Две путёвки на двоих 5ч.
- Ты чево застыла-то, Петровна? Алё! Отомри уж. Вот же шь прибило-то старуху.
- Да рази такое бывает? – старуха осторожно подошла к прибою, присела. Зачерпнула чуть, поднесла к губам. – Это ж слёзы… Батюшки святы! Это ж скока горя небо перевидало, что стока слёз вытекло?
- Не скорби. – Зинка поставила сумку на песок. – То давно было.
- А тама? – старуха кивнула на морской горизонт. – По ту сторону, живёт кто-нить?
Зинка пожала плечами:
- Говорять, - турки. Мне-то откедова…? Там ж юг! Мы-то в 43-ем на Запад пробивамши. Вот по той стороне пояснить могу.
- Ох же! Глянь тока! – старуха привстала. – Тута и рыба купается!
- То дельфины.
- Как ж они живуть-то в такой соли?
- Так они ж не пьют её, как мой олух в прошлом разу, с будуна. Устроил на две недели тошниловку, разморозь его небо.
Старуха залюбовалась водной гладью:
- А я-то думала, оно синее…
- Оно разным бываить. От настроения зависит.
Старуха глянула на Зинку, улыбнулась:
- Твово?
- Дельфинов! – Зинка рассмеялась. – Идём, Петровна! Кизилу уж царапнем! Кода ещё доведётся?! – она вдруг остановилась, задумалась.
- Чево ты? – старуха прикоснулась к её руке..
- А ведь никогда не доведётся… - Зинка грустно улыбнулась. – Так что… незачем на мысли налегати! Пошли!
Старуха устремилась за Зинкой, на секунду обернулась, глянула ещё раз:
- В жисть не забуду таку печальну красоту…
- Это ж что ж? Их кто-то тянет сверху? – старик стоял задрав голову.
- Чево тянет? – Кузьмич задрал голову. – А! Фуникулёру-то? Не! Тама колесо, они по кругу разворачиваются и обратно.
- Что ж они пустые-то все? – старик проводил взглядом проползающую над головой очередную маленькую кабинку.
- А чево там делать-то, наверху? Ветрища така, что глаза с рожи сдуваить! И ни одного ларька!
Старик помолчал:
- А ить оттуда ж, я так мыслю, и море видать?
- Оттудова, Митрич, отпили мне те крылья, и ангелов приметить можно.
- Я б глянул… – старик вздохнул.
Кузьмич посмотрел вслед удаляющейся жёлтой кабины, почесал нос, прищурился:
- Глянь-ка вон тудыть! – он ткнул пальцем в двухэтажный деревянный домик над самой крышей которого медленно проплывала кабинка фуникулёра:
- С неё запрыгнуть можно. Но чтоб шустро, коли вдвоём.
- Откель? – старик не уловил.
- С крыши, Господи ть дай ему что-нить в башку-то!
- А-а! – старик прикинул во лбу. – Ну, еже ли шустро… Тока, кто ж нас в дом-то пустить?
- Да ни кто! Вишь, - окна заколочены. Пуста изба. Так что… - Кузьмич направился к дому. – Мы ж не грабить… Ну, еже ли, конечно там нет ничево.
- Постой! – встрепенулся старик. – Так коли пустой, кто ж нам его откроить?!
- Сверчка попросим, Митрич. Не пыли ты, в те то сени! Утомил!
- Сверчки из пустых домов уходють. – тихо заметил старик, но спорить дальше не стал.
Кузьмич подошёл к окну и легко оторвал две нижних доски:
- Трухля! Ну-ка, подсоби, пехота! Присядь тута.
Старик встал у стенки на колени. Кузьмич с него, чуть хрустнув костями, взобрался в окно и исчез внутри.
Неожиданно слева от старика распахнулась входная дверь. На пороге стоял Кузьмич:
- Проходь, сомнение!
Через минуту оба старика показались на крыше.
- Вникай, Митрич! – Кузьмич пристально следил за приближающейся кабинкой. – Тама дверца на крючке. Я открываю, запрыгиваю, ты, - за мной. Всё просто, как один плюс один! Усёк?
Старик кивнул:
- Два.
- Чево два?
- Один плюс один.
