Я в согрешимом, вижу слабость.

Я в согрешимом, вижу слабость,
И тяжесть правды глубины.
Мне жаль людей, кто даже малость,
Не чист. Боится тишины.

Ведь тишина нас оставляет,
С самим собой наедине,
Где поневоле заставляет,
Внутрь заглянуть, в себя,
извне.

И тяжесть правды, угнетая,
Всё тяжелее на душе лежа,
Не сможет, через слово,
вылетая,
Оставить человека покружа.

Ведь слабость, не поможет тихо,
Уйти от грешного себя.
И избежать всех мук,
с остатком жмыха,
Что совесть есть. Но, «Кто же я?»

И эта слабость, что дала им силы,
На грех решится, позабыв себя,
Растопчет.
Дни в будущем не станут милы,
Под грузом, в темноте,
с потерей собственного Я.

…Так может, мы сильны, где правда,
Без груза, в темноте наперевес?
Чтоб в тишине,
быть не лишенным карты,
В пути прохода, через темный лес…

Мне жаль, кто даже малость,
Не чист с самим собой и в тишине,
Он прячется. Бежит.
К нему лишь жалость.
За трусость быть самим собой,
Наедине.