Духов день

– По древнему преданию весной из рек и озер на бережок выходят русалки! – седой старик из-под косматых бровей строго посмотрел на собравшихся вокруг него девчат. – Так вот, выходят, значится, русалки из воды и бегают по полям и лесам, аж до самого Петрова дня.

– Дед Серафим, – звонкий девичий голосок перебил рассказ старика. – А правда, что русалки – это утопленницы?

– Да-а-а, – медленно протянул он, – русалки – это утопшие девки! Их также мавками величают. Что правда мавки – это также души детей, женского полу, что до крещения померли.

Старец тяжело вздохнул и украдкой взглянул на Марьяну. Совсем недавно дитятко она потеряла, дочку.

– Таких детей еще потерчатами зовут. Злые духи похищают души этих младенцев!

– А как душу такую освободить? – спросила Марья.

Старец с пониманием воззрился на убитую горем девку:

– Освобождают такие души в Зеленые Святки.

Тогда-то, души эти уносятся на воздух и просят себе крещение. Коли их услышит кто-нибудь и подаст крещение, тогда ангелы подхватывают младенца и возносят в небо.

– На Зеленые Святки? Это ж сегодня! – встрепенулась Марья. – А как же услыхать зов такой души?

Старец Серафим горько вздохнул:

– Тебе, милая, к водяному гроту ночью прийти надобно. Там все русалки и собираются. Хороводы водят, песни поют и качаются на ветвях деревьев!

С этими словами знахарь тяжело поднялся с земли и удалился прочь.

Еле дождавшись ночи, Марьяна тихонько вышла со двора и направилась к потаенному гроту. Страшно было, но Марья к этой ночи хорошо подготовилась.

Девка покрепче сжала в руках тряпичный узел, в который собрала гостинцы для речных обитательниц.

Приближаясь к водному гроту, Марьяна услышала:

– Ио, ио, березынька,

Ио, ио кудрявая!

Семик Честной

Да Троица, – искусно выводили прекрасные голоса,

– только, только

У нас, у девушек,

И праздничек.

Марья мелко перекрестилась и сорвала пучок полыни, ведь это лучшая защита от русалок и ведьм! С этими мыслями девка вышла на залитую лунным светом поляну. Ее взору предстали красивые бледные девушки с распущенными волосами зеленого цвета.

Голову каждой русалки украшал венок из осоки. Только у самой главной речной обиталельницы венок был из водяных лилий.

Завидя незваную гостью, вперед вышла главная мавка, царевна.

Глядя на пучок полыни, русалка с нескрываемым любопытством спросила:

– Что это у тебя?

Словно плывя по воздуху, мавка приблизилась к Марьяне.

– Полынь, али петрушка? Если петрушка, то ты – наша душка!

Худые белые руки потянулись к шее пришедшей.

Марьяна отшатнулась:

– Полынь! – выкрикнула она.

Услыхав про полынь, мавка зашипела:

– Сама ты изгынь! – с ненавистью выпалила она. – Зачем к нам пришла?

Марья, завидя недовольство на лицах речных обитательниц, немного осмелела. Она покрепче сжала в кулачке пучок полыни:

– Я хочу душу доченьки своей освободить, чтобы она не мучилась на этом свете!

Царевна русалок весело рассмеялась. Она, словно нежась в лунном свете, ленно присела среди душистых лесных трав:

– Ты оглядись вокруг! – мавка провела вокруг бледной, сияющей в ночной мгле рукой, – разве похоже, что мы мучаемся?

При этих словах лес наполнился звонким, словно серебряный колокольчик, смехом.

– Что у тебя в узелке?

С любопытством множество пар глаз воззрились на тряпичный узел.

– Я вам одежу принесла! – бросила девка большой узел к ногам речных красавиц.

Тут же девы бросились разбирать сорочки да юбки, при этом весело треща и радуясь обновкам.

– За гостинцы спасибо! – так и сдвинувшись с места тихо прошелестела главная мавка.

– Иди за мной, – поманила она рукой и тут же унеслась прочь с дивной паляны.

Марьяна, не теряя ни минуты, бросилась со всех ног вдогонку за мерцающим в ночной тьме силуэтом. Она спотыкалась, ветки то и дело, хватали ее за руки и волосы, словно пытались остановить. В суматохе девица выронила пучок полыни.

Пошло совсем немного времени и Марья оказалась в глубине леса. Здесь ее окружили светящиеся прозрачные блики.

– Что это? – разглядывая мечущиеся по воздуху загадочные круги, спросила девка.

– Наши потерчата! – услыхала Марья ответ. – Здесь у нас ясли.

Русалка встала посреди опушки и тут же светящиеся круги окружили мавку.

– Где-то здесь и дочка твоя!

Марьяна судорожным взглядом всматривалась в блики.

– Я скажу тебе, которая твоя дочь. Но-о-о… – мавка сделала длинную паузу, – но прежде, ты должна разгадать три загадки! Разгадаешь – получишь то, за чем пришла.

– А если не разгадаю? – тень сомнения мелькнула на девичьем лице.

– Коли не отгадаешь – станешь одной из нас! – русалка ленно зевнула.

– Загадывай! – голос Марьяны был полон решимости.

Обрадованная тем, что ей удалось заманить незваную гостью в ловушку, русалка молвила:

– Что растет без кореня? Что бежит без повода?Что цветет без всякого цвету?

Марья заливисто рассмеялась, ведь разгадки она давно знает:

– Камень растет без кореня; вода бежит без повода; папороть цветет без всякого цвету! – выпалила Марья совсем позабыв о коварстве русалок.

– Не угадала! – словно гром среди ясного неба, раздался голос русалки и, тут же, с визгом она вцепилась в волосы Марьяне, потерявшей полынь.

Со всех сторон на девку набросились остальные мавки.

Но вдруг, среди темного ночного леса, раздался хриплый старческий голос:

– Ах, ты ж нечисть речная, прочь пошли!

И из тени деревьев, на середину опушки ступил дед Серафим:

– Ау, ау, шихарда, кавда! – произнес он.

Мигом сказочные девы отпустили свою жертву, – шивда, вноза, митта, миногам, – продолжил знахарь, приближаясь к упавшей на траву Марьяне.

Мавки зашипели и попятились назад.

– Каланди, инди, якуташма, биташ.

При этих словах, русалок словно ветром сдуло, только яркие мерцающие в ночи огоньки судорожно кружили над кронами деревьев.

– Ну, чего ждешь? – обратился старик к Марье, – отпускай дитятко свое, разве ты не слышишь зов ее?

И действительно, в воздухе разносился тихий плач.

– Я тебя крещаю! – прокричала Марьяна трижды, освобождая от вечных мучений заблудшую душу.