- Да ты, Митрич - мозг! – без тени улыбки отметил Кузьмич и откинув крючёк с дверцы подъехавшей кабины, закинул туда бутыль с мелочью и попытался заскочить в неё сам, но нога соскочила с порожка и он больно ударился коленом. Старик обхватил ноги Кузьмича и быстро семеня рядом с проплывающей кабинкой, попробовал того подкинуть. Кузьмичу удалось ухватиться за небольшой поручень возле сиденья, подтянуться и лечь животом на пол. Но ноги с продолжали висеть. Крыша кончилась, и старик крепко вцепившись в Кузьмича, молча повис под накренившейся набок кабинкой.
Почувствовав на своих ногах необычную тяжесть, Кузьмич засопел, покрепче ухватился за поручень и вдруг чётко осознал, что его штаны медленно, но настойчиво начинают сползать. Набрав побольше воздуха в лёгкие он, уткнувшись носом в пол, заорал:
- Не виси, гирлянда еть!!! Влазь!! В кабинку-то влазь!!!
Старик молчал.
- Ты подох, что ль!?!? Отпущай тады, кипарис те в ту-то!! Я ж не крюк!! Немеють пальцы-то!!
Старик скрипнул дёснами и чуть подтянулся.
- За кабинку!!! – вены на лице Кузьмича готовы были разорваться. – За кабинку хватайся! Мочи уж нет!!!
Старик подтянулся ещё и ухватился за край кабины.
- Мамочка, а дедушки катаются?
Тётка подняла голову:
- Да что ж сегодня происходит-то?!
Старик поднатужился и заскользив сандалями по Кузьмичовским ногам, сумел наконец вкарабкаться в кабину.
- В психушку всех этих пенсионеров запереть надо и что б…
Штаны окончательно сползли с Кузьмича и, пролетев несколько метров, тяжело упали на лицо мамаше, не дав ей договорить.
Старик втянул Кузьмича внутрь и оба, тяжело дыша уселись друг напротив друга.
- Ты… Тово…этово. – старик кивнул на ноги Кузьмича. – штаны…посеял.
- Я посеял, – Кузьмич устало усмехнулся, – кто-нить пожнёть! … Главное ить что? Что мы здеся с тобою, а не тама, где штаны мои!
Старик тяжело вздохнул:
- Нда-а-а… Проскочила беда.
Кузьмич выглянул из кабинки, посмотрел вниз:
- Чево-то не так, Митрич…
- Дык… На мне штаны, сам в семейках. Поди, пойми чево не так.
- Да я не про то…
Старик посмотрел по сторонам:
- А… здеся, что ж всегда так?
- Как,- так?
- Ну… Что б на гору взобраться, надо вниз спуститься?
- А, ну вот же шь что не так! Етить то качели, мы ж не в ту сторону сели!
- Так, что жь нам? – старик опасливо глянул вниз. – Сходить что ль?
- Сойди, чего уж! – Кузьмич кивнул на раскрытую дверцу кабины. – В больничке-то поди, бесплатно кормить будуть, как и в санатории!
Они помолчали.
- Дай. – Кузьмич протянул руку. – Осталося тама чё-нить?
Старик снял с плеча мешок, раскрыл. Протянул бутыль Кузьмичу.
Тот поднёс её ко рту и застыл:
- Слыхал это?
- Чево?
- Вроде Зинка поёть!
- Кто?
- Ш!... О! А вот щас с кем-то… С твоей! Не иначе! – он завертел головой по сторонам. – А, ну вон эти патефоны! У ларька нашего!
Старик привстал и тоже увидел:
- А мою-то, глянь шатаить чево-то…
- Да обеих их колышить!
- Во наклюкались!
- Услыхал меня Никола. – Кузьмич перекрестился и пояснил. – Просил, что б не гнивилася при встрече. А теперича можно и покаяться. – он довольно улыбнулся. – Она щас не страшнее подсолнуха.
Старик затосковал:
- А моя, смотря каким боком пришвартуетси. Порой и приголубить может. А вот, еже ли переберёть, - то быват и за ухват хватается.
Кабинка доехала до места высадки.
- Тады надоть трусцой к ним. – Кузьмич сошёл с кабинки. – Покедова не перебрала.
Старик сошёл следом и уже не так обречённо кивнул:
- С Богом, тадыть!
- Во саду ли в огороде, девица гуля-а-ала! Во саду ли… О!! Ну-как, Петровна! Те очки без надобности, глянь! Это кто там на горизонте нарисовамшись?
Старуха прикрыла один глаз:
- Тю! ГлАзу не верю! Да нешто к нам Робинзон с Пятницей пожаловали?
