до нее сначала нужно пойти в садик, а потом в школу. Все ясно?

— Ясно! — весело крикнул Давид и помчался домой.

Костя подошел к его деду и что-то долго объяснял ему, тот слушал, молча, и только в конце разговора кивнул и пожал Косте руку.

На обратном пути Аня была задумчива и грустна. Доставая из сумки телефон, она наткнулась рукой на машинку Давида, которую он подарил ей в здании суда. Константин, заметив ее, задал вопрос:

— Забыл у тебя свою любимую машинку?

— Нет! Это его подарок мне! — загадочно улыбаясь, произнесла девушка, вертя игрушку в руках.

Костя посмотрел на нее удивленно и даже с восхищением, но промолчал.

На следующее утро в кабинете Быстрова Аня давала «отчет» о проделанной работе: — Так что теперь Константин Владимирович — новоиспеченный отец со всеми вытекающими последствиями.

— А какие из этого вытекают последствия? — Палыч усмехнулся и посмотрел на нее с любопытством.

— Я имела ввиду ответственность за судьбу мальчика. Ведь дети — это очень серьезно. И это, конечно, удивительно, что одинокий мужчина решил усыновить ребенка. А зная Зверева, удивительно вдвойне, потому что это был сумасшедший душевный порыв, никак не согласованный со здравым смыслом.

— Думаю, ты не права! Наверное, это был самый важный и обдуманный поступок Константина по отношению к самому себе. Ведь все, что у него есть и все, что он делал до этого не принесло ему счастья. Все его заслуги нужны только стране. А кому нужен он? Когда возвращаешься домой и снимаешь китель, сколько бы на нем не было наград, то превращаешься в обычного человека с такими же жизненными проблемами, что и у всех. И в этом гордом одиночестве абсолютно не ощущаешь себя героем! Скорее наоборот, уж поверь мне. А Константин должен особо остро это чувствовать, у него вообще никого нет. Он ведь с тринадцати лет сиротой рос. Так что для мужика, выросшего практически без семьи и всю жизнь воевавшего, это и есть самый большой подвиг.

В пятницу в конце рабочего дня к Ане в кабинет зашел Зверев. «Что-то он зачастил!» — подумала она, немного нервничая.

— Надеюсь, у вас нет никаких планов на выходные? Мы с Давидом приглашаем вас во Владикавказ на экскурсию. Я давно обещал ему показать «большой город»! — безапелляционно заявил Константин.

— Спасибо за приглашение, товарищ подполковник, но даже если бы у меня не было никаких планов, а это не так, то я все равно была бы вынуждена отказаться! — вспыхнув, ответила Аня. А про себя подумала: «Чего он добивается?», и поймала себя на мысли, что совсем недавно она уже слышала эти слова от Светы.

— Вам неприятно мое общество или присутствие Давида?

— Я уверена, что Давид хотел бы провести это время только с вами. Он не очень благосклонен ко мне, — заметила Аня.

— Он воспринимает вас, как угрозу! — ответил он, пристально изучая ее.

— Вы умеете успокоить! Тем более не будем травмировать детскую психику.

— Детская психика не должна при этом рушить надежды и планы других. И я был уверен, что вы со своим тонким чутьем понимаете, что Давид просто ревнует меня к вам и делает это не безосновательно! — резко сказал Зверев и хлопнул дверью.

Он ушел, а Аня осталась одна наедине со своими мыслями, которые так долго и упорно гнала прочь из своей головы. Чего он хочет от нее? На что надеется после того предательства? Зачем он приплетает сюда ребенка? Эти мысли роем проносились в ее воспаленном мозгу, не давая возможности зацепиться хотя бы за одну теорию, мало-мальски похожую на правду. «И пистолета под рукою нет!» — со вздохом отметила она. В минуты гнева или неопределенности Ане всегда помогала стрельба, она давала возможность сосредоточиться и снимала эмоциональное напряжение. Вот и сейчас ей было необходимо «выпустить пар». Она даже придумала себе поговорку: «Не знаешь, что делать — стреляй!»

Придя домой, Аня снова и снова возвращалась к их разговору, но не могла найти ответы на мучившие ее вопросы. И пистолета все еще не было. «Пистолета нет, но есть телефон!» — подумала она, вспомнив про психоаналитические способности своей подруги Татьяны.

— Привет! Есть свободная минутка, а лучше две? Мне нужно высказаться! — спросила Аня, набрав номер.

— Вино доставать? — в свойственной ей провокационной манере ответила Таня.

— Да! Есть над чем задуматься. — И она рассказала подруге всю историю отношений с Константином, не упустив ночь после дня рождения Палыча. Таня слушала, не перебивая, за что Аня всегда ее любила, можно было не останавливать бурный душевный поток. Закончив повествование, она вздохнула.

— Вот, что я тебе скажу, подруга! — Аня представила, как при этих словах Таня возлежит на диване с бокалом вина в коротком шелковом халате с цветами сакуры, и мысленно улыбнулась. — Это самые опасные отношения. Мужчина — охотник! Но не тупой и кровожадный, а умный, искушенный в этом деле. Он тебя выслеживает, дразнит, заманивает и ловит на крючок, а потом отпускает. Теперь ты — хищница, которая попробовала его плоти, и тебя не остановить, ты жаждешь еще и еще. А он сидит в засаде и наслаждается твоими мучениями, но при этом периодически подпускает тебя на расстояние вытянутой руки, чтобы не забыла запах хозяина.

— Спасибо за вводную лекцию по брачным играм самцов, но если выключить канал National Geographic, мне то что делать? — удрученно спросила Аня.

— А ты сама чего от него хочешь?

— Я? — Аня растерялась не в силах сформулировать свои чувства.

— Хорошо! — сжалилась над ней Татьяна. — Спрошу по-другому: что ты думаешь об этом мужчине, кроме того, что он занимается диким животным сексом?

— Раньше мне было проще ответить на этот вопрос. Для меня он был красивым, наглым, самодовольным бабником, но после истории с усыновлением я взглянула на него другими глазами. Он так запросто по-дружески обратился ко мне за помощью и был так искренен, когда благодарил. Ты бы видела его глаза, когда он обнимает этого дикого чужого ребенка. При этом он сам превращается в мальчишку, милого, озорного. А когда мы наедине это сильный, сексуальный, уверенный в себе мужчина, которому горы по плечу. За ним чувствуешь себя, как за каменной стеной. Когда он рядом я теряю самообладание, то хочу поцеловать его, то выцарапать ему глаза, — скороговоркой тараторила Аня.

— Да, подруга, ты попала! Вот уж не думала, что ты окажешься в водовороте таких страстей. И не только сексуальных! — задумчиво изрекла Таня.

— Зигмунд Яковлевна, что будем делать? — с иронией в голосе, но несколько страдальчески произнесла Аня.

— Мой тебе совет: держись от него подальше! Ничего хорошего из этого не выйдет! А лучше найди себе нового кандидата для плотских утех, тем более, судя по твоим рассказам, это не проблема.

«Эх! — подумала Аня, кладя трубку. — Жаль, что пистолета так и не нашла!»

 

Спасало ее только одно: работа! Работа, которая поглотила с головой и на всю следующую неделю заняла ее мысли и свободное время. В четверг Аня заглянула к Новикову, чтобы поздравить его с днем рождения. Как всегда любвеобильный и обаятельный майор расцеловал ее и тоном, не терпящим возражений, пригласил на празднование этого события в ближайшую субботу, не забыв при этом отметить, что она будет украшением праздника и собственно без нее он вообще не состоится. Осторожно осведомившись о количестве, а главное «качестве» приглашенных и, узнав, что семья Чехловых тоже будет присутствовать, Аня согласилась, но без особого энтузиазма. Оказалось, что Быстров деликатно отказался, аргументируя это тем, что не хочет смущать молодежь. Перспектива оказаться в одной компании, да еще и в тесном дружеском кругу в квартире семьи Новиковых, с Константином и Мариной Аню не окрыляла. Но она дала обещание, а слово свое привыкла держать.

В субботу вечером, надев свое любимое платье, Аня сидела перед зеркалом в Светином импровизированном «будуаре» и наблюдала как та выпрямляла ее непослушные кудри.

— В общем, садись рядом с нами и старайся больше ни с кем не общаться! Ну, и на «Зверя» не смотреть! — нравоучительно изрекла Света.

— Отличная перспектива отдохнуть и отвлечься — ни с кем не общаться! И зачем я туда иду? — с усмешкой спросила Аня.

Майор Новиков с молодой супругой жил к трехкомнатной квартире недалеко от части. Недостатка в жилье в их населенной пункте не было, как не было и большого количества желающих переехать сюда, и ушлый майор выхлопотал себе не самое маленькое. Ровно в пять часов, как и было назначено, трое друзей стояли в прихожей квартиры семьи Новиковых. Аня впервые увидела даму сердца пылкого майора и должна была признать, что она ей очень понравилась. Кристина была на пару лет младше Ани, но выглядела и вела себя как взрослеющий подросток. Хотя, как показалось Ане, в ее поведении было много напускного и наигранного, а за этой маской наивной дурочки скрывалась умная, чуткая, добрая душа. Войдя в комнату, где уже был накрыт стол, девушка встретилась взглядом со Зверевым, курившем у окна с МЮ и СЮ. Марина крутилась здесь же. Быстро оценив обстановку, Аня любезно предложила свои услуги по последним приготовлениям хозяйке дома и удалилась за ней на кухню.

— Я очень рада с тобой познакомиться! — быстро тараторила Кристина. — У нас не часто бывают гости, а мы с Мишей так любим шумные компании!

— Тогда с местом жительства вы промахнулись! — весело заметила Аня.

— Тебя тоже здесь все угнетает? — с чувством спросила Кристина, передавая ей тарелку с овощами.

— Ну, меня спасает работа! Не знаю почему, но я действительно очень люблю ее!

— Наверное, тебе проще! А я даже работу здесь найти не могу! — печально призналась девушка. — Я ведь по специальности экскурсовод.

— Да, уж, подфартило! — искренне посочувствовала Аня. — Как же тебя угораздило выйти замуж за военного?

— О, это была любовь с первого взгляда! Да, в Мишутку и невозможно не влюбиться. Он — просто чудо, ласковый, заботливый, чуткий. Я о таком муже всю жизнь мечтала. Ну, в общем, что я тебе рассказываю? Ты и сама все видишь! — с этими словами она подошла к мужу и крепко обняла его. От Ани не укрылась искренность ее чувств; Кристина действительно любила своего супруга преданно и беззаветно. Аня залюбовалась, глядя на их сентиментальные излияния. Когда она расставляла на стол последние тарелки, рядом возникла Марина и с вызовом поздоровалась:

— Привет! Не ожидала тебя здесь увидеть!

— Привет! — девушка смотрела на нее спокойно и смело. — Отлично выглядишь! — добавила она, с улыбкой оглядывая ее с ног до головы и уделяя особое внимание глубокому декольте, подчеркивающему ее аппетитные формы. С той же немного надменной улыбкой она перевела взгляд на Костю, стоящего поодаль и наблюдающего за происходящим.

Вскоре все были в сборе и расселись за столом. Аня была любезно усажена между Чехловыми и четой Новиковых рядом с Кристиной, которая не прекращала болтать. Напротив них оказалась Марина, которой «совершенно случайно» досталось место по правую руку от Константина.

Поздравления, пожелания, воспоминания лились рекой. Аня давно заметила, что коллектив, в который она попала, был по-настоящему дружным и отзывчивым. Прослужив вместе не один год, ребята действительно напоминали одну большую крепкую семью. Было приятно наблюдать, как они общаются, постоянно подшучивая друг над другом. Вечер обещал быть веселым. Много пили и пели. Обнаружив у Ани, прекрасные музыкальные данные, Кристина то и дело просила ее то сыграть на гитаре, то спеть с ней дуэтом для именинника и всех присутствующих. Вскоре за столом возник спор, кто лучше исполняет романсы.

— Я ни за что не поверю, что мужчине удастся так душевно и чувственно воспеть любовь, как это сделает женщина! — вскричала Кристина.

— Лучшим аккомпанементом романсу может быть только гитара, а здесь мужчинам равных нет! — безапелляционно отрезал Женя.

— Спорим?! — с вызовом бросила Аня, протягивая ему руку. К этому моменту она была уже изрядно подшофе. Состояние ее также подогревал гнев, непонятно чем больше вызванный, наглым поведением Марины или чрезмерно уверенными выходками Константина, который весь вечер не сводил с нее глаз и подкалывал, но настолько тонко, что скрытый сарказм могла уловить только сама Аня.

— Тебе конец, Ежик! — весело сказал Женька, показывая на нее пальцем. Аня ответила ему тем же и оба провели большим пальцем поперек шеи, как всегда делали в детстве, вызывая друг друга на дуэль!

— Значит, война! — сощурив глаза, улыбнулась Аня и выставила вперед кулак. В «камень, ножницы, бумага» выиграл Женя и ему же выпало начинать. В это время с кухни вернулись МЮ и СЮ, которые выходили туда, чтобы покурить.

— Давайте быстрее! — поторопил их Новиков. — У нас тут серьезная дуэль намечается.

Женя взял гитару и исполнил романс «Мохнатый шмель». Его голос звучал нежно и мелодично, глаза с восторгом смотрели на жену. Последний куплет все мужчины пели хором, а девушки пустились в пляс с платками на плечах, появившимися как по волшебству. Все смеялись и аплодировали стоя.

— Да, такое выступление будет действительно трудно чем-либо перебить! Прекрасный романс и фильм замечательный, — заметил Новиков.

— Ну, раз вам так нравится этот фильм, не буду портить впечатление. Слово именинника сегодня закон! — мило улыбаясь, произнесла Аня и взяла в руки гитару. Сделав несколько переборов, она начала петь романс «Под лаской плющевого пледа».

Во время всего исполнения Аня практически не сводила глаз с Константина. Она смотрела на него дерзко, с вызовом, не в силах оторваться от его гипнотического взгляда. Он стоял напротив у стены в своей любимой позе, которая сводила девушку с ума. Его взгляд выражал уверенность и власть над ней. Он принял условия игры и не отводил глаз. По комнате пробежали смешки и многозначительные подмигивания, но Аня с Костей этого не замечали. Казалось, для них не существует никого, они были абсолютно одни в этом маленьком помещении, как на боксерском ринге. Прозвучал последний аккорд и в комнате воцарилась тишина. Нарушил ее восторженный голос Кристины:

— Ну, и кто до сих пор не согласен, что женщины исполняют романсы божественно?

— Да, женщины сами по себе божественны! — примирительно сказал Новиков, нежно целуя руку супруги. — Предлагаю выпить за наших богинь.

Продолжение вечера запомнилось Ане отрывками, среди которых было еще много тостов и песен. Особенно весело и бурно все реагировали на песню Бременских музыкантов в исполнении трио Ани, СЮ и МЮ. Затем был спор с Кристиной по поводу современного искусства и обоюдные заверения в скором совместном посещении музеев Владикавказа. Бледно отложился тост на брудершафт с майором Новиковым. И среди всей этой феерии преследующий ее животный взгляд Зверева. Далеко за полночь все стали собираться домой. Первыми ушли «два капитана» с супругами. Затем, порхая на крыльях любви, удалилась Марина под руку с Костей. И последними распрощались с хозяевами Аня и Чехловы. Выйдя на улицу, ребята медленно побрели по направлению к части, наслаждаясь прохладной, но прекрасной ночью поздней осени. Не успели они оставить позади и пары домов, как им навстречу попался Константин. Широкими уверенными шагами он приблизился к Ане. Лицо его было серьезно.

— Вы забыли свое хорошее настроение у именинника, товарищ подполковник, и решили вернуться за ним? — заплетающимся языком, но с дерзкой насмешкой спросила Аня.

— Нет, я вернулся за тобой! — спокойно и уверенно ответил он.

Аня открыла рот, чтобы ответить ему что-то очень грубое, но не нашлась, что сказать и тихонько икнула.

— Я провожу ее! — обратился он к Жене. Женька кивнул ему в ответ и развернулся, чтобы уйти.

— Никуда я с тобой не пойду! — отрицательно качая головой, твердо сказала Аня и направилась к Свете, но Костя преградил ей дорогу.

— Пошли! — тихо сказал супруге Женя и потащил ее за руку.

— Подожди! — вырывая руку, упрямилась Света. — Как мы оставим ее здесь одну?

— Она не одна! Ты же видишь! — начинал сердиться парень. — Идем! — и, схватив ее за плечи, решительно направил в сторону части.

— Но, Женька! — не унималась Света. — Она же пьяная, а если он воспользуется этим?

— Обязательно воспользуется! — смеясь, ответил ее муж.

— Что? Ты с ума сошел? Она — наша подруга!

— Да, ты неправильно поняла! Он воспользуется этим, чтобы выяснить с ней отношения. Ты разве не видела, что творилось сегодня весь вечер за столом? Они ведь чуть не набросились друг на друга. И что-то мне подсказывает, что между ними давно уже больше, чем просто взгляды. «Зверь» и Марину видимо отшил из-за Аньки. Нет, она в надежных руках. И если ты называешь себя ее подругой, то не мешай ей строить личную жизнь. И марш домой!

Пока они приближались к части, рассуждая таким образом, позади действительно разыгрывалась нешуточная борьба.

— Что вы о себе возомнили, товарищ подполковник? Вы меня перепутали с вашим вульгарным врачом? Я не собираюсь никуда с вами идти! Зря вы не остались в общежитии, но еще не все потеряно, Марина, по-моему, никогда вам не откажет! — выпалила она, направляясь вслед за ребятами, и толкая его плечом.

— Я прекратил все отношения с Мариной давно, еще после Дня рождения Палыча! А сейчас просто проводил до общежития, одну ее я отпустить не мог.

— Какое благородство! Ваши мексиканские страсти с ней меня совершенно не интересуют! — не останавливаясь, через плечо бросила девушка.

Костя в два шага нагнал ее и развернул к себе лицом.

— Последний раз спрашиваю: ты пойдешь со мной?

— Нет! — громко сказала она, смело глядя на него снизу вверх.

— А ну-ка, пошли! — скомандовал он и, схватив ее за талию, перебросил через плечо.

— Ты что делаешь?! — закричала Аня. — Сейчас же отпусти меня! Слышишь? Быстро!

Не реагируя на ее крики, Костя направился в сторону своего дома. Аня извивалась и била его кулаками в спину, потом вывернулась и укусила за ухо. Он снял ее с плеча и провел рукой по больному месту, на пальцах осталась кровь. Можно было подумать, что ему это доставило удовольствие. Он улыбнулся и в его улыбке Аня опять заметила что-то звериное. Быстро блокировав ее руки за спиной, Зверев снова перебросил ее через плечо, а второй рукой схватил за ноги. Теперь она не могла даже пошевелиться. Он нес ее, как ягненка на заклание.

— Отпусти меня! — снова закричала девушка. — Я тебе приказываю! Слышишь?! — потом ее охватил гнев. — Я тебя ненавижу! Ненавижу! Ты — чудовище! Животное! Зверь! Правильно все говорят, ты — зверь!

В это время Костя уже открывал дверь своей квартиры. Зайдя внутрь, он бережно поставил свою добычу на ноги и прошел в комнату. Аня бросилась к двери и попыталась открыть ее.

— Ключи у меня! — весело крикнул Костя, звеня ими.

Она зашла в комнату и, протянув руку, властно сказала: — Отдай ключи или открой дверь!

— Только после того как мы поговорим!

— Я что в плену? — от злости она начала задыхаться.

— Нет! — спокойно ответил мужчина. — Ты у меня в гостях!

— Я тебя не боюсь! — сжимая кулаки, она начала приближаться к нему.

— Докажи мне это!

— Что еще раз укусить тебя?

— Поцелуй!

— Что? — крикнула она.

— Поцелуй меня! Докажи мне, что ты меня не боишься! — он медленно сократил остававшееся между ними расстояние и оказался так близко, что она почувствовала его дыхание. Ей показалось, что сейчас он наброситься на нее, как животное. На Аню напал приступ смеха. Она начала безудержно смеяться. Вдруг смех резко прекратился и из глаз полились слезы. Девушка с рыданиями бросилась на Константина и принялась бить кулаками ему в грудь. Он обнял ее и нежно прижал к себе, но она начала вырываться, кусаться, царапаться и кричать что-то бессвязное. Он встряхнул ее, но это не помогло. Тогда мужчина бережно подхватил ее на руки и понес в ванную. Включив холодный душ, он одной рукой схватил ее, как ребенка, а второй направил холодные струи на голову, потом заботливо умыл лицо и вытер полотенцем. Истерика закончилась, но ей на смену вернулась икота.

— Замерзла? — ласково спросил он. Достав из шкафа свой свитер, он начал раздевать ее, снимая намокшее платье.

— Что… ты… делаешь? — икая и стуча зубами, спросила она.

— Пытаюсь тебя согреть, — спокойно ответил Костя и открыл горловину свитера над ее головой. Аня нырнула в него и с удовольствием вдохнула запах. Он пах его парфюмом и сигаретами. Свитер доходил ей почти до колен. Девушка завернулась в него, скрестив руки на груди. Константин посмотрел на нее и улыбнулся.

— Ты похожа на промокшего воробья!

— Твоими стараниями! — с обидой сказала она.

— Но должен же я был прекратить твою истерику!

— Мог бы просто меня до нее не доводить! — выпалила Аня и снова начала икать.

— Пошли пить кофе! Тебе нужно согреться и протрезветь!

— Я не пьяна!

— Это ты в понедельник будешь рассказывать в части! — улыбнулся он, а она скорчила гримасу.

Аня уселась на стул и, прижав к груди голые колени, натянула на них свитер, благо для нее он был широченным. Обняв ноги руками, она спрятала ладони в длинные рукава. Костя снова улыбнулся, глядя на нее:

— Действительно ежик!

— Может закончим с эти зоопарком, товарищ подполковник? — зло спросила она.

— Тебе не нравиться, когда я тебя так называю?

— Не тобой дано это прозвище, не тебе им и пользоваться!

Костя покачал головой и отвернулся к плите, Анино упрямство начинало его раздражать. Когда он поставил перед ней чашку с кофе, девушка жадно набросилась на него и обожгла язык.

— Прежде чем на кофе приглашать, да еще и силой, вы бы хоть о конфетах позаботились, Константин Владимирович! — с обидой, но ехидно сказала Аня.

— Конфеты в моем доме редкость! Могу предложить сгущенку! — ответил он, кладя перед ней ложку и наливая сгущенку в розетку.

— Сгущенка! — поморщилась девушка. — Как это по-военному! — с этими словами она принялась опускать палец в розетку и с удовольствием слизывать сгущенку. В очередной раз измазав палец, она протянула его Косте и спросила с наивной простотой: — Хочешь?

Конец этому положил удар Костиной чашки об стол. Аня вздрогнула.

— Прекращай со мной играть! — выкрикнул он, вставая. — Я — мужчина и я не железный. Чего ты добиваешься?

— Я? — Аня посмотрела на него с нескрываемым удивлением. — Чего добиваюсь я? Я здесь нахожусь не по своей воле! — она встала и вплотную подошла к нему; глаза метали молнии, кулаки сжимались. — И это не я, а ты, — она ткнула пальцем ему в грудь, — постоянно возвращаешься в мою жизнь, чтобы причинить мне боль. Видимо тебе это доставляет особое удовольствие. Я забыла тебя, стерла из памяти. Ты перестал для меня существовать, когда сбежал через окно, как последний трус.

— Я сделал это, чтобы обезопасить тебя!

— От кого? — зло засмеялась Аня. — От твоей истеричной Марины? Какое благородство, товарищ подполковник! — с этими словами она сняла с себя свитер и, запустив им в Костю, быстро направилась в комнату за своими вещами.

— При чем тут… — попытался возразить он, но Аня уже вышла из кухни. — Нет, это невозможно. Стоять! — быстро догнав ее в коридоре, он развернул ее лицом к себе и прижал к стене. Тяжело дыша, Костя положил ладонь на ее тонкую шею и тихонько сжал ее. Аня почувствовала его железную хватку, но вместо испуга посмотрела на него с усмешкой и чуть приоткрыла рот.

— Что ты делаешь со мной? — прохрипел он. — Я с ума схожу. Я могу убить тебя! — страстно зашептал он ей в самое ухо. От его голоса и будоражащего запаха у Ани закружилась голова и она потеряла сознание. Очнулась она в объятиях Константина, лежа на кровати. Он сидел, уперевшись спиной в изголовье, и крепко прижимал девушку к груди.

— Прости меня, прости! — шептал он. — Я действительно животное.

— Зверь! — она обняла его, вдохнув аромат мужского тела, и закрыла глаза.

Аня проснулась от звука смс-сообщения в своем телефоне и потянулась рукой к тумбочке, но ее там не оказалось. Вскочив на кровати, она обвела сонным взглядом комнату. «Господи, я же не у себя! Я у Зверева! Это был не ночной кошмар, я действительно провела ночь у него! Но где он сам? Не мог же он сбежать из собственной квартиры?» — мысли проносились со скоростью света, причиняя нестерпимую боль. После вчерашнего праздника голова гудела, как пивной котел. Аня осторожно встала и надела платье. Прокравшись на цыпочках на кухню, она обнаружила Константина за столом с чашкой кофе и книгой в руках.

