Слякоть

Дождь начался под утро. Сквозь сон были слышны удары капель по навесу из толстой целлофановой плёнки, а ещё капли дождя барабанили по перевернутому оцинкованному ведру, которое Олег с вечера повесил на  пенёк. Вставать, чтобы снять его, а заодно посмотреть не  оставили ли чего под дождём, не хотелось. Безмятежный,  спокойный сон, усиливающийся от монотонного разговора дождя, навалился своей сладко-ленивой тяжестью.

 –  Пусть  Олег встаёт, – мелькнула мысль, перед тем как сознание перешло в новую приятную форму.

Проснулся от холода и ноющего неприятного состояния скопившегося в коленях.

– Вот так и подбирается ревматизм – уныло подумал я.

Открыл глаза. Жалкая картина. Костёр погашен дождём уже давно. Серый воздушный пепел, что менял краски от пылающего пламени вечером и, придававший костру домашность, превратился в месиво золы непонятной  окраски. Из неё торчали недогоревшие сучья, неприятно напоминающие пожарище.

Дождя уже не было. Была тоскливая всёпокрывающая холодная слякоть. Она была во всём. Висела в пасмурном начинающемся дне зябкой сыростью. Она свешивалась каплями с начинающих уже желтеть листьев. Капли тяжелели от оседавшего сверху тумана и падали вниз на землю.

Дынь! – прозвучало в слякотном мёртвом мире над рекой. Это тяжёлая, как пуля, капля вновь стукнула по ведру.

Туман висел над речкой плотной завесой, укрывая противоположный берег и пряча от нашего взора деревья, кусты уже на расстоянии двух десятков метров.

Наш шалаш и весь маленький рыбацкий мирок находился в коконе, который сжимала слякоть.

Она пробиралась к телу неприятной сыростью и холодом, отнимая тепло, что давала жизнь.

Ещё ночью, независимо от спящего сознания, наши тела заботились о себе, стаскивая и натягивая на себя всё, что могло их согреть.

Олег укутался в кусок целлофана с головой.

– Олег, ты живой там?

– Кажется живой.

– Может, костёр распалим?

– Надо бы, но страшно выползать наружу.

– А вставать всё одно надо. Давай на счёт три…

Затрещали сучья в костре. Пламя его рванулось вверх. Тепло от костра отогревало нас, выдавливая из тела неприятные воспоминания о тоскливой ночи. Оно высушило нашу одежду, вползло в шалаш, сделав вновь его уютным и родным.

Огонь, как маленькое солнце в нашем маленьком мирке, воскресил жизнь и в наших душах. А после стал расширять сжимающий нас кокон слякоти.  

Вот стал редеть туман, уже виден противоположный  берег. По реке помчались барашки, комочки этого  тумана, а на востоке пробился сквозь тучи и пелену первый луч светила.

Олег лежит под навесом на подстилке из пихтовых лап и тянет из кружки чай с добавленными побегами смородины. Он полон новых планов рыбалки и  рассказывает о них мне.

– Сегодня обязательно повезёт! Я это точно знаю. Рыба ждёт нас.

А солнце уже щедро рассыпает свои лучи на речку, тайгу. И эти осенние лучи съедают всю слякоть вокруг и главное добивают её в наших душах.