Проповедник

Заплаканная женщина, с потерянным видом сидела возле рабочего места секретаря и с надеждой поднимала голову на звук шагов каждого нового, проходящего мимо неё, человека. Вот и когда Ирина своим быстрым шагом вошла в офис, женщина с надеждой взглянула на неё и тут же задумчиво опустила голову, не увидев ожидаемого ей лица. Несчастный и растерянный вид женщины не мог оставить Ирину равнодушной и она подошла к секретарше Вере. 

— Привет, Вера. Кто эта женщина? 

— Привет. Она не представилась, сказала только, что хочет побеседовать с шефом по очень важному для неё вопросу. 

— А, он скоро будет? 

— Обещал быть к девяти, но видимо что-то изменилось или, не дай бог, конечно, случилось. 

— Свяжись с шефом и, если он задерживается, пригласи женщину ко мне.

Не успела Ирина войти в свой рабочий кабинет, как дверь его приоткрылась и показалась кудрявая, рыжая голова Веры.

— Ирина, шеф в горисполкоме, будет не раньше, чем через час. Так я зову посетительницу к тебе? 

— Конечно, пусть проходит. Скажи, что я её жду. 

Через минуту женщина уже сидела напротив Ирины. Одета посетительница была просто и скромно, но очень аккуратно. С первого взгляда было понятно, что жизненные обстоятельства вынуждают её экономить, не только на одежде, но видимо и на питании. При всём этом в ней явно просматривались интеллигентность и чувство собственного достоинства. Немного смущаясь она объяснила цель своего визита. 

— Я работаю в школе учителем рисования, зарплата у меня, как вы понимаете, невелика. Не подумайте, я не жалуюсь, нет, просто объясняю сложившуюся ситуацию. 

У меня есть дочь, ей вчера исполнилось тринадцать лет, я воспитываю её одна. Но речь, конечно, не об этом. У неё большие способности к рисованию, это я говорю не как мать, а как учитель. Она с самого детства проявляла большой интерес к карандашам и фломастерам, а позже, уже в школе, увлеклась акварелью и у неё хорошо получалось! А год назад попробовала писать маслом и, знаете, вполне успешно. 

Женщина подняла глаза на Ирину и с беспокойством спросила:"Я наверное начала слишком издалека?" 

— Рассказывайте всё, что считаете нужным. Я вас внимательно слушаю. 

— Видя успехи дочери, я всеми силами поддерживала её интерес. Вообще, письмо маслом довольно затратный вид искусства. Краски, холсты, кисти, разбавители, лаки, в общем много чего требуется художнику. Я отказывала себе во многом и готова была отказать в ещё большем, когда видела горящие глаза дочери, стоящей у мольберта с палитрой в руке. И вот вчера, прихожу домой и о, ужас, что я вижу. Все её работы, что аккуратно висели на стенах, валяются на полу. Некоторые перечёркнуты крест на крест чёрным фломастером, а её автопортрет, который мне нравился больше всего, разрезан ножом наискосок. Мне просто страшно стало. 

— И кто, по вашему, мог это сделать? 

— Кто — известно, моя дочь Марина. 

— А почему? 

— Мне она сказала, что всё делает неправильно и вообще, что она не художник. 

— Вы полагаете, что на неё кто-то дурно влияет?! 

— Вот именно. Моя жизнерадостная девочка вдруг превратилась в угрюмое, молчаливое существо, а вчера заявила, что ей нужны деньги — десять тысяч рублей. У меня нет лишних денег, да дело даже и не в этом. Я не знаю, на что моя дочь потратит эти деньги. Я боюсь, что они принесут ей вред. 

Ирина задумалась. Она была в сложном положении. С одной стороны, оставить женщину один на один с непонятной жизненной ситуацией было не по-человечески, а с другой, было очевидно, что заплатить за работу детективов она будет не в состоянии. Колебалась Ирина недолго, она склонилась к решению помочь учительнице, пусть даже и бесплатно. 

— Значит вы хотите, чтобы мы выяснили, какова причина перемен происходящих в вашей дочери? 

— Да, хотела, только возможно я не смогу выплатить всю сумму сразу. Но я уже взяла дополнительные часы в другой школе и думаю, что за два или максимум три месяца, смогу собрать деньги. 