— Доброе утро! — выдавила она и испугалась собственного голоса. Он звучал из того же котла.

— Доброе! — Костя оторвался от чтения. — Но по тебе не скажешь! — озабоченно добавил он, глядя на ее искаженное мукой лицо. Налив в стакан воды и бросив туда шипучую таблетку, он протянул его Ане.

— Это от головы? — морщась, спросила она.

— Это от похмелья! — он едва улыбнулся.

С жадностью выпив содержимое стакана, Аня села и, положив руки на стол, опустила на них голову.

— Я очень плохо вела себя вчера? — спросила она тоном провинившегося ребенка.

— Среди мирного населения потерь нет! Один военнослужащий получил ранение средней тяжести! Жить будет! — отрапортовал Костя, потирая укушенное ухо. — Я сварю тебе кофе! — видя, что она не реагирует на его шутку, сказал он.

— И добавь туда мышьяка, чтобы я не мучилась! — пробубнила Аня в сложенные руки.

— Сейчас полегчает! — сочувственно произнес он.

Выпив кофе, Аня действительно почувствовала себя лучше. Волшебная таблетка Константина подействовала и она пожалела, что у нее нет такого снадобья в аптечке.

— Как ты себя чувствуешь? Есть хочешь? — спросил он.

— Гораздо лучше! — искренне ответила Аня. — Но давай пока не будем говорить про еду.

— Хорошо! А как насчет вообще поговорить? — Костя придвинул свой стул ближе к Ане и нежно взял ее за руку. От его прикосновения в памяти начали всплывать события прошлой ночи и она снова поморщилась, но заметив его решительный взгляд, тихо произнесла:

— Костя, пожалуйста, давай оставим все как есть!

— Нет, Аня, нет! Больше так продолжаться не может, это невыносимо! Это пытка какая-то! — вскричал он, вставая и отходя к окну. — Да, я виноват перед тобой.

— За то, что сбежал? Через окно! — усмехнулась она.

— Да пойми ты, я сделал это, чтобы не скомпрометировать тебя. На следующий день вся часть, я уже не говорю про общежитие, жужжала бы, что ты — моя очередная… — он не закончил фразы и с силой хлопнул ладонью об оконную раму, так что зазвенели стекла. — Но ты не такая! Понимаешь? Для меня ты не одна из тех… — он снова замолчал. — Господи, как же это сложно! Я никогда не отличался красноречием!

— Костя, зачем я здесь? — осторожно спросила Аня, решив прийти ему на помощь наводящими вопросами.

— Потому что я больше не могу без тебя! — сказал он, глядя в окно. — Я схожу с ума! Я постоянно думаю о тебе. Мне каждую минуту необходимо знать где ты, с кем, что делаешь. И это невыносимо. После той ночи я понял, что ты становишься мне очень дорога, что это не просто физическое влечение. Меня тянет к тебе, как никогда ни к кому не тянуло. Ты нужна мне! Вся! Постоянно!

— И ты разрушил все! — спокойно подвела она итог.

— Да! Потому что испугался! — зло произнес он.

— Ты? — спросила с усмешкой Аня. — «Зверь» чего-то испугался?

— Да! Первый раз в жизни я испугался. Потому что никогда не испытывал ничего подобного. Я на войне ничего не боялся, да и как оказалось, там все гораздо проще, — он достал сигарету и закурил. — После той ночи, пусть это звучит пафосно, но ты завладела мной полностью. И я решил уйти, чтобы прекратить это. Я понимал, что если поступлю так, то ты меня возненавидишь, и обратного пути для меня не будет. Собственно говоря, так и произошло… Но все изменилось, когда я решил усыновить Давида. Я даже не мог надеяться на то, что ты мне поможешь. Но ты со своим великодушным сердцем снова поступила по-своему. Когда ты встретила меня, выходящим из квартиры Марины, я приходил сказать ей о своих чувствах к тебе.

— Она не упустила возможности убедить меня в обратном!

— Большим умом она никогда не отличалась! — констатировал Костя.

— Видимо все ушло в размер груди! — ехидно отметила Аня. Константин улыбнулся про себя, но промолчал.

— Я старался быть честным с тобой, но только больше все испортил и сам запутался. Меня злило твое безразличие по отношению ко мне. Мне казалось, что ты должна меня ненавидеть, избегать, но ты была добра. Добра и равнодушна со мной! И это не давало мне покоя, я не знал как реагировать, потому что никогда подобного не испытывал, — он снова закурил. Аня видела, что слова даются ему с трудом, но он должен был это сказать. Она так хотела это услышать. — Я ведь никогда по-настоящему не любил! И был уверен, что не создан для семейной жизни, да она меня особо и не прельщала. Я всю жизнь умел только воевать и у меня это неплохо получалось. Женщины были простым удовлетворением физиологических потребностей. Недостатка женского внимания я никогда не испытывал. Думаю, это первое, что ты узнала обо мне в части, — печально усмехнулся он. — Но я никогда не стремился к этому и не гордился своими «победами», просто однажды стал воспринимать как данность. А потом появилась ты. Такая… Такая, как ты есть! И мне стало важным завоевать тебя, меня затянула эта охота. Мне казалось, что ты приняла условия моей игры, но ты не играла… Ты была настоящей! Я понял это только после той ночи и испугался… Но даже не за тебя… Женщины часто ждали от меня большего, чем я мог им дать: развития отношений, семьи… Я испугался своих чувств. Я давно не мальчик и души прекрасные порывы были мне всегда чужды, — он снова кисло усмехнулся. — И я решил, что лучшим вариантом будет прекратить все так глупо и жестоко по отношению к тебе. Зачем я тебе?

— А у меня поинтересоваться ты не удосужился? — ласково спросила Аня, садясь на подоконник и, заглядывая ему в глаза. Она забрала сигарету из его рук и затушила в пепельнице.

— А что я могу тебе предложить? Ты молодая, красивая, чистая. У тебя вся жизнь впереди. Что я могу тебе дать? Я кроме войны ничего не знал. Все разрушено, сожжено, искалечено; ни семьи, ни друзей! Вся моя жизнь — это война: кровь, боль, смерть, предательство. И ты была права, когда сказала, что я — животное. Какая жизнь тебя ждет со мной?

— Как в сказке! — улыбаясь, произнесла Аня.

— В смысле? — не понял он.

— Ну, помнишь, сказку «Красавица и чудовище»! Она разглядела в чудовище прекрасную душу и своей любовью вернула ему человеческий облик! — с этими словами она осторожно провела рукой по его шраму на щеке.

— И ты могла бы меня простить? — с надеждой произнес Костя, целуя ее ладонь.

— Я тебя давно простила. Наверное, когда впервые увидела с Давидом на руках. Ты совершенно изменился. Я видела сколько любви и нежности было в твоем взгляде и решила, что просто я не та женщина, которая сделает тебя счастливым.

— Ну, по крайней мере, сумасшедшим ты меня уже сделала, — засмеялся он, а потом добавил с грустью в голосе: — Ты — чудо! Ты можешь сделать счастливым любого мужчину!

— А если мне не нужен любой?! — и она дотронулась кончиками пальцев до его губ.

— Не шути со мной! Прошу тебя! Я люблю тебя! Слышишь, люблю! — тяжело дыша, сказал он и положил руку на ее шею.

— Да какие тут могут быть шутки, если ты второй день угрожаешь мне удушением! — прошептала девушка и запрокинула голову, подставляя ему всю шею. Костя, как дикарь, схватил ее за талию и прижал к себе. Она обхватила его ногами и запустила руки под тельняшку. Они целовались долго и страстно, как два голодных подростка. Под уверенными пальцами Константина молния на платье начала ползти вниз, но ее стремительный бег был прерван телефонным звонком. С трудом оторвавшись от Аниных губ, Костя тихо выругался и взял трубку.

— Зверев! Да, понял! Сейчас буду! — быстро ответил он. — Меня срочно вызывают в штаб, нужно ехать! Одевайся, я отвезу тебя домой, — сказал он, быстро направляясь в комнату, потом резко остановился в дверях и произнес с усмешкой: — Говорят, из меня выйдет ужасный муж!

— Я терпеть не могу готовить! — вторя ему, отозвалась Аня, соблазнительно натягивая на голое плечо платье. Костя, следя за ее движением, снова выругался и ударил кулаком в стену.

— Я обещал Давиду, что заберу его сегодня пораньше и отведу в детские игровые автоматы. Составишь нам компанию? — спросил он в машине.

— Ты этого хочешь? — вопросом на вопрос ответила Аня.

— Очень! — искренне признался он.

— Я тоже!

Подъехав к общежитию, Костя жадно поцеловал ее.

— Собирайся! Я скоро заеду за тобой!

— А ты не боишься меня скомпрометировать? — хитро сощурив глаза, спросила девушка.

— Поздно, Ежик, поздно! Теперь все будут знать, что ты МОЯ!

Зайдя в общежитие, Аня насторожилась. Кругом стояла звенящая тишина. «Все что к окнам прилипли?» — весело подумала она и зашла к себе. Аня быстро переоделась, привела себя в порядок и даже успела заскучать, но Костя все не появлялся. Он приехал только через час и по выражению его сосредоточенного лица девушка поняла, что что-то стряслось.

— Все в порядке? — участливо спросила она, садясь в машину.

— Нормально! Как говорил Наполеон: «Главное ввязаться в войну, а там разберемся!» — эти слова Ане совсем не понравились.

— Опять война! — грустно сказала она. — Когда она уже закончится? Она все портит!

— Только не сегодня, Ежик! Этот день наш и ничто его не испортит! — пытаясь казаться веселым, произнес Костя и прижал ее к себе. Так они доехали до дома Давида. Ребенок уже ждал их, нетерпеливо бегая около дома.

— Почему ты так долго? — с обидой спросил он, прыгая Косте на руки.

— На работу вызвали! Уж, извини, брат!

— Ты ходил на войну?

— Нет, просто на работу! — ответил Костя, усаживая его в машину.

— Привет! — весело сказала Аня.

— Ты поедешь с нами? — надувая губы, буркнул мальчик.

— Ты не рад этому? — Аня была расстроена и мысленно ругала себя за то, что приняла приглашение Кости.

— Ну, ладно! — примирительно ответил Давид, перехватывая строгий взгляд отца.

В зале игровых автоматов настроение ребенка резко улучшилось, а когда Аня в тире выбила на несколько очков больше, чем Костя, она автоматически превратилась в его лучшего друга.

— А ты научишь меня так стрелять? — восхищенно спросил мальчик, беря ее за руку и прыгая по ступенькам. Константин с улыбкой наблюдал за их завязывающейся дружбой, зачинщиком которой он стал, предоставив Ане выйти победителем в стрельбе. Зная страстную любовь сына к этому занятию, он верно рассчитал его реакцию на победу девушки.

— Обязательно! Будешь стрелять даже лучше меня! — пообещала она и с победным криком Давид побежал к следующему автомату.

— А я и не знал, что вы у нас такой меткий стрелок, товарищ капитан! — обнимая ее, заметил Костя.

— А вы думаете, как я дослужилась до капитана? Просто устранила всех конкурентов! — весело отозвалась Аня. — Вы обо мне еще многого не знаете, товарищ подполковник. Но и вам есть чем меня удивить! Думаешь, я поверю, что «Зверь» так плохо стреляет? — она смотрела на него с восторгом и благодарностью.

— Я очень хочу, чтобы вы подружились. Он привык не доверять людям и в его случае лучшая защита — это нападение. Поэтому самым надежным вариантом было зацепить его на инстинктах.

— Охотник! — со вздохом прошептала Аня.

— Что? — переспросил Костя, но улыбнулся с хитрецой.

— Ловишь всех на слабостях или на их инстинктах! — задумчиво произнесла она, как будто говорила сама с собой.

— А тебя я на чем поймал?

Аня подняла голову и посмотрела в его глаза. «Если бы я знала, что меня так заклинет на тебе, то была бы осторожнее. Хотя нет, кого я обманываю? От этого взгляда невозможно укрыться и сила твоих рук подчинит любого! Если бы меня лишили этих объятий, я бы контракт с дьяволом подписала, чтобы их вернуть! Зачем мне душа, если мое тело теперь твое! Но тебе об этом знать пока рано!» — думала Аня, любуясь красивыми мужскими глазами.

— На каких инстинктах? — вновь задал вопрос Костя, запуская руку в ее волосы.

— Я тебе потом расскажу! А лучше покажу! — игриво ответила Аня, дотрагиваясь пальцами до его губ. Он с силой выдохнул и, собрав ее волосы, запрокинул голову девушки.

— Я ведь не забуду как ты надо мной издевалась! — тихо произнес он, угрожающе улыбаясь.

— На это и расчет! — она собрала в кулак горловину его футболки и, поднявшись на носочки, укусила за подбородок.

Наигравшись во все существующие автоматы, наевшись мороженого и сладкой ваты, довольные и счастливые, все трое отправились домой. Давид сладко уснул на заднем сиденье.

— Оставайся сегодня у меня! — предложил Костя, беря Аню за руку.

— Это не лучшая идея! Давид только начал видеть во мне друга, а не угрозу, — сказала она, ласково глядя на спящего ребенка. — Я не хочу разрушать его зыбкое доверие. Мы должны как можно мягче подготовить его к переменам. Пусть он пока думает, что мы с тобой просто друзья!

— Долго этой дружбы я не выдержу! — хрипло произнес Костя, кладя руку Ане на колено.

— Вы справитесь, товарищ подполковник! Я в вас верю! А пока держите себя в руках, ДРУГ МОЙ! — с улыбкой сказала она, убирая его руку. Он подчинился с кислой ухмылкой.

— Высажу тебя у общежития! — предупредил он.

— Конечно! Не лишать же зрителей этого трехсерийного сериала под названием «Зверев привозит Акимову в общежитие» очередного эпизода? Там, наверное, все уже у окон собрались с попкорном! — ехидно заметила Аня, а Костя весело рассмеялся. Подъехав к крыльцу, он вышел и демонстративно открыл пассажирскую дверь, подавая Ане руку. Она спрыгнула с подножки прямо к нему в объятия и ответила на поцелуй.

— Ну, я думаю, теперь все довольны! Мыльные оперы ведь всегда заканчиваются хэппиэндом! — улыбнулся Костя, хитро подмигивая ей. Аня аккуратно открыла дверь квартиры и прошмыгнула внутрь. Было уже поздно, а день был настолько насыщенным и эмоциональным, что она была рада провести его окончание в полном одиночестве, чтобы никто не смог спугнуть ее счастье. Ей хотелось побыть наедине со своими мыслями и еще раз все обдумать. Жизнь перевернулась с ног на голову, и теперь последняя кружилась от нового положения вещей. Костя признался ей в любви. Он ее любит! Аня улыбалась до спазма скул. Она была счастлива! Но что будет дальше она не знала. Костино признание было настолько неожиданным, что она не успела его переварить и повесить как наградную ленту себе на грудь. Сердце распирало от переполняющего счастья, но делиться им она ни с кем не хотела. «Он только мой!» — с жадностью избалованного ребенка подумала Аня. Бабочки в животе были настолько мощными, что с легкостью отрывали ее от земли. Порхая по квартире, она включила любимую музыку и начала танцевать. Что будет дальше ее больше не интересовало. Сейчас это не имело значения! Важно было только одно: лететь в такт музыке, звучащей в душе!

Утро понедельника выдалось на редкость холодным и пасмурным! Аня наспех позавтракала и подошла к зеркалу, чтобы накраситься, но замерла с тушью в руке. Что большего она могла предложить своему лицу, кроме счастья, написанного на нем? Оно было лучшим макияжем: глаза сияли, губы краснели, на щеках играл румянец. Выйдя на улицу, девушка почувствовала себя белой вороной. Серое небо, серый дождь, серые лица. И среди этой кромешной серости, как птица колибри, она в своем салатовом пальто. Зайдя в приемную и стараясь выглядеть как можно серьезнее, Аня бодро поздоровалась с делопроизводителем:

— Доброе утро… — и заметив в углу уже ожидавшего Константина, быстро добавила: — всем!

— Доброе! Присаживайтесь, Анна Леонидовна! — не смущаясь, сказал Костя и указал ей на стул рядом с собой.

«Вот, наглец!» — весело подумала Аня и послушно села на предложенное место.

— Доброе утро! — хитро улыбаясь, произнесла Ольга Федоровна. — Ты сегодня как-то необычно выглядишь! Нездоровый румянец на щеках! Не заболела? В такую погоду проще простого простудиться! Напою тебя горячим чаем! — безапелляционно заключила она и повернулась, чтобы претворить в жизнь свой душевный порыв. Пока заботливый делопроизводитель возилась с чайником и чашками, Костя, не глядя на Аню, аккуратно, но уверенно положил руку ей на колено. Девушка вздрогнула, толкнула его локтем и невольно покраснела еще больше. Стараясь скрыть свое замешательство, она ненатурально закашлялась и поднялась со стула. Костя чуть улыбнулся и скрестил руки на груди. В это время Ольга Федоровна протянула ей чашку с горячим напитком и театрально вскрикнула:

— Ой, да у тебя жар! Ты вся красная!

— Все хорошо, Ольга Федоровна! — постаралась успокоить ее Аня. — Небольшое першение в горле. Ваш чудесный чай мигом все поправит! — улыбнулась она, принимая прибор.

В приемную ураганом ворвался Новиков.

— Всем доброе утро! Так, чаепитие и без меня? — бодро сказал он, отхлебывая чай из Аниной чашки. — Анюта, ты сегодня сияешь, впрочем как и в субботу! — промурлыкал он, обнимая ее за талию. За спиной послышался короткий, но раскатистый, как гром кашель Зверева. Новиков быстро убрал руку и повисла молчаливая пауза, во время которой все присутствующие старались не смотреть друг на друга. Положение спас вошедший в этот момент Быстров.

Совещание по общим вопросам прошло на удивление быстро. Аня ушла к себе, а почти весь офицерский состав остался в кабинете Палыча. Не было сомнений, что назревало что-то серьезное и они должны были к этому подготовиться. С Костей они больше не виделись. После обеда она узнала от Новикова, что его не было в части целый день. Он позвонил ей поздно вечером и они проболтали больше часа, строя планы на выходные. Во вторник Константин забежал к ней в кабинет и впопыхах пригласил прогуляться после работы вместе с Давидом. Она с удовольствием согласилась.

В этот день она чуть задержалась и, выходя из штаба, обнаружила, что Костя с Давидом уже ждут ее на улице, один весело бегая по лужам, второй озабоченно глядя в пустоту. На мокрой опавшей листве поблескивали последние лучи холодного осеннего солнца. Дождь, ливший, как из ведра последние два дня, неожиданно прекратился, уступая место болезненному теплу. Аня взяла Костю под руку и они отправились на прогулку, выйдя за пределы части. Давид был занят тем, что деревянным мечом с размаху бил по кустам и с победным криком врывался в сонм разлетающихся брызг. Аня повела плечами, поежившись от холода, и сильнее прижалась к руке Константина.

— Замерзла? — заботливо спросил он и, подойдя сзади, прижал девушку спиной к себе, накинув ей на плечи расстегнутую куртку. Они остановились около небольшого подобия детской площадки. Аня, с удовольствием закутавшись в Костину куртку, откинула голову ему на грудь.

— Когда ты переедешь ко мне? — вдруг спросил он.

— Ты же не хотел семейной жизни? — поворачиваясь к нему лицом, спросила Аня.

— Потому что в ней не было тебя. А сейчас я хочу, чтобы ты всегда была со мной, каждый день. Я понимаю, что не таких отношений ты заслуживаешь. Такой женщине как ты нужна романтика, свидания, компания, но что я могу тебе дать в этом Богом забытом месте. Да, и ухажер из меня не важный. Но я не хочу больше тебя отпускать, понимаешь? Ты должна быть только моей. Всегда!

Аня слушала его, запустив руки под куртку и прижавшись щекой к могучей мужской груди. Здесь было так тепло и безопасно, но в тоже время как-то удушающе. Она понимала, что однажды этот разговор был неминуем, но уж слишком рано он состоялся. Она не была готова ни к нему, ни к самому переезду. Теперь совместная жизнь пугала ее не меньше, чем ранее самого Костю. Аня никогда не жила одна, не считая студенчества, хотя общую комнату в общаге на троих девушек с трудом можно было назвать отдельным жильем. На последних курсах ее свободе начали угрожать настойчивые приглашения Татьяны Сергеевны и Николая Павловича Быстровых переехать жить к ним. После того как Ярослав закончил институт и уехал от родителей, чета Быстровых заскучала в одиночестве, и всю свою нерастраченную материнскую любовь тетя Таня перекинула на Анну. Совместные походы по магазинам и вечерние посиделки за чаем стали обыденностью для обеих, а для девушки еще и начинающей тяготить ее обязанностью. После окончания учебы она была вынуждена вернуться к родителям, чувствуя ответственность единственной дочери. Родителей Аня всегда любила и отношения между ними были дружескими. А поскольку личная жизнь девушки не хотела складываться сама собой, то совместное проживание устраивало всех. Неожиданная папина болезнь и такая же внезапная смерть изменили многое. Мама больше не хотела жить в этом городе, а Аня вдруг почувствовала экстренную необходимость в переменах, при чем они обязательно должны были коснуться ее карьеры. Профессию свою она всегда любила: сложно, ответственно, но жутко интересно. Именно поэтому в свое время она ушла из МВД в Вооруженные силы и ни разу об этом не пожалела, несмотря на небольшой ущерб, нанесенный при этом бюджету. А когда юрист их части вышла из декрета, то Быстров «предложил» вакантную должность в своей. Сейчас трезвым умом Аня понимала, что принятое тогда ею решение было необдуманным и, мягко говоря, опрометчивым, но желание сбежать от действительности заглушило здравый смысл. И вот теперь он взял свое! Как бы душа и тело не рвались в мужскую берлогу Константина, мозг категорически отказывался принимать в этом участие. Сейчас в крепких мужских объятиях она была счастлива, но предложение о переезде вносило немалую ложку дегтя в эту идиллию. Слишком быстро развивались события, она не успела осознать всю прелесть случившегося и насладиться первым чувством окрыленности, а над ним уже нависла угроза быть убитым бытом совместной жизни. «А ты офицерская жена в кастрюлях!» — всплыли в памяти слова Тани. Аня инстинктивно передернула плечами и поморщилась. Костя покусился на ее свободу и пугала девушку его решительность. Она понимала, что со своим характером он не отступится. Единственным вариантом было потянуть время, сославшись на Давида. Она тяжело вздохнула и, не поднимая головы, тихо произнесла:

— Меня пугает ваша настойчивость, товарищ подполковник! Неужели ты мне не доверяешь?

— Нет, я не хотел тебя обидеть! Мне видимо придется привыкнуть к тому, что все мужчины будут сходить от тебя с ума. Но я не буду делить тебя ни с кем! Ты только моя!

В этот момент к ним подбежал Давид и, дергая Аню за подол пальто, требовательно закричал:

— Пошли стрелять!

Аня неохотно оторвалась от Кости и, беря ребенка за руку, произнесла:

— Вы опоздали, товарищ подполковник! У вас уже появился серьезный конкурент и сейчас он меня уводит у вас! Он молод, обаятелен и у него самые красивые глаза на свете. Я не в силах ему отказать!

— Старею! — смеясь, ответил Костя и с любовью посмотрел на обоих.

Через полчаса беспорядочной стрельбы из игрушечного пистолета с пульками Аня окончательно околела, да и на улице стали сгущаться сумерки.

— Но я не могу тебя так отпустить, раз уж сам настоял на этой прогулке. Пойдем, согрею тебя кофе! — хитро улыбаясь, предложил Костя. Аню насторожила его улыбка.

— Но греть меня ты будешь исключительно кофе! — твердо заявила она. Костя поднял руки вверх в знак согласия.

Придя домой, Ане был предложен еще и ужин, но от него она отказалась. Чего нельзя было сделать Давиду, поэтому он нехотя съел свою порцию, и был отпущен к игрушечному автопарку. Девушка наслаждалась свежесваренным кофе, держа чашку обеими руками, чтобы согреть их. Костя протянул руку и дотронулся до ее холодных ладоней.

— Ледяные! — в ужасе произнес он. — Какой же климат тебе подходит? Летом тебе жарко, осенью мерзнешь! Ты — тепличный цветочек! — он подошел к ней вплотную и, обняв за талию, поднял со стула. Взяв ее руки в свою большую ладонь, он принялся согревать их дыханием, не сводя с нее глаз, в которых прыгали дьявольские огоньки. Чувствуя его горячее дыхание на своих руках, Аня начала тяжело дышать. Это не укрылось от его пронзительного взгляда. Ловушка захлопнулась. С широко открытыми глазами и чуть заметной улыбкой Аня, попятившись к стене, тихо прошептала:

— Костя, стой! Давид в соседней комнате!

