Две путёвки на двоих 2 часть (из цикла "Жили-были старик со старухой...")

   - Вон эти черти! В автобус влазят! – Зинка затянула потуже платок. – Поднажми, Петровна!
   Старуха взглянула вперёд, споткнулась и упала на колени:
   - Нет мочи, Зин! Ухайдокалась я совсем! Брось меня!
   Зинка обернулась, подбежала, помогла старухе подняться и подставила плечо:
   - Когда я своих бросала, дура!
   - Не, Зинк! Посади меня, вона на пень! Увезёт же сейчас иродов в блудень!
   Зинка секунду подумала, усадила старуху:
   - Сиди покамест. – и приподняв юбку припустила к остановке.
   Когда до автобуса ей осталось метров десять, тот закрыл двери и медленно стал отъезжать.
   - Нет! – в один голос вскрикнули старухи. Но водитель их не услышал.
   - Куда-а? – Зинка вытянула руку в сторону удаляющегося автобуса, добрела до остановки и без сил опустилась на скамейку. – Хоть бы носки взял про запас с труселями… – тихо прошептала она, сняла платок и вытерла со лба пот.
   Старуха сидела на пне и опустив голову горько плакала.
   - Эй, а ну-ка! – услышала она злой Зинкин голос. – Устроила тут аварийку. На-ка, утрись. – она протянула платок.
   Старуха благодарно кивнула, вытерла слёзы:
   - Как же мы это с тобой? Упустили старых…
   - Куда они хоть умотамши-то? К какому морю, знаешь, нет?
   Старуха наморщила лоб:
   - Санаторий, что ли? Кака-то Пицунда…
   - А, знаю. Туды на плацкарте надо.
   - Во-во!
   Зинка что-то во лбу прикинула:
   - У тя скока на похороны отложено?
   - На чево?... А! Да что-то отложено.
   - Ну и у меня чего-то есть. – Зинка развернулась. – Идём!
   Старуха взволновано вскочила с пня:
   - За ними поедем?
   - Нет! – Зинка вновь разозлилась. – По грибы тя, курицу зову! Давай живче! До городу последний автобус через два часа. А ишо Трофимычу надо сказать чтоб за животиной присмотрел!
   - Иду, иду! – старуха взбодрилась. – Хоть на море краем глаза гляну!
   - У неё дед с под носу улизнул, а она про морю думает! – Зинка сердито вышла на дорогу, охнула и хромая пошла к деревне.
   Старуха семенила следом.

   Через три часа старухи стояли посреди вокзала. Старуха растерянно глядела по сторонам:
   - Ты тока глянь, Зин! Что ж, весь город куда-то собралси!
   - Наших не видать?
   - Не… Ох, душно мне тут чевой-то.
   - Извиняйте. – Зинка обратилась к мужчине в фуражке. – До Пицунды когда поезд?
   - До … А, так отошёл недавно. – фуражка склонилась к часам. – Минут десять назад объявили.
   - Да чтоб у тя лапоть отсох!
   Мужчина вздрогнул.
   - Не дрожи, не тебе. – Зинка положила руку ему на плечо. – А следующую через скока?
   - Так завтра только. В это же время.
   Старуха всплеснула руками:
   - Да чтоб у обоих треснуло-то!
   Мужик в фуражке поспешно развернулся, хотел было уйти.
   - Стой! – Зинка ухватила его за рукав. – Как ишо то тудова добраться можно? Тока чтоб сегодня!
   Несчастный взглянул ещё раз на часы:
   - Рядом с вокзалом станция. Автобусная. Насколько я знаю, проезжает какой-то Пицунду и…
   - А ну, Петровна, за мной!
   Когда старух сдуло, мужик снял фуражку и украдкой перекрестился.