То, что дальше сказала Ирина было ложью, но, как говориться, это была ложь во спасение. 

— Знаете, у нас в агентстве практикуется акция — одно дело в месяц мы ведём бесплатно. Вам повезло, она проводится именно сегодня. 

Глаза учительницы буквально вспыхнули радостью, лицо омрачённое переживаниями просветлело и даже выглядеть она стала гораздо моложе. 

— Только дайте мне, пожалуйста, полные данные на вашу девочку. Где учится, какой класс, ну и естественно домашний адрес. 

Настроение Ирины, глядя на повеселевшего педагога тоже улучшилось. Всё-таки делать добрые дела несомненно полезно. 

Своё знакомство с Мариной, пусть пока не личное, Ирина решила не откладывать и в скором времени её Хёндэ можно было увидеть на стоянке возле школы, где училась девочка. 

Наблюдая из машины, Ирина увидела, что от галдящей толпы учеников, вывалившей из здания школы, отделилась тихая девочка с рюкзаком и медленно и задумчиво пошла в сторону городского парка. 

Чтобы не потерять девочку из виду, Ирине пришлось оставить машину и последовать за ней в парк. Её первая версия о связи девочки  с какими-нибудь неформалами, потерпела крах. Марина явно искала одиночества и влияние плохой компании исключалось совершенно. Тогда может быть психотропы? Эта гадость захватывает всё более молодые души. Выяснить это, именно такую задачу поставила себе Ирина на сегодняшний день. 

Целый час девочка просидела 

на скамейке в парке с телефоном в руках. Прошло ещё полчаса, ситуация не поменялась. В недоумении Ирина сменила тактику. Она купила мороженое и села на скамейку, где сидела Марина. Девочка настолько была увлечена просмотром какой-то видеозаписи, что не обратила на Ирину никакого внимания. Проявив чудеса гибкости, изображая потягивание, Ирина всё же сумела сделать несколько снимков на которых виден экран телефона девочки. Просидев в парке ещё полчаса Марина отправилась домой, в чём Ирина убедилась проводив её до самого подъезда дома. 

Вернувшись в офис она поинтересовалась у Веры, где сейчас Чернов. 

— Да, где ему быть, в курилке байки травит, он сегодня в дежурной группе. 

— Позови его, он мне нужен. 

Через несколько минут Чернов пригнув голову  вошёл в кабинет. 

— Звала? 

— Входи, Вова, помощь твоя нужна. Тут у меня есть пара снимков, качество конечно никудышное, тем не менее надо найти в сети, что это за человек. 

— Ну, это надо фотошоп взять со специальным плагином. Методом фрактального увеличения обработать изображение, а потом уменьшить и поискать подобное в сети. Или, например, воспользоваться нейросетью. 

—Слушай, Вова, ты не умничай, а сядь и сделай. На моём компьютере сможешь? 

— Начнём с того, какая у тебя видеокарта. Если Nvidia… 

— Ты опять? Сделаешь? 

— Сделаю, погуляй полчаса. 

Ирина улыбнулась, вот ведь толковый мужик, но не может чтобы не повыпендриваться. 

Через полчаса она знала, чем так была увлечена Марина. Анатолий Стриж — глава художественной академии его же имени. 

Ситуация заинтриговала Ирину, и она решила поискать в сети более подробную информацию. Почти сразу поисковик предложил сообщение о проведении бесплатного интенсива академии Анатолия Стрижа. Проводился он не для всех, однако чуть приложив старания Ирина нашла в сети первую из трех его частей. 

Харизматичный дядька, светловолосый, с такого же цвета аккуратной бородкой, в изящных очках, интеллигентный на вид, так как очки всегда были признаком интеллигентности, вещал хорошо поставленным голосом. Он с ходу заявил, что ему плевать, чему учат в классической академии ибо все свои знания он получил из личного опыта. 

Столь смелое заявление ввергло Ирину в легкий шок. Как, если бы учитель математики сказал:"Плюньте на таблицу умножения, я много в жизни считал на пальцах!" 

