День рождения (из цикла " Жили-были старик со старухой ...")
- Ой, старуха моя, старуха …
- Вот же-шь послал Господь! … Ты с утра мне настроение портить собрался, что ль?
- Ой, старая, старая …
- Да что ж такое, укуси тебя леший!? Что ж ты спозаранку запричитал-то?!
Старик хитро прищурился:
- Верно говорят добрые люди: “Где бобылём поросло, ковыль не растёт, лишь крапива да полынь.” …
Старуха выпрямилась. Повернулась к старику, склонила голову на бок и и посмотрела как на внука:
- Признавайся, урюк, ведь поди сам только что таку изморозь сочинил?
- А тебе что ж, не понравилось, что ли? – старик явно обиделся.
- Ну тя, брякало! – старуха добавила в таз воды с кувшина и продолжила намывать тарелки. – Кабы к селу, а то встал тут, как загадка, тень на плетень наводит!
- Ты, старая на календарь-то сегодня смотрела ль?
- А чего мне на него смотреть?! Все дни, как деревья в лесу, - поди отличи!
- Э-э не, милая!
- Чево?! – старуха в изумлении уставилась на старика. – Милая?! … Тебе на чекушку, что ль не хватает?! Видали его! … Милая!
- Погоди с чекушкой, апосле про это. Ты день-то какой нынче, не скумекаешь, что ль?
Старуха взглянула на календарик, висевший подле дверей.
- Вторник? И что?
- Да чихай ты на вторник, Господи корыто! Ты числа-то, глянь какие!
- Во вцепился-то! Ну 29 …
- Ну сообразила вроде. А месяц-то?
- Июнь? … Или чево там? … - старуха подошла ближе, присмотрелась. – Июль написано.
- “Июль написано”- передразнил старик. Не шибко чо то у тебя выходит. Июль. Осталося мозги включить.
- Ну тя к болоту, Ей Богу! Пристал, как репей! Поди полентя сложи, уж пятый день, как привезли! Пока не полило-то.
Старик вскипел:
- Да у тебя, у дуры, день рождения сегодня! Поленья! …
- Так и что ж они с этого, не намокнут, что ли?! … -тут старуха моргнула. – Чево у меня?
- Ну вразумела телега-то, раздери ту плесень!
Старик вытащил из-под рубахи свёрток:
- Весь настрой к свиньям в корыто! – он бросил свёрток на стол. – Забирай подарок свой! – он развернулся, хотел выйти.
- Погодь!
Старик развернулся. Старуха подошла к нему, поцеловала в сухую щетину:
- Замоталась я, старый. Не серчай на меня. Чево там? – она кивнула на стол.
- Бог руки дал, разверни да глянь. – старик ещё сердился.
Старуха подошла к столу. Не торопясь, улыбаясь, развернула. Старик, потихоньку оттаивая, молча наблюдал сзади.
Наконец старуха повернулась к нему. В руках она держала красное платье в горошек.
- Ты, я гляжу совсем на старости ополоумел?
- Чево это? – старик вновь насупился.
- Ты это откедова взямши?
- Где взямши, там более нету.
- Конечно нету! – старуха подошла к шкафу. – Весело пять лет, ту то в качель! Сам же тогда и подарил! – старуха раскрыла створки, накинула платье на вешалку – Кто ж три раза подряд одно и то же платье дарит, дурень!?
- Да кабы ты носила, я же рази дарил бы?! – взорвался старик. – Нет, схоронит в шкап и в ус не дует! Как будто и нет его! Новёхонько платье! Не дёвано ни разу! Чего, спрашивается, не накинуть-то?! Нет же, стоит в вонючем переднике, тарелки свои намыват!! Тьфу!
- Да воротит меня с цвету такого! – тоже не удержалась старуха. – Ишо и горох!
Старик зло развернулся и поковылял к дверям.
- Кабы бирюзовое! Нет, он меня в скомороха всё одеть норовит! – услышал он вслед и хлопнул дверью.
- Есть дома кто?
Кузьмич вздрогнул и чуть расплескав, испуганно оглянулся:
- Фу, ты ту-то Люсю! Митрич! Вперёд тебя помру со страху.
Он стоял у комода и отливал из графина.
- Вчерась тесть приезжал. Отметили, да Зинка с пьяну-то и забыла убрать. – он довольно улыбнулся. – А наша разведка всё сечёт. Тебе, извиняй не предлагаю, а то моя приметит и …- он тяжело вздохнул.
- Да не, мне надо. – старик присел у двери. – У тебя денег случаем нет в долг?
Кузьмич поперхнулся и закашлялся:
- Ну ты … Я на кассира похожий, что ли?! Стал бы я тута хорониться! В сельпо бы уж давно навостримши!
Старик вздохнул:
- У моей праздник нынче. Платье хотел.
- Ты как дурень в нём будешь. – заметил Кузьмич.
- Да не мне, тюля! Бабе своей!
Кузьмич кивнул в окно:
- Не видал там её?