— Он слишком занят своими игрушками! Не будем ему мешать! — с этими словами он осторожно прикрыл дверь, зафиксировав ее правой рукой, и приподнял девушку.

— Костя, прекрати! — беспомощно шептала Аня, царапая ногтями его спину.

— Тише, Ежик, тише! — произнес он, властно целуя ее.

Она больше не сопротивлялась, в глазах потемнело, в ушах звенели тысячи колокольчиков. Аня не в силах сдерживать крик, впилась зубами в плечо Константина и тихо застонала. Он зарычал не то от боли, не то от наслаждения, и осторожно опустил ее на пол, все еще крепко прижимая к себе. Дотронувшись до плеча, он улыбнулся и тихо сказал:

— Да, ты не Ежик, ты — просто тигрица!

— Сам виноват! — ответила она.

— В который раз я получаю незаслуженное ранение! — весело произнес он, отходя к окну.

— Поделом тебе! — буркнула Аня, а потом добавила. — Больше никогда не делай так, слышишь?

— Тебе не понравилось? — откровенно спросил он.

— Дело не в этом! Я говорю о контрацепции! Никогда больше так не делай! — немного сердито повторила девушка.

— Ты не хочешь детей? — Костя повернулся к ней лицом.

— Нет… То есть хочу, но… — Аня совершенно растерялась от этого вопроса. — Костя, послушай! Тебе не кажется, что ты слишком торопишься? Мы еще толком не разобрались в своих чувствах, а ты уже начинаешь говорить о таких серьезных вещах…

— Я во всем разобрался! — уверенно заключил он. — И тебе, по-моему, откровенно в этом признался, но я вижу, что ты для себя еще ничего не решила.

— А что я должна решить? Назначить день свадьбы и придумать имена нашим будущим детям? Ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь? Еще неделю назад тебя не было в моей жизни, совсем! А теперь у меня незаконный муж, жаждущий детей, и шестилетний усыновленный ребенок!? Я что-то пропустила? Или ты и дальше будешь решать все за меня? Когда-то ты решил, что мне будет лучше без тебя, теперь ты врываешься в мою жизнь со списком своих невоплощенных желаний и требуешь от меня ответа. А тем, чего хочу я, ты опять забыл поинтересоваться? Я не говорю, что никогда не мечтала о семье и детях, но я не ставила себе целей достигнуть всего этого к определенному возрасту, и уж тем более не считала себя несостоявшейся в отсутствии таковых. В противном случае, я бы уже давно была замужем, — Аня с силой выдохнула, чтобы перевести дух, и немного подумав, добавила уже более спокойно: — Мне кажется, нам нужно отдохнуть друг от друга и от накативших на нас эмоций.

— Быстро же тебе захотелось отдохнуть от меня! — с кислой ухмылкой сказал Костя. — Я же говорил, что отношения это не мое!

— Просто в отношениях, как правило, участвуют двое. Это обоюдные решения, цели, желания. Это общий компромисс, а не эгоистичные требования одного. Мы всегда будем заходить в тупик, если не научимся слушать друг друга.

— Уже поздно! Я отвезу тебя! — серьезно сказал он, убирая сигарету, которую так и не закурил, обратно в пачку.

Всю короткую дорогу до общежития они проехали молча. У самого крыльца Костя задержал Аню, собирающуюся выйти из машины.

— Прости меня! Я был не прав! Всему виной издержки моей профессии, я привык командовать и подчинять. Постараюсь исправиться! — ласково произнес он, пытаясь поцеловать ее.

— Очень на это надеюсь! — грустно сказала Аня, осторожно отстраняясь от него и выходя из машины. Она поднялась на крыльцо и услышала за спиной визг шин. Это была их первая ссора.

Поздней ночью уже в кровати она вспоминала все сказанное ими обоими. Костя пугал ее. Она всегда его чуть побаивалась, ощущая его бесконтрольную власть. И где-то в глубине души она была даже готова подчиниться всем его требованиям. Отдаться в сильные мужские руки и переложить бремя ответственности за свою судьбу на чужие не менее сильные плечи — мечта любой женщины, а иногда и некоторых мужчин, за что Аня не могла их винить. У нее был один друг-гей, которому это почти удалось. Но все это попахивало предательством по отношению к самой себе, к своим перспективным стремлениям и планам, а главное к самым смелым надеждам и чаяниям. Но больше всего ее пугал Давид, точнее сам факт его существования. Это был ребенок Кости, не родной, но очень дорогой и близкий ему. И она должна была с ним считаться. Не этот мальчик войдет в ее жизнь, а она появится в его. Но хотела ли этого сама Аня? Не будет букетов, свиданий и романтики! Появится быт, чужой ребенок и взрослый самодостаточный мужчина. Бабочки в животе превратились снова в куколок, эффекта прекрасного перерождения не произошло. Они, сложа крылья, добровольно полезли в коконы. В голове звучали слова Тани: «А ты — офицерская жена с сопливыми детьми на руках и в кастрюлях!» Аня закрыла глаза и где-то совсем рядом почувствовала еле уловимый пьянящий запах Константина. Нет, она не могла от него отказаться. Сейчас ей как никогда нужна была его любовь, а все остальное решит время. Думая таким образом, она погрузилась в сладкий сон.

Весь следующий день Аня не виделась с Костей, да и, честно говоря, избегала этой встречи. Ей не хотелось возвращаться к вчерашнему разговору, а вести себя непринужденно она, как ни старалась, не могла. Константин сам зашел к ней только в четверг утром, точнее забежал сообщить, что уезжает на весь день. Он был сосредоточен и, как показалось Ане, не в лучшем настроении. Вот только она не могла понять, с чем это связано, с его предстоящим отъездом или их невыясненными отношениями.

— Я на целый день, к вечеру должен вернуться! — как-то неуверенно сказал он и смутился. У них было не принято озвучивать даже ориентировочные сроки командировок, а точные не знал никто. Но сейчас почему-то Косте захотелось убедить самого себя, что вечером они будут вместе. Он хотел поцеловать ее, но сдержался. Его порыв не укрылся от внимания Ани и она решила подбодрить его, пойдя на примирительную.

— Я буду ждать вас, товарищ подполковник! — ответила она и очень нежно коснулась следов собственного укуса на его плече. Костя поцеловал ее руку и вышел.

День прошел в подготовке к очередной проверке и какой-то щемящей душу тоске. Аня списывала это на усталость и давившую ее неопределенность в отношениях с Костей. Ближе к вечеру ей послышалось активное движение в штабе: быстрый топот ног и резкие короткие фразы. «Что-то случилось!» — тревожно подумала она. Девушка вышла из кабинета и столкнулась лицом к лицу с бегущим по коридору Новиковым. Не успела она открыть рот, чтобы поинтересоваться происходящим, как майор опередил ее:

— Анюта, ты только не волнуйся! Все будет хорошо!

— После ваших слов, Михаил Дмитрич, кажется, что хуже уже быть не может! — попыталась она пошутить. Сердце бешено забилось. — Может уже скажете, что случилось?

— Только не волнуйся! — снова повторил он.

Аня начала терять терпение. Уставившись на него в упор, она грозно произнесла: — Ну…

— Зверева на задании ранили. Говорят, серьезно… — выдавил он и вытер мокрый лоб.

Ане показалось, что из помещения исчез весь воздух. Тяжело дыша, она схватила Новикова за рукав кителя, чтобы не упасть.

— Анюта, успокойся! Все будет хорошо! Успокойся! — как мантру повторял он.

— Палыч… — прошептала она и бросилась к Быстрову.

Девушка вбежала в приемную.

— Ольга Федоровна, у начальника никого? — и, получив отрицательный ответ, без стука влетела в кабинет. Увидев Палыча, она поняла, что все еще серьезнее, чем можно было предположить.

— Николай Палыч, где Зверев? Что с ним?

— В госпиталь во Владикавказе отправили на «вертушке». Сейчас, наверное, на операционном столе… — глухо произнес он, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Я должна ехать к нему! — сказала Аня, хватаясь за край стола, чтобы не упасть.

— Анюта, не нужно…

— Не нужно пытаться меня остановить, Николай Палыч, — сдавленным голосом выкрикнула она. Потом, садясь на стул и обхватывая голову руками, она произнесла почти шепотом: — Я вас умоляю пусть меня отвезут к нему. Я должна быть с ним. Пусть даже в последний раз!

Быстров подошел к ней и хотел обнять, но остановился, поняв, что тогда она сорвется, а держалась Аня из последних сил.

— Я сам отвезу тебя! Собирайся! — скомандовал он.

Не сказав ни слова, она пулей вылетела из штаба и понеслась в общежитие. Быстро переодевшись и бездумно побросав в сумку какие-то вещи, Аня помчалась обратно. По дороге она то и дело натыкалась на матерей, ведущих детей из детского сада, пытаясь их обогнать. Вдруг она остановилась. Давид! Господи, она совсем забыла про ребенка. Он ждет отца, но тот за ним не придет. Резко развернувшись, Аня побежала в детский сад. Давид сидел уже одетый, катая машинку по лавочке в раздевалке. Девушка глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и зашла в группу.

— Привет! — весело сказала она.

— Привет! — ответил ребенок и, как ей показалось, насторожился.

— Ты знаешь, Костя срочно уехал в «большой город» и попросил меня отвезти тебя к дедушке на выходные, — говоря это, Аня старалась не смотреть в глаза Давиду, но была готова к истерике.

— А ты поедешь со мной? — спокойно, но с недоверием спросил мальчик.

— Да, я отвезу тебя, а потом… — Аня осеклась не в силах солгать ребенку, но, собравшись с духом, глухо закончила: — а потом папа приедет за тобой, как только закончит все дела.

— Я знаю, он уехал спасать людей. Он — герой! Когда я вырасту, я тоже пойду на войну и буду стрелять. Ты научишь меня стрелять! — держа Аню за руку, радостно щебетал он по дороге в штаб. Зайдя в приемную, Аня передала Давида заботам Ольги Федоровны, которая тут же принялась угощать его конфетами и отвлекать разговорами, и зашла к Палычу.

— Николай Палыч, я забрала Давида из детского сада, нужно будет отвезти его к деду в город.

— Хорошо! Как скажешь! — он покорно кивнул головой.

Через несколько минут они втроем уже шли к машине Быстрова.

— Ну, давай знакомиться, будущий солдат! — протягивая руку ребенку, с натянутой улыбкой сказал Палыч. — Дядя Коля!

— Давид! — улыбнулся мальчуган, восхищенно глядя на него.

В машине ребенок не унимался.

— А в садике сегодня Максим сломал мою машинку, а я его толкнул, а воспитательница сказала, что расскажет моему папе, что я дерусь.

Аня слушала его и сердце рвалось из груди. За что этому маленькому существу выпало столько испытаний? Неужели судьба снова поступит так жестоко, лишив его надежды на счастье? Наконец они подъехали к его дому. Навстречу им вышел дед Давида. Мальчик, хватая Аню за руку, спросил: — Ты приедешь за мной с батей?

— Не знаю! — честно призналась Аня. — Послушай, Давид, если папина командировка продлится долго, тебе придется пожить немного у бабушки с дедушкой. Но, если хочешь, я могу навещать тебя иногда!

— Тогда забери меня с собой! — предложил он, начиная сердиться. — Я хочу в садик! Меня не возьмут на войну, если я не буду ходить в садик, а потом в школу.

Аня больше не могла слышать слова «война». В висках стучало, ее начало тошнить.

— Ты обязательно пойдешь в садик! — пообещала она. — А теперь беги домой.

— Батя ведь за мной приедет? — спросил он, все еще не выпуская руку Ани из своей.

— Обязательно! — дрогнувшим голосом сказала она. — Он тебя никогда не оставит!

Мальчик убежал. Девушка неровной походкой подошла к его деду.

— Здравствуйте! — она только сейчас поняла, что не знает его имени. — Вы меня помните? Мы приезжали вместе с Константином? — он утвердительно кивнул и она решила продолжить. — Костю срочно отправили в командировку на неопределенный срок, он не успел вас предупредить, но попросил меня привезти Давида. Пусть он пока поживет у вас. Я заеду через несколько дней… — она не закончила фразы, потому что не знала зачем приедет: лгать ребенку, попрощаться с ним или разрушить его счастье, сообщив ему самое страшное.

Дед снова кивнул и Аня побежала к машине, стремясь быстрее уехать, чтобы больше не придумывать лжи. Мысли путались в ее голове, она хотела только одного — не опоздать! Сейчас было важно только это, а обо всем остальном она подумает чуть позже. В машине она не могла сидеть спокойно, то открывая или закрывая окно, то доставая и снова убирая телефон в сумку. Какого звонка она ждала? От кого? Кто мог позвонить ей и сделать ее самой счастливой или самой несчастной на свете? Палыч гнал машину как мог, но ей все равно казалось, что едут они слишком медленно. Чтобы отвлечь ее от страшных мыслей, он решился заговорить:

— Хороший мальчишка! И по-моему вы с ним отлично ладите?

— Да, он славный, но к нему трудно найти подход, если он сам не захочет идти на контакт. Только Косте удалось… — и она отвернулась к окну, не закончив фразу.

Весь оставшийся путь они не проронили ни слова. Подъехав к зданию госпиталя и пройдя проверку документов на КПП, они вбежали внутрь. На посту медсестра окинула их равнодушным взглядом и хотела удалиться, но Николай Палыч церемониться не стал.

— Главный врач на месте? — спокойно спросил он и, получив положительный ответ, властно добавил: — Сообщите ему, что полковник Быстров просит его принять!

Девушка с неохотой набрала телефон приемной главврача и слово в слово передала все, что сказал Палыч. Через минуту уже более дружелюбным тоном она пригласила их подняться к главному врачу госпиталя. Тот встретил их на пороге своего кабинета.

— Николай Павлович, рад вас видеть! Какими судьбами? — сказал он, крепко пожимая руку Быстрова. — Хотя я, кажется, догадываюсь…

— Привет, Георгий Заурович! Да, один из моих ребят сегодня попал к тебе. Подполковник Зверев!

— Да, в курсе. Придали вы нам, конечно, работы сегодня, весь госпиталь на уши подняли.

— Как он? — выпалила Аня из-за спины Палыча. Она больше не могла вынести этой пытки, а теперь ждала ответа главврача, как приговора, стуча зубами и пошатываясь.

— Это моя… его… — Палыч подыскивал слова, чтобы представить Аню.

— Я — жена подполковника Зверева… гражданская… то есть невеста… — она начала путаться, но это ее не смущало, ровно как и окаменевший Палыч с открытым ртом.

— Да! — только и произнес Быстров, не понятно к чему конкретно отнеся это утверждение. — Ну, так как его состояние, Георгий Заурович?

Главврач вопросительно посмотрел на Палыча и тот кивнул в знак одобрения.

— Не буду от вас скрывать, состояние тяжелое, он потерял много крови и ранения многочисленны. Сейчас он в операционной, за его жизнь борются наши лучшие врачи. Нам остается только ждать и молиться! — многозначительно развел он руками, с сочувствием глядя на девушку.

Аня пришла в себя от похлопываний по лицу. Она полулежала на стуле, уперевшись спиной в грудь Быстрова. Он по-отечески обнял ее, в то время как главврач легко, но интенсивно хлестал ее по щекам, чтобы привести в чувства. Через минуту на столе возникла стопка с коньяком.

— Выпейте, Аня! — предложил Георгий Заурович, протягивая ей спиртное. — Выпейте, выпейте! — подбодрил он. — Не нужно так переживать! Все в руках Божьих!

Аня с трудом приняла вертикальное положение и послушно выпила коньяк, отказавшись от предложенной шоколадной конфеты. Сил ей это не придало, но ясность ума вернуло. Она посмотрела на Палыча, тот был бледный, как полотно, но виду не подавал.

— Я могу остаться здесь, дождаться окончания операции? — спросила она, отрешенно глядя перед собой. Палыч снова, молча, кивнул.

— Хорошо! — ответил Георгий Заурович. — Я провожу вас.

Пока они шли по коридору, а потом спускались по лестнице, Аня пыталась собраться с мыслями, но их не было, голова была пуста и гудела, как после похмелья. Рядом с ней Николай Павлович с главврачом обсуждали произошедшую ситуацию. Она пыталась вникнуть в разговор, но голоса доносились откуда-то издалека, как через закрытую дверь. Спустившись на пару этажей, они оказались, как ей показалось, в нереально белом коридоре с ярким освещением, от которого у нее еще больше потемнело в глазах. Она быстро присела на стул и откинула голову.

— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил Палыч.

— Все хорошо! — машинально ответила она и не узнала собственный голос. В это время перед ними снова возник Георгий Заурович с двумя белыми халатами в руках.

— Накиньте! — попросил он. Потом наклонился к Ане и нежно взял ее за руку. — Аня, все будет хорошо! Слышите? — она кивнула. — Константин — крепкий парень, не первый раз нас здесь уже пугает и каждый раз выкарабкивается. Про таких говорят: в рубашке родился, ну в его случае, правильнее сказать, в бронежилете! — Потом подумал немного и добавил: — У нас тут часовня есть небольшая, но намоленная. Сходите! — и, сообщив Быстрову, что ему пора бежать, быстро удалился, оставив их вдвоем.

В коридоре царила тишина. Аня, все это время державшаяся сначала ради Давида, чтобы не пугать ребенка, потом щадя чувства Палыча, вдруг явственно осознала весь ужас произошедшего и сдалась. Прильнув к плечу Быстрова и давая выход эмоциям, она зарыдала, как ребенок.

— Аня, дочка, я и не знал, что вы с Константином… — но, поняв, что не в силах найти подходящих слов, попытался ее успокоить: — Ну, тише, тише! Все обойдется! Ты же слышала, что сказал Георгий Заурович, Костя справится. Давай надеяться на лучшее!

— На лучшее? — всхлипывая, спросила она. — Николай Палыч, вы же сами сказали, что он здесь не первый раз и я видела его старые ранения. Такое везение не может продолжаться вечно. Как там говорят: война все спишет?!

— Девочка моя, как бы я хотел оградить тебя от всего этого! Господи, почему это произошло с тобой? — качая ее, как ребенка, говорил он.

Аня пыталась сосредоточиться на его голосе, чтобы хоть немного успокоиться, но в голову лезли самые страшные мысли. Больше всего она боялась за судьбу Давида и его реакцию. Как она сообщит ему о случившемся? Время тянулось бесконечно. В коридоре без окон ей начало казаться, что наступила ночь, что это ожидание никогда не закончится. От переживаний девушку трясло, как в лихорадке. Николай Павлович дотронулся до ее рук, они были ледяными, зубы стучали. Он заботливо накинул ей на плечи китель и пошел искать кофейный автомат, чтобы хоть как-то согреть ее и самому отвлечься. Сердце его обливалось кровью при виде Аниных слез. Он ругал себя за необдуманность поступков и за то, что был слеп, не желая замечать очевидного, злился на свою беспомощность и бездействие. Но что он мог сделать сейчас для нее? Только быть рядом! Прошло еще около часа, во время которого Ане казалось, что она проваливается в забытье, то ей мерещилось, что там на операционном столе не Константин, то, что его забыли на месте происшествия и он попал в плен, то, что он уже давно погиб, но от нее это тщательно скрывают. Не в силах больше этого вынести Аня встала и неуверенными шагами направилась вдоль коридора. У дверей операционной ей послышалось движение и она остановилась. На пороге возник мужчина в медкостюме. Ане почудилось, что это Костя, и она чуть снова не упала в обморок. К счастью, к ней вовремя подлетел Быстров и встал рядом, подставив плечо. Она встряхнула головой, чтобы прийти в себя и вцепилась в руку Палыча.

— Как он, доктор? — голос Николая Павловича предательски дрогнул.

— Кем вы ему приходитесь? — серьезно спросил врач.

— Я — командир части, а это его жена! — уверенно ответил Быстров.

— Пойдемте со мной!

Они зашли за ним в кабинет и присели, ожидая пока он умоется. Переодевшись, врач сел за стол и, тяжело вздохнув, потер лоб. Аня с Быстровым, не сводили с него глаз.

— Ну, в общем, операция прошла успешно, но состояние тяжелое. Чудо уже то, что мы его сняли с операционного стола! Теперь все зависит от его организма. Мы переводим его в реанимацию. Вам сообщат, как только ситуация изменится, — быстро констатировал он.

Николай Палыч поблагодарил его и поднялся, понимая, что больше он ничего от него не добьется, а также видя состояние самого врача, утомленного долгой тяжелой операцией. Аня послушно вышла за ним.

— Поехали! Завтра позвоню Георгию Зауровичу! — произнес Быстров, направляясь к выходу.

— Я никуда не поеду! — спокойно ответила Аня.

— Как это? — Палыч уже дошел до двери, ведущей на лестницу, но вернулся к Ане. Она стояла на месте, как вкопанная.

— Я не поеду, Николай Палыч! Я останусь здесь, пока Костя не придет в себя или… — она уставилась в пол невидящим взглядом.

— Аня, это госпиталь. Здесь нет гостиницы. Где ты собираешься ночевать? — он подошел к ней и заглянул в глаза. — Анюта, пойми, пока мы с тобой больше ничего не можем сделать для Константина, только молиться и надеяться на чудо. Ты так только себя изведешь, — как можно ласковее произнес он.

— Я никуда не поеду! — все еще глядя в пол, упрямо ответила она.

Николай Павлович понял, что дальнейшие убеждения, угрозы, уговоры бесполезны. Даже если он увезет ее отсюда силой, она все равно сбежит, не прося его о помощи. Этого он допустить не мог. Быстро приняв решение, он скомандовал: — Пошли к Заурычу! — и открыл дверь на лестницу. Они успели как раз вовремя, главврач уже стоял в пальто, закрывая дверь своего кабинета.

— Георгий Заурыч, задержись на минутку, есть разговор! — попросил Быстров, кладя руку ему на плечо. Оба зашли в кабинет. Не прошло и десяти минут, как они снова появились в приемной. Аня стояла в той же позе и на том же месте, где они ее оставили. Бросив на нее быстрый взгляд, главврач только вздохнул и сказал: — Ну, пошли, жена декабриста! Попрошу девчонок найти тебе свободную палату. К счастью, сейчас у нас немного «отдыхающих», все предпочитают другие «санатории»!

— Спасибо! — еле слышно ответила Аня.

Георгий Заурович раздал все необходимые поручения «девчонкам» и отбыл домой. Медсестры быстро организовали Ане койку в отдельной палате и предложили чай, от которого она любезно отказалась. Заверив их, что ей больше ничего не нужно и поблагодарив за все, Аня села на кровать и уставилась в окно. Быстров попытался еще раз убедить ее в необдуманности решения, но был встречен настойчивым отказом и упрямым молчанием. Вздохнув, Палыч нежно обнял ее и прошептал на ухо: — Постарайся хотя бы поспать! И держи меня в курсе. Завтра с утра позвоню!

Когда дверь за ним закрылась, Аню охватил леденящий ужас. Это был страх не столько перед неизвестностью, сколько перед своими собственными мыслями, с которыми она осталась наедине. Она сняла обувь и легла на кровать. В палате сгущались сумерки, было около девяти часов вечера. В отделении все стихло, все готовились ко сну. И в этой звенящей тишине она отчетливо слышала свой собственный голос, такой незнакомый и страшный. Он пугал ее. Он задавал ей вопросы, на которые она не знала ответов и боялась их. Аня спрятала голову под подушку, но стало только хуже. Она как будто надела наушники, чтобы голос в голове стал еще четче и ужаснее.

— Что ты хочешь? — жалобно простонала Аня.

— А чего хочешь ты? — спросил голос. — Любви или смерти? Если ты хочешь любви, его любви, то ты должна убить в себе все страхи и предрассудки, все прошлые обиды, убить свою гордыню и независимость. Это твоя личная маленькая смерть, твоя жертва! Это страшно, это пугает, но ты должна это сделать ради любви. Любовь — это счастье, высший дар, но она и крест и он подвластен только самым сильным, тем, кто не боится показаться слабыми. Но если ты боишься любви, если она тебе не под силу, то выбери смерть и отпусти его.

Аня слушала свой голос, подушкой пытаясь заглушить душившие ее рыдания.

— Плачь! — властно сказал голос. — Плачь! Слезы лечат.

И наступила тишина. Она плакала, плакала много, но страстно и от сердца. Слезы облегчали душу. Ночь прошла в полузабытье. Аня засыпала на несколько минут, потом просыпалась в испуге и вскакивала на кровати. Ей казалось, что Костя где-то рядом, он пришел за ней и ищет ее. В шесть утра в отделении началось движение, медсестры заходили в палаты, измеряли температуру, будили пациентов на процедуры. Аня открыла глаза и поняла, что вчерашний день закончился, а вместе с ним ушли и вчерашние ужасы. Она не знала, что принесет с собой новый день: новые переживания или новые страхи; но сам факт того, что день новый, уже ободрял ее. Это была пятница, обычный рабочий день, но Аня знала, что Палыч сделает все, чтобы никто сегодня не потревожил ее. Полежав еще какое-то время и, прислушиваясь к звукам пробуждения жизни за дверью, она решила встать и умыться. Подойдя к умывальнику, девушка взглянула в зеркало и замерла. Она не узнала ни лица, ни человека, которому оно принадлежало. Аня быстро умылась и решила больше не повторять попытки по разглядыванию своего отражения.