Старуха отвесила низкий поклон и чуть не упала, - старик успел её подхватить:
- Ты чо, старая алканула-то так? Кака ишо пятница? Что ты мелешь?
- Книжка така! Забыл? Сам же Ляське читал!
- Это та что на обезьяну похожа?... – Кузьмичу показалось, что голова чуть раскололась от мощной мощёчины.
- Да усохнет язык твой поганый! – старуха протрезвела на глазах.
Следующий удар твёрдым кулаком был нанесён сзади пришёлся прямо в темечко.
- Ты куды штаны свои дел с моею сдачей, притырок?!
Кузьмича качнуло, но он сумел удержаться на ногах. Обернулся:
- Ты, Зин прежде чем оглоблями махать, спросила б, ради интересу, - чего в бутыли у меня?
- Что в бутыли мне известно! У меня вон и у Петровны внутри то ж самое!
- Эх ты, лопата! – Кузьмич поднял бутылку, потряс.
Услышав, как звякнуло Зинка примолкла.
- Плюсанул я сдачу твою, Зин! – Кузьмича прям распирало.
-А ты, старый что с нашей пенсией сделал? Поди, одно вычитание?
Старик засуетился и отцепив от ремня мешочек, протянул старухе:
- Да на дорогу с Кузьмичём тока. Всево-то и ничево!
Старуха взяла мешочек, убрала:
- Как, не пойму, тебе в плешь-то пришло меня одну оставить?
- Да чёрт попутал, старая! Право, я…
- Знаю я, как тово чёрта зовуть! – встряла Зинка и недобро прищурившись уставилась на Кузьмича. – А ну-ка Люцифер Дмитрич признавайся, - в фонтане гроши плюсанул?!
- Чево это ты!?
- А тово! Что вертаешься щас до фонтану и ссыпешь обратно всё!
- Да ты перепила, Зин, твою то в фонтан тот!
- А тебе ведомо, что деньги те людями на счастье своё брошены?! А ты чужое, ирод прикарманимши! И гореть те в аду с этой бутылкой!
Старик заметил, как на голове Кузьмича от происходившей в ней жестокой борьбы несколько раз приподнялись редкие волосы. А правый глаз вдруг резко ушёл вверх и скрылся.
- Лады, Зин. Убедимши. Один чёрт враз себе бы всё забрала. Ничо не теряю Щас я … - он было развернулся, но старуха его придержала:
- Погодь! Зин! Как же он в одних труселях по городу-то? Его ж и заберуть сразу! Да тот же лейтенантик наш!
- Да вы чо, бабы! Половина городу в таких расхаживаеть!
- То шорты. – отметила старуха.
- Ну пущай шорты! Плевать!
- В клубничку?! – Зинка вдруг задумалась. – Ох же шь етить! Как же мне отрезало-то?! Я ж взямши те! Ведь, как в воду глядела, - продаст что-нить за кизил!
Зинка вытащила из своей сумки белые штаны:
- Сноха ему на свадьбу купила. Так он ни разу в них не одемшись!
- Убери срам! – Кузьмич отмахнулся. – Я в них, как творог!
Зинка пожала плечами:
- Как хочешь! Щас тя в милиции-то и приютят. И в плацкарту тя уж точно не путстят! Пожалуйста. Живи в трусах! Зато в Пицунде!
Кузьмич застонал и натянул штаны.
- Всё. Теперича ступай к фонтану. Нет. Стоять! – Зинка взяла сумку. – Нет надёжи на тя. Вместе пойдём! – она взяла Кузьмича за руку, повела за собой. – Догоняйте, Петровна!
Старуха повернулась к старику, посмотрела, провела ладонью по щеке:
- А с бородой-то что? Щипали, что ль?
- Апосля, старая как-нить расскажу. – он улыбнулся, снял платок с головы старухи, погладил седые волосы. – Стосковалси я за тя… И до дому хочу. Тока… вот моря так и не повидал.
- Да как же?! Ты чо, старый? – старуха взяла его под руку. – Вишь, за ларьком стена с плющом?
- Ну.
- За нею пляж. Пойдём, вона калитка тудыть.
Они прошли немного, зашли в калитку. Старик ступил на песок и поднял голову…
- Вишь, како оно? – старуха покрепче обняла руку старика. – Синие… А днём зелёное было…
- От чево так? – старик не мог оторваться от обрушившийся на него картинки.
- А то от настроения дельфинов зависить…
Но старик её уже не слышал.
Лишь тихий звук прибоя и какая-то сказочная музыка звучали в его голове…
-