   Кузьмич первым вышел из вагона, оглянулся и глубоко вздохнул:
   - Ту то Люсь в пальму! Ничего за два году не поменявшись!
   Старик вышел следом и с удивлением смотрел по сторонам:
   - Это что ж они… Все ёлки у себя тут стригут, что ли?
   - Ну! – Кузьмич рассмеялся. – А я про что! Тёмный народ эти городские, хоть и подле моря. Растудыть то! Вроде и должно мозги-то чистить, да куда там! Они их апосля кипарисаю называют! – он хлопнул старика по спине. – Да ты вдохни-то поглубже, Митрич! Али не чуешь?!
   Старик вдохнул:
   - Море, что ль?
   - Тьфу ты, тебя в чайку! До морю отседова версты две! Рази его учуешь! Вдохни поглубже, да мозги включи, топор ты мой.
   Старик ещё раз втянул носом и загадочно улыбнулся:
   - То кизил?
   - Ну ёшкин корень-то! Вразумел, слава те Господи! Тута это вино повсюду!
   - Вино с кизила?
   Кузьмич перестал улыбаться:
   - С кипарису! Ракушку те в одно место! Пойдём!
   Они прошли через небольшой вокзал и вышли на площадь.
   - Я тута все точки знаю! – похвастал Кузьмич и вдруг просиял:
   - Во! Тут то черешню! До сих пор стоить! Глянь! – он указал на небольшой ларёк. -  И тётка тама та же! Что б меня! Как в былое вернулся!! А ну-ка. – он повернулся к старику. – Глянь на меня! Не помолодел ль я на пару годков?
   Старик взглянул, покачал головой:
   - Ты… что тридцать два года назад, что ныне… всё плешивый.
   Кузьмич с досадой отмахнулся:
   - От тебя рази комплименту дождёсси?!
   - А я те не Зинка,-комплиментой одаривать.
   - Ладно, давай пять целковых! – Кузьмич наклонился к окошку – Дай-ка нам, милая два стакану кизилового!
   - У меня. – старик помахал путёвками. – Всё включено.
   - Ну ты колода. – Кузьмич порылся в карманах широких штанов, достал бумажку и расплатился. – Хорошо, сообразил сдачу от Зинки схоронить.
   Он взял два стакана, протянул один старику:
   - По путёвкам нам тока в санатории жрать датуть и денег не потребуют. А у тебя что ж, вообще грошей нету, что ль?! Ты ж билеты покупал!
   - Да не… Осталося чего-то. Я ж у старухи с чулка вынул. – старик горестно вздохнул. – Теперича и не знаю, как домой воротиться-то. Она ж меня…
   Кузьмич вновь наклонился:
   - И с собой две бутылочки сообрази нам, красавица!
   Старик снял с ремня мешочек, вынул купюры. Кузьмич увидел, застыл. Потом снова опустил голову к окошку:
   - Поменялась обстановочка на фронте, деточка, пять давай. – он залпом выпил свой стакан. – Гуляем, Митрич! Больше нам здеся побывать не будет возможности! За раз всё вдохнуть надоть! Эх ты, Пицунда! – он взял у старика купюру, сунул в окошко.
   - Да кудыть стока-то? – испугался старик.
   - Внутрь, Митрич! Не выдумали ишо других вариантов!

   - Не могу боле! В бане такой мокрой не была! – старуха посмотрела на Зинку. Та сидела у окна и обмахивалась газетой.
   - Недолго осталося. – Зинка посмотрела на часики. – Через полчаса прибудем к месту.
   - Как же они ездют на этих автобусах в такие дали?
   - Таки городские ж… Тёмные люди.
   Старуха привстала, оглядела салон:
   - Глянь тока! Спит половина и даж не вспотемши!
   - Так привыкли, видать. – Зинка зевнула. – Откель им знать, как лес вдыхать-то?
   - Ну как же? За грибами-то поди ходют, значит знакомо!
   - Тю! Куды ходют-то?! В лес что подле города? Рази то лес?! Там и зверья-то нет, убёгло всё давно от заразы. – Зинка отпила воды из пластиковой бутылки. – Не, Петровна. Не ведом им истинный воздух, что с чистой земли, да с неба идёть!
   Старуха малость подумала:
   - Оно может и так… Тока, как же они живуть-то?
   - Так то рази жизнь? В две остановки, - на одной родилси, да на другой помер. А меж ними, - что? Сплошна бестолковщина.
   - А у нас?
   Зинка повернулась к старухе:
   - А што у нас? Ты, Петровна не захворала ль часом?
   - Не. Да я ж не к тому…
   - У нас всё так, как следоват! Мы в деревне, на природе выросли. И работали на земле и защищали её от вражины, и деток растили, воспитали. И внуков!  И кажному из нас, что положено-получили!
   Тут Зинка увидела, как кто-то проснулся и недовольно посмотрел в их сторону.
   - Чего зенки вылупил? Спи, не доехали ишо! – махнула она рукой. – Вона и колхоз путёвки нам справил не по доброте душевно же! Заслужили небось! Скока за вю жист уражая снято?! И не сочтёшь! Щас стариков найдём, - чай не разбредшие коровы с пастушни, вернём и будем ждать потихоньку, пока Бог не приберёт!
   - Ладно, чего ты разъерепенилась-то? – старуха погладила Зинкину руку. – Я ж ничево худого не сказала.
   - А я, чтоб вперёд не сказала! – спокойно пояснила Зинка. – А то во рту ужо маячило, вот-вот выпохнуло бы.
   Старуха улыбнулась и тоже отпила воды:
   - Фу. Тёплая… Как там наши щас? Где они?
   - Ну где свово сыскать, я знаю. – усмехнулась Зинка. – А твой, если не дурень будет подле держаться.
   - Ну, дай Бог быстро сыщем. – вздохнула старуха.
   Обе замолчали глядя на проплывающие за окном пальмы.