В дверях палаты показалась голова медсестры, которая вчера любезно предлагала ей чай.

— Доброе утро! Вы завтракать будете? — бодро спросила та.

— Доброе! Я бы перекусила чем-нибудь, если можно? — скромно отозвалась Аня.

— Тогда через час, когда все позавтракают, заходите в столовую в конце коридора.

— Спасибо! — ответила Аня. — Скажите, в котором часу главный врач приходит на работу?

— Ой, да, Георгий Заурович наверное уже на месте. Всегда рано приходит! — ответила медсестра и исчезла.

Аню это сообщение обрадовало, потому что давало шанс надежде узнать о состоянии Константина, и она отправилась к главврачу. В приемной она поздоровалась с секретарем и попросила узнать сможет ли ее принять Георгий Заурович. Через несколько минут дверь открылась и главный врач пригласил ее зайти.

— Доброе утро! Судя по лицу, совсем не спала? — заботливо поинтересовался он.

— Немного! — тактично ответила Аня. — Георгий Заурович, спасибо вам, что разрешили мне остаться, но я пришла… — фразу она не закончила, голос не подчинялся ей, периодически пропадая.

— Узнать о состоянии мужа? — пришел он ей на помощь. Аня, молча, кивнула и сощурила глаза, чтобы не заплакать. С этими словами, врач снял трубку телефона и набрал внутренний номер. Позвонив, как догадалась Аня, в реанимационное отделение, он справился о том, как прошла ночь и о состоянии Константина. Пока он слушал отчет и периодически реагировал на доклад сотрудника звуком «Угу», Аня сидела, как на иголках. Со словами «Я сам загляну позже!» он положил трубку.

— Состояние все еще тяжелое, но стабильное! В сознание он пока не приходил. Аня, вы бы отдохнули немного, а я зайду к вам попозже, надеюсь, с хорошими новостями, — очень деликатно подбодрил он ее. Аня еще раз поблагодарила его и ушла. Вернувшись в палату, она набрала номер Палыча. Услышав его голос, девушка чуть снова не разрыдалась, но сдержалась. Она понимала, как Константин дорог и ему, особенно теперь, когда Быстров узнал о ее чувствах.

— Успокойся, девочка моя! Все будет хорошо. Костя никогда не сдавался, — успокаивал ее Палыч. — Ты еще не передумала? Возвращаться пока не будешь? — и, получив отрицательный ответ, он продолжил: — Ясно! Вечером позвоню тебе, а завтра приеду. Если что-то нужно, скажи, привезу!

Аня без особого энтузиазма поплелась в столовую. Взяв только компот и пирожок, она уселась в уголке, уставившись в окно. Так прошло около получаса. Из оцепенения ее вывел старческий голос: — Дочка, ты доедать будешь? А то мне убирать нужно?

Аня извинилась, встала и вышла из столовой, так ничего и не съев. Она вернулась в палату и легла на кровать. Она думала о Косте. Он был где-то совсем рядом в нескольких шагах от нее, но в то же время катастрофически далеко, не за тысячи километров, а где-то в нереальности, между жизнью и смертью. А она лежала на кровати и бездействовала, только бесполезные слезы текли по щекам. Но что она могла сделать? Как помочь ему? Если бы ее спросили, то она бы отдала все, что у нее есть: душу, тело, любой свой орган, всю себя без остатка. Если бы ее спросили! Но никто ничего от нее не просил! И ей не к кому было обратиться! Аня резко подскочила на кровати. В голове всплыли слова главврача: «У нас тут часовня есть небольшая, но намоленная. Сходите!» Аня побежала по коридору: палата, палата, палата, сестринская! Взгляд остановился на этой двери. Она тихонько, но решительно постучала. В небольшом помещении сидели две молоденькие медсестры и что-то бурно обсуждали.

— Прошу прощения! — извинилась Аня. — Подскажите, пожалуйста, как мне пройти в часовню.

Девушки синхронно повернулись на ее голос, но заметив потерянный взгляд и нервные движения, решились подойти к ней. Они подробно и очень заботливо объяснили, как найти часовню и даже порекомендовали икону, которой нужно помолиться. А потом одна из них одолжила ей платок на голову. Аня поблагодарила их и помчалась со всех ног. Ей казалось, что там, куда она бежит, ее давно ждут и она не может опоздать. Часовня оказалось пустой, но у каждой иконы стояли зажженные свечи. Купив несколько свечек, она без труда нашла икону, которую посоветовали ей медсестры. Аня смотрела на лик Создателя и тихая грусть лилась из сердца. Мыслей не было, молитвы тоже не шли на ум, она просто стояла и смотрела на икону, как будто заглядывала в свою душу. Слезы текли по лицу, говоря красноречивее слов. Погруженная в транс, Аня не заметила как мимо нее прошел молодой священник, но потом остановился и тихо спросил:

— Не хотите исповедоваться?

Аня вздрогнула. Повернувшись, она посмотрела в его глаза. Они лучились добром и любовью, на лице играла кроткая улыбка.

— Да! — одними губами прошептала она. Аня долго молчала, борясь с накатившей на нее истерикой, священник не настаивал, он терпеливо ждал, когда она будет готова. Через пару минут девушка стала успокаиваться и начала свой рассказ. Поведав ему историю своих отношений с Константином, она кратко сообщила о том, что с ним произошло и о его тяжелом состоянии.

— Вы его любите? — спокойно спросил батюшка.

— Да! — она впервые даже для самой себя ответила на этот вопрос и утвердительно мотнула головой.

— Тогда чего вы боитесь? — Аня уставилась на него широко открытыми глазами. — Если вы его любите, значит вы впустили в свое сердце любовь. И если она настоящая, а другой любви быть не может, то она заполнит вас целиком и вытеснит все страхи. Вы под сенью Божьей и значит страха нет. Ибо что есть Бог? Бог есть любовь! — просто ответил он, глядя в ее не моргающие глаза.

— Я люблю! — прошептала Аня.

— Тогда доверься Господу! Он все устроит. Если Господь вселил в твою душу любовь, а ты отказалась от этого дара, как тебе объяснить? Как учат непослушного ребенка? Пока сам не оступится, не поймет! А иногда Он учит потерями! Жестоко, скажешь ты?! Зато доходчиво! — его голос звучал ласково и спокойно, он как бальзам лился на душевные раны Анны.

Священник встал и, благословив ее, вышел. Аня посидела еще немного, повторяя в памяти его слова, которые так благотворно подействовали на нее, и тоже встала, намереваясь уйти, но почему-то снова подошла к прилавку со свечами. Ее блуждающий взгляд остановился на иконке Николая Чудотворца. Девушка вспомнила, что видела такую икону на кухне Константина. Не раздумывая, она купила ее и убрала в сумку. Заходя в здание госпиталя, Аня услышала свое имя. На крыльце курил капитан Албегов. Она была знакома с ним весьма поверхностно, знала только, что он периодически участвовал вместе с Костей в заданиях. Судя по перевязанной руке, его привезли сюда еще вчера.

— Привет! О Звереве есть известия? — нервно спросил он.

— Врачи говорят одно: состояние тяжелое, но стабильное! — вздохнула Аня. — А ты как? — спросила она, указывая на его руку.

— Да, я то что?! Можно сказать, отделался легким испугом. Так небольшая царапина, — отмахнулся он. — Вот «Зверю» досталось! Большая часть боевиков была ликвидирована. Мы дома «зачищали», а Леха — лейтенант Леонов, молоденький, не опытный еще, сгоряча полез, ну и, растяжку не заметил. Костян к нему метнулся, успел оттолкнуть, ну, его из засады и сняли очередью. Хорошо, ребята прикрыли и мы его успели оттащить. Так он еще умудрился продолжать руководить операцией, пока бредить не начал.

Аня слушала, глядя сквозь него, явственно представляя, как все происходило, как будто сама там присутствовала. Вот он падает, боль, нестерпимая боль и темнота. У нее закружилась голова и она схватилась за перила крыльца. Аслан подхватил ее и заглянул в глаза. По Аниным щекам ручьем бежали слезы. Парень испугался реакции, которую вызвал его рассказ.

— Прости! Зря я тебе все рассказал, — извинился он и потупил взгляд.

— Нет, все нормально! — стараясь, говорить как можно спокойнее, ответила Аня. — Наоборот! Спасибо! Поправляйся! — она даже попыталась изобразить на лице подобие улыбки, но вышла кривая гримаса. Девушка повернулась и пошла к дверям здания.

Отдав радушной медсестре платок, Аня вернулась в палату. Она легла и уставилась в потолок. Как ни странно, время летело быстро. Ближе к вечеру к ней, как и обещал, зашел главный врач.

— Что приуныла, красавица? — весело спросил он и присел рядом с ней на кровать. — Пошел на поправку твой суженый! Пришел в себя, рвется в бой! Я же говорил, что приду с хорошими новостями!

Аня не верила своим ушам. Она кротко улыбнулась, но ей так хотелось расцеловать этого «доброго самаритянина».

— К нему пока не пущу! Даже не проси! — твердо сказал Георгий Заурович. — Сегодня-завтра еще полежит в реанимации, а потом переведем в палату.

— Спасибо вам! — улыбаясь сквозь слезы, с чувством произнесла Аня.

Ей хотелось кричать, выбежать на улицу и кричать во все горло, как она любит, любит мир, любит людей, любит Костю! Да, она его любит, всем сердцем, искренне и беззаветно! Кричать! Нет, нельзя, она боялась спугнуть это хрупкое счастье! Но она может позвонить Палычу, поделится с ним. Он поймет и разделит с ней эту радость!

— Николай Палыч, Костя… — голос снова неожиданно пропал.

— Что? Аня, что с ним? — он почти кричал в трубку.

— Все хорошо! Не волнуйтесь! Он пришел в себя. Георгий Заурович сказал, что идет на поправку, — она плакала и смеялась одновременно.

— Слава Богу! — услышала она на том конце телефона. Он с силой выдохнул.

— Николай Палыч, я так его люблю! — тихо сказала Аня. Она больше не стыдилась своих чувств.

— Я знаю, дочка, знаю! И я очень рад за вас! — ответил он кратко, но его дрогнувший голос сказал больше тысячи слов.

Этой ночью Аня уснула. Ей снился Костя. Он с Давидом строил замок из песка и обкладывал его границы крупными камнями. На берег набегали волны и грозили разрушить их замок, но благодаря камням, он оставался невредимым. Его ничто не могло сломить! На следующее утро Аня с удовольствием позавтракала и, выходя из столовой, увидела Николая Павловича с пакетами в руках. Зайдя в палату, он принялся выкладывать на тумбочку гостинцы: фрукты, орехи, ее любимые булочки, сок.

— И чтобы все съела! — строго приказал он. — Ну, и с Костей поделишься.

Аня не стала сопротивляться. Она была так рада видеть Палыча. Послушно кивнув, она прижалась к его груди и с облегчением вздохнула. Он гладил ее по голове и тихо говорил: — Я рад, что ты повеселела. Я так за тебя испугался. И как же вы с Константином умудрились так долго скрывать свои отношения? А я то, старый дурак, даже не догадывался!

— Ой ли, Николай Палыч? — хитро прищурившись, заметила Аня. — Не вы ли были первым, кто так активно прочил мне судьбу жены военного? Да и ваша просьба присмотреться к ребятам из части, не к Константину ли относилась?

— Сдаюсь! Поймала, как ребенка! — засмеялся он.

— Николай Палыч, можно выполнить еще одну мою просьбу?

— Боюсь даже представить, что ты еще придумала! — серьезно сказал он.

— Попросите, пожалуйста, Георгия Зауровича разрешить мне остаться с Костей, когда его переведут в палату. Знаю, это звучит безумно, но я должна быть с ним. Готова спать на стульях! — она смотрела на Палыча своими огромными зелеными глазами.

— Вот о чем я тебе говорил: ты будешь самоотверженной женой.

— Ну, об этом говорить еще рано! — краснея, произнесла Аня и снова посмотрела на него с мольбой.

— Вот только не смотри на меня так! Я не бессердечный истукан. Сделаю все, что смогу.

Девушка чмокнула его в щеку. Они прогуливались по небольшому осеннему парку госпиталя и Палыч, набрав номер главврача, отошел в сторонку. Во время разговора до Ани доносились обрывки фраз: «И не говори, как в 41-ом», «Да, наверное, таких женщин уже не бывает», «Ну, надеюсь, на свадьбу нас с тобой пригласят». Вернувшись к Ане, которая терпеливо ждала его на лавочке, он погрозил ей пальцем.

— Твое счастье, что Заурыч в восторге от тебя, но считай, что на свадьбу напросился. Завтра Константина переведут в отдельную палату.

Быстров пробыл с ней еще пару часов и уехал. Аня же снова отправилась в часовню. Она стала для нее местом энергетической силы. Погрузившись в свои мысли, она слушала звуки потрескивания свечей и вдыхала аромат масел. Вернувшись в палату, она старалась ни о чем не думать, чтобы поскорее уснуть и встретить новый день, но сон бежал ее. Она понимала, что завтра увидит Костю и все страхи вернутся вновь. Что она скажет ему? Что пообещает? И главное, что он ответит ей? Нужна ли она ему теперь со своей любовью и самоотверженностью? В этих горьких раздумьях Аня провела всю ночь. На следующий день ближе к обеду в палату заглянула медсестра, женщина средних лет с очень живым и открытым лицом.

— Вы Анна? — приветливо спросила она.

— Да! — ответила Аня и сердце бешено заколотилось.

— Пойдемте со мной и вещи с собой берите, — сказала медсестра, глядя на большой пакет на тумбочке рядом с кроватью. — Меня зовут Екатерина Сергеевна. Я провожу вас в палату.

Аня шла за ней неровной походкой. Спустившись этажом ниже, они подошли к двери одной из палат и, Екатерина Сергеевна, открыв ее, шепотом произнесла: — Я только что убрала капельницу. Сейчас он спит. Не будите его. Сон для него лучшее лекарство! — и, передав девушке халат, бесшумно удалилась.

Аня зашла в палату и на цыпочках, чуть дыша, чтобы не разбудить Костю, медленно приблизилась к его кровати. Правое плечо было забинтовано, левая рука в гипсе, но дыхание ровное, спокойное. Она посмотрела на его лицо. Бледный, осунувшийся, он был красив, как птица Феникс, возродившаяся из пепла и победившая смерть. Как бы она хотела, чтобы он сейчас открыл глаза и посмотрел на нее своим взглядом с дерзкой насмешкой. Аня машинально потянулась к его щеке, но не осмелилась дотронуться, погладив только воздух рядом. Аккуратно поставив пакет с продуктами на подоконник, она присела на кушетку, которой здесь явно не должно было быть. Мысленно поблагодарив Георгия Зауровича за заботу, она прилегла на нее, положив ладони под голову. Глубоко вздохнув, она почувствовала как все тело наливается свинцом и веки тяжелеют. На смену беспокойству пришла усталость и Аня закрыла глаза.

Костя проснулся и, обведя туманным взглядом палату, остановился на маленьком существе, свернувшемся клубочком на кушетке и мирно спящем. Он попытался повернуться, но почувствовал боль в груди и закашлялся. Существо, вздрогнув, проснулось и уставилось на него огромными зелеными глазами, полными слез.

— Аня! — прохрипел он. — Что ты здесь делаешь?

— Охраняю твой сон! — ласково ответила она и подошла к нему.

— Поцелуй меня! — попросил он. — Но если это сон, то я не хочу просыпаться.

— Это не сон! — произнесла девушка и нежно припала к его губам. Потом она целовала его глаза, лоб, небритые щеки. — Я здесь и никуда больше не уйду! — говорила она, уткнувшись лицом в его руку. Костя чувствовал, как по плечу текут ее горячие слезы.

— Тише, Ежик, тише! — он попытался погладить ее по голове, но вторая рука вообще не слушалась. — Не плачь, прошу тебя! Я не стою твоих слез!

Аня отрицательно покачала головой и страстно поцеловала его в губы.

— Как долго ты здесь? — спросил Костя, когда она подняла голову.

— Четыре дня. С тех пор как тебя привезли сюда.

— За это я тебя и полюбил. Ты — сумасшедшая! — с чувством произнес он.

Аня улыбалась и гладила его по щеке.

— Кажется у тебя появится еще один шрам, — сказала она, дотрагиваясь до бинтов на плече.

— Это не страшно, если ты будешь целовать его, как тогда! — хитро улыбаясь, ответил Костя.

— Вы — дурак, товарищ подполковник! Дурак и герой! — вздохнула Аня. — Аслан все мне рассказал. Ты спас жизнь тому лейтенанту.

— Ребята как? — серьезно спросил мужчина. Он не любил, когда восхищались его поступками. Это просто его работа!

— Все живы! Только Аслан немного пострадал, кажется, рука задета. Он сейчас здесь.

— Это хорошо! — он облегченно выдохнул.

— Давида я отвезла к деду. Он ничего не знает. Я сказала, что тебя отправили в командировку.

— Спасибо! Все-таки, ты — наш Ангел-Хранитель!

— Ну, раз я вас соединила в семью, то я за вас и несу ответственность! — улыбнулась Аня.

— А кто будет нести ответственность за тебя? — Костя опять стал серьезным.

Она смутилась, но заглянув в его глаза, ответила: — Была у меня надежда на одного красавца-офицера, но он чуть не убил ее четыре дня назад.

— Я здорово испугал тебя?

— Очень! — искренне призналась Аня и снова прильнула к его руке. — Обещай, что больше не поступишь так ни со мной, ни с Давидом?

— Эх, не того мужика ты себе выбрала! — печально произнес Константин.

— Да нет, того! Я всю жизнь тебя ждала и нашла на краю света, на границе между жизнью и войной. Свой выбор я сделала! — прошептала Аня, целуя его в лоб.

— Война и есть моя жизнь! Что я могу тебе предложить?

— Себя! — спокойно ответила она. — А большего мне не надо!

Костя уговорил ее вернуться в часть. Товарищ подполковник ни в какую не соглашался, чтобы она оставалась с ним в госпитале, а тем более ухаживала за ним. Да Аня и сама понимала, что самое страшное позади и пора возвращаться на работу. Вечером за ней приехал Палыч. Зайдя в палату, он по-отечески обнял Костю и расчувствовался: — Напугал ты нас, сынок! Ребята чуть с цепи не сорвались, когда узнали. Но операция завершилась успешно, боевики ликвидированы, а ты представлен к награде.

— А без этого никак, командир? — поморщившись, спросил Костя.

— Ты, давай, мне командный дух не подрывай! Рядом с «желторотиками» настоящий Герой служит! Эти мальчишки должны на тебя ровняться, так что на награждении будешь как штык и с высоко поднятой головой! — отчеканил Быстров.

— Так точно, товарищ полковник! — послушно ответил Константин.

— Ну, а от меня выговор! — продолжил Палыч, строго глядя на него. — Ты мне девчонку чуть до нервного срыва не довел. Четыре дня здесь дневала и ночевала.

Костя медленно перевел взгляд на Аню и с чувством произнес: — Такая уж у нее доля: быть женой солдата!

Палыч только приоткрыл рот, а Аня залилась краской и про себя подумала: «Нет, он неисправим!»

В палату заглянул главврач.

— Ну, как тут наш герой? — произнес он, разглядывая Костю.

— Долго мне здесь еще «отдыхать»? — бодро ответил пациент.

— Ух ты, шустрый какой! Как рука срастется. Она серьезно повреждена. Ну, и как будешь себя чувствовать. Ты бы лучше с жены пример брал, такой самоотверженности я еще не видел. Мне бы вовремя такую женщину встретить, я бы и в третий раз ради нее развелся, — подмигивая Ане, сказал Георгий Заурович.

Быстров с главврачом вышли из палаты, давая возможность влюбленным попрощаться.

— Обещай мне, что будешь хорошо себя вести? — попросила Аня, нежно целуя Костю в губы.

— Как обычно! — искренне заверил он.

— Это-то меня и пугает! — улыбнулась девушка, ставя на тумбочку рядом с кроватью недавно купленную иконку.

Они с Быстровым уехали в часть. Зайдя в общежитие, Аня увидела Свету, на всех парах мчавшуюся к ней, и похожую на большой арбуз в зеленом спортивном костюме. На шестом месяце беременности ее живот был огромен, вмещая в себя двух созданий женского пола.

— Анечка, как ты? Все хорошо? Я так за тебя переживала! — со слезами на глазах изрекла Света. Беременность сделала ее сентиментальной.

— Тебе нельзя переживать! — улыбаясь, ответила Аня, крепко обнимая подругу. — Пойдем ко мне. Я так устала.

— Да, и выглядишь ты не лучшим образом! — озабоченно сказала Света. — Похудела, осунулась, синяки под глазами. А Зверев как? — аккуратно спросила она, закрывая за собой дверь.

— Сейчас уже лучше! Идет на поправку, — произнесла Аня, заливаясь слезами. Но это были уже не слезы страха или беспомощности, а усталость, покидающая ее измученную душу.

— Анюта, ну что ты! Не плачь! Все уже позади! — сама не в состоянии сдержать слезы, бормотала Света, гладя ее по плечу. Через некоторое время, наревевшиеся вдоволь, они сидели на кухне с горячим чаем в руках.

— Ты его любишь? — немного успокоившись, решилась спросить Света.

— Да! Люблю! — твердо ответила Аня, улыбаясь своим мыслям.

— Значит, я проиграла! — со вздохом произнесла Светка. Аня вопросительно посмотрела на подругу. — Да, мы с Женькой поспорили! Ну, то есть я утверждала, что между вами ничего нет, а он спорил со мной, что это серьезно! — виновато добавила она.

— Много проиграла? — усмехнувшись, спросила Аня.

— Еще один контракт с частью! — снова вздохнула ее подруга.

— Все-таки Женя — прирожденный психолог! Зря ты не послушала мужа! Хотя я очень рада: вы еще три года будете здесь со мной.

— То есть ты остаешься в части? — и, выдержав небольшую паузу, Света с любопытством добавила: — Со Зверевым?

— А куда я от него теперь денусь?! — с сияющими глазами, улыбаясь, ответила Аня.

— Будешь нашей крестной! — весело вскрикнула ее подруга, хлопая в ладоши.

— Ну, естественно! — всплеснула руками Аня.

Этой ночью она спала, как «убитая», тело само отключило мозг, чтобы дать отдохнуть обоим. На пять дней Аня погрузилась в работу с головой, памятуя о том, что та была ею непростительно заброшена. К своему великому удивлению, она обнаружила, что весь коллектив искренне пытался поддержать ее и переживал за здоровье Константина. Ее радовало также отсутствие косых взглядов и перешептываний со стороны коллег. Любой мог спокойно подойти к ней и открыто поинтересоваться самочувствием Зверева, передать привет или предложить свою помощь. «Так даже лучше! — подумала Аня. — Не нужно больше никому ничего объяснять. Пусть все придумывают что хотят, как и когда у нас это началось. Главное, что сейчас все знают, что у нас со Зверевым роман! Роман! Красиво звучит! Но в нашем случае это больше похоже на военную драму!» Каждый вечер они созванивались с Костей и болтали долго и обо всем. В пятницу он попросил привезти к нему Давида.

В субботу утром машина Быстрова остановилась у дома мальчика. Ребенок выбежал навстречу Ане и остановился в нескольких шагах от нее.

— А где батя? — испуганно спросил он.

— Он ждет нас с тобой в «большом городе». Мы отвезем тебя к нему! — заверила его Аня.

Давид быстро преодолел оставшееся между ними расстояние и, уткнувшись головой в Анину ногу, прижался к девушке.

— А потом ты привезешь меня обратно? — плаксиво спросил он.

— Я не знаю, малыш. Как скажет папа! — Аня чувствовала себя виноватой в крушении детских надежд. — Собирайся, нам уже пора ехать. Только обязательно приведи себя в порядок, а то нам с тобой достанется от отца, — уже веселее добавила она и ласково потрепала мальчика по голове.

Давид убежал в дом, а Ане навстречу вышел его дед. Коротко и четко девушка объяснила, что случилось с Костей. Старик как всегда только кивнул головой. «Похоже ребенок здесь просто квартируется! Тут не то что курить начнешь!» — грустно подумала она.

Через несколько минут Давид появился с рюкзаком в руках, в котором, судя по звуку, гремел порядочный автопарк металлических машинок. В дороге Аня решила выпытать у мальчика как проходит его жизнь в доме деда. К своему ужасу она обнаружила, что ребенка там только кормят, не особо заботясь когда и чем, а все остальное время он предоставлен самому себе. Аня откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Теперь, когда Костя в госпитале и ничего пока не может сделать для сына, она чувствовала свою ответственность перед обоими. Рассудив про себя пока не принимать опрометчивых решений, она предоставила ситуации развиваться самостоятельно.