Далее пошли образные рассуждения ни о чём. Образы менялись, а смысла по-прежнему не было. А вообще, методы общения со зрителями были на высоте. Тут были и погружения в задумчивость и патетические возгласы, и признание каждого зрителя талантом. При подобной подаче и благообразной внешности оратор вызывал доверие, хотя два часа по большому счёту толок воду в ступе. Ещё большее удивление Ирины вызвали комментарии зрителей:"Класс! Теперь я всё понял! У меня всё разложилось по полочкам!" 

Так что она вполне допускала, что этот проповедник от живописи уже первой лекцией вызвал полное доверие девочки. А их было три. Сделав над собой усилие, после небольшого перерыва, Ирина уселась смотреть вторую часть трилогии. В ней пастырь кисти поведал, что любое гениальное произведение начинается с рамы и холста. И не выбрав раму своего будущего шедевра, нечего даже и думать о том, чтобы взяться за кисть. Холст же является основой всего и его плетение определяет судьбу картины. И не надо учиться на работах Рембрандта или Поленова потому что, если даже разберёшь на отдельные мазки полотно известного художника, все равно ничего не поймёшь, поскольку есть в них некая магия. 

Ирина захлопнула крышку ноутбука. Всё, на сегодня хватит, больше её мозг и нервная система не выдержат. Бедная девочка, а каково пришлось ей? Ведь она принимала всё за чистую монету. Что же там, в третьей магической части, какие откровения живописца? 

Утром, с новыми силами, с любопытством и одновременно с готовностью ко всему что угодно, Ирина перешла по ссылке третьей части Евангелия от Анатолия. 

На этот раз предметом словоблудия стали сюжет и композиция. Целый час он перебирал вариации предложений содержащих эти два слова. И, если раньше слово "демагогия" было для Ирины абстрактным понятием, то здесь оно облеклось в конкретную, вполне осязаемую форму. 

Теперь понятно, кто сумел заплести извилины в мозгу ребёнка. И деньги Марина просила, чтобы оплатить обучение в его академии. 

Но остаётся главный вопрос, как убедить девочку, что этот наукообразный бред не имеет отношения к настоящей живописи. 

Для начала Ирина выяснила, что Стриж по образованию математик. Это уже было интересно, с таким же успехом бухгалтер мог объяснять поэтам, как правильно писать стихи. И все же, на взгляд Ирины, важнее дать возможность девочке самой оценить работу академика. И желательно, чтобы она не знала кто автор. 

Найти работу Стрижа в музеях современного искусства оказалось делом нереальным. Ну не брали музеи работы академика. А вот выставка с участием его работ нашлась. Правда проводилась она в Минске, но преодолеть сто пятьдесят километров ради спасения мировоззрения ребёнка — оно того стоило. 

Поехали втроём на машине Ирины. Надо сказать, что начальное депрессивное состояние Марины слава богу прошло, но неверие в свои способности осталось и поэтому поездка на выставку была крайне необходима. 

Адрес, по которому находилась выставка они нашли быстро, впереди был целый день и они не спеша пошли по залам. К удивлению Ирины ей было очень интересно, хотя прежде она этого за собой не замечала. Но не менее интересно ей было наблюдать, как менялось настроение Марины. Из сдержано-равнодушного оно перешло в возбуждённо-восхищённое. И вскоре Ирина услышала, как девочка сказала:"Мам, я тоже так могу". Вера в себя, в свои силы, на глазах возвращалась к ребёнку. Когда же они вошли в зал с полотнами Стрижа, то Марина обойдя зал заявила:"Я бы нарисовала лучше, ты мне веришь, мама?" 

— Конечно, доченька, а ты знаешь, кто автор этих картин? 

— Нет, но художник он не очень! 

— Это написал Анатолий Стриж. 

Глаза девочки от удивления стали круглыми, а потом она рассмеялась:"И он учит других рисовать?" 

Утром Ирине позвонила мама юной художницы и счастливым голосом сообщила, что дочь уже с утра стоит у мольберта. А потом запинаясь от волнения, долго благодарила её. 

К Ежедневникову Ирина летела, как на крыльях. 

— Игорь Геннадьевич, я тут два дня личными делами занималась, отминусуйте их из моего рабочего времени. 

— Знаю я про твои личные дела. Ты что же, думаешь ты одна  людям сочувствовать можешь? Ничего я тебе минусовать не собираюсь. 

А акцию — одно дело бесплатно, утверждаю приказом. Молодец!