- Зинку? Не …
- Кузьмич снова достал из комода графин и взглядом фармацевта прикинул содержимое:
- Можно ещё пару капель. – он отлил себе и поставил графин на место. – А ты не кручинься. Поможем твоему горю.
Кузьмич опрокинул в себя стопку, подошёл к шкафу, раскрыл:
- Выбирай!
Старик поднялся с табуретки, подошёл сзади. Сразу бросилось в глаза бирюзовое платье.
- Вот это! - он ткнул в него корявым пальцем.
Кузьмич одобрительно кивнул:
- Верный выбор. – он сдёрнул платье с плечиков. – Носи, сосед на здоровье!
Старик сплюнул:
- Сказано ж, - не мне, дупло! – сунул платье под рубаху и вышел.
Кузьмич хмыкнул, подошёл к окошку, проводил старика взглядом и взглянул снова на комод.
- На, держи старая! – старик царственным жестом выложил платье на стол.
- Куды на муку-то?! Зенки-то на что?! – старуха быстро подхватила платье и убрала со стола. Встряхнула, оглядела:
- Спёр, что ли?
- Тьфу, Господи! Да нешто я воровать стану, чтоб тебя ублажить?! Купил я!! … Спёр, главное …
- Да на что ты купил-то?
- Копил, едрён корень! – старик почувствовал, что краснеет и поспешно отвернулся.
- Ладно, старый. – бабкина ладонь легла на его костлявое плечо. – Ну-ка, дай чмокну.
Старик повернулся и старуха трижды его расцеловала:
- А раскраснелся-то, словно как рак на закате! – она рассмеялась. – Ладное платье! Ублажил старую, спасибо!
Старик отошёл к окну, достал папироску:
- Три года копил ... – он затянулся.
- Иди-ка сюда, копилка. – услышал он и повернулся. Старуха протягивала стопку. В другой руке держала вторую.
- Давай уж … Коли праздник мой. Сколько ж мне там настукало-то?
Старик малость смутился:
- Да рази это важно?
- А чего ты огорошился-то? Я и сама запамятовала …
- Не в том дело, старая ... – они чокнулись. – Цифры, что! Их написал, да стёр. А жизнь … Рази сотрёшь? Не думай, старая сколько прожито. Весь смысл в дне, что нынче! – он запрокинул голову и выпил.
Старуха пригубила глоточек, кивнула на стол:
- Пирогов вот задумала. Зинка заходила, пока ты в сельпо бегал, так я их позвала к вечеру с Кузьмичом. Подарок твой одену. – старуха любовно погладила платье. – Пущай обзавидуется! Ей-то, небось … Ты чево? Не пошло, что ль? – она похлопала старика по спине. – Ишь тя пополам-то как согнуло! Погодь, воды принесу.
Старуха подошла к ведру:
- Ох ты! А воды-то … Щас, я до колодцу! – она взяла ведро и вышла в сени.
Старик поднял голову, ошалелым взглядом обвёл горницу. Потом схватил с табурета платье и швырнул его в печь. Оно тут же занялось и через несколько секунд его, словно и не было.
Вечером все собрались за одним столом. Пироги с картошкой, капустой, клюквой окружали стоящие в центре стола графин с беленькой и полуторку самогона. Кузьмич со стариком то и дело подливали своим.
- Споить меня хочет! – Зинка весело подмигнула старухе.
- И мой-то, глянь, не узнать прям! – улыбнулась старуха. – То шкериться где-то с чекушкой своей, а тут … Ты, старый, – она повернулась к старику, – сам-то выпивать сегодня собираешься? Или у тебя козни мутные в голове?
Старик испуганно взглянул на Кузьмича и налил старухе ещё стопку.
- А кстати! – вспомнила вдруг старуха. – Ты представляешь?! Подарил старик мне нынче платье! Красивое! И цвет по мне! Но не успела смерить даже! – старуха развела руками. – Пропало! Веришь, нет? Было и нету!
- Да поди ты! – Зинка ухватила старухину руку. – Я сегодня к тебе в платье собралась было … А нету! Всё обыскамши! И Кузьмич мне какую-то вошь втирает, будто твой приходил, жаловался, что ему не в чем праздник отметить, так он ему и дал!
Старик закрыл глаза и притворился, что он ушёл.
Старуха недобро сощурилась:
- Какова, говоришь платье цвету-то было? Не бирюзовое ль?
- Бирюзовое … - кивнула Зинка и непонимающе уставилась на Кузьмича.
Тот отвёл взгляд к окну и сосредоточенно о чём-то задумался.
Старухи покачали головами. Улыбнулись.
- Бог с ним! – воскликнула Зинка. – Носи, Петровна!
- Да я б носила! – рассмеялась старуха. – Кабы знала, где оно!
Она хлопнула старика по плечу:
- Ты куда платье-то девамши, валенок мой любимый?
“ Как же это они?” – отрешённо подумал старик. – “Я ж ушёл …”