Костя встретил их в коридоре. Видимо он давно наматывал там круги с костылем в правой руке. Давид, увидев отца в таком виде, с криком бросился к нему и прильнул к здоровой ноге. Константин присел на стул и, отложив костыли, прижал ребенка к себе.

— Тебе больно? — по щекам мальчика текли молчаливые слезы.

— Терпимо, брат! Вот только ходить неудобно, придется тебе в футбол пока без меня играть!

— Твой отец — настоящий герой, он человека спас и плохих людей поймал! — изрек Палыч, пожимая Звереву руку, и серьезно глядя на Давида. Ребенок сглотнул последние слезы и еще сильнее прижался к отцу.

К ним подошла добродушная медсестра, та самая Екатерина Сергеевна, которая провожала Аню в палату к Косте, и, качая головой, произнесла:

— Неугомонный у вас муж! Если бы не костыли давно, наверное, сбежал бы отсюда.

— Доставляет вам хлопот? Пожурю! — виновато ответила Аня и улыбнулась, потом подошла к Косте и села по другую руку от него: — Ты же обещал вести себя хорошо!

— А я и веду себя как самый ответственный пациент, быстро иду на поправку, чтобы никого здесь не напрягать!

— Неисправимый! — с любовью посмотрела на него Аня и положила голову на могучее плечо.

Давид достал из своего рюкзака машинку и протянул ее отцу.

— Это тебе! Она красивая!

— Спасибо! — улыбнулся Костя. — Обещаю вечером погонять! — с этими словами он схватил руку ребенка и задрал рукав кофты. — Откуда эти синяки и ссадины? Ты опять дрался с кем-то? — его голос стал жестче.

— Я не дрался. Они сами на меня нападали, дразнили «подкидышем» и сказали, что скоро меня отправят в детдом! — зло прокричал мальчик и отвернулся.

Костя стиснул зубы и крепко прижал к себе ребенка, целуя его в затылок.

— Я не ругаю тебя! Ты правильно сделал, что защищался, но не нужно идти на поводу у тех, кто хочет разозлить тебя. Ты будешь сильнее их, если просто не будешь обращать на них внимания. И никогда не верь, если кто-то говорит, что я тебя бросил. Я никогда тебя не оставлю, скоро меня выпишут из госпиталя и я заберу тебя домой. А пока… — он вздохнул и хотел продолжить фразу, что Давиду придется пожить у деда, но Аня не дала ему этого сделать.

— А пока он может пожить у меня! — тихо шепнула она на ухо Косте.

— Ты уверена? Я не хочу тебя принуждать! — в его голосе звучала благодарность.

— Иногда мне кажется, что я становлюсь фаталисткой, но даже ты не можешь отрицать, что судьба уже все решила за нас. Я не могу упустить этот шанс сблизиться с ребенком. Я отказалась от счастья быть с тобой и чуть тебя не потеряла. Больше такой ошибки я не совершу.

— Неужели я заслужил такое счастье? — все еще не выпуская ребенка из рук, Костя нежно поцеловал Аню.

Она встала и подошла к мальчику, присев рядом с ним на корточки.

— Давид, а ты бы хотел пожить со мной, пока папа будет в больнице?

— И мы будем стрелять? — он повернулся к ней. В глазах блестели слезы, но где-то в глубине надежда боролась с сомнением.

— Ну, в квартире нам с тобой стрелять не разрешат, но у меня есть дартс. Научу тебя метать дротики. Что скажешь? — спросила Аня, боясь спугнуть его доверие.

Давид поднял глаза на отца и тихо спросил: — Можно?

— Конечно, можно! Я буду за тебя совершенно спокоен. Но походов в детский сад это не отменяет! — шутя, добавил он.

— Я дам тебе поиграть с моими машинками, — ребенок совершенно просиял.

— О, я буду просто счастлива! — с улыбкой ответила Аня и погладила его по щеке.

— Ну, что будущий солдат, пойдем прогуляемся? Покажешь мне как ты стреляешь! — глядя на них с умилением, произнес Палыч, все это время скромно стоявший в углу и наблюдавший за происходящим. Он протянул мальчику руку и, подмигнув Ане, направился к выходу из коридора, давая возможность им побыть наедине. Когда Быстров с ребенком вышли, Костя поднял руку и Аня нырнула под нее, прижавшись к его груди.

— Ему так не хватает общения с семьей. Он очень любит внука и скучает по нему, — вздохнув, сказала девушка.

— Палычу, конечно, спасибо, но сейчас не о нем! Ты уверена, что хочешь, чтобы Давид жил с тобой? — произнес Костя, за подбородок поднимая ее голову и заглядывая в глаза.

— Уверена! Я знаю, что будет тяжело и страшно, но не собираюсь отступать. Если этот ребенок, с таким трудом доверившийся мне, не боится, то я не имею права его подвести. Хватит жить в страхе! Пора начинать просто жить! А моя жизнь теперь это вы, двое мужчин с трудными характерами. Господи, дай мне сил! — с улыбкой произнесла она и поцеловала его в губы.

Через некоторое время вернулись Палыч с Давидом. Костя вручил Ане ключи от своей квартиры и подробно объяснил где найти все необходимое для переезда ребенка.

— Да, что я тебе рассказываю?! Ты и без меня во всем разберешься, — заключил он.

— Так точно, товарищ подполковник! Будет исполнено в лучшем виде! — засмеялась Аня, прикладывая два пальца к виску. — Тем более у меня будет большой помощник в твоем маленьком доме. Справимся? — обратилась она к Давиду, ласково потрепав мальчика по голове.

— Так точно! — весело крикнул он, повторяя жест Ани.

В машине Быстров посмотрел на девушку не то восхищенно, не то испуганно.

— Анюта, я всегда удивлялся твоей смелости, но сегодня просто… не знаю, что и сказать… — Палыч интенсивно почесал затылок.

— Тогда скажу я! — ей очень хотелось успокоить его, а заодно и себя. Поняв какую ответственность она взвалила на свои плечи, Аня решила найти аргументы для бунтовавшего здравого смысла. — Я никогда в жизни не принимала опрометчивых решений, ну не считая, перевода в вашу часть, всегда жила, следуя доводам рассудка и советам взрослых. Но что мне принес мой здравый смысл? Ни-че-го! Ничего, Николай Палыч! Нет, я не хочу сказать, что я несчастный человек, но НЕ счастливый точно! Все самое лучшее в жизни случалось со мной, когда я слушала сердце, а не разум. Костя, Давид, даже вы! Если бы я тогда не бросила все и не сбежала на край света, то никогда бы не поняла насколько вы мне дороги и как мне комфортно под вашим крылом! — она улыбнулась и посмотрела на него. Ей понравился свет в его глазах. Аня поняла, что попала в точку. — Потом, прислушавшись к тому же рассудку, я отказалась от Кости и чуть не потеряла его. А теперь вот Давид… — тихо вздохнула она.

— Ребенок со всеми вытекающими отсюда последствиями!? — вставил Быстров, припомнив ей давний разговор о подвиге усыновления.

— Да! — улыбнулась Аня. — Хотя сейчас мне кажется, что это было не мое решение. С тех пор как я приехала сюда, судьба диктует мне свои условия, а я только плыву по течению и принимаю ее подарки. Кто-то там, — она указала пальцем в небо, — давно все решил за меня. Видимо они оба были вписаны в сценарий моей жизни, — добавила девушка, повернувшись и подмигнув ребенку. Мальчишка улыбался ей радостно и открыто.

— Я знаю, что ты справишься, но все равно хочу, чтобы ты рассчитывала на меня в любом случае!

— Спасибо! — искренне ответила Аня. — Не справиться я не могу, потому что обещала Косте и Давиду, но боюсь жутко. Из меня та еще мать получится! И курсы по экстренной подготовке за ночь не закончишь! — удрученно вздохнула она.

— Смелому решению — смелые поступки! — изрек Палыч и остановил машину около дома Давида.

Аня взяла мальчика за руку и подошла к его деду. В нескольких словах объяснив ему, что она забирает Давида к себе, пока Костя не будет выписан из госпиталя, Аня вдруг решила поинтересоваться у старика не нужна ли им ее помощь. Тот как всегда молчаливо покачал головой в знак отрицания и тихо произнес: — «Спасибо, что не бросаете внука!» С этими словами он развернулся и побрел в дом. У Ани защемило сердце. Ей захотелось сделать для мужчины что-то хорошее, но оставить деньги, как это делал Константин, она не решилась.

Через некоторое время они подъехали к дому Зверева. Войдя в квартиру, Аня присела на кровать и оглядела комнату. «Неужели это мой будущий дом?» — подумала она, вдыхая мужской аромат, совсем недавно ставший ей таким родным. Без Кости в нем было холодно и неуютно, но все равно очень спокойно и надежно. В это время Давид собирал в рюкзак свои любимые машинки, попутно демонстрируя их Быстрову.

— Я собрал игрушки! — громко сказал он, выводя Аню из задумчивости.

— Молодец! — вернувшись в реальность, ответила она. — А теперь давай собирать твои вещи, — с этими словами она открыла шкаф, а потом непроизвольно рот. На полках царил идеальный порядок: верхняя одежда, белье, форма. Аня без труда нашла полку ребенка и, достав большую спортивную сумку, принялась складывать вещи. Во время этого занятия она представила свою дамскую сумочку, в которой пыталась навести порядок долгие годы, а потом просто смирилась, решив, что это из раздела фантастики, при чем научной, потому что периодически ей хотелось провести туда свет. Уже закрывая дверь, она бросила взгляд на мужской свитер, тот самый, которым Костя согревал ее после дня рождения Новикова. Сердце бешено забилось от нахлынувших воспоминаний и, уступая желанию, она отправила свитер вслед за вещами ребенка.

— Мы готовы! — сказала она, передавая сумку Николаю Палычу, и немного замешкавшись у дверей.

— Мы подождем тебя в машине! — ответил он, перехватив ее растерянный взгляд и поняв желание остаться ненадолго наедине с собой.

Когда дверь за ними закрылась, Аня снова вернулась в комнату. В углу стоял небольшой книжный шкаф. «Да, здесь целое собрание тонких знатоков душ человеческих!» — подумала она, ведя рукой по книгам. Достоевский, Гюго, Есенин, Булгаков… «Мастер и Маргарита!» Ее рука инстинктивно остановилась на этом томике. Открыв его, Аня прочла вслух эпиграф:

…Так кто ж ты, наконец?

— Я — часть той силы,

Что вечно хочет зла

И вечно совершает благо.

(«Фауст». Гёте)

«Воланд! Ну, разве я была не права, когда сравнила Костю с ним? В вечной погоне за войной он несет людям добро и освобождение! А что получает для себя взамен? Пустота и одиночество — вот удел сильных! Но теперь он никогда не будет одинок, с ним всегда буду я! И даже когда Давид вырастет и покинет дом, с ним останусь я!» — думала она, прижимая к груди великое произведение. Тут же девушка заметила несколько иностранных словарей, затем взгляд остановился на детской литературе. Видимо Константин ответственно подошел к образованию ребенка, но ей об этом не сообщил, явно не желаю нагружать Аню лишними хлопотами. «Вот, это вы зря, товарищ подполковник! Преподаватель из меня куда более одаренный, чем домохозяйка и кухарка, вместе взятые!»

Прихватив еще пару книг с полки, Аня подошла к тумбочке у кровати, на которой стояла его туалетная вода. Она подняла рукав кофты и брызнула себе на сгиб локтя. Пора было возвращаться домой. Аня в последний раз обвела комнату взглядом и что-то ее смутило. В квартире не было фотографий, ни одной. Она знала, что он не любил фотографироваться, да и требования службы не позволяли. Девушка вздохнула и подумала, что она с удовольствием стащила бы фото Кости, но придется довольствоваться только запахом его парфюма и теплом свитера.

— А где ребенок будет спать? — спросил Быстров, подъезжая к общежитию.

— Как где? — недоумевала Аня. — Кровать?! У меня ведь даже дивана нет… — она в испуге уставилась на Палыча.

— Не переживай, что-нибудь придумаем! — он быстро скинул их вещи и отправился в неизвестном направлении.

Пока Давид выгружал свой автопарк и аккуратно расставлял его на небольшом столике перед зеркалом, прилично потеснив при этом Анину косметику, сама она открыла шкаф, чтобы водрузить туда детские вещи. Необходимо было освободить хотя бы одну полку, но судя по количеству ее одежды, проще стало бы добыть еще один шкаф. Вспомнив идеальный порядок у Кости, Аня устыдилась своей легкомысленности по отношению к домашнему быту. «Придется привыкать и исправляться! Главное, чтобы Давид меня не выдал!» — с грустью подумала она.

— Мне не хватает места для машинок! — подойдя к ней, сказал мальчик.

— Сейчас мы это исправим! — Аня быстро сгребла все свои тюбики и баночки и отнесла их в ванную.

В дверь постучали. На пороге стояли двое солдат с разобранной детской кроваткой в руках, а за ними возвышался Быстров.

— Вот теперь все в порядке! — радостно изрек Палыч, попутно раздавая задания «бойцам».

Когда все вещи были разложены на свои места, а кровать собрана и заправлена, Аня пригласила всех на чаепитие, так как от ужина Быстров тактично отказался, чему были рады и хозяйка дома, у которой в холодильнике «мышь повесилась», и Давид, обожавший сладости. За чаем они провели приятные полчаса, после чего гость собрался уходить.

— Я горжусь тобой! — уже в дверях сентиментально произнес Палыч и обнял Аню. — Ты счастлива? — вдруг спросил он, испытующе глядя ей в глаза.

— Да! — уверенно ответила она. — Не буду гневить Бога, который стольким меня наградил. Я любящая и любимая женщина, при чем сразу двумя прекрасными мужчинами. Ну, я надеюсь, что двумя… — добавила она, ласково глядя на Давида, жующего шоколадку. — По крайней мере, у меня есть шанс за несколько дней претворить это в жизнь. Просто марш-бросок какой-то! Если бы еще Костя был рядом, то это было бы абсолютное счастье!

— Потерпи немного! Разлука иногда полезна, чувства проверяются и обостряются! — философски изрек Палыч.

«Куда уж острее!» — подумала Аня и вспомнила железную, но такую страстную хватку Константина на своей шее.

— В этот раз разговор с мамой, надеюсь, обойдется без меня? — уже более серьезно добавил Быстров.

— Хорошо бы еще и без меня… — озадаченно протянула Аня. — В свое время она все узнает, но пока ей лучше оставаться в спокойном неведении. Как только все уладится, я клятвенно обещаю вам все ей рассказать! — с этими словами она чмокнула его в щеку и отправила восвояси. День был насыщенным, а впереди Аню ждала «сладостная рутина» приготовления домашнего ужина. Когда две тарелки с едой были поставлены на стол, она с облегчением заметила, что не так уж это проблематично, как предполагалось ранее. А когда Давид с удовольствием умял все приготовленное ею, то девушка осталась абсолютно довольна собой и своими кулинарными способностями. «Конечно, есть над чем поработать, но, по крайней мере, с голода не умрем!» — весело подумала она, моя посуду.

— А когда мы будем стрелять? — спросил Давид, нетерпеливо крутясь возле Ани.

— Давай-ка лучше сегодня мы с тобой немного почитаем, а завтра будем упражняться в стрельбе? — и, видя недовольное лицо ребенка, она быстро нашлась. — Я думаю, что папа нас за это похвалит! — нерушимый авторитет отца подействовал и Давид послушно забрался на кровать с книгой в руках.

Вскоре позвонил Костя и Аня, предчувствуя его благодарность, с гордостью «отчиталась» о проделанной работе.

— Как же я по вас скучаю! — искренне признался Константин и, услышав в трубке тихий вздох, спросил: — Что-то случилось?

— Да, нет, все в порядке! — постаралась уверить она, но получилось вяло.

— Мне не нравится твоя интонация. Что-то не чисто! — от него невозможно было что-либо скрыть.

— Да! — робко произнесла она. — Я украла твой свитер! Можно я буду носить его дома? Он пахнет тобой! — тихо прошептала Аня и снова вздохнула.

— Так могла поступить только ты! — таким же страстным шепотом ответил он. — Считай, что он уже твой! Но когда я вернусь, тебе не придется его носить! — не в состоянии совладать с нахлынувшими чувствами добавил Костя.

Ночью Аня проснулась от движения на своей кровати. Давид прижимался к девушке своей хрупкой детской спиной, свернувшись клубочком.

— Замерз? — спросила она, поднимая край одеяло.

— Стреляют! Страшно! — произнес сквозь сон ребенок.

— Тшшш! — прошептала Аня, нежно прижимая его к себе. — Это только сон. Я рядом. Спи!

Воскресный день выдался холодным и пасмурным, но для Ани и Давида он был веселым и жарким, потому что они играли в прятки, бегали друг за другом по квартире и устраивали гонки на скорость на машинках. Она научила играть его в «Крестики-нолики» и «Морской бой» и за этим занятием они провели пару увлекательных часов. Затем из шкафа был вызволен давно забытый ею дартс и водружен на комод. Ребенок с восторгом принял условия игры и начал показывать неплохие результаты, не пощадив при этом недавно оклеенные стены. Аня была счастлива, даже отсутствие Кости ее больше не пугало. За ершистостью ребенка скрывались детские страхи и недоверие к людям. В очередной раз она убедилась в этом, когда вечером к ним зашла чета Чехловых на чай. Давид, надув губы, забрался под одеяло и наотрез отказался знакомиться с ними.

— Я не хочу, чтобы они приходили к тебе. Пусть уходят! — кричал он, обливаясь слезами.

Когда ребята ушли к себе, Аня решилась поговорить с ребенком.

— Давид, почему ты не хочешь, чтобы к нам приходили гости? Это мои друзья и скоро у них тоже появятся маленькие дети. Мы с тобой будем приходить к ним и играть все вместе, — она старалась говорить как можно ласковее, но в глубине души была готова закричать.

— Пусть больше не приходят. Я хочу, чтобы ты играла только со мной! Ты моя! — снова крикнул мальчик, бросаясь к ней на шею.

— Я твоя! Только твоя! — шептала девушка, крепко обнимая его. — А папе можно с нами играть? — примирительно спросила Аня.

— Да! — ребенок кивнул, начиная успокаиваться. — Он тоже мой!

— Скоро он приедет к тебе!

— И ты будешь жить с нами? — спросил он, кладя голову ей на плечо.

— Ты бы хотел, чтобы мы жили вместе? — вопросом на вопрос ответила Аня и сердце бешено заколотилось. Она ждала его ответа, как приговора, точно зная, что для себя уже все решила.

— Тогда ты будешь моей мамой?

— Я бы очень этого хотела! — с чувством сказала Аня, гладя его по голове и незаметно вытирая набежавшие слезы.

— Ну, ладно! — произнес он и, заглядывая ей в глаза, серьезно добавил: — Если батя разрешит!

Батя позвонил через некоторое время и Давид долго и восторженно рассказывал ему о событиях прошедшего дня.

— У тебя талант покорять мужчин! — сказал Костя, когда Аня взяла трубку. — Он счастлив с тобой, как и я. Как это тебе удается?

— К каждому сердцу своя связка ключей! — улыбнувшись, призналась девушка.

— Мое ты без труда взломала или пришлось повозиться?

— Нет! Твое было открыто, но мало кто туда заглядывал!

На следующей неделе Аня прочувствовала на себе все прелести материнства. Нужно было привыкать строить жизнь, учитывая интересы и потребности ребенка. Когда в понедельник утром она вела его в садик, то ощущала, что все взгляды устремлены на них. Гордо держа голову, Аня налево и направо рассыпала приветствия, лучезарно улыбаясь. «Ну, раз уж я по собственному желанию ввязалась в эту мыльную оперу, то, по крайней мере, не буду расстраивать верных поклонников! Да, здравствуют сплетни!» — весело думала она.

— Анюта, ты, конечно, не меньшая героиня нашей части, чем сам Зверев! — объявил ей перед совещанием Новиков.

— На плацу «Аллею звезд» откроют и одну из них в мою честь назовут или сразу памятник поставят у ворот части? — ехидно спросила она, входя в кабинет Быстрова. «Поскорее бы уже Костя вернулся. Как мне не хватает его смелых глаз, которые могут посмотреть так, что не нужны будут слова!» — часто думала она, ловя на себе не то сочувственные, не то восторженные взгляды окружающих.

Через несколько дней Анины молитвы были услышаны, Костю выписали из госпиталя. Точнее Георгию Зауровичу пришлось уступить его настоятельным требованиям отпустить его в часть с клятвенными заверениями по соблюдению всех рекомендаций и посещению врачей в назначенное время. Ане о своей маленькой хитрости он не сообщил.

Рабочий день близился к концу. Девушка, погруженная в работу, вскинула голову от стука в дверь.

— Войдите! — ответила она, но стук повторился. Нахмурившись неудачной шутке, она быстро подошла к двери и распахнула ее настежь. На пороге стоял ОН, подполковник Зверев, ее Костя.

— Так возвращаются к любимой женщине? — спросил он, протягивая ей огромный букет цветов.

— Так возвращаются к любящей женщине! — в том же духе ответила Аня и бросилась к нему на грудь. — Ты сбежал из госпиталя? — улыбаясь сквозь слезы, спросила она.

— Меня выписали!

— Верится с трудом, товарищ подполковник!

— Я больше не могу без тебя! Я чуть с ума там не сошел, зная, что ты здесь одна! — произнес он, закрывая дверь и страстно прижимая ее к себе.

— Но ведь я не одна! Вашими стараниями, Константин Владимирович, у меня появился еще один любимый мужчина, и он не менее требователен, чем вы!

— Тяжело с ним? — спросил Костя, серьезно посмотрев на нее. — Прости, что так получилось. Я не хотел взвалить на твои хрупкие плечи такую ответственность.

— Это был мой выбор! — покачала головой Аня. — И потом тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит! — произнесла она фразу, которую услышала когда-то давно, и та запала ей в душу. Глаза Константина вспыхнули, он сжал девушку в объятиях так, что она начала задыхаться.

— Скажи мне это! Прошу тебя! — потребовал он. Аня лукаво улыбалась, но молчала. — Скажи мне! — властно произнес он и склонился к самым ее губам.

— Я люблю тебя! — прошептала она. — Люблю! — последнее слово утонуло в страстном поцелуе.

— Иди к Давиду. Он будет счастлив, увидев тебя. Он очень скучал! — сказала Аня, возвращаясь в реальность и совершая над собой насилие, отрываясь от его губ.

— Только сначала забегу к Палычу, а потом мы встретим тебя после работы.

В приемной Костя был встречен объятиями и слезами Ольги Федоровны.

— Слава Богу, живой! Мы так за тебя переживали! А Аня вообще… — поняв, что сболтнула лишнего, она замолчала, вытирая слезы.

— Я знаю, Ольга Федоровна! Спасибо! — улыбнулся Костя и зашел к Быстрову.

— Сбежал? — вскричал тот, обнимая и похлопывая Константина по плечу.

— Выписали, командир!

— Рад тебя видеть! Как рука? — заботливо поинтересовался Палыч.

— Слава Богу, на месте, а остальное заживет! — бодро ответил Зверев. Коротко обсудив обстановку, он собрался уходить.

— Костя! — окликнул его Быстров, явно нервничая и пытаясь собраться с мыслями. — Анна мне все рассказала. Я очень рад за вас, но… — он подошел к Константину и посмотрел на его открытое мужественное лицо. — В общем, я хотел сказать, береги ее! — тихо добавил он, кладя руку ему на плечо.

— Больше жизни, командир! — искренне ответил мужчина и вышел.

Костя зашел в группу детского сада и осторожно открыл дверь. Он без труда нашел Давида, который выстраивал маленькие машинки в шеренгу и на полной скорости врезался в них на большом грузовике с криками, имитирующими серьезное ДТП. К Константину подошла воспитательница и поздоровалась, выразив искреннюю радость по поводу его выздоровления.

— Мы все очень за вас переживали! Надеюсь, скоро заживет? — спросила она, кивая на руку в гипсе.

— Пустяки! Спасибо! Можно я заберу его пораньше? — ответил Костя, все еще наблюдая за ребенком.

— Конечно, он будет очень рад. Правда, сказал мне сегодня, что за ним должна придти… — она сделала небольшую паузу, во время которой старалась поймать взгляд мужчины, чтобы не упустить его реакцию, — Мама!

Костя вскинул бровь, но посмотрел на нее спокойно: — Он просто не знал, что я вернулся!

Этот ответ не удовлетворил женщину, но позабавил Константина, и ей ничего не оставалось делать, как ретироваться, чтобы сообщить ребенку о приходе отца.

— Батя! — громко крикнул Давид, запрыгивая ему на шею. — Ты пришел за мной?

— Конечно за тобой, хулиган! Собирайся, пойдем домой!

— К Ане? — недоверчиво спросил мальчик.

— Нет, к нам домой! — Костя не стал углубляться в эту тему, ответив коротко и ясно, тем более в присутствии вездесущей воспитательницы, которой не сиделось в группе, и она то и дело шныряла мимо, демонстративно проверяя детские шкафчики. Он не хотел принуждать ребенка к разговору, задавая ему наводящие вопросы. Давид должен был сам признаться ему в своих желаниях. Костя присел на корточки, помогая ему одеться. К великому разочарованию женщины делал он это быстро и уверенно даже одной рукой.

