«А жизнь летит, летит напропалую»

---«А жизнь летит, летит напропалую»---

Строка из стихотворения  Юли Друниной говорит о быстром беге жизни, а у поэтессы эти строки зарождались в огне на передовой линии фронта, в нестерпимом грохоте боя, в исторической схватке с фашистским мракобесием. Когда строки, в буквальном смысле, «опалённые войной», слушает школьник, будущий защитник, то поэтическое слово попадёт в самое сердце. Но будущего защитника надо воспитать, и какой бы пост ни занимала  педагог Елена Петровна Набиркина, она всегда ощущала себя призванной думать о будущем поколении, поэтому встречи со знаменитыми людьми, творческими коллективами были частыми и в школах района, и в Домах культуры. Встречу с Юлией Друниной ждали с нетерпением. Судьба отважной поэтессы волновала: девчонка добровольно ушла на фронт да ещё в пехоту, а после ранения опять – на фронт, хотя теперь-то всё знала о войне: «видала рукопашный», «шли в штыки, в мать - перемать», «грязные теплушки», «сырой блиндаж», «гнилая вода», «передний край, в грязи весна». Нет, ей не забыть пехоту, полковника, «мешковатого парня, заслонившего сердцем амбразуру».

        Встреча проходила в Ленинском районном Доме культуры, Друнина читала стихи, искренне рассказывала о жизни на фронте. В беседе участвовал Каплер – тоже живая легенда и Юлин муж. Чувствовалось, как трогательно нежно относится Алексей Яковлевич к Юле, и как спокойно и надёжно ей быть рядом с ним. В основном звучали военные стихи, а хотелось услышать ещё и стихи о любви. Но, по-моему, Юлия Владимировна из тех поэтов, которые о своей любви говорят через своих героев, через поэтические образы, ощущения при встречах с природой, через думы в пути. Публичный человек, готовясь к встрече с читателем, зрителем, слушателем, знает, что «каждый новый зал – как новый суд», вновь и вновь надо отвечать на вопросы и слушать мнение о своём творчестве. Друнина с интересом слушала, как читала понравившиеся её стихи Елена Петровна, что говорила о них. Но это уже происходило на Пионерной базе атомной станции, расположенной на улице Курчатова, в столовой для атомщиков, но не в самом зале, а в маленькой комнатке. Проходила тихая, почти домашняя беседа, речь шла о жизни, мужестве, о светлых чувствах, пронесённых через окопы, о дружбе военных лет. Это великий дар, его не остановить. Любовь окрыляет, звенящей струной ведёт по жизни.

            «Я выхватила четыре строки из стихотворения, –  взволнованно рассказывает Елена Петровна Набиркина, – но для них это прозвучало озарением:

А жизнь летит, летит напропалую,
И я не стану жать на тормоза…
Солоноватый привкус поцелуя,
Любви полузакрытые глаза…

              Полудремавшие, они оба встрепенулись, широко раскрытыми глазами посмотрели на меня, друг на друга. Значит, их поняли, увидели в стихах то, что не они афишировали, о чём даже умалчивали. Душа моя вибрировала от восторга. Я была увлечена поэзией Друниной, а жизнь Каплера потрясала».

            Свежесть чувств, «крылатые шаги влюблённости» делают человека сильным; а «влюблённости потеря,  – считает Юлия Владимировна, – самая большая из потерь». Страстная любовь – это особое, очищающее душу пламя, бояться не надо, даже если это «безнадёжная страсть», поэтому веришь стихам:

Не бывает любви  несчастливой.
Не бывает…  Не бойся попасть
В эпицентр сверхмощного взрыва,
Что зовут «безнадёжная страсть».
…………………………………….
Если в души врывается  пламя,
Очищаются души в огне.
А за это сухими губами
«Благодарствуй!» шепните вы мне.

              Любовь – жизнь, глубокий смысл её, красота. Жить без любви холодно. Алексей Яковлевич был для Юлии и мамкой, и нянькой, и отцом. Вписаться в перестроечное время Юлия Владимировна, с её романтическим характером, не могла. Постоянные нападки на Армию (а значит, на юность Юлии), на военное время, на современную армию вызывали в ней яростное желание защищать. Это она переживала как кровную обиду: она ощущала себя солдатом запаса. Друнина даже согласилась стать депутатом Верховного Совета СССР, чтобы «защищать нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны и войны в Афганистане». В последнее время Юлия находится в постоянном неудовлетворении. Болезненно переживая распад СССР в 1991 году,  она пишет стихотворение «Безумно страшно за Россию». Держа в руках последнее стихотворение поэтессы «Судный день», я не хотела верить в случившееся: не в её характере сдаваться. Ведь это она, обращаясь к своему отражению в зеркале, говорила: «Держись! Будь юной и не сдававшейся всю жизнь!». Потом поняла: уход Юлии Владимировны Друниной из жизни – её сила и мужество, как и добровольный уход на фронт, поэтому посвятила ей стихи  под названием  «Чтоб Родине помочь». В стихотворении я подчеркнула, что поэтесса «не может превозмочь нападки и ложь об армии, о фронтовом кумире».

И торжество нельзя забыть никак,
когда швыряли под ноги штандарты,
фашистские. Забыть ли радость ту,
как в светлый День Победы ликовали,
как из боёв несли свою мечту,
как землю и друг друга целовали...
………………………………….
Стихи пылают, строчки кровоточат,
они – напоминание сейчас
для тех, кто сеет ложь и злобу точит:
Придёт, сурово спросит "судный час"!

                    В 2010 году, на фестивале «Славянские традиции», эти стихи взял у меня Анатолий Шитов, член Союза чешских писателей, переводчик, литературный критик, публицист, с целью включения их в свой отчёт о поездке на фестиваль, который проводится  в Щёлкино. Где бы ни жил поэт, Родина – святое. А любовь к Родине всегда остаётся неизменным, великим чувством и «острой болью и острым счастьем», даже в «судный день». Это близко поэту любой национальности, любой страны. Поэты посетили Старокрымское городское кладбище, чтобы поклониться памяти мужественных, талантливых людей и в благодарности возложить цветы. Время идёт, «жизнь летит напропалую», а память остаётся и бережёт то светлое и высокое, что делает жизнь светлой и значимой.

Нина Плаксина

Крым, г.Щёлкино

29 октября 2020 г.