Простой парнишка на войне (12+)

Обычный осенний день выдался тёплым и безветренным. Лучи солнца играли на школьных партах, словно приглашая всех отложить свои дела, чтобы отвлечься и отдохнуть.

- Наша школа имеет богатую историю и одна из самых старейших школ нашего города. В одна тысяча девятьсот двадцать седьмом году учреждена школа для беспризорников, чтобы вырастить из них достойных граждан своей страны.

Наталья Степановна, учительница русского языка и литературы, продолжала говорить:

- В годы войны...

А Арсений её уже не слышал, занят был. Он смотрел в окно и считал ворон, в прямом смысле этого слова: один, два, три...

Снова этот скучный классный час! Фашисты, война, оккупация. Всё это было давно! Всё это он и так может в интернете почитать. Ведь он ученик шестого класса! Не первоклашка! Им бы прадеда его сюда, тот бы показал, как про войну надо рассказывать. Он, по словам деда, знал войну не понаслышке, и был отличным рассказчиком.

От важного дела Арсения отвлекло замечание Натальи Степановны:

- Янковский! Сколько уже с тобой можно беседовать и вызывать в школу родителей? Ты продолжаешь себя вести так, будто тебя ничего не касается!

- Я, что в прошлом веке родился, чтобы меня это касалось? - отвлёкся от пересчёта птиц Арсений.

Послышалось хихиканье, со всех сторон посыпались реплики одноклассников:

- Он в войну партизанил!

- Раненым медикаменты и бинты доставлял!

- Через линию фронта прошёл!

Словесную перепалку прервала расстроенная учительница:

- Прекратите, ребята. Нельзя шутить с памятью поколений. Тем более, с судьбами миллионов. Продолжим вашу дискуссию позже, если захотите, а сейчас внимательно меня послушайте:

- Иван Федорович Герасимов - юный герой-пионер, сын полка, участник обороны Сталинграда, в наше время город Волгоград, в котором мы с вами живём. Он геройски погиб в октябре одна тысяча девятьсот сорок второго года, защищая наш с вами город от фашистских захватчиков.

Все ребята слушали учительницу очень внимательно. Скукотище! И терпение Арсения лопнуло:

- Наталья Степановна, можно выйти?

- Янковский, снова срываешь нам урок!

- Когда это сходить в туалет считалось срывом?

- Умник! Лучше бы ты так на вопросы у доски отвечал! Иди уже! - и продолжила свой рассказ, - Его имя выбито на двадцать втором знамени, в зале воинской славы на Мамаевом Кургане…

Арсений выбежал из класса и помчался по коридору, чуть не сбив уборщицу Веру Ивановну.

- Все бегаешь, управы на тебя нет! - гневно закричала та.

Мальчишка ничего не ответил, лишь ухмыльнулся в ответ.

В туалете почему-то было темно. Хорошо, что фонарик есть. За стенкой второй кабинки послышался какой-то шорох. Странно, как он никого не заметил! Мальчик решил пошутить, встал на бачок унитаза и, резко подпрыгнув, громко зарычал.

В этот момент раздался взрыв, послышался чудовищный грохот. Нога Арсения соскользнула с края бачка, и он упал. Ничего не понимая, потирая ушибленное колено и прихрамывая, он пошёл назад в класс. Идя по тёмному разрушенному коридору, не узнавал своей школы. Стены, двери, паркет поменяли не только цвет, но и стали очень древними. Пустые кабинеты, разбитые окна. Вместо парт стояли койки.

Когда Арсений вышел на улицу, то увидел, что его школа превратилась в двухэтажное здание с двумя фасадами, выходившими на разные улицы.

По незнакомым улицам ходили странно одетые люди. Навыпуск рубашки, штаны-шаровары, женщины в косынках и потёртых туфлях. Детвора в лаптях, военные в поношенных гимнастерках. У дороги стояли повозки с пулемётами, запряженные лошадьми.

Тут мальчик заметил, что за ним наблюдает худощавый парнишка с взъерошенными волосами. Взгляд настороженный, недоверчивый:

- Что ты так разоделся? На улице холод, а ты без шинели, заболеть захотел? Я Иван, Федоров Иван. А тебя как зовут, чего молчишь? Или немой после контузии?

- Арсений я, Янковский…

- Сенька, значит! Давай дружить! Отец мой Фёдор Герасимов погиб на фронте и дом наш сгорел, а с ним вместе мать моя и три сестры родных. Один я на этом свете. А кличут меня в честь батьки - Федоров. Пошли к нам в отряд! Где один сын полка и другому место найдётся.

Арсений шёл за Иваном и лихорадочно соображал: странные люди, бедно одетые, пулемёты, военные. Он что, головой ударился? Так нет, вроде колено только болит! Так, где он и кто эти люди?

- Какой год сейчас? - тихо спросил мальчик, который уже догадался о том, что переместился во времени, - и где мы находимся?

- Какой, какой? Точно контуженный! Октябрь одна тысяча девятьсот сорок второй год, конечно! В Сталинграде мы. Вот беда с тобой! Чертей будем гонять?

- Каких чертей? - спросил встревоженный Сеня.

- Так тринадцатое сегодня число. Сегодня в самый раз, чтоб чертей гонять, фрицев, значит! - рассмеялся Ванька, глядя на растерянного Арсения.

Ребята подошли к месту, где расположился отряд сто двенадцатой стрелковой дивизии. Они вошли в небольшую хижину. Внутри было тесно, но тепло. От глиняной печурки шел горячий чад, от которого у Арсения заслезились глаза.