— Я не хочу домой! — заупрямился Давид, когда они вышли на улицу. — Пойдем к Ане! Я хочу жить с ней. Мы с ней играем и у нее есть конфеты!

Костя снова присел и заглянул в глаза ребенку: — Послушай, Давид! Если мы будем жить все вместе, то Аня должна быть моей женой! Ты хочешь, чтобы мы с ней поженились?

— Я хочу, чтобы она была моей мамой! — ответил он, обнимая отца.

— Я тоже очень этого хочу! — с облегчением ответил Костя, целуя ребенка в висок. — Теперь осталось узнать чего хочет сама Аня. Не убежит ли она от нас с тобой? — вздыхая, добавил он и направился в сторону штаба.

Аня выбежала из кабинета за десять минут до окончания рабочего дня, но больше ждать встречи со своими мужчинами она не могла, слишком длинной и мучительной была разлука. Выйдя на улицу с букетом в руках, она обнаружила Константина в компании Марины, что-то говорящей ему полушепотом, но державшейся на приличном расстоянии. Лицо Кости было бесстрастно, взгляд обращен на дверь здания в ожидании появления Ани. Давид крепко сжимал его ладонь двумя руками, ревниво и злобно глядя на женщину.

— Привет! — громко крикнул ребенок, подбегая к Ане и хватая ее за руку.

— Привет, сорванец! — ответила она и потрепала его по голове. Костя сделал движение по направлению к ней, но Аня с Давидом быстро поравнялись с ними.

— Пойдем домой! — спокойно и уверенно произнесла она, беря Костю под руку.

— Она поинтересовалась моим здоровьем и сроками снятия гипса, — виновато оправдался он, когда они отошли, и Марина исчезла из поля зрения. Аня только сейчас заметила, что он прилично прихрамывает на левую ногу, которую тоже ранили в ходе последней операции.

— Я очень рада, что она вспомнила о своих профессиональных обязанностях! — с ласковой улыбкой ответила девушка, останавливаясь и поворачиваясь к нему лицом. — Она ведь хороший врач? Я должна быть в этом абсолютно уверена, потому что в противном случае я буду переживать за здоровье своего любимого мужчины.

— Я этого не допущу! — сказал Костя, привлекая ее к себе и пытаясь поцеловать. Аня, испугавшись присутствия Давида, отстранилась от него и посмотрела на мальчика, все это время пристально наблюдавшего за ними, но была встречена ясным взглядом и радостным детским криком: — «Женитесь!» Вместо поцелуя оба разразились громким смехом и обняли ребенка.

Придя домой, Аня с удовольствием пригласила всех ужинать, благо на днях она «подружилась» с духовкой и приготовила по маминому рецепту жаркое по-домашнему, которое по достоинству оценил Давид, попросив добавки.

— Ты обманула меня, сказав, что не любишь готовить? — спросил Костя, передавая ей пустую тарелку.

— Нет, я сказала чистую правду! — весело ответила Аня. — Готовить я действительно не люблю, но я не говорила, что плохо готовлю! — это было сказано так убедительно, что она сама поверила своей маленькой лжи.

— А я умею варить горячий шоколад! — объявил Давид, интенсивно жуя.

— О, да! — протянула Аня, подмигивая Константину. — Ты варишь самый вкусный шоколад на свете. Я думаю, в выходные мы угостим папу твоим кулинарным шедевром!

— С мороженым! — крикнул мальчик и собрался убежать к своим игрушкам.

— Стой! Раз, два! — скомандовал отец. — Ты ничего не забыл? — строго спросил он.

— Спасибо! — быстро ответил ребенок.

— Еще что? — Костя не сводил с него взгляда до тех пор, пока мальчик не взял свою тарелку со стола и попытался отправить ее в раковину, поднявшись на носочки. Ему на помощь пришла Аня, осторожно забирая тарелку из его рук. — Молодец! Теперь играть, бегом марш!

— Суров! — улыбнулась Аня, когда Давид скрылся за поворотом прихожей.

— Он — мужик и должен привыкать к самостоятельности! — спокойно ответил Костя.

«Я думаю, мне понравится быть твоей женой!» — подумала про себя девушка, восхищенно глядя на мужчину.

— Спасибо тебе за Давида! — с благодарностью сказал Костя через некоторое время. — За этот недолгий срок, что он живет у тебя, он стал спокойнее и добрее. Я еще ни разу за весь вечер не услышал слов «война» и «стрелять». Ты действительно делаешь людей лучше.

— Он — замечательный ребенок, добрый, чуткий, ранимый. Просто ему нужно было это показать! — Аня ласково провела рукой по щеке Константина, присев к нему на колени.

— У тебя талант! — прошептал он, прижимая ее к себе и целуя в шею.

— Да, вот только в вас, товарищ подполковник, я бужу не светлые чувства, а скорее низменные желания! — улыбнулась она, обнимая его голову.

— Так, ну вот что! На этой неделе живем у меня, а на следующей переезжаем все вместе в общежитие. Насколько я знаю, дефицита в семейных квартирах у нас нет. Поговорю с Палычем! — отрапортовал он, быстро вставая, потом вдруг остановился, поймав на себе вопросительный взгляд Ани. — Прости! Я опять перегибаю палку! Но ты ведь переедешь со мной? Если вы с Давидом будет жить в общежитие, мне будет спокойнее. Это мне одному в поселке было комфортно, но с вами я так рисковать не могу.

— Вот теперь это больше похоже на заботу, чем на шантаж! Вы начинаете исправляться, товарищ подполковник! — подбодрила его Аня, кладя руки ему на плечи и заглядывая в глаза.

— То есть ты согласна?

— Ради тебя я согласна на все, даже переехать на край света. Только не принимай это буквально! — спохватилась она, вспомнив, что они и так находятся на «задворках Вселенной».

Быстро собрав все необходимое, они отправилась в Костину квартиру. Было уже поздно. Укладывая Давида спать, Аня взяла книгу и, забравшись к нему под одеяло, принялась читать вслух. Костя стоял в дверном проеме, боясь зайти в комнату, чтобы не нарушить эту идиллию. Он смотрел на обоих глазами, полными любви и нежности.

— Мы с ним взяли за правило читать на ночь сказки. Мне кажется, они ему нравятся и отвлекают от дурных снов! — шепотом пояснила Аня, когда ребенок уснул.

— Опять снились кошмары? — озабоченно спросил Костя.

— Пару раз! — она утвердительно мотнула головой.

— Я так благодарен тебе! Ты столько сделала для него… — он нежно поцеловал ее в лоб.

— А что я могу сделать для вас, Константин Владимирович? — хитро улыбаясь, спросила Аня.

— Ты уже сделала меня счастливым! Хотя… Я не привык просить о помощи, но с гипсом ужасно неудобно принимать душ, — его глаза вспыхнули серым светом.

— Снова шантаж! — засмеялась Аня. — Но я не могу вам отказать! Я — в ванной, товарищ подполковник! И не заставляйте девушку ждать! — обворожительно улыбаясь, произнесла она.

Аня лежала на его груди, вслушиваясь в ровное дыхание. Она точно знала, что завтра проснется рядом с ним и от этого ее счастье становилось безмерным. Теперь они вместе! Каждый день! Он больше не посягал на ее свободу, он просто стал неотъемлемой частью ее жизни. «Воистину правду говорят, что ценишь, только когда теряешь человека! Но больше я его не отдам никому, ни Богу, ни человеку! Господи, ты нам подарил это счастье, так не лишай нас его. Когда меня не будет рядом, храни его там на войне. Пусть помнит всегда, что ему есть ради чего жить и к кому возвращаться снова и снова. У него есть семья!» — думала Аня, нежно глядя на спящего мужчину.

— Почему ты не спишь? — вдруг спросил он шепотом, не открывая глаз и даже не меняя положения.

— Тебя стерегу! — произнесла она, целуя его в плечо. — А как ты догадался, что я не сплю?

— Ты смотришь на меня! Я просыпаюсь от любого взгляда! Спи, уже поздно! — сказал он, поворачиваясь на бок и сгребая ее в охапку. — Спи! Я никуда не уйду!

— Да куда ж ты теперь денешься! — ответила она, закрывая глаза. Костя улыбнулся и поцеловал ее в затылок.

Аня проснулась от яркого солнца. Протирая глаза, она села на кровати и обнаружила, что Кости рядом нет, кровать Давида была заправлена. Девушка прислушалась, с кухни доносились приглушенные голоса. Открыв дверь, она увидела, что ребенок сидит на коленях у отца и «учит» его играть в «морской бой», усердно выводя на бумаге «кораблики».

— Доброе утро! — произнесла Аня, лениво потягиваясь.

— Добрее у меня еще не было! — ответил Костя, улыбаясь ей. — Умывайся и завтракать! У нас уже все готово! — скомандовал он, выставляя на стол тарелки с едой. — Мы решили дождаться тебя!

«Прямо как дома у мамы!» — подумала она, глядя как на столе появляется дымящаяся яичница, аппетитные бутерброды и ароматный кофе. «И что меня все пугали семейной жизнью? По-моему, очень даже комфортно! Или это только мне так повезло?!»

После плотного завтрака, на чем всегда настаивал Костя, было принято решение отправиться на прогулку. Погода стояла чудесная: на небе не было ни облачка, лучи солнца играли всеми цветами радуги на золоте и багрянце еще не полностью сброшенной деревьями листвы.

— Решено! Едем в горы! — вдруг радостно крикнул Костя, хватая Давида одной рукой и крутя вокруг себя. — Покажу вам местные красоты! Там, куда мы поедем не опасно, там наши патрулируют, — серьезно добавил он, перехватывая растерянный взгляд Ани.

— Нам с тобой нигде не страшно! — заверила она. — Но вот одеться думаю нужно потеплее.

Обойдя населенные пункты стороной и съехав с главной дороги, машина начала подниматься по серпантину. Аня открыла пассажирское окно и высунула голову, закрыв глаза и подставляя лицо последним лучам пока еще ласкового солнца. В этом году осень категорически не хотела сдавать позиции и уступать свое место суровой зиме. В воздухе пахло прохладой и горной свежестью, неподвластной ни изменениями погоды, ни времени года. Костя остановился, съехав на небольшое плато. Давид тут же выбежал из машины, но был остановлен отцом, строго наказавшим ему играть исключительно на указанной территории. Аня вышла и, завороженная открывающимся видом, подошла к самому краю. Впереди, насколько хватало глаз, тут и там было разбросано разноцветное конфетти деревьев, еще усыпанных осенними листьями, которые держались «за жизнь» до последнего. На кронах играло чуть теплое солнце, как последний поцелуй лета на губах. В самом низу, под возвышенностью, где она стояла, извивалась полоска молочного тумана, уходя вдаль. Аня снова закрыла глаза и, раскинув руки, вдохнула полной грудью. Костя подошел как раз вовремя, потому что голова у нее закружилась, и она в испуге отпрянула назад.

— Горный воздух пьянит? — спросил он, обнимая ее сзади.

— Нет, твое присутствие! — она откинула голову ему на грудь. Они замолчали, наслаждаясь моментом единения друг с другом и с природой.

— Осень — это маленькое убийство! — вдруг задумчиво произнесла Аня.

— Хм! Это потому что лето — маленькая жизнь! — улыбнулся Костя.

— Нет! Потому что… — она чуть смутилась, а потом продолжила: — Когда-то я прочла эту фразу, но не поняла ее смысла. И вот теперь, кажется, он открылся мне. Эта осень стала самой яркой в моей жизни, и не из-за этих буйных красок, а благодаря эмоциям, которые она мне подарила. Этой осенью было все: любовь и боль, жизнь и смерть. Пока ты лежал там в госпитале и боролся за жизнь, я боролась со своими внутренними демонами. Желая что-то изменить в своей жизни, я сама того не ведая, круто изменила всю жизнь, переехав сюда. Это потом я пойму, что не была готова к таким переменам, но меня об этом уже никто не спросит, ни ты, ни Давид, так смело и навсегда захватившие мое сердце. Но для того, чтобы я смогла принять это, необходимо было побороть свои страхи, гордость, независимость. Это и была моя маленькая смерть!

— Давай назовем это не смертью, а перерождением! — в том же тоне произнес Костя.

— Хитро! — улыбнулась Аня. — Но мне нравиться ход ваших мыслей.

Вдоволь налюбовавшись местными красотами, они подошли к машине и достали дорожный плед и термос с чаем.

— Ты никогда не хотел уехать отсюда? Начать другую жизнь, без войны, попробовать себя в чем-то новом? — вдруг спросила Аня.

— Я знал, что когда-нибудь услышу от тебя этот вопрос? — он стал мрачен.

— Костя, ты не подумай… Я не собираюсь лезть с советами по устройству твоей будущей жизни или воспитанию ребенка, тем более рушить твою карьеру. — Аня повернулась к нему лицом и обвила могучую шею руками, заглянув в глаза. «Надеюсь, ты правильно меня поймешь! Только не переходи сразу в наступление. Не порти этот день!» — думала она.

— Мою жизнь? — он снова нахмурился. — Когда ты уже наконец поймешь, что я больше не представляю свою будущую жизнь без тебя?! И без этого мальчугана! — он ласково посмотрел на Давида, играющего с машинкой на пульт управлении строго в пределах обозначенного квадрата.

— Неисправим! — Аня покачала головой и потянулась к его губам. — Я хотела узнать о твоих желаниях и мечтах, а не строить планы на будущее. Разве тебе плохо здесь и сейчас? Насладись моментом со мной, с нами! Я так хочу сейчас просто быть с тобой без слез, без страданий, без трагедий. Я здесь и я твоя! Давай запомним этот миг таким! — она закрыла глаза в ожидании поцелуя, но его не последовало.

— Это только момент и мне его недостаточно. Я не привык к полумерам. Либо все, либо ничего! Мне не двадцать, Аня, и пора задуматься о будущем, а мое будущее теперь это вы. До сегодняшнего дня меня все устраивало, но я понимаю, что когда-нибудь этого будет недостаточно вам. И я должен спешить, чтобы успеть сделать вас счастливыми, — его взгляд был задумчив, а голос печален. — Теперь я должен встать на одно колено? — вдруг серьезно, но более мягко спросил он.

— Это вопрос? — от его искренних признаний Аня совершенно растерялась и не смогла придумать ничего лучшего, чем произнести эту глупую фразу.

— Это мое желание, но я как всегда испортил момент, да и не подготовился должным образом. Наверное, нужно было почитать как это делается! — Костя окончательно сник. — Получилось не очень романтично?

— Ну, я давно поняла, что романтика это не твой конек, вот с настойчивостью и стремлением идти напролом у тебя лучше получается!

— Хорошо! Тогда спрошу прямо… — Костя поднял ее голову за подбородок, но Аня, перехватив его решительный взгляд, нежно прижала свою ладонь к губам мужчины в знак молчания. «Не сейчас, только не сейчас, Костя! Прошу тебя!» — кричали ее глаза.

— Поцелуй меня! — требовательно произнесла она, запрокидывая голову. — Поцелуй так как ты умеешь!

Костя чуть улыбнулся и, положив руку ей на шею, жадно поцеловал. Они провели здесь еще некоторое время, наслаждаясь погодой и цитируя друг другу любимые стихи.

Ночью, засыпая на его плече, она снова и снова возвращалась мыслями к их сегодняшнему разговору. Как бы далеко от цивилизации она сейчас не находилась, но в глубине души понимала, что счастлива здесь как никогда в своей жизни. И дело было не только в Косте. Она нашла здесь, на краю земли, в Богом забытом месте, все, что так долго искала: любовь, друзей, себя, наконец. Аня вдруг представила, как они уезжают из части и холод сковал сердце. За полгода работы здесь она так привязалась ко всем, что не представляла себе дальнейшую жизнь где-то в другом месте. Да, и место, где бы она чувствовала себя так комфортно, рисовалось ей с трудом. Палыч был прав: это была ее «семья», большая, дружная, настоящая. Нет, она не может их оставить!

 

В общежитие они переехали только спустя две недели. Для всей части это стало «событием века»: Зверев с семьей переезжает в общежитие! Пока дружно и весело перевозили вещи, Аню не покидало ощущение активного участия в реалити-шоу, но это ее забавляло и она старалась вести себя соответственно событию, демонстративно согласовывая каждое действие с Костей, при чем автором всех идей выступала она сама. Кажется, Зверев тоже проникся этой игрой и принимал в ней такое же активное участие, весело снося все проказы девушки. Счастливее всех был Давид. Ему выделили отдельную комнату, в которой с простором разместился весь прилично пополнившийся за последнее время игрушечный автопарк. Бегая по квартире и стараясь не смотреть на бледные обои в давно увядший голубой цветочек, Аня пыталась придать этому «семейному гнездышку» хоть немного комфорта и уюта. «Хоть целый ворох веток натащи, а это жилье все равно будет напоминать просто гнездо. И ковры теперь на стены не повесишь!» — сокрушалась она про себя. Забежав в ванную со стопкой полотенец в руках, она наткнулась на Константина, прибывающего в молчаливом созерцании призеркальной полочки.

— Что с тобой? — Аню встревожило его выражение лица.

— Любуюсь! — улыбнулся Костя и потянулся к баночке с кремом. — А я и не предполагал, что все эти женские штучки могут внести столько уюта в любое жилище.

— Хорошо, хоть ты так думаешь! У меня еще много косметики и мне не жалко заставить ею все полки квартиры, но, боюсь, это мало поможет! — ответила она, со вздохом обводя взглядом унылые стены.

— Вот об этом я и говорил! Не такой жизни ты заслуживаешь! Воинские части, казенное жилье, семейное общежитие!

— А если ко всему этому приложить двоих любимых мужчин? — она прильнула щекой к его плечу.

— С милым рай и в шалаше? — кисло усмехнулся Костя.

— Ну, это уж слишком! На шалаш я не согласна! Это ты у нас любитель полевых выездов, а мы с Давидом квартирные жители и вполне комфортно чувствуем себя в четырех стенах, — задорно произнесла Аня и, похлопав его по плечу, с улыбкой добавила: — Но обои придется переклеить!

— Так точно, товарищ генерал! — весело ответил мужчина, приложив два пальца к виску.

 

В пятницу вечером к ним забежала Света. Хотя забежала — это громко сказано, последнее время она еле передвигалась под тяжестью своей долгожданной «ноши».

— Ну, что? Во сколько завтра выдвигаемся? — весело спросила она, перехватывая конфету.

— Куда? — недоуменно уставилась на нее Аня.

— Как куда?! Во Владикавказ по магазинам для будущих мам и малышей! Ты что забыла?

Аня действительно забыла. Налаживая свой быт и почти семейную жизнь, она стала видеться с друзьями гораздо реже. Эту поездку они запланировали давно. Свете оставалось чуть больше двух месяцев до предполагаемой даты родов и нужно было подготовиться основательно, она очень переживала и боялась что-либо забыть, поэтому составила обширный список необходимых вещей.

— Конечно, нет! — уверенно соврала Аня. — Просто забыла, что этот день уже завтра!

В это время на кухню зашел Костя с Давидом, повисшем на его пострадавшей руке. Чтобы вернуть руке былую силу, он интенсивно занимался ее восстановлением, например, качал с нагрузкой, в качестве которой в данный момент выступал его сын, весело реагирующий на каждый подъем.

— Привет! Что обсуждаем? — в последнее время Костя стал более открытым и общительным. Это заметили все.

— Завтрашнюю поездку во Владикавказ! — быстро ответила Света. — Ты ведь составишь нам компанию? И Жене будет не так скучно одному в женском обществе.

— С удовольствием! — не задумываясь, ответил он. — Вот только у меня балласт! — смеясь, добавил Костя, поднимая Давида и закидывая на плечо.

— Ну и прекрасно! Берем его с собой! Женьке давно пора начинать тренироваться в воспитании детей! — Света расплылась в широкой улыбке, довольная сложившейся ситуацией.

Аня широко открытыми глазами смотрела как события снова складываются без ее участия и натянуто улыбалась. Костя предложил ехать на его машине, что было встречено Светой бурными аплодисментами. Они договорились о времени и она удалилась, чтобы сообщить об этом мужу.

— Что-то не так? — спросил Константин, видя, что Аня не выходит из оцепенения.

— Ты другой! — задумчиво протянула она. — Я первый раз тебя таким вижу. Ты уверен, что хочешь ехать с нами?

— Уверен! Ты ведь хочешь, чтобы я поехал? — теперь была его очередь удивляться.

— Конечно, хочу! В этом можешь не сомневаться. Но я не хочу принуждать тебя против твоей воли!

— Не усложняй, Ежик! — улыбнулся Костя и прижал ее к себе. — Я пытаюсь начать жить нормальной человеческой жизнью и она мне, признаться, начинает нравиться.

— Не благодари! — лукаво сказала Аня и гордо подняла голову. Костя рассмеялся.

На следующее утро полным составом они отправились в свое мини-путешествие. В субботу выдался чудесный день ранней зимы. Утро было свежим и ясным. После нескольких дней дождей и мокрого снега несильный мороз сковал деревья и одел их в серебристый переливающийся наряд. Настроение у всех было превосходное. Давиду досталось место у окна рядом с Женей, который тут же принялся развлекать его играми. Молодому человеку удалось настолько увлечь ребенка, что Косте несколько раз пришлось делать замечание сыну, но тот не реагировал на них, окончательно развеселившись и прячась за Жениной спиной. В такой дружеской обстановке они доехали до города. Рейд по магазинам затянулся на несколько часов, но закончился очень продуктивно, при чем не только для Светы, но и для Ани, которая вышла из отдела с двумя большими пакетами для Давида, не забыв при этом и о себе с Костей.

— Это наши! — радостно объявила она, вручая их Константину.

— А я и не знал, что нам столько всего нужно! — улыбнулся Костя, послушно принимая пакеты из ее рук. — Но если ты считаешь, что без этого никак, то так и есть!

— Ты же сам признался, что нормальная человеческая жизнь тебе понравилась! — чуть краснея, сказала Аня.

— Это я погорячился! — рассмеялся он.

Когда с покупками было покончено, все, изрядно проголодавшись, решили пообедать, а потом немного прогуляться. В городе всю ночью шел мокрый снег, а потом ударил мороз и на тротуарах образовался ледяной наст. Давид, крепко держась за отца, катался по нему с веселыми криками. Аня со Светой шли позади, бурно обсуждая предстоящие приготовления. Вдруг Света оступилась и, скользнув одной ногой по насту, чуть не упала, но была вовремя подхвачена подругой.

— Ты в порядке? — встревоженно спросил Женя, бросившись к ней.

— Да, нормально! Ужасно скользко! — произнесла она, поправляя куртку. Супруг взял ее под руку, решив больше не рисковать. Все направились дальше, но через несколько шагов Света снова остановилась, напряженно трогая живот.

— Что? — спросил Женя.

— Ничего! Просто… Просто… А-а-а! — лицо девушки исказила судорога и она согнулась пополам.

— Света, что с тобой? — к ним подбежала Аня.

— Не знаю! Больно! Боже, как больно! — вскричала Светлана, с силой вцепившись в руку мужа.

— В больницу! Быстро! — скомандовал Женя.

— Ждите меня здесь! Я сейчас подъеду! — быстро сказал Костя, хватая Давида на руки и бросаясь к машине. Через несколько минут они мчались по направлению к больнице. Света полулежала на груди мужа, который гладил ей живот и пытался успокоить, но получалось неважно, потому что сам он был на пределе.

— Света, послушай! Сейчас главное не паниковать! — голос Константина звучал мягко, но убедительно. — Тебя ведь учили правильно дышать? — с заднего сиденья послышался звук, смутно похожий на утверждение. — Хорошо! Дыши! И постарайся успокоиться! Вряд ли это схватки и преждевременные роды, скорее всего просто испуг. Не думай о боли, сконцентрируйся на мысли о том, что все будет хорошо. Мы уже близко! Женя! — он посмотрел на молодого человека через зеркало заднего вида. — Постарайся повернуть ее спиной к себе и делай ей массаж поясницы. Это должно снять напряжение. И говори с ней, чтобы отвлечь.

Аня с полуоткрытым ртом смотрела то на Костю, то на Свету, не в состоянии произнести хотя бы слово. Зверев резко затормозил у здания больницы. Осторожно выгрузив из машины корчившуюся от боли девушку, они зашли в двери приемного покоя, не задержанные никем, о чем заранее позаботился Костя, подбежав к патрулю и предоставив документы. Чехловы прошли дальше, а ребята остались ждать их в коридоре. Константин с силой выдохнул и крепко прижал к себе Аню. Она запрокинула голову и с восхищением взглянула на него.

— Не смотри на меня так! — попросил он. — Когда ты будешь в положении, я не смогу так себя контролировать! С тобой не смогу! — подтвердил мужчина, отрицательно качая головой.

— И с Давидом! — подхватила Аня.

— Да! Я тогда совершенно растерялся. Вроде понимаю, что нужно делать, а собраться не могу.

— Ты — мой герой! — вздохнула она, обвивая его шею руками. Давид, истомившись в помещении, увел отца на улицу. Аня осталась ждать Женю. Время текло медленно и мысли заполнили все ее сознание. «Господи, спасибо Тебе за него! Неужели я вымолила это счастье? Если бы меня сейчас спросили, готова ли я пережить все те страхи и тревоги вновь, я бы не задумываясь, согласилась, только бы он был рядом! Всегда!» — думала она, улыбаясь своим мыслям и не стесняясь того, что сейчас это выглядело неуместно. В коридоре появились Чехловы.

— Ложная тревога! — бодро объявила Света. — Роды на сегодня отменяются.

— Едем домой! — подхватил Женя, нежно обнимая ее и ведя к выходу.

Костя с Давидом играли около машины, обстреливая друг друга снежками.

— Все в порядке? — спросил Зверев.

— В полном, благодаря тебе! — с чувством ответил Женя, пожимая ему руку. — Просто сильно испугалась. Теперь спокойствие и постельный режим!

— Костя, спасибо тебе за помощь! — уже в машине сказала Света. — Ты курсы повитух не заканчивал? А то я тебя с собой на роды возьму!

— Пока не приходилось! — ответил он и продолжил: — В Чечне был случай: боевики роддом пытались захватить, мы атаку предотвратили, но женщины сильно испугались. С ними тогда психологи работали, видимо у меня это отложилось. Профессионально они, кстати, их обработали, все обошлось без серьезных последствий. Ну, а сегодня в стрессовой ситуации само вдруг все вспомнилось! — он посмотрел на Аню.

— Сколько же тебе пришлось пережить?! — прошептала она.

— Все в порядке, Ежик! Успокойся! — он вытер ее слезы и взял за руку.

Они подъехали к части и Костя припарковался. На крыльце общежития все задержались; мужчины, чтобы покурить, а девушки просто насладиться прекрасным вечером. Света окончательно успокоилась и с нетерпением ждала возможности разобрать свои покупки.

В это время к ним быстрым шагом и с лучезарной улыбкой подошла Марина.

— Ребята, вы остались у меня последние, у кого я не уточнила по поводу планов на Новый год! Ну, с вами, я думаю, все ясно, вы остаетесь здесь. Поэтому предлагаю вам присоединиться к нашей веселой компании и чуть позже расскажу что мы придумали, — быстро протараторила она, нежно гладя огромный живот Светы, а потом добавила елейным голосом, повернувшись к Ане: — Ну, а ты, Анюта, наверное, полетишь домой к маме и жениху? — последнее слово она произнесла выразительно и подчеркнуто громко, чтобы слышали все.

— Никакого жениха у меня дома нет! — раздраженно произнесла Аня, глядя на Константина. Его взгляд был спокоен и не выражал никаких эмоций, что было тревожным звоночком.

— Ну, не скромничай! Как же тот старшеклассник, который до сих пор тебе не безразличен? Твоя мама мне все рассказала: и про твою безумную любовь и про то, что он вернулся в ваш город и разыскивает тебя. Я абсолютно согласна с Александрой Ильиничной: он для тебя прекрасная партия, а первая любовь самая настоящая! Ой, что-то я с вами задержалась. Ну, не буду мешать! Всем приятного вечера! — и она впорхнула в общежитие.

Аня не отводила взгляд от Кости, а он смотрел в пустоту.

— Надо было тебе не спасать ее, когда она в прошлом году чуть не утонула на озере! — ядовито произнесла Света. Она никогда не отличалась особой скромностью, а в последнее время в своем положении не стеснялась говорить прямо и открыто. — Может в следующем году завершить начатое? — зло добавила она, глядя на мужа.

— Всплывет! — в таком же тоне ответил Женя. — Такие всегда всплывают! — и, заметив, что разрядить атмосферу у них не получилось, он тактично добавил: — Мы, пожалуй, пойдем домой. Становиться холодно, а Свете нельзя простужаться!

— Да, конечно! — улыбнувшись, ответил Костя. — Спасибо за прекрасный день. Береги себя! — с этими словами он осторожно обнял Свету и пожал руку Жене. Светлана облегченно выдохнула, подумав, что все обошлось просто неприятной сценой и скандала между ребятами не последует. Но Аню спокойный тон Зверева обмануть не мог, она знала, что за ним скрывается ураган эмоций, которые он переживает глубоко внутри.

— Костя… — она подошла к нему и положила руку на плечо. Он стоял к ней спиной, облокотившись на перила. — Пойдем домой! — с мольбой в голосе произнесла Аня. Ей так много нужно было ему сказать, но не здесь, а наедине.

— Да, уже поздно! — спокойно ответил Константин. — Ты иди, а мне нужно зайти к себе в квартиру проверить кое-что! — с этими словами он нежно поцеловал ее в лоб. — Веди себя хорошо! Я скоро! — обратился он к Давиду и быстро ушел.

Ане захотелось разреветься и броситься за ним, упасть на колени, обвив его ноги, или лечь на землю поперек дороги, но только не отпускать его никуда. Она смотрела ему вслед и сердце леденело от страха, что он больше не вернется. Собравшись с силами, она взяла ребенка за руку и поднялась к себе. Время тянулось бесконечно. Наступила ночь. Давид был уложен в кровать и сладко уснул после долгой прогулки на свежем воздухе. Она была благодарна ему за то, что не задавал лишних вопросов и послушно пошел спать. Бродя из угла в угол, Аня не знала, что предпринять, не решаясь пойти к Константину. Не выдержав этой неопределенности, она набрала его номер, но телефон был выключен. Как ни странно, ее даже не тянуло совершить убийство Марины. Девушка простила ее и оставила жить одинокой ядовитой стервой! Сейчас Аня злилась только на себя за то, что не всегда была откровенна с Костей, пытаясь защитить свою независимость. «Зачем я его отпустила? — думала она, кутаясь в его свитер. — А если он не сможет простить меня и уйдет? Уйдет навсегда! И заберет с собой Давида! Он ведь страшно упрям и горделив!» Вскоре сон поборол и Аня задремала, сидя в кресле. Девушка проснулась от звона ключей в замке. За окном было темно, но часы показывали раннее зимнее утро! Выйдя в прихожую, Аня увидела, что Костя спокойно раздевается и, с облегчением выдохнув, устало прислонилась к стене.

— Ты почему не спишь? — строго спросил он.

— Тебя жду! — ответила она, переминаясь, чтобы согреть озябшие ноги.

— Марш в кровать! — еще строже сказал мужчина. — Я сейчас приду.

Аня послушно забралась под одеяло, стуча зубами. Через пару минут пришел Костя. Он лег рядом и крепко обнял ее, пытаясь согреть своим телом. От него пахло сигаретами и алкоголем. «Значит, я была права! — подумала девушка, прижимаясь к нему. — Он не на шутку разозлился! И этот молчаливый гнев — самое страшное, что я видела в жизни!»

— Костя, прости меня! — тихо произнесла она, чувствуя как слезы безмолвно капают ему на грудь. — Я должна так много тебе объяснить… — попыталась она сформулировать свои мысли, но тут же сбилась.

— Ты ничего не должна мне объяснять! — ласково ответил он. — Я сам виноват, потому что никогда не интересовался твоей жизнью до меня. Мне казалось важным только то, что происходит здесь и сейчас. Просто мне нужно привыкнуть к тому, что у нормальных людей есть семья, друзья, прошлое. Словом, все чего никогда не было у меня. Твое прошлое мне тоже казалось не важным, потому что в нем не было меня. Но у тебя оно есть и это часть твоей жизни.

— Значит, ты не злишься и не ревнуешь меня? — успокаиваясь, спросила Аня.

— Ревную?! — он улыбнулся. — Нет, конечно! Ты только моя и я тебя никому не отдам.

— А вы — нахал, товарищ подполковник, но как никогда правы! Я только твоя! Навсегда! — страстно прошептала она, целуя его в губы.

 

Через несколько дней в часть пришел Указ о его награждении и Быстров настоял на общем торжественном вручении. Костя самоотверженно выдержал эту процедуру, а потом был приглашен на небольшое застолье по этому случаю, приготовление которого от него тщательно скрывалось, так как все знали, что он ни за что бы не согласился. Когда все собрались в небольшом зале тесным кругом друзей и соратников, Константин взял стопку в руки и тихо, но с чувством произнес:

— Давайте выпьем за тех, кому не повезло вернуться. Это те герои, которые отдали свои жизни за Родину! А нам всем я желаю только побед! Потому что победа — это когда ты и задание выполнил и живым вернулся! Ну, а нашим семьям никогда не увидеть ни госпиталя, ни цинка! — его голос звучал в полной тишине, эхом откликаясь в каждом сердце.

Потом посыпались тосты и поздравления, которые Костя выдержал стойко и с благодарностью. Достаточно быстро настроение у всех сменилось с серьезного на более непринужденное, а застолье перетекло в дружеские посиделки, во время которых много смеялись и шутили. Костя был весел и общителен как никогда, а Аня счастлива, видя это.

— Споете для меня, Анна Леонидовна? — спросил он, протягивая ей гитару.

— С удовольствием! — она приняла инструмент из его рук и тихо запела песню «Разлука» из фильма «Гардемарины, вперед!». Аня всегда очень любила ее, но никогда еще не исполняла на публике, не было подходящего случая. И вот теперь она была нашептана ей сердцем. Она пела, а по щекам текли тихие слезы, периодически поднимая взгляд на Константина, она понимала, что угадала с выбором песни и сейчас каждое слово откликается в его измученной душе. Общее молчание нарушил как всегда восторженный возглас майора Новикова:

— Давайте поднимем бокалы за наших дам! Они не меньшие героини. Быть женой солдата — это подвиг, и совершают они его каждый день!

Костя подошел к Ане вплотную и протянул бокал с шампанским.

— За тебя! За мою женщину! — он смотрел на нее ласково и в тоже время властно.

— Давай сбежим отсюда? — вдруг спросила она. На губах играла улыбка, глаза горели манящим светом. Давид в этот день остался у деда и Аня знала, что эта ночь принадлежит только им двоим.

— С тобой хоть на край света! — он быстро метнулся за верхней одеждой и снова появился перед ней, готовый на все.

— Так далеко не нужно! — засмеялась Аня. — Давай убежим домой!

Через пару минут они бежали в сторону общежития, взявшись за руки. Снег шел на протяжении последнего часа и успел лечь на землю обильным пушистым ковром. Аня в туфлях начала проваливаться и промокать. Костя подхватил ее на руки и уверенными шагами свернул на аллею. Столь любимые девушкой кусты сирени были покрыты снежными шапками. Снег сыпал крупными хлопьями, медленно кружась в свете ночных фонарей. Аня, с восторгом глядя в снежное небо, вдруг скомандовала: «Стой», но реакции не последовало и она повторила, громко смеясь: — Да, постой же ты, сумасшедший! — после этих слов он остановился.

— Я жду, товарищ подполковник! — обворожительно улыбаясь, произнесла девушка, когда он вопросительно посмотрел на нее. Костя заботливо поставил ее на скамейку. Теперь Аня смотрела на него сверху вниз. — Спроси меня! — ласково прошептала она, обнимая его голову руками и снимая берет. — Задай мне этот вопрос!

Он улыбнулся ей одними губами, чарующей улыбкой, подвластной только ему одному.

— Вы окажете мне честь стать моей женой? — спросил Костя, опускаясь на одно колено.

— Да! — уверенно ответила она и засмеялась. — Да! Да! Да! — повторяла она, когда он снова подхватил ее на руки и закружил в вальсе летящих снежинок.

Ночью, засыпая на его плече, Аня тяжело вздохнула.

— Все в порядке? — спросил Костя.

— Да! Вот только… — снова последовал вздох.

— Так! Что ты опять себе надумала?

— Как мне теперь все это сообщить маме? — Аня не на шутку испугалась. Новость о предстоящем замужестве, да еще и с ребенком в придачу, никак не вязалась с чаяниями Александры Ильиничны.

— Она обо мне совсем ничего не знает? — Костя пытался прощупать почву. В ответ Аня только отрицательно покачала головой и вздохнула в третий раз.

— Ну, тогда засыпай! Сегодня мы уже ничего не сможем сделать, а завтра разработаем план!

— Хорошо, что у тебя есть бронежилет! — зевая, сказала она.

Среди ночи Аня проснулась от странного крика. Резко вскочив, она попыталась установить послышался ли он наяву или приснился. Рядом с ней на кровати метался Константин, дубася подушку кулаками и выкрикивая какие-то команды, перемежая их с ругательствами на фарси. Она осторожно дотронулась до его плеча и прошептала: — Тише, Костя. Проснись!

От прикосновения мужчина вздрогнул и, вывернув ее руку, опрокинул на спину, схватив за шею другой рукой. Аня попыталась освободиться, но он держал ее мертвой хваткой. Тогда она из последних сил потянулась к ночнику на тумбочке и включила свет.

— Костя, проснись! Посмотри на меня! Костя, посмотри… — она начала задыхаться. Он неожиданно замер и уставился на нее осмысленным взглядом. Быстро оценив ситуацию, Константин резко убрал руку и вскочил с кровати. Аня с трудом села и зашлась в удушающем кашле.

— Господи, Аня! Что я сделал?! — вскричал он, хватаясь за голову. — Что я сделал?

— Все в порядке! — она старалась успокоить его, обеими руками держась за горло, но голос то хрипел, то совсем пропадал.

— В порядке? Я чуть не задушил тебя! — он метался по комнате, заламывая руки.

— Тише, милый! Успокойся! Это был только сон! — она быстро подбежала к нему и прижалась всем телом, все еще тяжело дыша. — Все прошло! Пойдем спать!

— Спи! Я лягу на диване! — твердо заявил он, укрывая ее одеялом.

— Нет, Костя, не уходи! Я не усну без тебя! — она взяла его за руку и притянула к себе.

— А со мной? Тебе не страшно со мной? Я ведь чуть не задушил тебя! Никогда себе этого не прощу! — он был зол и расстроен.

— С тобой я ничего не боюсь! — девушка отрицательно покачала головой. — Я за тебя испугалась! — добавила она, сворачиваясь клубочком на его груди.

— За меня? — Костя бережно прижал ее к себе. — Аня, прости меня, слышишь?!

— Я не виню тебя! Я ведь прекрасно понимаю, что тебе снилась война. Она никогда тебя не оставит! Но я всегда буду рядом, чтобы не случилось! Я тебя ей не отдам! — тихо произнесла она, ревниво обнимая его насколько хватало рук. — Расскажешь мне, что тебе снилось?

— Никогда больше не проси меня об этом! Никогда! Договорились? — серьезно сказал Костя, поднимая ее голову и хмуро глядя в глаза. Аня только, молча, кивнула в ответ, испугавшись его реакции.

— Господи, и с чего я решил, что со мной тебе будет лучше? — удрученно добавил он.

— Поздно об этом думать, товарищ подполковник! Я уже сказала «Да» и не заберу свои слова обратно!

— Главное, чтобы ты об этом никогда не пожалела?

— Так не давай мне для этого повода! Никогда не покидай меня! Обещаешь? — спросила она, с мольбой посмотрев на мужчину.

— Даю слово! — он еще крепче сжал ее в объятиях и поцеловал в лоб. Аня засыпала в полной уверенности, что он не сомкнет глаз всю ночь, охраняя ее сон.

Утром, собравшись с духом, она набрала номер мамы и коротко, но емко сообщила ей о своем решении выйти замуж, умолчав при этом о существовании Давида и стараясь не вдаваться в подробности событий, предшествовавших всему вышеперечисленному. Александра Ильинична выслушала ее, молча, не задавая попутных вопросов, из чего Аня сделала вывод, что она пребывает в состоянии шока и лучшее для нее сейчас это одинокое переваривание новостей и Корвалол. Весь день девушка ходила как в воду опущенная, что не ускользнуло от Палыча, когда он вызвал ее к себе.

— Ты почему такая грустная? Не пристало невесте в таком настроении ходить! — хитро улыбаясь, произнес Быстров.

— То есть вы все знаете? — Аня была откровенно ошарашена.

— Да, Константин мне об этом еще неделю назад сообщил!

Она смотрела на него не моргая, застыв в неестественной позе. То есть Быстров знал о том, что она станет женой Зверева до того как она сама согласилась?! «Нет, это невозможно! До чего же он все-таки самоуверенный! То есть Костя даже не сомневался, что я ему не смогу отказать?! Вот, ведь наглец! Все ему выскажу!» — думала Аня.

— То есть вы узнали об этом раньше мамы и отреагировали гораздо спокойнее! — констатировала она.

— Опять не приняла твоего решения? — сочувственно спросил Палыч.

— Сама не знаю! — призналась Аня. — Она молчит! Я ей все рассказала, а она отмолчалась! Ну, как все? — она потупила глаза. — Не могу же я ее сразу «обрадовать» наличием шестилетнего усыновленного Костей ребенка и моим решением остаться здесь? Ее новость о замужестве то не особо осчастливила!

— Нюта, ты уж прости, но сейчас ты меня не разжалобишь! Когда ты уже начнешь жить для себя? Однажды ты уже сделала свой собственный выбор и посмотри к чему это привело! Ты ведь счастлива! Да, возможно все произошло не так как ты планировала и не так как это происходит у других людей, но ведь ты обрела свое счастье? Так борись за него! Как в свое время боролась за Костю и Давида. Никогда родителей не расстроит счастье их ребенка. Просто покажи Саше, что оно настоящее!

Вечером Аня решила еще раз серьезно поговорить с Костей, но, оказавшись в его объятиях, снова сдалась. Вспомнив слова Палыча, она вдруг впервые позавидовала его решимости. Вот уж кого действительно нельзя было сбить с намеченного пути. Константин всегда точно знал чего хотел и непреклонно следовал к своей цели. Ощущение недосказанности и беспокойство за маму не давало ей покоя и девушка снова решила позвонить ей.

— Ну, и когда ты планируешь познакомить меня с твоим будущим мужем? — услышала она в трубке родной голос. Аня улыбнулась.

— Мы хотели навестить тебя в новогодние праздники! Если ты, конечно, не против? — виновато поинтересовалась она, представляя как они всем семейством предстанут перед мамой.

— Я думаю, это хорошая идея! — Александра Ильинична, казалось, окончательно смирилась с неизбежностью предстоящего замужества дочери.

«Уж очень спокойно! — подумала Аня, вешая трубку. — Ну, не пригласит же она на встречу с нами Сережу Смирнова? Ладно, жребий брошен, обратного пути нет! Теперь нужно „обрадовать“ Костю!» К счастью, он принял эту новость абсолютно спокойно и на позитиве.

До Нового года оставалась неделя, и как-то встретившись на лестнице с Мариной, Аня решила создать себе «праздничное» настроение, которое в последнее время у нее часто пропадало.

— Марина! — расплылась она в натянутой до ушей улыбке. — Как хорошо, что я тебя встретила. Давно хотела обрадовать тебя новостью, что Новый Год я все-таки встречаю с мамой и своим женихом, как ты и мечтала.

— Очень за тебя рада! — неправдоподобно ответила Марина. — Передавай маме огромный привет, а заодно и жениху. Надеюсь, у вас с ним все будет хорошо!

— Спасибо! О, кстати, ты сама можешь ему об этом сказать! — весело произнесла Аня, когда в коридоре показался Костя с Давидом на руках. — Дорогой, а я как раз рассказывала Марине, что скоро представлю маме своего будущего мужа! — добавила она, беря Константина под руку.

— Очень… за вас… рада! — отрывисто выдавила женщина и быстро удалилась.

— Помниться мне, кто-то очень настойчиво просил пока не рассказывать об этом никому! — Костя ехидно улыбнулся.

— О, прошу тебя, не лишай меня возможности совершить маленькую мерзость! Я ведь женщина!

— Это точно! И каждый раз разная!

 

Новый Год встречали большой дружной компанией, в которую входили семьи Чехловых, Новиковых, неразлучных МЮ и СЮ и еще некоторых пар их части. Быстров на все праздники улетел к Егору. Аня впервые за всю свою жизнь отмечала этот день не с родителями, а своей пусть еще и неофициальной семьей. Вспомнив все предыдущие приготовления и наставления Александры Ильиничны, она активно взялась за праздничный стол и «произвела на свет», как она сама это называла, семь кулинарных творений под общим названием салаты. Костя крутился на кухне, попутно устраняя дефекты нарезки, что он называл помощью.

— Мы в общем коридоре столы будем накрывать? — шутил он, заглядывая в холодильник. — С таким запасом продуктов нужно было нашу столовую арендовать!

— Компания у нас большая, все съедим! — бодро ответила Аня, приступая к следующему блюду.

— Но мы ведь уезжаем первого числа!

— Да… — удрученно протянула она. — Может, не поедем?

— Это как!? До пенсии будешь нас прятать от всех? — Костя старался обернуть свои слова в шутку, но вопрос прозвучал достаточно резко.

— Только не подумай, что дело в тебе или в Давиде! И даже не в маме… — она с силой воткнула нож в разделочную доску и со вздохом опустилась на стул. — Дело во мне!

— Так! Пора заканчивать с этой «гонкой вооружений» кухни! — твердо заключил Костя, отправляя доску в раковину и доставая турку. — Сварю тебе целебный напиток! — через несколько минут он разливал кофе по чашкам, добавив в него пару ложек коньяка.

Снадобье произвело благотворный эффект и Аня, немного успокоившись, почувствовала острую необходимость высказаться.

— Понимаешь, я всегда была не такой как все! Дружила с мальчишками и при этом любила искусство и литературу, писала стихи и лучше всех стреляла, хорошо училась и прогуливала уроки; словом, была не как все обычные дети. От меня всегда ждали чего-то большего: больше грамот, больше побед на школьных олимпиадах, законченного музыкального образования, красного диплома, блестящей карьеры! И Аня шла и делала это, пока однажды не поняла, что все это никому не нужная мишура! Нет, не правильно: мне не нужная!

— Ты делала счастливыми всех, кроме себя самой? — тактично прервал ее Костя, давая понять, что он следит за ходом ее мысли и не осуждает за это откровенное признание.

— Да! — Аня утвердительно мотнула головой. — После окончания института стало хуже. Друзья начали создавать семьи, рожать детей, покупать квартиры, переезжать в большие города. А я продолжала жить под пристальными взглядами и участившимися вопросами в духе: «Ну, а когда же ты?» И чем чаще я ощущала такого рода «заботу», тем меньше мне хотелось этой «правильной» судьбы, как у всех. Поэтому я и сбежала сюда, на край света, подальше от всех.

— И что ты здесь нашла? — подбодрил Костя.

— Счастье! — уверенно ответила Аня и улыбнулась.

— Но опять же не по общепринятым стандартам!? — с этими словами он взял ее за руку и подвел к большому зеркалу, висевшему на стене в прихожей. — Это счастье? — спросил он, крепко обнимая ее со спины и прижимая к своей груди.

— Да! — тихо произнесла она и положила голову на его руку, любуясь их отражением в зеркале.

— Давид! — громко крикнул Костя и мальчик подбежал к ним. Теперь Аня обняла ребенка, поставив его перед собой. — А это счастье? — снова спросил Константин.

— Да! — повторила девушка и по ее щекам побежали слезы.

— Тогда не все ли равно, как и когда оно пришло к тебе и тем более что об этом думают другие? Разве счастье бывает поздним или случившемся не вовремя? Оно твое и только твое!

— Почему ты плачешь? — испуганно спросил Давид и попытался обнять ее. Аня взяла его на руки и ребенок прижался к ней. — Не бойся! Мы с батей тебя защитим!

— Я не боюсь! С вами мне ничего не страшно! — она еще крепче обняла его. — Я плачу от счастья! Просто я очень сильно люблю вас!

Тридцать первого декабря утром Давид проснулся и с победным криком побежал к елке, под которой его уже ждали подарки, заботливо разложенные Аней с вечера. Костя завел для него маленький календарь и они каждый день отмечали дни, оставшиеся до праздника. Ане очень хотелось, чтобы этот Новый год ребенок запомнил надолго, она понимала, что такого праздника у него не было никогда. Но он его заслужил, и она мечтала, чтобы он ассоциировался у него с семейным уютом и теплом дома. Она всегда очень любила этот день, считая его единственно по-настоящему семейным и поэтому очень важным.

— А это не мой подарок? — вдруг спросил Давид, вытаскивая из-под елки красную блестящую коробку.

— Прочитай, что на ней написано! Ну, давай, ты же умеешь! — подбодрила его Аня.

— Ко… с… тя! — произнес ребенок, ведя пальцем по буквам, написанным на упаковке. — Это бате! — он поднял коробку и передал ее отцу.

— Кажется мне, сегодня вечером я кого-то накажу! — улыбаясь, произнес Костя и строго посмотрел на Аню.

— Ну, открывай уже! — крикнул мальчик, забираясь рядом с ним на диван.

Костя аккуратно развернул подарок и извлек из коробки красивый шерстяной свитер.