- Кого ты к нам тут привёл? - спросил Ивана суровый лейтенант.

- Товарищ, Очкин, - это контуженный, его в госпиталь надо переправить. Странный он, память у него отшибло. Даты не помнит. Его бы накормить, напоить да спать уложить.

- Смотри ты, Ваня, стихами заговорил. Ладно, вместе с тобой в тыл отправится. Для определения в ремесленное училище, а тебя, так и быть, в суворовское отправим, боец ты у нас бесстрашный.

Ребят накормили, и они улеглись на мягкий топчан.

- А меня сегодня в комсомол приняли и в тыл хотят отправить. А я не хочу, воевать надо, а не отсиживаться по углам. Не хочу подводить лейтенанта. До места доберусь, а при случае снова на фронт убегу, - прошептал Ванька, чтобы никто не услышал.

- Так ты же в суворовцы пойдешь, нельзя сбегать, под трибунал попадёшь, - возразил Арсений.

- Так кто же за службу Родине под трибунал отправляет? Чудной ты, совсем чудной! Давай спать. Утром рано вставать.

Арсений проснулся от грохота близких разрывов. Это немецкие войска предприняли очередную попытку взять Сталинград. На часах было пять тридцать утра.

Ближе к восьми они увидели, что немцы подходят всё ближе. Устрашающе быстро на них двигались десятки танков. Арсению стало страшно. Но он вместе с Ванькой помогал бойцам и подносил снаряды к орудиям. Первую атаку отряду отбить удалось. Но при этом погибло немало бойцов, а после авианалёта количество погибших возросло. И сил осталось мало. Очередная атака и друзей раскидало в разные места. Орудия, подносчиками которых были ребята, оказались отрезаны друг от друга. Сенька с лейтенантом видели, как Ванька в одиночку выпустил по танкам последние два снаряда, а потом ещё открыл огонь по наступающим немцам из автомата.

Арсений рванул вперёд, на помощь другу. Но лейтенант схватил его:

- Ты куда? Не смей! Здесь твоя помощь нужна. Выполняй приказ!

- Есть выполнять приказ! - вытирая слезы, прокричал Арсений.

На его глазах Ване на левой руке раздробило локоть. А он не сдался! И продолжать бросать в немцев гранаты, одну - за одной.

Очередной разорвавшийся снаряд и осколком ему оторвало кисть правой руки. Все подумали, что Иван погиб. Решили так и фрицы. Обрадовались и начали обход позиции артиллеристов, вдоль стены заброшенного завода. Но тут неожиданно медленно поднялся раненный Ваня, который смог выбраться из засыпанной траншеи. Он еле держался на ногах и прижимал культей оторванной руки противотанковую гранату. И выдернул чеку. А танки шли прямо на Ивана.

Сеня плакал, он всё видел и ничем не мог помочь своему другу. Только кричал от бессилия:

- Помогите же ему, помогите!

Но прорваться бойцам на помощь раненому Ване не было возможности.

Тем временем, Ванька подполз к основному танку и лёг под него. Послышался взрыв. Это Иван подорвал себя. Подбитый танк загорелся и остановился. Проход был таким узким, что когда танк вышел из строя, то этим он преградил путь и остальной колонне.

Вокруг стоял густой дымовой туман.

- Товарищ Очкин, Ванька фрицев остановил! - закричал Сеня. - Остановил. Остановил!

Арсений тщетно пытался увидеть командира сквозь дымовую завесу.

- Чего тут на коленях стоишь и кричишь, кого ты тут остановил? Немедленно иди на занятия. Управы на тебя нет! - прокричала рассерженная баба Вера.

Мальчишка не верил своим глазам. Снова в стенах своей родной школы! И теперь он человек, путешествующий во времени! Он - простой мальчишка был на войне. Арсений вскочил и, прихрамывая, побежал в класс. Потихоньку открыл дверь кабинета и, смотря в дверную щель, спросил:

- Наталья Степановна, можно войти?

- С каких пор ты разрешения просишь? И что у тебя с одеждой. Ты вроде в туалет отпрашивался на пять минут, а вернулся как с поля боя.

- Так и было…

Раздался громкий хохот одноклассников.

А Сеня никого не слушал. Он ходил по классу широким размашистым шагом. И говорил и говорил. О Ваньке Федорове, о том, какой это был замечательный друг и товарищ, не знавшим страха, о героическом его поступке. Что тот, не покидая отряда, принял участие в своём последнем бою. Как будучи тяжело раненым и, практически, без рук он отчаянно бился с фашистами. До последнего вздоха - за Родину, за победу, за мир, за таких же ребят, как они…

Удивлённые одноклассники слушали его вместе с учительницей, и не узнавали в этом вдохновлённом мальчишке с горящими глазами патриота, ещё несколько минут назад юмориста и неисправимого двоечника. А Арсений продолжал говорить с уверенностью и убежденностью в сказанном:

- Сколько бы лет не прошло подвиг обычных мальчишек Великой Отечественной войны будет не забыт. У них была цель, стремление победить и вера в победу. И наша с вами задача быть не только простыми мальчишками и девчонками, которые хорошо учатся, но и встать на защиту своей Родины, если в этом будет необходимость…

Прибежав домой, Сеня первым делом навёл порядок в своей комнате, приготовил уроки. На вопрос мамы, что же с ним случилось, он ответил:

- Потом обязательно расскажу, а сейчас всё равно мне не поверишь. Но знай одно, сегодня твой сын стал взрослым. И ещё, мама, я в военное училище решил поступать, офицером буду. И это не обсуждается!