— Ну, должна же я была вернуть тебе свой долг! — засмеялась Аня, целуя его в щеку.

— Спасибо! Ну, выходит, я остался последний, кто еще не вручил новогодние подарки! — с этими словами он, как фокусник, провел по Аниным волосам и остановил руку перед ее глазами. На его пальцах висела золотая цепочка с маленьким кулоном в виде ангелочка. — У нас с Давидом уже есть Ангел-Хранитель, а этот пусть бережет тебя! — произнес Константин, надевая украшение девушке на шею.

 

Первого января, как и было запланировано, Аня в сопровождении Кости и Давида отправилась к маме. Стоя в аэропорту на проверке документов, она чуть не порвала свой билет, активно доказывая сотруднику, что именно так поступают все кондуктора.

— Да, что с тобой сегодня? — озабоченно поинтересовался Костя. — Ты боишься летать? Тебе нужно успокоиться!

— Я уже приняла две стопки успокоительного. И, кстати, у вас закончился коньяк, товарищ подполковник!

В самолете Аня принялась интенсивно экзаменовать Константина по пройденному курсу на знание их семейных связей и традиций. К ее великому удовлетворению, Костя отнесся к этому серьезно и показывал отличные результаты.

— Мама терпеть не может, когда при ней жуют жевачку или грызут ногти, не выносит резкие запахи парфюма и кричащий маникюр или макияж! — быстро говорила она.

— Я не пользуюсь косметикой, но запомню, что маскировочным гримом ее не стоит шокировать! — Костя был в прекрасном настроении.

— Хорошо! — она серьезно кивнула головой, не придав значения своей ошибке. — Она любит классическую музыку, иностранную литературу девятнадцатого века и увлекается скульптурой. Любимые цветы хризантемы, — она продолжала тараторить, судорожно вспоминая черты характера Александры Ильиничны.

— Про цветы я понял! Но ты уверена, что все остальное мне нужно запоминать? — он попытался успокоить ее, нежно погладив по голове. — Все будет хорошо! Не загоняйся, Ежик!

— Ой, и ни в коем случае не называй меня «Ежик»! — громче, чем положено вскрикнула она, так что на соседней сиденье проснулся мужчина.

— Прошу прощения, Анна Леонидовна! — Костя снова улыбнулся.

— Тебе смешно?! А я после этой встречи рискую остаться либо сиротой, либо неофициальной вдовой! — ее паническое настроение начало перерастать в гнев.

Через несколько часов все трое стояли у дверей квартиры Ольги Ильиничны, ее родной тети. Дверь открыла Александра Ильинична и заключила дочь в объятия, внимательно разглядывая возвышающегося за ней мужчину. Когда Аня отошла в сторону, чтобы пропустить Константина, взгляд женщины упал на мальчика с большим букетом хризантем в руках.

— Мамочка, знакомься, это Константин! А это Давид, его сын! — чуть тише добавила девушка, когда они обменялись рукопожатиями и любезностями. Костя осторожно подтолкнул ребенка и тот передал свою драгоценную ношу со словами: — «Здравствуйте!», и, смутившись, спрятался за спиной отца.

— Спасибо большое! Цветы просто прекрасны! Ты сам выбирал? — поинтересовалась Александра Ильинична, принимая букет и стараясь вести себя непринужденно, но глаза не слушались ее и быстро увеличивались в размерах.

— Ты не говорила, что он был женат! — прошептала женщина в самое ухо дочери, когда они прошли на кухню, пока мужчины раздевались и заносили вещи.

— Он не был женат! — Аня отрицательно покачала головой. — Он усыновил этого ребенка несколько месяцев назад, чтобы спасти от жалкого существования!

— Видимо, я очень многого не знаю! — несколько обиженно и удивленно произнесла Александра Ильинична.

— Поэтому мы здесь! — сказала Аня, нежно обнимая ее и целуя в щеку.

Когда все расселись за столом и к ним присоединилась тетя Оля, мама начала засыпать Константина вопросами и нужно признать, что была приятно поражена его прямотой и не укрывшейся от нее честностью в общении. Компромата на него собрать не удалось, так как кроме блестящего послужного списка ему особо не о чем было рассказать. Но и от этого он тактично воздержался; хвастаться своими заслугами он никогда не любил. В целом, ужин протекал в непринужденной обстановке. Некоторое напряжение ощущала только Аня. Стараясь придать лицу беззаботное выражение, девушка практически весь вечер молчала, но поскольку в душе боролись противоречивые чувства, гримаса получилась скорее комически-страдальческой, чем умиротворенной. За чаем с большим куском торта Давид окончательно потеплел к своим новым знакомым и громко спросил, обращаясь к Ане:

— А ты покажешь мне свою любимую машинку?

— Нет, малыш, она осталась в другом городе.

— О какой машинке идет речь? О той, которую папа собрал тебе из конструктора? — спросила Александра Ильинична. Через минуту она вернулась в комнату с металлическим чудом техники в руках. — В последний мой приезд решила забрать ее с собой, памятуя о том, как ты ее любила. И как память о Лёне! — расчувствовавшись, произнесла она и передала игрушку Давиду.

— Ого! — ребенок был озадачен такого рода творением. — И как она собирается?

— Очень просто! — весело ответил Костя, перехватывая у него машинку и откручивая шайбочки одними пальцами. — Между прочим, это, можно сказать, первый советский трансформер. У каждого мальчишки раньше такой был! Из него много чего интересного можно сделать, но сейчас мы с тобой не будем его разбирать, потому что его для Ани собрал ее папа и он дорог ей в таком виде. Если захочешь, мы купим такой же.

— Да! — радостно согласился мальчик, вертя игрушку в руках.

Поздно вечером Аня с мамой сидели на кухне, перебирая старые фотографии.

— Мне так жаль, что папы сейчас нет с нами! — вытирая слезы с его фото, сказала Аня. — Я часто вспоминаю его. Мне так много нужно ему сказать, спросить совета, пожаловаться иногда.

— Я знаю! — тихо произнесла Александра Ильинична. — Я тоже очень скучаю! Если бы не Оля, не знаю как бы я это пережила. Так мы и будем доживать жизнь с ней вдвоем. Скоро ты снова от меня уедешь…

— Мамочка, прости меня! Я бы так хотела, чтобы все сложилось немного по-другому. Прости меня! — снова сказала Аня, кладя голову ей на плечо.

— За что?! За то, что ты счастлива с ним?! Я же вижу, как вы друг на друга смотрите и на этого немного дикого ребенка. Я тоже женщина и прожила гораздо дольше тебя, и, кстати, большую часть жизни в обществе мужчин. Так что поверь мне на слово, дочка, Константин — достойный человек и, думаю, будет хорошим мужем. Вот только… — она не договорила фразы, растворившись взглядом в фотографии своего покойного мужа.

— Ты хотела сказать об участи жены военного? — догадалась Аня.

— Анюта, ведь он никогда не откажется ради тебя от службы Родине! Я вижу, что он отличный солдат, и стране нужны такие люди. Но ты — моя дочь и я не хочу, чтобы в твоей судьбе были страдания и беды. У вас не будет легкой и беззаботной жизни. Ты готова к тому, чтобы просыпаться от ночных звонков, а потом мучиться в страхе за его жизнь, за свою судьбу в ожидании окончания очередной командировки?

— Мамочка, не надо, прошу тебя! — взмолилась Аня. Женщины замолчали, нежно глядя друг на друга. В этот момент диалог вели их души. — Я однажды уже чуть не потеряла его! — глотая слезы, ответила Аня и рассказала историю ранения Константина.

— Девочка моя! — Александра Ильинична с чувством прижала дочь к груди. — Когда я была беременна тобой, Лёня тоже серьезно пострадал на одном из заданий, к счастью, тогда все обошлось, но у меня начались преждевременные роды. Операция была сложной, но тебя удалось спасти. Когда я пришла в себя, врач сказал мне: «Берегите дочь! Больше детей у вас не будет!» И мы берегли как могли, подчас чересчур опекая и напутствуя тебя.

— Почему ты мне никогда этого не рассказывала? — Аня продолжала вытирать слезы, бежавшие из широко открытых глаз.

— Потому что хотела забыть пережитый тогда ужас. Мы с Лёней смирились с судьбой и были благодарны Господу за единственную дочь. Папа всегда очень переживал за тебя, хотел воспитать самостоятельной, имеющей возможность постоять за себя девушкой, а мне было важно вложить в твою душу понимание прекрасного в этом мире, любовь к людям и желание помочь ближнему. И, как мне кажется, у нас это получилось! Я горжусь тобой, Анюта, и знаю, что Константину очень повезло! Ты сделаешь его счастливым! А я буду молить Бога, чтобы он не сделал тебя несчастной! Видимо, у нас действительно на роду написано быть женой офицера!

Больше они не проронили ни слова, еще долгое время сжимая друг друга в объятиях и давая волю слезам, так как могут реветь только две женщины, объединенные общим счастьем или горем.

Несколько оставшихся дней пролетели в кругу их дружной семьи. Аня и забыла как много у них родственников, потеряв им счет и периодически отмечая про себя, что лица со временем стерлись из ее картотеки памяти. В очередной раз накрывая на стол для встречи следующей группы родственников, желающих повидать подросшую Аню, да еще и в компании будущего мужа, девушка виновато произнесла, глядя на Константина:

— У нас очень большая семья! Наверное, точное количество может установить только перепись населения!

— Но это же прекрасно, когда ты не один в мире! — казалось Костю забавляла эта каждодневная смена семейного состава.

— Да! Но почему-то самыми близкими и дорогими людьми в жизни подчас становятся совершенно чужие люди! — задумчиво протянула она. — Да, кстати, и застегните рубашку, товарищ подполковник! Мои двоюродные братья придут со своими невестами, но я их совершенно не знаю и не хочу, чтобы чужие женщины пялились на вашу грудь! — быстро добавила она, поцеловав его в щеку.

Праздники подошли к концу и ребятам нужно было возвращаться в часть. Провожая их на пороге дома, Александра Ильинична шепотом обратилась к Косте:

— Константин, берегите ее, пожалуйста! Я верю, что вы можете сделать ее счастливой, но она самое дорогое, что у меня есть в жизни!

— Она для меня все! — искренне ответил Костя, прямо глядя в серо-зеленые глаза женщины. — Да, и потом я не могу расстраивать свою будущую тещу! — он улыбнулся одними губами.

— Ну, я могу вас уверить, что буду любить своего зятя до тех пор, пока он любит мою дочь!

— Значит, мне обеспечена ваша вечная любовь!

Они тепло обнялись и распрощались. С этого момента маму можно было записать в Клуб покоренных сердец Константина.

 

Через месяц Аня стала официально Зверевой. Пышной свадьбы не было, на чем очень убедительно настояла невеста, Костя соглашался с ней во всем. На небольшом торжестве присутствовали мама, тетя Оля, еще не полная семья Чехловых и Николай Палыч. А еще через месяц Аня узнала, что беременна. Взяв тест у Светы, которая всегда держала их в избытке, а теперь они ей, как матери двоих детей, просто не требовались, Аня тщательно спрятала его в карман и ушла к себе. Спустя несколько минут она точно знала что такое абсолютное счастье. Положив драгоценную полоску в подарочную коробку, она обернула ее лентой и спрятала в шкаф. Через пару дней у Кости был День рождения и Аня решила, что лучшего подарка не придумать. Проснувшись раньше всех, она на цыпочках пробралась к потайному месту и осторожно достала «подарок».

— Мы же договорились с тобой, что обойдемся без подарков! — услышала она голос с кровати.

— Но ты же не думал, что я тебя послушаюсь? — она подбежала к нему и забралась под одеяло.

— Зная тебя, даже не сомневался!

— Тем более у меня для тебя такой подарок, от которого ты не сможешь отказаться! — она протянула ему коробочку.

— Что это? — качая головой, Костя сел на кровати и быстро снял крышку.

— Это твоя награда! — ее голос чуть дрогнул.

— Аня?! — он не знал как выразить свою радость, а она вместо ответа только кивнула головой и бросилась ему на шею. — У меня будет ребенок? — Костя не верил своему счастью, крепко прижимая жену к себе.

— Ну, я планировала, что он будет у нас обоих! Но, да! Ты будешь его отцом! Самым лучшим на свете отцом!

— На такие подарки я согласен! Можешь мне делать их сколько угодно!

— О, давай сначала с этим разберемся! — засмеялась она.

С этого дня за ней был установлен тотальный контроль дома, на работе, везде. Ей не разрешалось поднимать тяжести, быстро ходить, поздно ложиться и есть всухомятку свои любимые булочки. Каждый день она должна была выпивать по стакану свежевыжатого сока, о чем всегда своевременно заботился Константин, потому что он стал ответственным за ее сбалансированное питание, включающее в себя определенное количество белков, жиров и углеводов.

— Ты что, собираешься будущего спецназовца растить? — смеялась Аня.

Александра Ильинична, узнав новость, была вне себя от радости, а Палыч даже прослезился.

— И что ты теперь намерен делать? — спросил Быстров, когда Аня вышла из кабинета.

— Не понял вопроса, командир! Мы женаты! Сбегать не собираюсь! — Костя светился от счастья.

— Я имел ввиду вашу будущую жизнь! — Палыч был серьезен как никогда. — Костя, тебе поступало столько блестящих предложений, но ты всегда отказывался, предпочитая службу на передовой в самом пекле. Но теперь на тебе лежит тройная ответственность. Судьба Давида и еще двоих дорогих мне людей в твоих руках. Да и ты сам, я думаю, давно заслужил покой семейной жизни. Ты свое отвоевал!

Костя смотрел на него спокойно, скрестив руки на груди, но не произнес ни слова.

— В общем, я хотел сказать береги их и себя тоже. Ты не можешь подвести их сейчас! — уже в дверях Быстров снова окликнул его, стараясь сгладить прямоту своих слов. — Костя, ты будешь отличным отцом! Но, наверное, из нас получаются не лучшие мужья.

— Татьяна Сергеевна так не считала! — грустно улыбнувшись, ответил Зверев и вышел.

Аня боялась сообщить об этом событии только Давиду, но ребенок сам непроизвольно разрешил ситуацию.

— А у Максима в садике есть брат и он тоже скоро пойдет в садик. Они играют вместе в машинки. Я тоже хочу брата! — однажды произнес мальчик, собирая с отцом домик из конструктора. Костя бросил многозначительный взгляд на Аню, она встрепенулась и подошла к ним.

— Я думаю, если ты будешь себя хорошо вести, то на твой день рождения мы с мамой сделаем тебе такой подарок! — спокойно ответил отец.

— И у меня будет СВОЙ брат?

— Ну, раз папа пообещал, значит так и будет! — Аня погладила его по голове.

— Урааа! — громко закричал ребенок. Девушка чуть сама не закричала от радости, почувствовав как камень падает с души.

Беременность протекала достаточно легко. Аня не ощущала никакой разницы в своем новом положении, поэтому особо не капризничала, стараясь лишний раз не беспокоить Костю, который был и так чересчур обеспокоен. В день, на который было назначено УЗИ, он ожидал ее в коридоре госпиталя.

— Поздравляю, у вас будет здоровая девочка! Развивается плод просто прекрасно! — констатировал врач, поворачивая к Ане монитор аппарата.

— Девочка? — Аня была откровенно удивлена. «Боже, у Константина Зверева будет дочь?!» Почему-то эта мысль раньше никогда не приходила ей в голову. Вообще Аня старалась не думать о поле будущего ребенка, цвете глаз и схожести с чертами лица родителей, не придумывать имена и будущую профессию. Она предоставила ситуации развиваться своим ходом, положившись на волю Всевышнего. Но сейчас она была немного сбита с выбранного беззаботного пути новостью о поле их будущего ребенка. Девушка вышла в коридор. При звуке открывающейся двери кабинета к ней быстро подлетел Константин.

— Ну что? Как дела? Все хорошо? Ребенок здоров? А с тобой все в порядке?

— Могу ответить сразу на все твои вопросы! У НАС все просто замечательно! — с этими словами Аня передала ему снимок УЗИ. Костя стал крутить его в руках. По его растерянному выражению лица было понятно, что эта картинка мало его успокаивала, скорее наоборот, рождала новые и новые вопросы.

— Пацан? — вдруг спросил он.

— У вас будет дочь, товарищ подполковник! Маленькая девочка! Ну, я надеюсь, что она будет миниатюрной, а не пойдет ростом в папу, — весело заметила Аня, стараясь поймать его взгляд.

— Это точно? — все еще очень серьезно уточнил Костя.

— Процентов на 90! Но думаю, что за оставшееся время ничего не измениться, — она совершенно растерялась, не зная как реагировать.

— Дай Бог, чтобы она была всем похожа на тебя и внешне и характером! — Костя обнял жену.

— Ты бы хотел, чтобы у нас был мальчик? — уже в машине решилась спросить Аня.

— Нет! Нет, наоборот, я очень рад, что у нас будет дочь! Мне жаль, если ты так подумала, — он был искренне расстроен.

— Для меня самой эта новость стала неожиданностью. Честно говоря, я не задумывалась об этом раньше, просто однажды стала относиться к будущему ребенку, как к мальчику. Может быть это влияние Давида, я так привыкла к его машинкам, игрушкам, к его мальчишечьей одежде. Я сама выросла среди парней, у меня никогда не было сестер. И эта девочка для меня тоже нежданное чудо.

— А для меня награда! — ответил Костя. — Ты была права, когда сказала, что я заслужил это счастье. Давид — мужчина, он вырастет и будет искать свое место в жизни, возможно он выберет путь солдата, как и я в свое время. Вы, женщины, другие! Вы несете в себе свет, тепло, любовь, саму жизнь, — он аккуратно положил руку ей на живот. — Теперь в моей жизни появятся две любимые, а главное, любящие женщины.

— Я рада, что ты наконец-то понял, насколько ты этого заслуживаешь!

— Я решил, что буду присутствовать на родах. Я не оставлю тебя одну! — вдруг твердо объявил Константин.

— О, нет, Костя, только не это! — резко вскрикнула Аня, а потом добавила, чтобы смягчить свой категоричный отказ. — То есть я хотела сказать, что ценю твою заботу, но это не правильно, понимаешь! Это естественный процесс, заложенный природой. Но в тоже время это таинство и мужчине при этом присутствовать нельзя. Даже если ты будешь далеко в тот момент, я все равно буду знать, что ты думаешь о нас, переживаешь, молишься обо мне также как ты делаешь это каждый день, когда я засыпаю. Мне не нужно от тебя большего. Я справлюсь, просто верь в меня!

— Я верю! — он смотрел в ее огромные глаза, полные любви и решимости. — Я знаю, что ты справишься, потому что ты сильнее и отважнее меня!

Аня решила лечь в больницу за две недели до предполагаемых родов не столько для своей безопасности, сколько для успокоения мужа. Последний месяц ей казалось, что он практически не спит, вслушиваясь в ее дыхание, или просыпалась среди ночи от тяжести его руки на своем животе. А узнав, что Аня родилась раньше положенного срока, Костя совершенно потерял покой. О том, что она не принимает прописанные ей витамины и втихаря от него в огромном количестве потребляет любимые мучные изделия, удаляясь для этого к Чехловым под предлогом помощи Свете и опыта для себя, Аня решила умолчать. Ей не хотелось поддаваться массовой истерии по поводу правильности питания во время беременности или пользе упражнений для подготовки к родам, она просто хотела максимально насладиться этим моментом и не потерять связь с малышом, давая ему возможность самому выбирать, что для него лучше.

«Ты просто знай, что я буду рядом! Всегда! Мы пройдем с тобой этот путь рука об руку, будем помогать друг другу, слушать друг друга, поддерживать. Когда наступит момент, ты сама подскажешь мне, что нужно делать. Ты научишь меня доверять тебе, чтобы я в свое время научила тебя доверять мне!» — шептала она вечерами, ласково поглаживая живот.

В машине по дороге в роддом у Ани начались схватки. Небольшую тянущую боль она почувствовала еще утром, но не придала этому значения, списав все на переживания по поводу предстоящих событий. К счастью, до больницы оставалось всего несколько километров. Быстров, который увязался в этот день с ними, начал паниковать, громко крича Ане, что все будет хорошо, а Косте шепотом, чтобы аккуратнее вел машину.

«Ты видимо приняла буквально мои слова по поводу того, что можешь сама выбрать этот момент? Но меня об этом не предупредила заранее! — думала про себя Аня, раскачиваясь в машине взад вперед, как будто пытаясь ускорить ее движение. — А эти двое мне сейчас вообще не помощники. Палыча похоже откачивать придется! Только бы Костя не подвел. Вроде пока держится молодцом!»

Пока в роддоме Константин бегал по коридору в ожидании медсестры, Аня быстро сказала Быстрову, до крови впившись ногтями в его руку:

— Николай Палыч, я вас умоляю, увезите его отсюда!

— Ты себя вспомни год назад! — Палыч героически терпел боль. — Не переживай! Сделаю все, что смогу, но вы друг друга стоите!

Роды прошли благополучно и через несколько часов Аня прижимала к себе дочь, с безграничной любовью глядя в ее серые глаза. Когда ее перевели в палату, она набрала номер мужа.

— Я вас поздравляю, товарищ подполковник, у вас родилась чудесная дочь! Ты уже придумал для нее имя? — она старалась говорить как можно веселее, но голос подводил; к глазам подступали слезы.

— Вера! Я хочу назвать ее Вера в честь моей мамы! Ты не против? — Аня показалось, что он тоже расчувствовался. Но она простит его за это и никогда не упрекнет. Наверное, он нечасто мог позволить себе эту слабость, слезы, возможно в полном одиночестве, когда вспоминал своих ушедших друзей, своих ребят, которых не смог спасти. Но сейчас это были слезы счастья и их он тоже заслужил.

— Прекрасное имя! Она будет нести в себе веру в лучшее, в твое спасение и наше светлое будущее!

Через три дня Константин забирал жену с дочерью из роддома. Поздравить Аню лично пришел и Георгий Заурович.

— На свадьбу я приглашения так и не дождался, поучаствую хотя бы в выписке! — как всегда весело произнес он, целуя девушку в щеку.

Зверев принял из рук акушерки маленький розовый конверт. Этот огромный русский богатырь держал на руках дочь, как самую важную награду в своей жизни. К ним подошел Давид и протянул Ане мягкую игрушку в виде машинки со словами: — Это для сестренки! — Более трогательного момента в своей жизни Аня вспомнить не могла. Вечером дома Костя шептал дочке, бережно качая на руках:

— Скоро мы с тобой уедем далеко-далеко и будем жить в большом городе и тебе никогда ничего больше не будет угрожать!

— Куда ты собрался увезти мою дочь? — вскинула бровь Аня.

— Пока ты была в роддоме, я все решил! — его голос был тверд.

— Из твоих уст это звучит скорее угрожающе, чем обнадеживающе!

— Пришло время кардинально все менять. Я больше не могу рисковать вами. Вы — все, что у меня есть, вся моя жизнь. Я несу ответственность за вас, поэтому решил закончить службу и уехать отсюда.

— Уехать? — Аня старалась говорить серьезно и даже сердито, но не могла побороть улыбки, которую вызывала умиляющая картина мужа с ребенком на руках. Он держал малышку на одной ладони. — А как же Палыч?

— Палыч? — этот вопрос заставил Костю наконец оторвать взгляд от дочери. — Ты собиралась взять его с собой? — идея, казалось, его развеселила.

— Нет, но если мы уедем, он останется здесь совершенно один. И потом твои ребята, эта часть… Ты ведь так их любишь!

— Но вас я люблю еще больше, больше всего на свете! И потом до выслуги Палычу осталось недолго. Так что через некоторое время он тоже оставит часть.

— Вот тогда все вместе и уедем! Мы как раз немного подрастем! — с этими словами она забрала у него ребенка, чтобы положить в кроватку, а потом подошла к мужу и, присев к нему на колени, нежно взяла в ладони его лицо и заглянула в глаза. — А пока мы поживем здесь. Ты по-прежнему будешь заниматься своим любимым делом — защищать Родину, а мы каждый день будем ждать тебя дома!

— Ты называешь это убогое жилье своим домом? — Костя смотрел на жену с восхищением и благодарностью. — И ты готова пойти на такие жертвы ради меня?

— Мой дом там, где моя семья! А с тобой больше ничего не случиться, потому что у тебя есть мы!

— Ты — мой Ангел-Хранитель! И ты подарила мне Веру! — с этими словами он поцеловал ее так, как умел только он.

Вечером, стоя у кухонной плиты, Аня отвечала на провокационный телефонный звонок.

— Ну, как себя чувствует новоиспеченная мамаша двоих детей и жена подполковника Зверева? — услышала она в трубке голос своей подруги Татьяны. Фраза была произнесена с явным сарказмом.

— Все прекрасно! Одной рукой укачиваю дочь, в ногах Давид катает свои машинки, а на плите дымятся кастрюли с ужином! Я и не знала, что можно быть настолько счастливой! — весело ответила Аня. Она знала, что Таня ей этого не простит, и еще больше развеселилась от этой мысли, представляя кислое лицо подруги.